Темный

Она

Плейлист: Lucy Daydream – Monsters

Я с силой сжимаю глаза, отчего оставшиеся слезы скатываются по щекам, они капают с подбородка и впитываются в окровавленный деревянный пол. Бог не даровал личную смерть, но преподнёс нечто лучше.

Ничего.

Ничего не существует в этот момент, кроме моих личных демонов, которые продолжают воспламенять мою кожу изнутри. До боли в висках сжимаю зубы, тянусь рукой в карман кожаной куртки и нащупываю телефон. Сквозь пелену открываю сообщения и набираю всего лишь два слова:

«Тиерра Робада»

Отправляю адресату и закрываю глаза, принимая все то, что произошло. Эрика исчезала с каждым гребаным толчком члена, того байкера. Четыре Всадника Апокалипсиса стерли ее с лица земли и возродилась я.

Новая.

Жестокая личность, пропитанная лишь истинным злом.

Время замедляется. Я не слышу голос подруги, не замечаю собственное дыхание. На мгновение, кажется, что я все же мертва, и встав на ноги буду лицезреть свое окровавленное тело со стороны.

Не знаю сколько проходит времени. Час. Или сутки. А может прошел целый год, когда снаружи дома раздается взвизг шин машины. Громкие шаги по дому, которые останавливаются рядом со мной. Кто-то переворачивает меня лицом к себе и прижимает к груди.

- Эрика... Скажи, хоть что-то, – на подсознании я узнаю этот голос, – Я тебя умоляю...

Поднимаю тяжелые веки на незнакомца и кажется, что передо мной мой Стивен. Он бережно убирает мои волосы в крови, по его щекам текут слезы отчаяния.

Он здесь. Я нашла его.

- Отвези меня отсюда, – проговариваю ему, и он подхватывает меня на руки.

Любимый несет меня из проклятого чистилища между жизнью и смертью. Усаживает на пассажирское сидение и захлопывает дверь.

Я ковыряю обломанные ногти и смотрю в одну точку. Что мне ему сказать? Почему он все это время был в тени и не защищал?

Спустя время, другая дверь машины открывается и взглядом замечаю Нэтку всю в крови. От ее лица не осталось живого места. Она тяжело дышит и с хрипом кашляет, когда ее усаживают на заднее сидение.

Водитель падает на сидение и резко разворачивает машину в противоположную сторону. Осмеливаюсь посмотреть в лицо Стивена, вместо которого натыкаюсь на серьезный взгляд Джонатана.

Он сильно хмурит брови и сосредоточен на ночной дороге. Его руки сжимают руль, а на скулах проявляются желваки от напряжения.

Я отворачиваю от него голову и смотрю перед собой. Тело настолько горело, что не давало сделать малейших движений. Я будто парализованная оболочка самой себя, которая потеряла свою душу в том проклятом доме.

- Это был он, – шепчу я хриплым голосом.

- Кто «он»? – обеспокоенный голос Джонатана шел поперек моему потухшему и безжизненному. – Скоро все будет хорошо. Скоро будем дома, и все будет хорошо, – говорит он сам себе и давит на газ, отчего машина набирает скорость.

– Тот, кто был за рулем тонированной машины. Он сделал... – сглатываю сухой ком в горле, - ... это.

Мужчина больше не говорит ни слова. Он несется по дороге, словно сумасшедший, нарушая все возможные правила. Мы оказываемся на окраине Лас-Вентураса и я смутно вспоминаю дом подруги.

Джонатан бережно вытаскивает девушку, которая была без сознания. Я наблюдаю через стекло, как он несет ее к двери, звонит и его встречает жених Нэтки.

Шокирующий взгляд пронизывает Джонатана, который передает девушку ему в руки. Он хочет задать ему кучу вопросов, но он резко разворачивается и садиться в машину.

Мы разворачиваемся на дороге и несемся навстречу ночному городу, который подсвечивался тысячью огней. Когда-то этот город принял молодую Эрику и показал ей все стороны запретной работы в стриптиз-клубе. Она поднялась с колен и выгрызла зубами себе репутацию. Пускай не очень хорошую, но эта девушка старалась. Ее уважали, когда она была, будучи женой Президента. Уважали, когда она предоставляла шлюх по скидке. Уважали, когда устраивала вечеринки для богатых людей.

Эрика Свит любила внимание и умело им пользовалась. Поклонники оставляли шикарные букеты цветов, около ее дома. После смерти мужа она создала свою империю в виде агентства «Sweet», которое занималось проведением дорогих мероприятий. Открыла пляжное кафе с одноименным названием.

Ей было мало.

Она хотела завладеть всем штатом.

