4.
Несправедливая выволочка от Снейпа волей-неволей посодействовала моему сближению со слизеринцами. Как бы не сложились мои дальнейшие отношения с деканом, первая схватка с ним была выиграна мной. Это видели все в гостиной, потому что победители с поля боя не убегают. Моя откровенность тоже добавила мне очков — змеи стали понимать мой выбор, а мои рассуждения убедили их, что я действительно один из них. Уже на следующий день их отношение ко мне потеплело, а Карин утром даже сказала мне 'привет, Гарри' вместо 'привет, Поттер'.
Когда мы с Ноттом пошли на завтрак, в гостиной обнаружился Малфой со свитой, лениво перелистывавший какую-то книгу. Увидев меня, он не глядя сунул книгу Гойлу и остался сидеть.
Я направился к Малфою и остановился в двух шагах от него.
— Привет, Малфой, — ещё два кивка его приближённым. — Гойл. Крэбб.
— Привет, Поттер, — ответил он тем же. — Нотт.
Малфой поднялся с дивана и протянул мне руку, которую я пожал с соответствующим случаю уважением равного. Разворачивалось действо, известное среди аристократов как заявка о намерениях — это когда двое родовитых магов публично демонстрируют вступление в равноправные дружественные отношения. После того как заявка о намерениях продемонстрирована, и я, и Малфой могли заговорить друг с другом первыми, не роняя родового статуса. Малфой был менее родовит, но у меня положение в обществе было слабее, поэтому никто из нас не терпел убытка. Поскольку это Малфой принял решение о заявке, он первым протягивал мне руку, а от меня ожидалось подтверждение.
— На завтрак, Поттер?
— Разумеется.
Малфой пошёл к выходу первым, за ним двинулся я. Кребб и Нотт пристроились за нами. В коридоре Малфой чуть сбавил шаг, чтобы я мог подтянуться к нему, и мы пошли рядом. Слева и чуть сзади от Малфоя шёл Крэбб, справа от меня в аналогичной позиции — Нотт. Вскоре нас догнал Гойл, ставивший книгу Малфоя на место, и занял позицию позади, между Малфоем и Крэббом.
Как и я, Малфой был мелковат для своего возраста, всего пальца на три выше меня. Зато Крэбб и Гойл были рослыми и сильными парнями. Нотт был тощ, но почти не уступал им ростом. Мы с Малфоем приняли торжественную осанку — слегка акцентированный вариант повседневной — наши приближённые тоже прониклись важностью момента. В целом наша компания смотрелась забавно, но тем не менее... внушала.
Малфой по молодости чуток переигрывал, про себя я затрудняюсь сказать, но когда он глянул на меня, в его глазах засветился весёлый одобрительный огонёк. Я ответил ему тем же. Разговаривать нам было незачем — всё, что требовалось, мы сообщали друг другу взглядами и мимикой. У аристократов вообще очень развиты невербальные приёмы общения, а язык играет несколько иную роль, преимущественно для передачи фактической информации. А эмоции, отношение, самочувствие — всё это высказывается невербально.
Слизеринцы правильно поняли наш выход, и мы прошли за стол в атмосфере тёплых, поддерживающих взглядов. Около половины преподавателей, думаю, тоже разобрались что к чему, как и кое-кто с Хаффлпаффа и Равенкло. Среди грифов вряд ли нашлись такие знатоки — там о нас наверняка подумали что-то вроде 'два павлина выпендриваются'. Это они зря, у каждого общества свои ритуалы. Глядя на них, мы тоже наверняка подумали бы, что вот стая обезьян банан не поделила — а это они отношения налаживают.
Найдя за столом пять свободных мест подряд, мы сели в том же порядке, что и шли — мы с Малфоем, слева от него его свита, справа от меня Нотт. Ни о чём таком мы с Ноттом не договаривались, но этикет он знал и добровольно встал в мою свиту. Мог бы и не вставать — свита в данном действе не обязательна. Это была уже его заявка о намерении быть моим приближённым.
