Мы аристократы курс 5

  Слизеринцы стали аккуратно выпытывать, кто из нас с Малфоем прав, а кто виноват. Уже через день суетня утихла - что-то от кого-то они узнали.
  Я обнаружил, что от меня никто не отвернулся. Мало того, полностью сдала позиции компания Бойда с Греем, поначалу относившаяся ко мне враждебно, а позже с неприязненным нейтралитетом. Если прежде они раскланивались со мной холодно и только когда не сделаешь вид, что не заметил, то теперь приветствовали издалека и дружелюбно.
  Отношение к Драко, напротив, похолодало. Его никто не бойкотировал, но от него слегка отстранились. Слизеринцам была невыгодна наша рознь, и они ненавязчиво разворачивали заблудшую овцу в желаемом направлении.
  Клубное общение пришлось сократить. Я получил разрешение на свободное посещение занятий и вовсю готовился к лицензионным экзаменам. Даже если знания достались мне из прошлой жизни, их необходимо было освежить и систематизировать. Тед тоже готовился, но моих бонусов у него не было и ему приходилось труднее. Он вынужденно прекратил клубные лекции и тратил на подготовку всё своё свободное время, а я, чем мог, помогал ему - два экзамена у нас были общими.
  Теперь мы выдавали Гвардейцам самостоятельные задания и ограничивались проверкой. Парни видели нашу ситуацию и тоже старались. Когда мы с Тедом практиковались по артефакторике или чарам в клубной мастерской, они, покрутившись поблизости, напрашивались посмотреть - и я не возражал, при условии, что они будут вести себя тихо. Поначалу они слушали мои объяснения Теду не дыша, но любознательность побеждала, и они тоже начинали задавать вопросы. В итоге получалось, что я натаскивал всех четверых.
  Я дожидался реакции чиновников на мои письма и запросы, но работающее население магической Британии после Рождества раскачивалось медленно. Мне не было ответа ни от гильдий, ни из Министерства по поводу унаследования коттеджа в Годриковой лощине. Даже Визенгамот не спешил с продолжением заседаний, шустрили только журналисты. После многочисленных праздничных репортажей они с первых дней нового года вернулись к острой теме пересмотра приговоров осуждённым Пожирателям.
  Газеты снова заполнились домыслами об исходе предстоящего судебного процесса. А если учесть, что подсудимыми были Лестрейнджи, интерес был массовым и предположения строились самые фантастические. Теду было некогда отслеживать прессу, теперь ею занимались Диана с Ромильдой. С его подачи, но я одобрял, это было удобно.
  Если прежде Тед просто подсовывал мне газеты, чтобы я ознакомился с заинтересовавшими его статьями, то теперь ему тоже было не до газет. Чтобы мы не отставали от жизни, я предложил нашим леди по вечерам рассказывать в клубе за чаем, что они вычитали в сегодняшней прессе. Кроме Гвардейцев, на вечерний чай собирались Джастин с Невиллом и Эрни с Дирком. Газетными новостями оба равенкловца не интересовались и в обсуждения не ввязывались, они приходили только ради чая, если не забывали про него за своими магическими изысканиями.
  Ещё к нам каждый вечер присоединялась Падма. Она и прежде нередко подсаживалась к нам, но после того, как Драко поссорился с нами, стала приходить ежедневно. Важные секреты мы за столом не обсуждали, поэтому я не был против, даже если она шпионила для Малфоя. Худой мир лучше доброй ссоры, да и неизвестно, как оно повернётся в будущем.
  Вдобавок Кэс Уоррингтон и Грэхем Монтегю подсунули к нам своих младших братьев - Брендана и Остина. Вполне открыто, без ухищрений, они просто попросили меня за них, сказав, что мелким будет полезно нас послушать.
  Особенно меня интересовали статьи Риты Скитер, потому что она писала по указанию Люциуса. И она, действительно, выдала статью о состоянии здоровья Лонгботтомов под заголовком "Кто ставил диагноз?". Рассуждать на подобную тему без фактов было неприемлемо, поэтому Скитер устроила собственное расследование. В считанные дни она сумела найти свидетелей и уговорить на интервью - и обнаружила, что диагноз, оказывается, ставил Дамблдор, а лекари положились на его авторитет и не стали копать глубже. Статья была пересыпана намёками, кому же это было нужно, чтобы Лонгботтомы оставались не в себе.
  Невилл, прежде болезненно реагировавший на любые упоминания его родителей, отнёсся к статье на удивление сдержанно. Во всяком случае, никакого возмущения попыткой обелить Лестрейнджей я от него не услышал, хотя ожидал. Пока мы обсуждали статью, он только нахмурился и стиснул зубы - Беллатрикс он не простил, но уже дошёл до понимания, что не всё так однозначно и что обвинять в семейном несчастьи только её будет слишком по-детски. Тем более, что в конце статьи Рита напомнила про Снейпа, своим доносом подставившего пострадавшие семьи.
  Визенгамот, собравшийся в десятых числах января, прозаседал неделю и разродился приговором - сократить срок заключения Лестрейнджей с пожизненного до двадцати лет. То есть, заключённым предстояло отсидеть ещё шесть лет. На время слушания Лестрейнджей перевели в министерские камеры, чтобы без задержки доставлять их на заседания суда.
  Еще через несколько дней все необходимые бумаги были подписаны и заверены. Узников пора было возвращать в Азкабан, и вот тут-то всё и случилось.