Создала Частное Охранное Предприятие. В ее подчинении были десятки мужчин и женщин. Она пользовалась авторитетом и была узнаваемой личностью. Со временем ее стали приглашать на публичные мероприятия. Эрика стала королевой. Она надела свою корону, о которой давно мечтала.

До того момента, когда ее империя начала разваливаться и ФБР стало вплотную интересоваться ее деятельностью.

Надоедливые папарацци круглыми сутками караулили ее около высокого небоскреба, где в дорогом Пентхаусе расположилось ее шикарное жилище.

Все изменил поздний вечер, когда Эрика вышла на улицу, и вместо репортеров увидела одинокого байкера с капюшоном на голове и с маской. С этого мгновения ее жизнь перевернулась.

Она отказалась абсолютно от всего, что строила долгими годами, уступая место чувствам. Байкер приютил ее в своем доме, бережно укрывая от внешнего мира. Он купал ее в красных тюльпанах и каждый божий день говорил, как сильно ее любил.

Это было настолько давно, что я не помню ту самую Эрику. Ее убили несколько часов назад в заброшенном доме. Мне еще предстоит познакомиться с самой собой. Внутренние демоны зажигают свои факелы и довольно скалятся.

Они готовы.

Джонатан останавливает машину около своего дома. Он выходит и громко захлопывает дверь. Все это время я не шевелюсь и смотрю в одну точку. Мужчина берет меня на руки, словно тряпичную куклу и в спешке идет к входным дверям.

Он бережно укладывает на белоснежный диван в гостиной, где еще вечером мы сидели и ужинали. Падает на колени передо мной и хватается за руку.

- Эрика, все хорошо. Мы дома, – отрывисто говорит Джонатан и снова подрывается, – Я принесу воды и аптечку. Ты лежи.

Я смотрю в потолок. Голова была настолько пустой, что внутри разражается глухой тихий крик. Он настолько отчаянный, что буквально растягивает грудную клетку, вспарывая ее и вытаскивает все органы. Сердце все еще бьется, кровоточит, и мне хочется его с силой сжать, чтобы оно наконец остановилось.

Джонатан оказывается так же внезапно передо мной, как и ушел. Он берет мою простреленную ладонь, чем-то смачивает ее, и она начинает немного жечь. Крепкий бинт обматывается вокруг раненой ладони, блокируя кровотечение.

Забавно. Я ничего не чувствую.

Ни боли от простреленной ладони, ни боли от разорвавшейся задницы, которая продолжала кровоточить через джинсы. Я словно пустая оболочка, которой воспользовались и выкинули как обертку из-под презерватива.

- Я должна кое-что тебе рассказать, – говорю ему и не отрываю глаз от высокого потолка.

- Расскажи. Я все выслуша, – мужчина бережно держит раненую руку.

- Мы поехали в бар «Ангелов» и там нас застал их мембер. Я была в замешательстве и взяла его на прицел. Прострелила его колено. Он врал о Стивене, что тот уехал из города. Мы поехали на место, где они в последний раз виделись. За нами был хвост, но я была настолько ослеплена жаждой его отыскать, что не заметила этого и поехала дальше. Их мембер сообщил, что Стивен жив. Он не никогда не был мертв, – я сглатываю ком в горле и чувствую подступившие слезы, – Мы остановились около заброшенного гостиничного дома. И там... была засада. Один из «Ангелов» прострелил мою ладонь, из-за чего я лишилась оружия. Нас затащили с Нэткой в дом...

Джонатан не прерывает меня. Он молча слушает. Если бы у меня были силы, я бы посмотрела на него. Но я продолжаю смотреть в потолок, а слезы скатываются по вискам, скользя мокрыми дорожками прямо до ушей.

- За нами был хвост, и я должна была это предвидеть. Нэтку избили и она, благо быстро отключилась. Я бы хотела отключиться, как она, но нет... Я все чувствовала, – перед глазами предательски встают четыре лица в масках, которые возвышаются надо мной, – Я чувствовала их грязные взгляды на мне, их руки. Они перевернули меня животом вниз и на ухо этот голос...

В гостиной повисает мертвая тишина. На мгновение кажется, что Джонатан совсем не дышит, внимая каждое мое слово.

- Это было его голос... Голос Стивена, – выговариваю на выдохе и принимаю правду.

Он был там.

Он наблюдал и ничего не делал, когда меня стирали с лица земли.

А может, его и не было? А вместо него был совершенно другой человек?

- Этого не может быть. Он мертв. Я не знаю, кто был в том доме, но это не может быть он, – голос Джонатана срывается, обнажая его беспокойство.

Я опускаю на него пустой взгляд. Его синие глаза блуждают по моему лицу, ища поддержки, но ее нет. Ее больше никогда не будет.

