-21-
Я не удивилась. Отец едва терпел меня, пока я не опозорила нашу семью, сбежав. Теперь он, наверное, ненавидел меня, как дьявол. Я почти хотела, чтобы Маттео сделал мне больно. Я заслужила это за то, что убила Сида. Я знала, что Маттео без труда сделает мне больно. Я видела, на что он способен. Может быть, физическая боль, наконец, заглушит боль, которую я чувствовала глубоко внутри.
Маттео
Джианна ничего не сказала, как будто ей было все равно, что я с ней сделаю.
Я крепче сжал ее запястья, чтобы посмотреть, не выдаст ли она, наконец, часть того огня, который я использовал от нее, но, несмотря на легкое содрогание, она не отреагировала.
Я ненавидел то, что она сделала со своими волосами. Они было светло-коричневыми, уже не такими огненно рыжими, как я любил. По крайней мере, она их не отрезала.
Мой взгляд был прикован к обнаженному животу, выглядывавшему из-под ее рубашки. Мысль о том, что кто-то другой прикасался к ней там, прикасался везде, вызывало у меня желание все разрушить. Она должна была быть моей. Только моей.
На мгновение ярость была настолько ослепительной, что мне захотелось причинить ей боль, показать, что она принадлежит мне, трахнуть ее так сильно, что она забыла обо всем остальном. Я схватил ее за талию, мои пальцы скользнули по ее мягкой коже. Отныне только моя. Ее отец сказал мне, что я могу использовать ее так, как считаю нужным, прежде чем отвезти к нему. Никто и глазом не моргнет, если я отниму у нее то, что принадлежало мне с самого начала. Она напряглась от моего прикосновения, но ничего не сказала. Ее глаза были покорны. Ни намека на ее обычный характер.
Она не сопротивлялась, ничего не делала. Она напомнила мне тряпичную куклу. Она, наверное, ждала, что я сделаю то, чего от меня все ждали, трахну ее, даже если она не хотела, сделаю ей больно, пока она не попросит прощения. Я мог бы это сделать, но не хотел. Несмотря на то, что она сделала и как плохо она заставила меня выглядеть, я все еще хотел ее, и не только ее тело.
— Быть покорной не похоже на тебя, — тихо сказал я.
Ее пульс участился под моими пальцами. Это был единственный признак того, что ей не было так безразлично, как мне хотелось верить. Может, ей было все равно, что с ней будет, потому что она была убита горем из-за ублюдка, с которым я ее нашел.
Эта мысль послала новый всплеск гнева через меня, и я быстро отпустил ее, прежде чем потерял контроль. Я соскользнул с нее и сел на край матраса, стараясь не обращать внимания на выражение удивления и шока на ее лице. Я уставился в пол, сжимая и разжимая кулаки. Если бы Кармайн не убил ублюдка, я бы это сделал. Я все еще хотел сделать это, хотел вырезать часть его мозга, которая хранила память о теле Джианны под ним.
Джианна медленно села, осторожно, как будто боялась, что я нападу, если она будет двигаться слишком быстро.
— Разве ты не собираешься насиловать и мучить меня?
Я чуть не рассмеялся. Этого все и ожидали. Большинство мужчин в нашем мире даже думали, что она это заслужила. Я повернулся к ней, мой взгляд скользнул по ее прекрасному лицу.
Даже красивее, чем мне казалось по воспоминаниям, даже сейчас, когда она была бледна и ее глаза опухли от слез.
— А ты думала, что я это сделаю? — спросил я удивительно спокойным голосом. Часть моего гнева внезапно улетучилась из-за того, что она смотрела на меня своими большими голубыми глазами.
— Да. Люди моего отца определенно так думали. Разве ты не видел выражения их лиц? Они, вероятно, надеются, что ты дашь им шанс, когда закончишь со мной.
Конечно, они говорили мне об этом много раз, пока мы были на охоте. Я знал, что они думают о происходящем прямо сейчас. Черт, часть меня хотела, чтобы они были правы. Я не был хорошим парнем.
— Мне плевать на людей твоего отца, и мне плевать на твоего отца. И если они хоть пальцем тебя тронут, я их убью. Они не причинят тебе вреда, никто не причинит.