  Это была сенсация, которую невозможно пропустить. За обедом от неё гудел весь Хогвартс. ГАДовцы открыто злорадствовали, особенно Рон, который в избытке чувств то и дело хлопал по плечу сидевшего рядом с ним Дина Томаса, делясь с ним своим восторгом.
  В экстренных выпусках газет сообщалось, что этим утром, когда Лестрейнджей сопровождали обратно в Азкабан, по пути из министерских камер к азкабанскому порталу на конвой напали экстремисты. Авроры знали их в лицо - это были двое их коллег, Бруствер и Тонкс - поэтому никто ничего не заподозрил до последнего. Когда конвой поравнялся с ними, из-за их спин выскочил Аластор Грюм, скрывавшийся под дезиллюминационными чарами, и все трое ударили боевыми заклинаниями в узников.
  Их первой целью была Беллатрикс, она была убита на месте. Следующим оказался Рудольфус, но к этому времени авроры уже опомнились и атаковали напавших. Могло бы быть и хуже, если бы Тонкс не споткнулась и не помешала напарникам, но эта секундная заминка решила исход схватки. Нападение было отбито, Бруствер и Тонкс задержаны, Грюм отступил с боем к ближайшему камину и перенёсся прочь из здания.
  Рудольфус был тяжело ранен, сейчас он находился в Мунго, где лекари боролись за его жизнь.
  Рабастан в суматохе сбежал. Кто-то из авроров успел заметить, что узник перекинулся в небольшую серую птицу, но не опознал, в какую.
  Уходя с обеда, я обнаружил, что на выходе из Большого зала меня дожидаются. Торжествующий Рон направился ко мне наперерез, прицеливаясь на ходу толкнуть плечом, но я буквально отодвинул его взглядом. Позади виднелась Гермиона, рядом с которой стоял Дин, готовый поддержать рыжего, если понадобится. Не понадобилось, тот уже струсил.
  Заметив, что я на неё смотрю, Гермиона победоносно вздёрнула коротенький нос.
  Шакалы.
  В вечерней прессе появились первые результаты допроса задержанных. Впрочем, те ничего и не скрывали, радостно объявив газетчикам, что взяли на себя функции правосудия, которое их не устраивало. Они во всём обвиняли Люциуса Малфоя, который, по их глубочайшему убеждению, купил весь аврорат, Министерство и Визенгамот.
  Не понимаю, Люциус-то чем виноват. Если что-то продаётся, почему бы это не купить?
 
 
 
 
 
  Ремесленные гильдии магической Британии появились одновременно с магловскими. Они столетиями существовали бок о бок, по одним и тем же правилам, но ко времени введения Статута маглов стало очень много и система индивидуального ученичества постепенно заменилась у них системой профессионально-технического образования. Магловские гильдии тоже исчезли, их функция перешла к предприятиям и государственным службам контроля - но магов было совсем немного, поэтому старая гильдейская система ремесленничества всё еще оставалась для них удобной.
  Изменения, конечно, были. Прежде ученичество было обязательным, теперь можно было заплатить за экзамен и получить базовую лицензию, соответствующую уровню начинающего подмастерья. За ней следовала экспертная лицензия, соответствующая уровню опытного подмастерья. Чтобы получить её, помимо экзамена нужно было минимум полгода отработать на базовой и выпустить определённый объём продукции. Вся продукция подмастерьев проходила гильдейский контроль, поэтому с учётом не было проблем.
  За экспертной лицензией следовала мастерская, экзамен на которую разрешалось сдавать после двух лет практики на предыдущем уровне мастерства. Она предоставляла право на личное клеймо и на выпуск продукции без гильдейского контроля. Впрочем, в случае жалоб клиентов было очень легко нарваться на санкции, вплоть до исключения из гильдии. Исключение было пожизненным, исключённые - так называемые разгильдяи - лишались права на продажу своей продукции. За незаконную ремесленную практику светил Азкабан, поэтому халтурщиков было очень немного.
  Разумеется, лицензиаты платили ежемесячные гильдейские взносы, размер которых зависел от уровня лицензии и от объёма выпускаемой продукции. Ничего неподъёмного, но продукцию нужно было еще суметь продать.
  Все гильдии, куда я послал запросы, откликнулись в середине января, в разгар шумихи с Лестрейнджами. Каждая прислала список экзаменационных требований и список рекомендуемой литературы, к которым прилагалось письмо, что время сдачи мне назначат, когда я подтвержу готовность к экзамену. Такие же бумаги получил и Тед.
  Требования к начинающему зельевару были совсем невелики и не требовали родовой предрасположенности. Их мог осилить любой, кто вытянул хогвартский курс зельеварения хотя бы на "выше ожидаемого". Я сразу же отослал ответ, в котором сообщил, что готов держать экзамен в любое удобное для гильдии время.
  Требования к артефакторам и зачарователям были куда как выше. Это была не одноразовая продукция, она предназначалась для длительного пользования, поэтому вложенные в неё чары должны были обладать достаточной силой, надёжностью и устойчивостью. А это сразу отметало и слабых магов, и не имеющих хотя бы небольшого таланта в этой сфере. Среди артефакторов не было маглорожденных, все дешёвые амулеты и прочие магические побрякушки в лавках Косого и Лютого делались полукровками. Работы на заказ, вроде моих защитных комплектов для Гвардейцев, делались только чистокровными. Нет, никакой дискриминации: попытаться мог любой, но кто же у него купит? Точно так же обстояло и с чарами.