- Ты знал, что он жив? Скажи мне правду.

- О чем ты... Стивен, мертв, – проговаривает мужчина и его глаза становятся стеклянными от слез.

- Если ты сейчас врешь, рано или поздно я это узнаю. И ты больше НИКОГДА меня не увидишь. Я доберусь до правды. Поэтому скажи сейчас, – мой опустошенный взгляд ранит мужчину и тот немного ломается, прикрывая глаза.

- Если я тебе скажу правду, ты обещаешь мне, что не будешь искать его? – он подносит мою раненую руку к своим губами и легонько целует ее.

- Нет. Я убью его.

Его взгляд меняется после моих слов. Как же плевать... Ничего не чувствую, кроме безграничной пустоты, которая тлеет под углями ненависти.

- Нахрена он тебе нужен? – повышает голос Джонатан, который пытается всеми способами достучаться до моей души, – Зачем ты вообще поехала к ним в бар? Если ты не бережешь себя, подумай обо мне. Ты единственная, кто делает мою жизнь чуточку ярче и насыщеннее. Я не могу просто взять и отпустить тебя. Да, может я веду себя не, как всегда, но я люблю тебя.

Его признание совершенно не трогает меня. Я пустым взглядом продолжаю смотреть на мужчину, который открывает свою душу, впервые за все время нашего знакомства.

- Ты знаешь, как я переживал, пока ты была там, а я здесь? Я не спал, звонил, не зная где ты. Ты поехала черт пойми куда, черт пойми зачем, и вот что вышло!

Он вскакивает с места и скрывается за углом, а спустя минуту возвращается с бутылкой водки. Странно. Он не пил уже довольно долгое время.

- Скажи правду. Ты знал? – снова спрашиваю я.

- Я боюсь тебе что-либо говорить. Ты же снова поедешь к ним в бар, разнесешь там все, и не факт, что останешься в живых.

- Ответь, – я наблюдаю, как он запивает свое горе алкоголем, но мне безразлично. Уже безразлично. – Ответь, если для тебя хоть что-то значит тот поцелуй на побережье.

- Да... Да, я знал – отвечает Джонатан и сильно прикладывается к бутылке водки. Он запрокидывает голову и пьет настолько жадно, будто алкоголь может стереть его последние слова.

Мне нужно было это услышать. Очередную правду, которую формирует внутри меня совсем новую неизведанную личность. Она очень зла и жаждет крови.

- Я убью его, – повторяю слова, и они приятно щекочут язык, – И если у тебя есть хоть капля любви, о которой ты говоришь, не мешай мне.

По всей гостиной раздается телефонный звонок. Джонатан тяжело вздыхает и отвечает ночному гостю. Мне совершенно не дела с кем он разговаривает и по какому поводу. Все, что я хотела услышать, он уже сказал.

Преодолеваю немыслимую боль между ног, поднимаюсь с дивана и с отвращением наблюдаю на кровавое пятно на белоснежном диване. Нужно вымыться и быть готовой. Стягиваю с себя джинсы, после чего куртку и кофту, которая буквально пропиталась потом гребаного мембера.

Я оказываюсь в нижнем порванном белье прямо перед Джонатаном. Может он и задастся вопросом, что я веду себя странно, но демоны подпитывают мой огонь и направляют в ванную комнату.

Прохладный душ не на малейшую частичку не смывает то, что они оставили. Мой всадник Войны заклеймил меня меткой под названием «грязная», а Всадник Смерти наблюдал за этим и упивался моим подарком ему. Я умерла для него на его глазах.

Окровавленная вода стекает в сток, обнажая все мои кровоточащие раны. Задница саднила настолько сильно, что кажется я не смогу сесть на нее еще долго время. Но физические раны были ничтожны, в сравнении с ранами, которые были под кожей. Они словно располосовали полностью все тело, вытаскивая все сухожилия, нервы, оголяя белые кости.

Отныне я ходячий скелет без кожи и души.

Такой ты хотел меня видеть?

Не знаю сколько я пробыла по потоками воды, но кровь продолжала кровоточить из ран. Выхожу из душа и нахожу чистое полотенце. Укутываюсь в него и кидаю взгляд на зеркало.

Еще несколько часов назад я наблюдала на девушку, которая испугалась поцелуя на пьяную голову, даже не подозревая, что ждет ее впереди.

Эрики в зеркале больше нет. Я смотрю на совсем новую девушку, которая расправляет плечи и выходит из ванной комнаты с гордой поднятой головой.

Джонатан отложил свой телефон и одиноко сидел на своем диване, рядом с моим окровавленным пятном. Надеюсь, оно будет напоминать ему, каждый гребаный день, о его вранье.