Она нахмурилась.
— Как только я вернусь в Чикаго, отец накажет меня.
Неужели она действительно думала, что я отдам ее этому засранцу отцу? Я не охотился за ней шесть месяцев только для того, чтобы бросить ее. Я ухмыльнулся.
— Ты не вернешься в Чикаго, Джианна. Ты поедешь со мной в Нью-Йорк.
Надежда и облегчение отразились на ее лице.
— Ария? Она в порядке? Она попала в беду, потому что помогла мне?
Ее ответ почему-то разозлил меня.
— Ария в порядке, — сказал я, прежде чем встать и подойти к окну. Я встал к ней спиной, когда я спросил.
— Того парня, ты его любишь?
Я не знал, что буду делать, если она скажет "да". Я не мог больше причинять боль этому ублюдку, и я не хотел причинять боль ей, так что я мог сделать? Убить кого-нибудь еще, желательно тех двух придурков из отряда, которые слишком долго действовали мне на нервы, и, может быть, пока я буду этим заниматься, я убью ее гребаного отца, когда увижу его в следующий раз.
— Сида? — спросила она дрожащим голосом, и я чуть не потерял дар речи. Я хмуро посмотрел на нее через плечо. Ее глаза были влажными от слез.
— Мне все равно, как его звали, — прорычал я.
Черт, я так хотел убить этого парня. Я бы заплатил миллиард долларов, если бы был способ воскресить этого засранца, только чтобы снова убить его. Медленно, мучительно.
— Его звали Сид, — упрямо сказала она, и в ее глазах появился знакомый блеск.
Она так и не ответила на мой вопрос.
— Ты любила его?
— Нет, — без колебаний ответила она. — Я едва знала его.
Я бы обрадовался, если бы она не начала кусать нижнюю губу, словно сдерживая слезы. Она выглядела чертовски грустной, а затем слеза выскользнула из ее левого глаза. Она несколько раз моргнула.
— Если ты не любила его, то почему плачешь?
Она сверкнула глазами. Она смотрела на так, словно у нее была причина злиться.
— Ты действительно не знаешь?
— Я человек, которого сделали, Джианна. Я видел много смертей, многих убил сам.
А сейчас мне больше всего на свете хотелось снова убить.
— Сид не заслуживал смерти. Он умер из-за меня. Он никогда не делал ничего плохого.
Какого хрена? Неужели?
— Он прикоснулся не к той девушке. Он умер за то, что прикоснулся к тому, к чему не мог прикоснуться.
Джианна покачала головой.
— Ты хотел убить его сам, не так ли? Поэтому ты остановил Стэна? Не потому что хотел спасти Сида.
Неужели это стало для нее сюрпризом? Для того, кто был убежден, что я и все остальные члены синдиката монстры, она казалась странно удивленной моим желанием убить мудака, который лапал мою невесту.
Прежде чем я успел ответить, зазвонил телефон. На экране вспыхнуло имя Луки. Я отправил ему короткое сообщение, пока был в машине. Он пытался дозвониться до меня, но, за исключением короткого разговора с пилотом нашего частного самолета, у меня не было настроения ни с кем разговаривать, но, зная Луку, он не сдавался. Подавив стон, я поднял трубку и снова отвернулся от Джианны.
— Сообщение «она у меня» это все, что я от тебя получаю? — сердито сказал он.
— Я был занят.
Я слышал высокий голос Арии на заднем плане. У меня действительно не было настроения разговаривать с истеричной женщиной, и меньше всего с той, которая помогла моей невесте сбежать. В Нью-Йорке было раннее утро, неужели Лука не мог позволить жене хоть раз поспать подольше?
— Чем же? — он помолчал. — Нет, не говори. Я не хочу этого знать.
— Он сделал ей больно? — Ария спросила достаточно громко, чтобы я услышал.
Я ничего не сказал.
Лука понизил голос.
— Она жива?
— Иди к черту.
— Я понимаю это как "да".
Ария все еще говорила на заднем плане.
— Скажи жене, что с ее сестрой все в порядке.
— Джианна в порядке, — сказал Лука приглушенным голосом, затем повернулся ко мне. — Когда ты вернешься?
— Самолет вылетает менее чем через два часа.