  Помимо теоретической подготовки и демонстрации базовых навыков, на лицензионный экзамен по артефакторике нужно было предъявить несколько своих изделий. В списке требований имелся перечень, примерно какими они должны быть. Практика по зачарованию сдавалась в присутствии экзаменаторов и её объём был таков, что большинство хогвартских учеников выдохлось бы, не исполнив и половины. Этим проверялась сразу и магическая сила, и способность вкладывать её в чары.
  Гильдия зельеваров откликнулась очень скоро. В день экзамена мне пришлось пропустить учёбу - думал, обойдусь первой половиной дня, но нет, продержали меня почти до вечера, с перерывом на обед. В экзаменационной комиссии было пять человек, все - известнейшие британские зельевары, возглавлял её сам Арсеникус Джиггер-младший, бессменный глава гильдии вот уже тридцать четыре года, после добровольного ухода с этой должности его отца, автора нескольких популярных трудов по зельеварению, в том числе и хогвартских учебников. Комиссия была слишком представительной для новичка, и я так понял, что столпам британского зельеварения просто захотелось взглянуть на Поттера-зельевара.
  Пришлось соответствовать. В течение первых полутора часов меня спрашивали теорию, от самых простых вопросов до самых каверзных. Кое о чём я даже никогда не слышал, поэтому предупреждал сразу и высказывал предположения на основе имеющихся знаний. Затем перешли к практике, и мне пришлось сварить около десятка зелий из списка базовых.
  Лицензию мне выдали. Джиггер-младший даже сказал, что с такими знаниями и навыками я тяну на твёрдого эксперта, но мне не хватает обязательной практики. Он лично повёл меня в фасовочную, чтобы показать, где подмастерья сдают на проверку и фасуют свою продукцию на продажу.
  - А позвольте мне узнать, мистер Поттер, что же сподвигло вас на становление практикующим зельеваром, - поинтересовался он по пути. - Насколько мне известно, зельеварение никогда не входило в родовые таланты Поттеров.
  - Я не претендую на мастерство, - ответил я. - Но в связи с недавней эмансипацией я оказался стеснён в средствах, поэтому любая денежка не помешает. В семнадцать лет я получу наследство, но до семнадцати еще нужно дожить.
  - Так вы собираетесь сдавать свои зелья в лавки? Должен сразу предупредить, что у новичков бывают затруднения со сбытом. Всех хороших зельеваров знают наперечёт, у каждого своя клиентура. Вам придётся продавать свою продукцию за бесценок, вы много не заработаете.
  - Я это понимаю, но, помимо прибыли, мне нужна ещё практика в бизнесе и выполнение объёма продукции для экспертной лицензии. Основной доход я надеюсь получать из других источников.
  - О-о, - он понимающе покивал. - Да, артефакторика и чары, по которым вы тоже хотите лицензии, гораздо больше соответствуют родовым талантам Поттеров. Не удивляйтесь, мистер Поттер, вся профессиональная Британия уже осведомлена о ваших амбициях. Простите за нескромный вопрос: чем же тогда вы собираетесь зарабатывать?
  - Я уже прилично умею зачаровывать всякие сумки и прочие ёмкости на расширение внутреннего пространства. Также владею сопутствующими чарами - снижение веса, привязка к пользователю, защита от несанкционированного проникновения, кое-какие вспомогательные чары для загрузки и выгрузки содержимого.
  - А для зельеварения вы что-нибудь умеете зачаровывать?
  - Внутренний стазис, чары неразбиваемости и чары инертности на сосуд. Кроме них, такие же чары, что и на сумки. Хорошие фиалы стоят дорого, приходится делать самому.
  - Могу я посмотреть ваши изделия?
  - Разумеется, сэр. Они у меня с собой, в сумке.
  В фасовочной он представил меня мистеру Белчеру, смотрителю качества продукции подмастерий, а сам стал изучать зачарованные мною канистры под варку для стандартных котлов различного размера, а также порционные фиалы разного назначения. Мистер Белчер тем временем разъяснил мне процедуру проверки и процесс разлива варки по фиалам на одном из фасовочных артефактов, в изобилии стоящих на столах. Каждый артефакт был зачарован на одно или на несколько зелий сходного типа из списка сертифицированных.
  Зельевар приносил сюда варку целиком, нерасфасованной. Сначала мистер Белчер сам проверял её заклинаниями экспертизы, затем варка из канистры сливалась в ёмкость соответствующего артефакта, под которую поочерёдно подставлялись фиалы. Артефакт наполнял фиалы, запечатывал и наколдовывал на них этикетку с названием зелья и сигнатурой его качества. Только после этой процедуры зелье разрешалось продавать в лавках.
  Наихудшее качество - допущенное к продаже - маркировалось жёлтой этикеткой. Далее, по возрастанию качества, апробированному зелью соответствовала зелёная этикетка, качественному - синяя, высококачественному - фиолетовая. Качество зелий оценивали сами артефакты, мистер Белчер был здесь только инструктором, наблюдателем и дополнительной страховкой.
  Мастерская продукция не проходила подобную оценку качества. Вместо неё у каждого мастера была персональная этикетка произвольного вида, на которой стояло название зелья и личное клеймо.