Может быть, если бы он, сказав правду, все могло быть иначе.

- Я никогда тебя не прощу за твое вранье, Джонатан.

В его синих глазах будто обнажаются мысли, что он давно мечтал видеть меня в полотенце в его доме, но не при таких обстоятельствах.

- Как бы странно это не звучало, ты один из немногих людей, который вытаскивает меня из этого... дерьма.

Он поднимается с дивана и подходит ко мне. Смотрит сверху вниз и в его взгляде проносятся тысячу вариантов, что сказать.

- Я не могу тебе не мешать. Если ты его не убьешь? Если он убьет тебя? Если, если... все эти «если» меня тревожат. Я не могу думать о чем-то другом, кроме тебя.

- Не будет никаких «если», - твердо отвечаю ему, – Потому что ты поможешь мне. Обещай.

- Я? Помогу? Я с ним не поддерживаю общение.

- Поддерживаешь. После твоих слов, все встало на свои места. И если ты хочешь... ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хочешь быть рядом со мной, ты поможешь мне, – я поднимаю руку и прикладываю незажившие пальцы к его щеке.

- Я постараюсь и сделаю все, что в моих силах. Я надеюсь и молю Бога, чтобы ты осталась жива.

Его слова льются словно через кран в проточную трубу. Я не удосуживаюсь его слушать и продолжаю:

- Обещай, что ты поможешь мне убить Стивена Флорейна. Если мы найдем его, то ты нацелишь оружие на него.

Он опускает взгляд и немного качает головой, давая понять, что он не готов к такой просьбе. Как я и думала.

- Прости. Мое мужское не позволит навести на него пушку. И дело не в Партийцах, ни в статусе, дело в другом... Я не могу убивать людей. Даже во время службы никого не убивал.

После его слов я выпрямляюсь. Смотрю на него холодным взглядом, который прожигает в нем огромную пустоту. Пусть он уничтожается, когда отказывает мне.

- Ты сделал свой выбор, – шиплю сквозь зубы.

Быстро обхожу его и подбираю свои грязные вещи. Переодеваюсь прямо перед ним, не беспокоясь о том, что он видит меня обнаженную. Мое тело теперь мне не принадлежит.

- Я могу назначить встречу, но убить... Я не смогу, – причитает Джонатан в спину, не выдержав его тона я резко поворачиваю к нему.

- Если ты не можешь убить ради любимой, то ты гребаный трус! И понятия не имеешь, что такое любовь. Если бы я была на твоем месте, я весь мир перевернула ради любимого, подожгла бы его со всеми и стояла бы рядом, – выговариваю ему, от чего его взгляд еще больше тускнеет.

Накидываю на себя кожаную куртку и направляюсь ко входной двери, как в спину доносится:

- И куда ты пойдешь?

Я поворачиваю голову в пол оборота и отвечаю:

- Готовиться.

Плейлист: Summer Kennedy - Bad Things

Ночная улица была без людей. Порой мне кажется, что я живу только ночью. Я чертов вампир, который теперь питается кровью невинных. Засовываю руки в карманы кожаной куртки, шаг отдается острой болью между ног. Прикусываю язык, чтобы мозг переключился с одной боли на другую. Поднимаю взгляд на свой дом, который был на одной из самых дорогих улиц штата -ВайнВуд. Бежевый фасад одноэтажного здания. Небольшая подъездная дорожка. Я не занималась домом даже тогда, когда переехала сюда.

Паранойя накатывает и оглянувшись по сторонам, открываю дверь. Меня встречает громкий лай Эльзы. Она радостно встречает около порога и лижет мои руки. Жалостливый взгляд добермана резко встречается с бездушным.

Я прохожу до небольшого шкафчика, который стоял в коридоре. Внутри него был спрятан маленький сейф. Набираю код и достаю пистолет, отстранённо смотрю на металл. Словно завороженная изяществом оружия, поворачиваю дуло на себя.

Эльза громко лает.

Я стою не шевелясь, прикрываю глаза и предательские слезы скатываются по щекам.

Эльза снова лает. И снова. Ее лай громко отдается от стен коридора.

Поворачиваю пистолет в сторону нее и прикладываю палец к спусковому крючку. Доберман начинает громко лаять, немного отходя назад. Она чувствует скорую погибель, как я чувствую в ней Стивена.

Я не смогу ни дня смотреть на нее, зная от кого она. Зная, что сделал ее истинный хозяин. Черные глаза Эльзы смотрят со страхом. Она боится. Но она до сих пор любит своего хозяина. Ее лай пытается достучаться до моей пустой души. Мы стоим по две стороны баррикад, где у каждого своя зависимость. Эльза нуждается в своем Господине, а я нуждаюсь в ее смерти. Убив ее, от Стивена сотрется еще один огромный кусок.