До обеда мы занимались у Флитвика, а после обеда у нас было зельеварение, которое прошло до изумления спокойно. Снейп спросил-таки меня по материалу, чтобы накинуть пяток баллов Слизерину, и больше ко мне не цеплялся. В конце урока он раздал кнуты и пряники, после чего ученики разошлись по своим делам, а я задержался, чтобы уточнить, куда и во сколько приходить на отработку. Снейп с ничего не выражающим видом сказал, что приходить нужно сюда же к восьми вечера. Видно, тогда у декана и запланировано настоящее веселье.
А раз так, нужно было подстраховаться. Учебный курс — еще не всё, что требуется знать начинающему зельевару. Приготовление ингредиентов — дело не менее сложное и тонкое, чем собственно варка, потому было бы неплохо перелистать ещё хотя бы пару книг, чтобы библиотекарша могла подтвердить, что я их читал.
В библиотеке уже сидела гриффиндорка Грейнджер. Маглокровка, она еще не разобралась, как к ней будут относиться чистокровные маги. Видно было, что она из хорошей семьи, занимающей приличное положение в магловском обществе. Чистенькая, ухоженная, с ясным взглядом и умным уверенным личиком, в магловской школе она однозначно была отличницей. В меру инициативна, очень исполнительна, преисполнена уверенности, что всё будет хорошо и правильно, если добросовестно выполнять требования старших — хорошие у неё родители, если она ни разу в этом не усомнилась.Забини, чистокровка в первом поколении — наш парвеню, то же, что и купец среди магловского дворянства — пару раз уже цеплялся к Грейнджер по поводу её происхождения, выказывая свою снобистскую натуру. Настоящие аристократы не станут задирать её, но и равной себе никогда не признают. Дело тут не в магловской крови, как думают многие, а в магловской культуре, которую она впитала от родителей.
Я не помнил названий нужных мне книг, поэтому чуть ли не на пальцах объяснил мадам Пинс, что мне требуется лучший курс для домашнего обучения по зельеварению и пособие о специализированных алхимических заклинаниях, особенно разделочных. Получив книги, я выбрал место так, чтобы мы с Грейнджер оказались спиной друг к другу, и погрузился в просмотр.
Часа через полтора я почувствовал за спиной движение. Оглянувшись, я увидел Грейнджер, которая встала со стула и, вытянув шею от любопытства, наблюдала, как я листаю страницы. Разговаривать нам было не о чем, и я вернулся к своему занятию.
Девчонка увидела, что я заметил её внимание, и подошла вплотную. Я оторвался от книги.
— Ты листаешь одну страницу за другой... — сказала она. — Это ты так быстро читаешь?
— Картинки смотрю.
— Но здесь же нет ни одной!
— Вот я их и ищу.
— Глупо, — фыркнула Грейнджер. — Ты к какому предмету готовишься?
Вот надоедливая девица...
— К зельеварению.
— Ты столько по нему знаешь... Я стараюсь учу, а ты всё равно больше знаешь. Что это у тебя за книга?
Я с нарочитой досадой вздохнул. Слизеринец давно бы понял, что с ним не хотят разговаривать, а эта всё еще тут...
— Росс Эрскин, 'Курс домашнего обучения зельеварению'. Не слишком могущественный маг, но один из лучших учителей зельеварения за всю историю магического мира.
— О чём она?
— О том же, что и школьный курс, но лучше и подробнее.
— А почему домашнего?
— Если семейные средства и условия позволяют, дети магов не учатся в школах наподобие Хогвартса. Им нанимают домашних учителей. Кому по средствам домашнее образование, у тех в доме есть всё для обучения детей, в том числе и зельеварня. Такие дети не нуждаются в школьном аттестате, потому что они нигде не работают, но если вдруг захочется его иметь, семья отплачивает работу комиссии и дети сдают экзамены экстерном.
— Ничего себе... И сколько в Англии таких семей?
— Без понятия. Это я в какой-то книге прочитал.
— А это у тебя что за книга?
— Доминик Биго, 'Прикладные алхимические заклинания'. Тоже один из лучших учителей зельеварения. Кроме того, известен как автор целого ряда важных рецептов.
— Она о чём?
— Грейнджер, ты же не думаешь, что резать ингредиенты железным ножом — есть правильно? Железо окисляется на срезе, его частички остаются на кусках материала. Ножом, как ни старайся, ровно ничего не нарежешь, да и не каждый ингредиент можно подолгу держать на воздухе. А некоторые ингредиенты и вообще не обработаешь ничем, кроме заклинаний.