  Когда я выслушал инструктаж, мистер Джиггер все еще осматривал мои изделия. Вернее, любовно баюкал в руках мини-канистру под стандартную варку на три галлона, размером с бокал, с расширенным пространством внутри, с самоочисткой и встроенным в крышку дозатором. Это действительно было моё лучшее изделие из предъявленных мэтру зельеварения.
  - Превосходная работа, мистер Поттер, - он нехотя поставил канистру на стол. - Вы изготавливаете такие на заказ?
  - К сожалению, у меня еще нет лицензии, - напомнил я. - И это изделие всё равно не входит в базовую номенклатуру.
  - Да, это уровень как минимум эксперта, - согласился Джиггер. - Когда вы получите соответствующую лицензию, у вас не будет отбоя от клиентов. Я же первый и закажу у вас несколько штук. Мистер Поттер, с вашими талантами в артефакторике... вы уверены, что вам стоит тратить дорогое время на зельеварение?
  - Мне не хотелось бы зависеть от кого-то в таких мелочах, как базовые зелья, а также иметь проблемы с законом, если вдруг понадобится кого-то ими снабдить. Поэтому базовая лицензия мне нужна, хотя на мастера я не претендую.
  - Конечно, конечно, мистер Поттер, это ваше право, лицензию вы заслужили, - он снова покосился на приглянувшуюся канистру. - Но для британского зельеварения было бы гораздо лучше, если бы вы не варили зелья, а изготавливали бы к ним посуду и прочие принадлежности.
  Я сообразил, что расположение главы гильдии зельеваров мне точно не помешает, а канистру я себе и другую сделаю. К тому же он невольно подсказал ещё одну категорию сопутствующих товаров для нашей лавки. Прежде, зафиксировавшись на сумках и амулетах, я упускал из вида, что высококачественные принадлежности для зельеварения тоже изготавливаются артефакторами и пользуются спросом.
  - Моя алхимическая посуда еще недостаточно хороша, мистер Джиггер, - я кивнул на выставленные для демонстрации канистры и фиалы. - Я был бы признателен вам, если бы вы опробовали её в деле и высказались бы по ней как профессионал. Мне очень важно ваше мнение.
  Подношения в гильдейской среде были в порядке вещей, поэтому Джиггер незамедлительно сгрёб себе все мои образчики.
  - Разумеется, мистер Поттер, я опробую и сообщу вам, как она пойдет в деле, - благосклонно улыбнулся он. - А если у вас найдутся ещё изделия для апробации, обязательно приносите, я их испытаю.
  - Если по ходу апробации у вас появятся какие-то пожелания к изделиям, известите меня, мистер Джиггер. Я обязательно учту их в работе.
  На этом мы взаимно расшаркались и расстались, довольные друг другом. Первая лицензия из намеченных, магически заверенная комиссией, была у меня в кармане.
  Со второй лицензией, зачарователя, проблем тоже не возникло. Мы с Тедом явились на экзамен и ответили комиссии на теоретические вопросы, а затем зачаровали всё, что нам дали, и так, как нам сказали. Лицензия была базовой, даже Тед легко справился с её требованиями.
  С артефакторикой было не то чтобы труднее, но там требовалось предъявить домашние наработки. Я сделал ещё несколько зачарованных ёмкостей для зельеварения - и себе нужно, и на экзамен сгодится - и этого было достаточно. С Тедом оказалось сложнее. Чтобы не отвлекаться на другие разработки, он захотел предъявить на экзамене своих охранных големов, которых делал для нашей лавки,.
  Тед предложил создать их на основе пауков, мотивировав это удобством для небольших помещений. Паучьи големы не занимали много места, могли передвигаться по стенам и потолку, останавливать нарушителей парализующим ядом и опутывать паутиной. Он потребовал двойной потолок с отверстиями для их размещения в скрытом пространстве и опорную сетку для их передвижения, потому что они будут слишком тяжелы, чтобы цепляться за гладкие поверхности.
  После того, как дизайн потолка и сетчатое декоративное оформление стен были согласованы с Эрни, Тед потребовал и самих пауков. В ближайший выходной все отправились в Хогсмид, а мы с ним - на охоту за акромантулами. Для охраны Тед планировал шесть големов, но мы наловили с запасом, десятка полтора пауков величиной с крупную тыкву - приложили Петрификусом и погрузили в безразмерный стазисный контейнер, который я сделал специально под них.
  Затем мы прошли по волшебным лавкам и закупились ингредиентами - Тед выбирал, я оплачивал. Оборудование предоставляла Выручай-комната, в качестве рабочей силы мы привлекли Диану с Ромильдой. При изготовлении тушек големов было много черновой работы, вдвоём мы провозились бы долго, а время поджимало. Наши леди даже обрадовались, им было интересно, и мы вчетвером отправились после занятий в Выручай-комнату, которая открылась перед нами в виде лаборатории артефактора.
  Начали мы с объяснений Теда, в общих чертах рассказавшего нам, как делаются големы плоти, и уже подробнее, в чём заключаются наши задачи. Сам он извлекал из паука его паучью суть - не душу, а нечто вроде совокупности двигательных и поведенческих особенностей существа - и помещал в кристалл, а затем делал магоэнергетическую копию его нервной системы и присоединял её к сути. Эта магоконструкция отвечала за поведение голема, её заключали в защитную оболочку и вставляли в грудь голема.