Я буду стирать его с лица Земли постепенно и очень медленно. Начну с того, что выражает его прошлую любовь.

Эльза все понимает и замолкает.

Пустым взглядом смотрю на нее и стреляю.

Похоже проходит целая вечность, когда я начинаю дышать. Падаю на колени и отбрасываю пистолет. Закрываю лицо ранеными руками и плечи сотрясаются от рыданий.

Эльза побегает ко мне и начинает тыкаться мордой, облизывая мои раны на руках. Я крепко обнимаю ее, поглаживая по спине, целую в нос. Они слизывает мои слезы, а я смотрю на дырку в стене.

Плейлист: Tommee Profitt, Sam Tinnesz, Beacon Light - Enemy

На все сборы ушло ровно пятнадцать минут. Я отыскала в самых верхних ящиках шкафа разноцветные парики. Мы ими пользовались, когда устраивали тематические вечеринки в стриптиз-клубе. Выбрала блондинку с удлиненным каре. Из одежды – черная толстовка, джинсы, очки сверху парика, вместительный рюкзак. Взяла сменную одежду. Провозилась с нижнем бельем, очень трудно было найти среди бесконечных стринг, свободные трусы. Прокладка для месячных впитывала кровь, которая до сих пор сочилась.

Мои движения были скованные. Простреленная ладонь полностью не функционировала, я не могла согнуть ни один палец. Приходилось все делать не рабочей рукой.

Эльза понимала, что-то происходит. Она носилась за мной по всему дому, иногда держа в зубах рюкзак, чтобы помочь. Несмотря на то, что я совершенно ей не занималась, она очень умная собака.

Перед выходом резко останавливаюсь и вытаскиваю из толстовки телефон. Мелькает мысль написать подругам, но отбрасываю эту мысль. Я не стану их так подставлять. Кладу в шкафчик телефон и выхожу из дома с Эльзой. Закрываю дверь на ключ, дергаю ручку и убираю ключи в выступ над дверью.

Я еще не скоро сюда вернусь. И, вернусь ли вообще.

  Эльза подозрительно огладывается, осматривая прохожих на улице. Крепко держу ее за поводок. Я стараюсь быстро пересечь ночную улицу, чтобы добраться до круглосуточной аренды автомобилей.

Сонный сотрудник странно посмотрел на нас, взял фальшивые документы, которые у меня остались со времен «Пропащих». Принял наличные и дал ключи от простой темно-синей легковушки.

В затхлом салоне автомобиля я дышу спокойно. Наконец-то, подобие укрытия. Эльза обнюхивает заднее кресла, где уже разложилась. Видимо, она учуяла чью-то сперму, когда двое молодых трахались на нем. Либо учуяла кровь парня, которого здесь избивали.

Только Бог знает, какие секреты скрывает эта машина.

Вытаскиваю из толстовки свернутую желтую бумагу, где был написан адрес.

После похорон мужа «Пропащих», моя старая подруга Кейтлин Сепико пообещала мне укрытие, если у меня будут проблемы. Она выросла в грязном гетто, и прекрасно знала, как скрываться. Но самое главное, что она поднимала парней после перестрелок, залатывала их огнестрелы.

От мыслей о выстреле, моя задница снова отдается болью. Быстро завожу двигатель и направляюсь по указанному адресу. Не знаю, увижу ли я ее. Прошло уже более пяти лет. Это укрытие было крайнем случаем.

Блюббери. Небольшой городок, который немного был похож на Диллимор. Несколько продуктовых магазинчиков, небольшое отделение банка. Здания были не выше двух этажей, а улицы были полупустые как днем, так и ночью.

Старый единственный мотель не вселял доверия. Останавливаю машину через два здания, снова морщусь от ноющей боли, к которой начинаю привыкать. Эльза громко лает, и я шикаю на нее. Она понимает без слов и сразу замолкает. Выхожу из машины, стараюсь тихо захлопнуть дверцу. Даже на улице в таком маленьком городке, это будет чертовски слышно.

Наматываю на здоровую руку поводок и притягиваю к себе добермана. Она может вырваться, почувствовав, что ее хозяйке грозит опасность.

Назначенный адрес – двухэтажный серый мотель, который был построен наподобие квадрата. Внутренний дворик был усыпан мусором. Перевернутые скамейки, стулья. Кое-где валялись шприцы. Пыльные окна на первом и втором этажах.

В таком месте не хочется долго находиться. Здесь будто собрали всех изгоев общества, которые пытаются выжить. В одном из окон движение и шторка резко закрывается. Они наблюдают.