Глаза Грейнджер расширились. Я подарил ей момент ясности там, где она блуждала во мраке.
— Как, говоришь, эти книги называются? Дай-ка я запишу...
И записала.
— Поттер!
— Ну чего?
— Откуда ты всё это знаешь? Ты же у людей... у маглов жил.
— Я Мальчик-Который-Выжил. Может, мне... — я запнулся. — Может, мне так полагается!
Я проглотил фразу 'может, мне от Лорда не только шрам достался, но и знания'. До меня вовремя дошло, что это вполне может оказаться правдой, которую лучше не озвучивать.
— Шутишь. — Грейнджер была воспитана в духе материализма и не верила в такие подарки судьбы.
— Шучу. Летом кое-что прочитал.
— А что ты читал?
— Обзор какой-то. Грейнджер, ты меня утомила. Вон библиотека, там всё есть, — я кивнул ей на полки.
— Да пока я там что найду... Я одна на зельеварении сижу, а ваш Снейп такой строгий...
— Нашим тоже от его характера достаётся. Быть повежливее ему точно не помешало бы.
— Да и поопрятнее тоже. У него волосы всегда такие сальные...
— С этим ничего не поделаешь — значит, он много работает.
— Это что, голову мешает мыть?
Нет, эта девчонка меня достала.
— Грейнджер! Во время работы — не того, что у нас творится на уроках, а настоящей работы — зельевар надевает специальную шапочку из драконьей кожи, под которую он прячет волосы. Подумай мозгами, что может случиться, если в зелье, которое ты варишь несколько месяцев, попадёт хоть один твой волос! Мало того, что ты зелье погубишь, еще и хорошо если сама только прыщами или пигментными пятнами отделаешься. Ведь это же твой волос, ТВО-ОЙ... Под шапочкой голова засаливается за несколько часов, а каждый день её мыть — у занятого человека, может, и столько времени нет.
Грейнджер опять вытаращила на меня глаза — я подарил ей ещё один момент ясности.
— Точно... Мои родители — врачи, они на работе тоже ходят в шапочках, только в тряпичных. — Она ненадолго призадумалась. — А как же тогда у нас на занятиях?
— Большинство из нас никогда не станет зельеварами, а кому надо, те сами потом научатся. Ученические зелья никому не нужны, их засчитывают и сразу же уничтожают. Их компоненты всё равно как резать и чем резать. Про них известно, что при попадании туда волос зельевара с ним ничего страшного не случится. Но ты всё равно свои лохмы на уроке подбирай, а то выглядишь как кошмар зельевара — хоть в хвостик, что ли, их завязывай...
— Но это же некрасиво!
— Ты там мальчиков подснимаешь или предмету обучаешься? И вообще, займись своими делами, мне до ужина надо здесь картинки досмотреть.
— Картинки?
— Грейнджер!!
Она наконец надулась — не слишком, но достаточно, чтобы оставить меня в покое. Я едва успел управиться с книгой до ужина.
На отработку я пришёл за пять минут до назначенного срока. Снейп выглядел тусклым и обесцвеченным — днём это было не так заметно, а сейчас бросалось в глаза.
— Поттер, — сказал он устало. — Идите сюда.
Дверь за преподавательским столом вела в ассистентскую. Внутри около двери стоял шкаф для рабочей одежды, дальше по правой стороне — четыре рабочих стола. Вдоль левой стены располагались два секционных шкафа для инструментария, застеклённый шкаф для алхимической посуды, с котелками, пустыми банками и флаконами, и два закрытых шкафа для хранения ингредиентов. У торцовой стены виднелся книжный стеллаж с книгами и методичками, а рядом кресло и небольшой квадратный стол в левом углу.
Снейп указал мне на стол, на заранее выставленную полуторалитровую банку с флоббер-червями.
— Вот ваша сегодняшняя работа, Поттер. Нарежьте червей для малого зелья сопротивляемости огню, и можете быть свободны. Всё, что вам нужно для работы, есть в этой комнате. Об исполнении доложите мне в зельеварню для старшекурсников, это третья дверь направо от выхода из класса.