  Принцип создания блока управления големом был сходен с магловским программированием. На увеличенной заклинанием пластине размещали совокупность рун, взаимодействующих по заданному алгоритму, затем пластине возвращали исходный размер и помещали в голема. Управляющие сигналы подавались с ручного пульта наподобие артефакта управления дементорами, тоже запрограммированного рунами. Можно было бы сделать и голосовое управление, но тогда существо, чья суть бралась для голема, должно было знать соответствующий язык. Эти мелкие паучки его, разумеется, не знали.
  Наполнение кристалла и пластины можно было копировать, поэтому от Теда требовалось проделать эту работу однажды, а затем скопировать на носители. Нам же, ассистентам, нужно было подготовить шесть паучьих тушек под будущих големов - вычистить изнутри и подвергнуть упрочняющей и противогнилостной пропитке. Сохранить нужно было только ядовитые и паутинные железы, которые потом зачаровывались на выработку яда голема и сверхпрочной паутины для его ловчей сети.
  Современной магловской ерундовиной "как-можно-оно-ведь-живое" никто из нас не страдал. Четыре с половиной года зельеварения и трансфигурации живого в неживое кому угодно гарантировали полностью отбитое чувство брезгливости и чувство сострадания к братьям нашим меньшим. Поэтому четыре начинающих вивисектора без малейшей внутренней дрожи, но с огромным энтузиазмом принялись за работу, которой было много.
  В клубе мы теперь не засиживались, а забегали на часок выпить чаю и обсудить свежую прессу. Наши знали, что мы готовимся к экзамену по артефакторике, но без ненужных подробностей. Все они тоже не бездельничали: Джастин с Невиллом занимались подготовкой бизнеса, Эрни с Дирком - разработкой скайволкера, а Эрни еще и дизайном лавки. Гвардейцев же я лично по уши загрузил изучением дополнительной литературы, ибо солдат всегда должен быть занят.
 
 
 
 
  Незаметно пролетел январь и начался февраль. Наконец-то откликнулось Министерство по поводу моего наследства в Годриковой лощине. Вопрос пришлось решать на уровне Министра Магии, потому что на моём земельном участке стояла скульптурная композиция, которую я туда не ставил и не разрешал ставить. Я так и заявил Скримджеру, что народная тропа под окнами мне не нужна и что я собираюсь прятать участок под чарами ненаходимости, поэтому либо они переносят памятник на другое место, либо я избавляюсь от него сам. Слово за слово мы договорились до того, что пропади он пропадом, этот памятник, и я расценил это как разрешение выкинуть его к Мордреду. Документы на наследство я таки заверил, но расстались мы с министром совсем не друзьями.
  Приближался Валентинов день. Я обнаружил, что стал весьма популярен у девушек. Не скажу, что вдруг - теперь я в этом плане наблюдательнее и точно знаю, что тенденция нарастала постепенно, но в последнее время она приобрела характер нездорового ажиотажа. Когда я появлялся в людных местах, девочки и девушки всех возрастов словно бы получали невидимый сигнал "идёт Поттер!" и бросали дела и разговоры, чтобы проводить меня взглядом. А если они толпились компанией, они ещё взволнованно шептались и хихикали.
  Фиби чуть ли не ежедневно докладывала, кто и какое зелье пытался подсунуть нам в еду. Я, конечно, носил распознающее кольцо, но когда подобные случаи участились, попросил домовичку присматривать за едой для нашей компании и теперь был в курсе, кто из учениц на кого из нас посягает. Девять из десяти попыток приворота приходились на меня.
  Парни мне завидовали - было бы чему. Со спутницей жизни я определился, притязания других девушек не приносили мне ничего, кроме лишних проблем. Хорошо еще, что строгая помолвка с Ромильдой избавила меня от опасности всерьёз увлечься кем-то ещё - и очень вовремя, потому что я вступил в физиологический возраст, в котором легко наделать глупостей. Следить за собой всё равно приходилось, но я справлялся.
  Знали бы они, насколько это надоедает. Я этого и не скрывал, если речь вдруг заходила о моей мужской притягательности, но мне не верили. Просто не могли себе представить, что массовое внимание противоположного пола может надоедать, и считали, что я рисуюсь.
  - И что с этим делать? - спросил я как-то, когда мы сидели за чаем своей мужской компанией - я, Тед, Джастин с Невиллом, Эрни с Дирком и Гвардейцы - и речь в очередной раз свелась на девушек. Я не то чтобы пожаловался, но вдруг парни что-нибудь полезное посоветуют. - Я же ничего не делаю, чтобы они ко мне липли. Ну вообще ничего, у меня и без них проблем хватает.
  Тед только хмыкнул, но Джастин заинтересовался.
  - Серьёзно не знаешь?
  - Знал бы - предотвратил бы. А то воды уже без проверки страшно выпить - вдруг там приворотное.
  - Гарри, ты держишься так, словно у тебя за плечами королевская мантия.
  - И что?
  - Они чуют в тебе вожака, вот и липнут.
  - Но я же не даю им повода. Не улыбаюсь, не заговариваю... да я лишний раз посмотреть на них боюсь, чтобы ничего себе не навоображали, - после прошлогодней истории с Октавией я действительно старался не давать ни малейшего повода для ложных толкований. - И вообще я маленького роста и внешность у меня самая обычная.
  - Как будто им нужен повод! - рассмеялся Джастин. Глаза Теда тоже заискрились весельем, при его сдержанности это было равносильно улыбке до ушей.