Я поднимаю взгляд на второй этаж, где был внешний коридор мотеля, который огибал по периметру. Взгляд тут же падает на нее. Давняя подруга стоит, облокотившись локтями о перила и так же смотрит на меня.

Она была небольшого роста, спортивного телосложения. По всему телу были многочисленные татуировки. Одно время, она внедрилась в группировку MC-13. Их предводитель убил ее семью. Был переворот. Вместе с остальными, она пошла против главного и, смотря как его убивают, она мысленно отомстила за свою семью. Но спустя время, поняла, что сроднилась с людьми, которых ненавидела больше всего. На вид милая девушка, превратилась под гнетом геттовских улиц, в хладнокровную убийцу.

Последнее, что я слышала о подруге, как она вышла за некого Кайла, но видимо их брак не задался, если она находится здесь.

Я не отпускаю Эльзу от себя, которая принюхивалась к всевозможным запахам. От канализации до алкоголя. Кейтлин внимательно следит за нами, пока я поднимаюсь на второй этаж и останавливаюсь перед ней.

- Сеньора, тебе чего? – она вскидывает бровь, оглядывая меня.

Я так давно ее не видела, что забыла ее милое лицо. Светлые волосы были небрежно раскиданы по плечам. Ярко оранжевый топ, красиво подчеркивал ее цветные татуировки на руках, ключице, груди и животе.

- Эй! Оглохла что ли?

Мои губы трогает грустная улыбка. Это один из немногих людей, который остались из моего прошлого.

- Привет, Кейтлин. Давно не виделись.

Она явно напрягается от своего имени, засовывает руки в карманы джинсов. Не трудно догадаться, что там лежит нож. Когда выживаешь в гетто, оружие становится второй частью тебя.

- Я долго ждать не буду, говори что хотела и от кого ты? – спрашивает она, до сих пор не понимая, кто стоит перед ней.

Быстрым взглядом оглядываюсь по сторонам, понимая, что очень буду рисковать если сниму парик перед ней. Неизвестно, кто проживает в этом месте.

- Похороны Константо. Ты дала этот адрес.

После всего двух слов, она вынимает руки из карманов джинсов, подходит ко мне и берет за плечи, вглядываясь в глаза.

- ЭРИКА?!

Она не дожидается ответа, берет меня за здоровую руку и ведет в один из номеров. Комната оказывается небольшая, с пару небольшими диванчиками в клетку, перед ними стоял низкий деревянный столик. Двухспальная деревяная кровать, прикроватные тумбочки, комод. Дверь в ванную комнату настежь открыта, показывая ванную со шторкой. Обои темно-серые, погружая и без того неуютный номер, в более мрачную атмосферу. Сзади кровати расположилось на всю стену огромное зеркало. Видимо, в прошлом, эти номера сдавались парам для сексуальных прелюдий.

Я буду убивать тебя, а ты смотреть на себя в зеркало.

- За тобой никто не ехал? – спрашивает строгим голосом давняя подруга, как только мы заходим внутрь.

- Нет.

Она закрывает дверь на несколько замков, и только после этого выдыхает. У нее паранойя развита сильнее, чем у меня.

Стягиваю дурацкий парик и кидаю его на кровать вместе с рюкзаком. Эльза присаживается около входной двери и осматривала новый дом, на ближайшие дни. Кейтлин смотрит на меня сморщив лицо, и я не выдерживаю стискиваю ее в своих объятия.

- Подруга, выглядишь паршиво, что ли... - она отстраняется и кивает в сторону кровати, – Падай на диван, я чую нас ждет долгий разговор.

При одной только мысли снова сидеть, задница возгорается новой болью. Я начинаю медленно ходить кругами по номеру. Кейтлин забирается на кровать, засовывает руку под матрас, немного пошарив, достает маленький скрученный косячок и зажигалку. Не торопясь, прикурила и заметно расслабившись, смотрит на меня.

- Мне нужна твоя помощь, Кейт, – говорю я серьезным тоном и останавливаюсь прямо перед ней.

- Я тебя внимательно слушаю, красотка.

- Мы настолько давно не виделись, что я не знаю с чего начать. Мы пересеклись, где-то год назад, на моем мероприятии, помнишь?

От хождений по комнате, я облокачиваюсь о боковушку дивана, чтобы переместить немного нагрузку с ягодичных мышц. Становится немного легче.

- Си, помню, помню.

Кейтлин делает большую затяжку косяка, смотрит на меня, удерживая дым во рту.

- У меня начались проблемы с ФБР тогда и один из... «Ангелов» помог мне. Мы жили вместе, – прикрываю глаза, понимая, как нелепо звучат мои слова.