Он ушёл. Я огляделся, охваченный странным чувством узнавания. Вон там, в шкафу для одежды, висят фартуки из драконьей кожи — дорогие изделия, поэтому их первокурсникам и не дают. Дешевле в медпункт сводить. В боковой секции с полками лежат очки, в верхней — кожаные шапки. Без очков я, пожалуй, обойдусь — щит всё равно понадобится — а фартук нужно надеть, так как мантия просторная и за всё цепляется, а фартук её подхватит. Шапочку тоже надену, а то я сегодня Грейнджер про неё втирал, а сам буду правила нарушать...
Полуторалитровую банку я разыскал в посудном шкафу на одной из нижних полок, взял и отнёс к первой. Теперь этикетки... пергамент для них должен быть здесь, в коробке на полке над столом, уже нарезанный. Клей и перо с чернильницей — рядом. Можно было бы подписать и палочкой, а приклеить заклинанием, но как бы не получилась ситуация 'он слишком много знал', поэтому я вывел на прямоугольнике пергамента 'флоббер-черви, нарезка для малого зелья сопротивляемости огню' — то есть поперёк, кружочками в одну десятую дюйма толщиной — и аккуратно наклеил на банку с помощью кисточки-пробки на пузырьке с клеем. Перо я протёр ветошью из бокового ящика стола и всё убрал на место.
Теперь черви. Небольшие, но ровные — все трёхдюймовые. Лежалые, хотя для учёбы сойдут. Для лежалого червя лучше всего подойдёт буковый инструмент, он освежит сырьё и усилит его свойства. Так, где у нас инструменты?
Я подёргал нужную дверцу, но она не открылась. Открылась соседняя с наборами для первокурсников — с тем самым позорным железным ножом в наборе. Нет, буковый набор в соседней секции, но она не открывается. Ах, да... перчатки.
После того как я натянул перчатки из драконьей кожи, дверца шкафа подчинилась мне. Золота и платины здесь не было, но остальные наборы были. В каждом была разделочная доска, пинцет, нож, три ложки на длинной ручке, три черпачка и пять лопаток, все разных размеров. Ступки с пестиками стояли на отдельной полке.
Я полюбовался инструментами и выбрал буковый. Всё, я готов к работе. На лицо и переднюю часть тела колдую малый алхимический щит, открываю банку с сырьём и начинаю. Действия простые — вынуть червя буковым пинцетом, лопатку — на доску, червя — на лопатку и тщательно расправить. Затем — палочковое Секо Вирми, от которого червь распадается на ровные кружочки нужной толщины. Вообще-то это заклинание группы Мультисеко, но Мульти можно опустить для краткости, потому что главное в заклинании — росчерк палочки, а толщину нарезки следует держать в уме.
Шлёп червя на лопаточку... ровняем... Секо Вирми... с лопатки в баночку, стряхнуть нарезку пинцетом... Хорошо. Следующий. Я разделывал червей одного за другим, испытывая удовольствие от тщательной неторопливой работы. Делов-то минут на двадцать, тоже мне отработка.
Черви закончились. Плотно закрываю банку с резаными червями, делаю Экскуро на банку из-под сырья и на использованные в работе инструменты. Убираю инструменты в шкаф, затем снимаю с себя щит, фартук и шапочку, возвращаю на места.
Пойти, что ли, отчитаться? Но тогда придётся уйти отсюда, а тут целый шкаф книг. Понятно, что редкие книги лежат не здесь, но мне пока и эти сойдут. Очень даже неплохая подборка.
Я увлёкся просмотром книг и забыл о времени. Трудно сказать, сколько бы я так просидел, но в конце концов дверь в ассистентскую открылась, и в проёме показался Снейп. Увидев, чем я занят, он нахмурился.
— Поттер, вы тут уснули? До отбоя полчаса, а вас не слышно. Где ваша работа?
— В банке на столе, профессор.
Пока он шёл к столу, я быстренько захлопнул книгу и поставил на место. Снейп поднял банку на уровень глаз и сквозь стекло стал рассматривать работу, иногда потряхивая компонент.
— Неплохо, Поттер, совсем неплохо. Вы чем нарезали сырьё?
— Секо вирми.
— А инструмент какой взяли?
— Буковый.