  - Сюзерен, я еще когда говорил тебе, что не такой уж ты и страшный, - напомнил он. - Понимать девушек - не твоя сильная сторона, оставь это мне.
  - Но ты же не говоришь мне, что с этим делать, - указал я. - А мог бы и сказать.
  - А нечего говорить - ничего ты с этим не сделаешь. Парни делятся на две категории: которые бегают за девушками и за которыми бегают девушки. Так вот, все мы относимся ко второй. Придётся тебе с этим жить, сюзерен.
  - И верно, - пробормотал я. - Всем вам тоже подливают приворотные, только реже. Кроме Дирка, ему еще не подливали.
  - Откуда ты знаешь? - заинтересовались все.
  - Фиби велел следить.
  - А мне, значит, не подливали? - обиделся Россет. Науками он увлекался гораздо больше, чем девушками, но тут вдруг почувствовал себя обойдённым.
  - Дирк, не возмущайся, - сказал Тед. - Ты очень умный, поэтому дуры к тебе не липнут. А умные девушки приворотных не подливают.
  Дирк повеселел, а мне осталось гадать: то ли Нотт что-то об этом знает, то ли тактично исправил мою оплошность. Гвардейцы - мелкие еще, сказать по теме им было нечего, но как они слушали... шутка ли, настоящий мужской разговор - мгновенно загордились и задрали носы. Я не стал уточнять, что их, малолеток, я вообще исключил из выборки. Вот на следующий год пора уже будет отслеживать.
  У меня как раз было затруднение насчёт понимания девушек, и Тед очень кстати напомнил, что разбирается в них лучше. Когда мы вернулись в общежитие, я обратился к нему с вопросом, который уже начинал меня беспокоить.
  - Тед, до Валентинова дня осталось всего-ничего, а у меня проблема. С валентинками.
  - Какая? - спросил он на ходу, переодеваясь в домашний халат.
  - Кому их дарить, а кому не дарить.
  - Не вижу проблемы. - Тед аккуратно повесил школьную робу в шкаф и повернулся ко мне. - Даришь только одну валентинку. Ромильде. Лично. А то я тебя знаю, ты с домовиком передашь.
  Я хмыкнул. В общем-то, я так и собирался.
  - Можешь ещё и подарочек добавить, - наставительно сказал он. - Даже лучше, если добавишь.
  - Понял. Но дело в том, что есть ещё Октавия...
  - Никаких Октавий. Ты уже не свободен, это просто неприлично.
  - Но я обещал, что буду дарить ей валентинку каждый год, ей нужно для престижа. Если не подарю, она не сочтёт это за оскорбление?
  - Если подаришь, она раззвонит об этом на весь Хогвартс и скомпрометирует тебя. А если не подаришь, она наверняка оскорбится, но будет неправа. - Теду показалось этого мало, он сдвинул брови и строго посмотрел на меня. - Сюзерен, ты же, считай, женат! Порядочные парни твоего положения не волочатся за порядочными девушками! И за непорядочными тоже!
  - Тед, - я вздохнул. - Мне не хотелось бы такого врага, как она. Мы же не объявляли о помолвке в газетах, и правильно сделали - безопасность Ромильды и её семьи важнее. Грюм с Дамблдором на свободе и что-то крутят, судя по истории с Лестрейнджами. А ничем не подкреплённые слухи ничего не значат, поэтому Октавия может сильно обидеться. Правда, я сказал её отцу, что у меня уже есть договорённость, но договорённости бывают разные.
  Тед если и задумался, то ненадолго.
  - Знаешь, Октавия - девушка гордая. С претензиями она к тебе не придёт, а если будет дуться, сделай вид, что не замечаешь. И при встречах здоровайся, как ни в чём не бывало - позлится, и перестанет. Она не настолько глупа, чтобы не понимать твою ситуацию.
  - Но для этого она должна точно её знать.
  - Хм, верно... - мы оба не произносили этого вслух, но каждый учитывал, что, возможно, она ко мне неравнодушна. - Тогда не делай глупостей и держи меня в курсе, будем выкручиваться. Но никаких валентинок!
  Подарок Ромильде тоже выбирал для меня Тед. Сказав, что у маглов ювелирка лучше, а чары могу наложить и я, он договорился с Джастином, и они за неделю до праздника отправились по ювелирным магазинам магловского Лондона. Вернувшись, он выложил передо мной три изящных платиновых печатки со знаками Зодиака и сообщил, что третья для Гвенды и что от меня требуется зачаровать их на что-нибудь приятное. Напоследок Тед повозмущался, в какую дрянь маглы могут превратить отличные ингредиенты - это ему рассказали, из чего состоит белое золото.
  Платина - металл чароёмкий, и я решил не мелочиться, заодно и попрактикуюсь. Я наложил на печатки чары прочности, подгонки размера, защиты от кражи и потери, смены оттиска по желанию, привязки к носителю и к роду, чтобы их можно было передавать по наследству, и пространственный карман для хранения мелочей - небольшой, кубометра на три. В приложение к подаркам пришлось писать инструкцию по эксплуатации на пару страниц и копировать по коробочкам.
  Джастин поначалу не понял, что такое тут начаровали, но Тед разъяснил ему на пальцах, и они оба захотели себе то же самое. Сгоняли в Лондон, притащили ещё три печатки, уже мужских - одну мне. Зачаровал и их, свою надел сразу и сложил туда учебные принадлежности. Покажу её на экзамене как образец своей работы.