- АНГЕЛОВ!? Ха-ха! Подруга... - со смехом выдыхает дым, немного откашливается, – Ты и «Ангел»... Да ты гонишь!

- Да-а... - тяну я и закатываю глаза. Все мы делаем ошибки. – После моих отказов о предложении руки и сердца, мы разъехались. И я стала заниматься агентством. Спустя время, я узнаю, что его дом, где мы жили, сгорает. И он вместе с ним... Как я думала до вчерашней ночи, – отвожу взгляд в сторону, несколько раз вздыхаю и продолжаю. – Я вторглась в их бар, прострелила колено одному из их мемберов, выбивая правду о его смерти. И я узнала, что он жив, – голос немного надламывается, вспоминая недавние события. – Они уничтожили во мне ту женщину, которую я поднимала с колен, когда приехала в этот штат.

С каждым моим словом, подруга меняется в лице. В ее глазах мелькают все события, которые я рассказываю.

- Эрика, только не говори мне, что они с тобой сделали то, о чем я думаю...

- Они... их грязные руки... - продолжаю я холодным тоном, смотрю в одну точку, а перед глазами мелькает лицо мембера, – Я хотела сдохнуть прямо там, но они оставили нас в живых, решив, что мы умерли. Со мной была подруга, которую не тронули, но ее резали и избивали.

Повисает тяжелая тишина, от которой становится трудно дышать. Подруга прекрасно знала к чему я веду. Этой девушке не нужно было намеков, которая буквально выросла в жестокости и страхе.

- Он был там... тот, которого я искала.

Подруга докуривает свой косячок, тушит его о пепельницу, которая стояла на прикроватной тумбочке. Вскакивает с кровати подходит ко мне, секунду смотрит, и заключается в объятия. Я просто стою, как каменная статуя.

Человек в капюшоне, натягивал веревочки тряпичной куклы, чтобы она не шевелилась.

- Он ничего не сделал. Стоял и смотрел на то, как меня уничтожают, – я отстраняюсь от подруги и смотрю ей прямо в глаза. – Я убью его. Но мне нужно время.

- Только скажи, когда, – ее пустой взгляд отражает мой.

- Подлатай меня. Они разорвали мою задницу на двое, что я еле доехала до сюда на проклятой арендованной машине. Я не могу сидеть, передвигаюсь через боль, – поднимаю перебинтованную Джонатоном ладонь, которая уже пропиталась кровью. – Он прострелил руку, не могу сжимать пальцы. А я планирую, крепко держать автомат, когда буду убивать его.

Подруга усмехается.

- Как же тебе чертовски повезло, что я была классным медиком. Могла и не спрашивать, помогу без слов, но будет больно, мы не в больнице. У меня нет крутых препаратов, как в Госпитале. Могу предложить травку и палку в зубы. И погнали.

- Я готова к боли, – отвечаю ей, а сердце начинает гулко биться в груди.

Плейлист: Saint Mesa - Lion

- Ложись на кровать, – распоряжается Кейтлин и уходит в ванную комнату.

Стягиваю с себя одежду, оставаясь в одном домашнем топе. Аккуратно кладу вещи на диван и с ужасом обнаруживаю, что синяки на теле стали еще темнее. Кое-где были внутренние кровоподтеки. Колени были разодраны.

Подруга возвращается с несколькими прозрачными контейнерами, где были видны медицинские препараты. Она кладет пленку на кровать и кивает мне.

Превозмогая боль, ложусь животом на кровать, пытаясь принять удобное положение. Как это вообще возможно. Наблюдаю, как Кейтлин раскладывает небольшие пожитки от своей прошлой работы. Натягивает перчатки, а спокойный взгляд осматривает мой голый зад. Ее губы искривляются в ухмылке, берет в руки шприц и набирает жидкость из ампулы. Обеззараживает ягодицу холодным тампоном и резко вкалывает длинную игру.

Терпимо.

- Это обезбол, но он не такой мощный, чтобы ты нихрена не чувствовала. Он немного притупит боль. Начнет действовать через пятнадцать или двадцать минут.

- Я поняла, – киваю словам подруге, и ее рука протягивает мне скрутку.

- Это отборный косяк, хранила для особого случая. Убойная штучка.

Беру следующее «обезболивающее», хотя всегда, сколько себя помню, я была против наркотиков. В стриптиз-клубе, где каждый второй употреблял. В байкерском клубе. Я всегда держала оборону в отношении этой мерзости.

Но сейчас, надеюсь, он мне поможет. Иначе я просто сдохну на этой кровати от болевого шока.