Декан удовлетворённо кивнул.
— Сколько времени вы потратили на работу?
— Примерно полчаса, вместе с подготовкой и уборкой.
— Почему не отчитались?
— Вы сказали, что это вся моя работа на сегодня, и я решил задержаться и немного почитать. В библиотеке бывает беспокойно, профессор.
— Десять баллов Слизерину. У вас способности к зельеварению, Поттер. И, видимо, интерес, судя по тому, сколько вы уже знаете и как прилежно вы вникаете в предмет.
После того, в каком контексте я вчера говорил 'благодарю вас, сэр', у меня язык не повернулся сказать нечто подобное сейчас.
— Завтрашняя отработка в это же время, профессор? — сказал я вместо благодарности.
— Да, Поттер, а сейчас идите в общежитие. После отбоя ученикам не разрешается ходить по коридорам.
— До свидания, профессор.
Ну и ничего. Не съел. Ведь может наш декан вести себя нормально, если захочет.
Идя в общежитие, я размышлял о странном поведении декана. Не бывает хорошего зельевара без выдержки и терпения, а Снейп, как я уже слышал, считается хорошим зельеваром. Значит, при необходимости он может быть сдержанным, и если он бывает несдержан, то только потому, что не считает этого нужным. Или даже считает нужным быть несдержанным — видно, надо где-то пар спускать.
Со Снейпа мои мысли перескочили на предположение, на которое меня навёл разговор с Грейнджер. Кто я такой и откуда я взялся, я серьёзно задумался еще в больнице. Аккуратно повыспрашивав врачей, я узнал, что в результате тяжёлой болезни или травмы головы иногда бывает, что в человеке просыпается родовая память, и решил, что я и есть что-то вроде такой памяти, проснувшейся у ребёнка. Правда, врачи говорили, что прежняя память исчезает, а я помнил жизнь маленького Гарри до мельчайших подробностей, даже то, что ребёнок наверняка забыл. Но слишком уж приставать с такими расспросами я не мог, чтобы врачи ничего не заподозрили, и принял эту гипотезу как рабочую.
Затем выяснилось, что ребёнок плохо учился в начальной школе, а от оценок и кругозора зависел уровень средней школы, в которую меня возьмут. Поэтому я раскрутил Дурслей, которые всё еще были шёлковыми, на покупку научно-популярной литературы для старшеклассников, собираясь в конце лета пройти переэкзаменовку и повторное анкетирование, а также повторил материал начальной школы по старым учебникам и стал регулярно смотреть по телевизору новости и информационные передачи. За месяц я наверстал пробелы в знаниях Гарри и рассчитывал после переаттестации поступить в школу уровня А или хотя бы Б, но тут наступил мой день рождения и по мою душу явился Хагрид.
Полученные от Хагрида сведения перевернули мои дальнейшие планы. Оказывается, Гарри был потомственным магом, благополучно пережившим налёт злодея, в котором погибли его родители, и этим прославился. Глупо, конечно... нашли из-за чего возвести младенца в герои — у этих волшебников мозги вообще странно работают — но теперь это была моя реальность, и я стал готовиться уже к ней. Изучение новой реальности давалось мне легче, чем обычные знания, и я предположил, что моя сущность, заместившая маленького Гарри, тоже была сущностью мага.
С этим мнением я и приехал в Хогвартс, где на меня нахлынула масса всяких проблем. Надо было срочно принимать решения и приспосабливаться, мне было не до того, чтобы пересматривать до сих пор удовлетворявшую меня гипотезу. Но за неделю я выяснил, что сохранившиеся у меня знания слишком совпадают с преподаваемыми в Хогвартсе, а главный злодей, как выяснилось, тоже учился здесь. Вдобавок и Шляпа недвусмысленно намекнула мне, что я здесь не впервые. Труп злодея не был найден, он словно растворился в воздухе, и запросто могло получиться так, что какая-то часть его знаний вселилась в годовалого ребёнка — вряд ли это была вся душа, потому что злодеем я себя не ощущал.
После всего, что я здесь увидел и узнал, можно было и не в такое поверить. Значит, не помешало бы мне побольше узнать о жизни и личности этого самого злодея — не в ущерб делам насущным, но тем не менее...