  У Теда хороший вкус, его выбором подарка я был доволен. Но его совет пренебречь обещанием Октавии нравился мне тем меньше, чем ближе было к Валентинову дню. Я привык держать своё слово - слово мужчины, гранда, мага и просто человека наконец - и не считал возможным его нарушить, не попытавшись договориться или хотя бы объясниться. И неважно, что другие легко нарушали своё слово по поводу и без повода. Я - не они.
  Может, Тед был и прав. Даже наверняка прав, но как лицо стороннее. Это не он давал обещание, не он смотрел тогда на Октавию и видел её просиявшее личико. Я чувствовал себя обязанным предупредить её, мне было бы неприятно, если бы она весь день прождала мою валентинку, пока не убедилась бы, что я её подвёл. Я должен был поговорить с ней об этом заранее.
  Накануне праздника я наконец решился. После ужина я отыскал свободную гостиную на втором этаже, трансфигурировал из воздуха лист пергамента и задумался над запиской. Варианты "нам нужно поговорить" и "нам необходимо встретиться" я сразу отмёл, потому что нужно было только мне - сам ненавижу, когда ими пользуются другие. Вариант "позвольте мне лично принести извинения" тоже не подходил - я не считал себя виноватым, это мои обстоятельства больше не позволяли разбрасываться валентинками. Наконец я сочинил более-менее подходящую фразу и проявил на пергаменте, добавив время и место встречи - восемь вечера, второй этаж, третья гостиная слева от главной лестницы, по левой стороне коридора. В Хогвартсе с его запутанной архитектурой не додумались до нумерации комнат.
  Я отдал записку Фиби и уселся ждать - лицом к двери, чтобы разворачивать обратно сунувшиеся сюда парочки. Магочасы над ней показывали без двадцати восемь, поэтому я достал из сумки трактат о высшей трансфигурации и углубился в него. За входом я тем не менее приглядывал и, когда дверь открылась, сразу же оторвался от книги и глянул на магочасы.
  Они показывали полдевятого. Я и не заметил, как просидел почти час.
  В дверях появилась не Октавия, а её брат, Митчелл. Я изобразил на лице тщательно вымеренное лёгкое недоумение, убрал книгу в сумку и встал навстречу. После каникул наши отношения были дружелюбными, и сейчас он выглядел отнюдь не рассерженным, а, пожалуй, заинтересованным.
  - Митчелл? - спросил я его тоном "что случилось?". - Ты здесь вместо сестры?
  - Гарри, - ответил он с оттенком укоризны. - Я понимаю, твоё дошкольное воспитание и всё такое... но пора бы уже знать, что такие вещи так не делаются.
  Я и в самом деле не подумал, что извинения можно было передать и через её брата. Не привык еще, что мы с ним ладим, да и был уверен, что Октавии не понравится, если я проболтаюсь кому-то о нашем уговоре.
  - Да не вопрос, - я пожал плечами. - Если твоя сестра считает, что так нужно, давай сделаем, как это делается. Передай ей, что я приношу извинения за то, что больше не могу присылать ей валентинки, как договаривались. Мои обстоятельства изменились, теперь они этого не позволяют.
  Митчелл был изумлён. Сильно. Он непонимающе уставился на меня. Я тоже молчал, мне больше нечего было сказать. Это перед Октавией пришлось бы объясняться и оправдываться, а её брату достаточно было высказать суть дела. Действительно, так было гораздо удобнее.
  - И это всё? - спросил он.
  - А я должен что-то ещё к этому добавить? Про валентинки она сама тогда сказала, что ей нужно покрасоваться перед девчонками, мне было не жалко. Но теперь я не свободен, это будет неприлично.
  - Поттер... - Митчелл поморщился и досадливо покрутил головой. - Что значит - не свободен? Сестра сказала, что ты назначил ей свидание и собираешься делать предложение.
  - Бред какой-то. Как бы я мог, если я уже помолвлен?
  - Помолвлен? Это не сплетни?
  Похоже, Грей-старший не рассказал своим детям, что я уже связан брачным обязательством. Не счёл нужным, а зря.
  - Сплетни тоже, но не на пустом месте. Я и прежде не бегал по свиданиям, а уж теперь...
  - Но сестра утверждает, что так было в записке.
  - Ты читал её, эту записку?
  - Нет, конечно. Она исчезла еще до того, как Октавия обратилась ко мне. Это ведь ты постарался?
  - Обыкновенная десятиминутная трансфигурация из воздуха, своими записками я не раскидываюсь. Но я прекрасно помню, что я написал - оттуда невозможно было вычитать ничего такого.
  - А что ты написал?
  - "Мисс Грей, нужно обсудить одно небольшое личное дело, касающееся нас двоих", а дальше время и место встречи. Если сомневаешься, в клубе есть думосброс, мы можем посмотреть хоть мои воспоминания, хоть её. - Митчелл растерянно покивал, он начал вникать в ситуацию, а я дожал его фразой: - Вот как оттуда можно вычитать то, что ты сказал?
  - Ну, если так... сестра была очень взволнованной, она вправду подумала... в записке точно было только это?
  - Я же сказал - есть думосброс.
  - Нет, сначала я с ней поговорю. Даже не знаю, как она сумела так ошибиться, разве что обращение в записке слишком формальное. И место встречи как бы намекает - эти маленькие гостиные традиционно используются для свиданий.