Подруга следом подает зажигалку, и я несколько раз вдыхаю терпкий дым, задерживаю его во рту, после чего выдыхаю. Первые несколько секунд голова кружится. Сильно кашляю, отчего мой организм протестует от отравы внутри себя, но разум благодарно улыбается. Он накрывает шелковое одеяло на все тело, притупляя все рецепторы.

Отдаю косяк и мне передают небольшую деревянную палку. Я зажимаю ее между своих зубов, а руками хватаюсь в деревянное изголовье кровати. Киваю Кейтлин, давая понять, что я готова. Подруга расставляет мои ноги шире, чтобы можно было лучше видеть пораженные участки.

- Делать буду все быстро. И будешь как новенькая.

Она расширяет ягодицы и брызгает прямо туда антисептиком. Я громко стону от резкой боли, но палка помогает притупить боль. Зубы вонзаются в дерево с такой силой, что виски начинают болеть. Кейтлин делает пальпацию раны, оценивает раны, их глубину и количество.

- Все кровоточит. Глубокие разрывы расползаются на несколько сантиметров – константирует подруга, а мне становится плохо только от одних слов.

Подруга выпрямляется и подходит к тумбочке. Берет медицинскую хирургическую тонкую иглу и специальные нитки, вдевает нить, и поднимает на меня взгляд в зеркале. Я чуть киваю. Она вставляет в мою задницу подготовленный ватный тампон, чтобы приостановить кровотечение.

Тело напрягается от проникновения, все еще помня, как над ним надругались. Сжимаю глаза и от воткнутой иглы в нежную кожу, я взвизгиваю. Еще крепче сжимаю палку в зубах и цепляюсь в изголовье кровати.

- Сразу говорю тебе, Эрика, я никогда еще не зашивала чью-то задницу, – говорит подруга с усмешкой в голосе. – Не знаю, насколько хорошо все приживется, но будем надеяться на лучшее.

Распахиваю глаза от боли, которая отходит словно отлив, и накатывает слов гребаная волна. С каждым проникновением тонкой иголки, я кричу.

Обезболивающее действовало на краю сознания, как и отборный косяк. Пытаюсь отвлечься от боли мыслями, но все безуспешно, перед глазами пляшут звезды.

Эльза начинает скулить около входной двери. Она подходит к кровати, с другой стороны, от Кейтлин и кладет свою голову на покрывало, жалобно смотря на меня.

Какая ирония. Собака, которую ты мне подарил, сидит и наблюдает как зашивают мою задницу. Ты, который просто стоял и смотрел, как ее разрывают.

Подруга не обращает внимания на мои крики и стоны, через бесконечное количество времени, заканчивает с разрывами. Смачивает ватный тампон в средстве, и вытащив из меня старый окровавленный, заменяет на новый и чистый.

- Так, сеньора, с этим я закончила. Молись, чтобы все не загноилось. Тампон нужно будет менять первые двое суток, через два или четыре часа, – говорит она серьезным тоном. – Давай руку осмотрю, пока все нужное тут лежит.

Я будто пребываю в тумане. От боли все расплывается. Подруга немного похлопывает по щекам, после чего смачивает ватку с нашатырным спиртом и проводит у меня перед носом.

Резко морщусь от отвратительного запаха, вытаскиваю палку из зубов, подавив внезапный приступ рвоты.

- Твою мать, Кейт...

- Молчи, – обрывает она.

Внимательный взгляд подруги берет мою руку, разматывает бинт с засохшей и свежей кровью. Осматривает место выстрела и после чего обрабатывает его. Теперь боль отходит на второй план, видимо обезболивающее вступило в свои полноправные права. Подруга зашивает руку с двух сторон, управляясь намного быстрее, чем с моей задницей. Накладывает поверх шва обработанный бинт, и перебинтовывает руку.

- Эта рука больше не будет функционировать, пальцы будут в одном положении, так как выстрел пришелся точно по всем сухожилиям и связкам, – константирует Кейтлин с грустью в голосе. – Я сделала все, что могла. Мои руки не золотые, что будет то будет.

Я с силой поднимаю затуманенную голову от боли и обезболивающего.

- Ты только что дала мне гребаный шанс на жизнь. Ты сделала даже больше...

- Я думаю, тебе не стоит сейчас этим забивать себе голову. Я ничего такого не сделала, – Кейтлин начинает протирать медицинские инструменты. – Тебе надо поспать.

От ее слов организм будто оттекает, расплывается на кровати и резко принимает сразу в себя все. И дым забористого косяка, и обезболивающий укол.

- Хорошо... - бормочу я, прикрывая глаза, – Эльзу не бойся. Она хорошая.

Прежде чем уснуть крепким сном после жесткой операции, слышу недовольные слова подруги:

- Еще бы мне собак бояться.