  - Я подумал, что где-нибудь на веранде будет холодно, а где-нибудь в холле... разговор всё-таки приватный. Так ты передашь ей мои извинения?
  - Передать-то передам... - Митчелл вздохнул и беспомощно посмотрел на меня. - Ты хоть понимаешь, как она будет разочарована?
  - Ей и без меня пришлют много валентинок, может, это её утешит? - неуверенно предположил я.
  - Поттер, ты идиот, - он нервно рассмеялся. - Кому расскажешь - не поверят.
  - Я просто подумал, что это будет честно - предупредить её.
  - Ты лучше подумай о том, что Октавия свободна, по общему желанию её и Беннета их помолвку отложили на год. И что твою можно расторгнуть, помолвка - это еще не брак.
  Глубина моего идиотизма дошла до меня во всей своей красе. Оказывается, есть на свете вещь, способная вогнать меня в шок - и это моя собственная тупость.
  - Ты серьёзно? - ошеломлённо выдавил я, надеясь на обратное.
  - Серьёзнее некуда. Отец сразу оценил и одобрил тебя, едва пообщавшись с тобой. Я тоже узнал тебя лучше и признаю, что был предвзят. А Октавия... она и прежде хорошо относилась к тебе, а после той истории с прадедом... - Митчелл выдержал короткую многозначительную паузу, - ...особенно. Даже если с запиской случилось недоразумение, почему бы нам не договориться прямо сейчас?
  - Митчелл... я, конечно, понимаю и ценю оказанную честь... но обстоятельства... - дьявол, как же трудно подбирать слова! - Строгая магическая помолвка - это тебе о чём-нибудь говорит?
  Судя по его разочарованному лицу, очень даже говорило.
  - Когда?
  - В августе.
  Мы стояли друг перед другом, каждый по-своему переживая неловкость ситуации. Я корил себя за то, что меня угораздило в неё влипнуть, Митчелл наверняка предвидел тяжёлый разговор с сестрой.
  - Почему не объявляли? - спросил он наконец.
  - У меня слишком много врагов.
  - Ясно. Очень жаль, Гарри. Надеюсь, мы останемся друзьями.
  - Я тоже надеюсь, Митчелл, - подтвердил я, хотя мы никогда не были друзьями. Но мы могли понадобиться друг другу и оба признавали это.
  - С Октавией я сам поговорю.
  - Спасибо, - отозвался я с искренней признательностью.
  - И не вздумай извиняться перед ней. Не обижайся, но это не твоё.
  - Чего уж там, на правду не обижаются. Но ты напомни сестре, что непричинение любого вреда роду Поттеров, прямого и косвенного, входит в вашу клятву о нейтралитете. Я не хочу, чтобы она случайно пострадала.
  Митчелл задержался на мне долгим, внимательным взглядом. Сообразив, о чём я, он подтверждающе кивнул.
  Позже, в общежитии, я покаялся Теду и получил заслуженную взбучку. Глаза моего верного друга и вассала буквально метали молнии от ярости, я и не подозревал, что он так умеет.
  - Вот что такого непонятного в словах "не делай глупостей"?! - он вцепился пятернёй в свои густые тёмно-каштановые волосы, словно в отчаянии хотел оторвать их вместе с головой. - А, сюзерен? Ты же с ума меня сведёшь своими выходками! Ладно бы просто пошёл и сделал, но нет, спросил совета, выслушал, согласился, пообещал - и сделал с точностью до наоборот! Мало того, что ты себя подставил, мало того, что мне ещё и чисто по-человечески обидно, но о Ромильде ты подумал? Теперь Октавия в два счёта догадается, что она не только подруга Дианы!
  - Дурак, знаю, - уныло согласился я. - Но кто бы мог подумать, что она так превратно истолкует мою записку? Я и так и эдак сочинял, каждое слово проверил, чтобы не звучало двусмысленно, и всё равно вон как вышло.
  Тед отпустил свои волосы и машинально пригладил их, чтобы не торчали. Воспитание давно уже перешло у него в рефлексы.
  - Скажи дословно, что ты ей написал, - потребовал он, и я процитировал текст записки. - Теперь видишь, как ты подставился? Вот поэтому я тебе и говорил - не связывайся, хуже будет. Ну что тебе стоило просто здороваться и проходить мимо?
  - Ну... - я замялся. - Тут много всего. И слово давал, и жалко её стало, и вообще... не мог я с ней, как с посторонней.
  - Вот так дураков и женят. До тебя хоть дошло, что если бы у тебя была обычная договорная помолвка, тебя бы сейчас уже окрутили с Октавией? Ты растерян, виноват, с тебя требуют загладить вину, ты тоже этого хочешь - ведь девочка из-за тебя страдает. Я уверен, всё она прекрасно поняла, но специально переиначила и напустила на тебя брата. Записка испарилась, ты ничего не докажешь, а думосброс она не учла. Не у каждого, знаешь ли, есть к нему свободный доступ.
  - Думаешь, она нарочно?
  - Что тебе непонятно в слове "уверен"? Когда начинается конкуренция за парня, девушки идут по головам. Знаешь поговорку "всё честно в войне и в любви"? Если за тобой вышла такая охотница, как Октавия, я уже боюсь за Ромильду.
  Я не стал говорить ему, что за нашими леди присматривают хогвартские домовики. Чтобы не расслаблялись - Тед ведь им наверняка расскажет. Домовики не могут напасть на мага, это у них прописано в инстинктах, но они могут защитить девушек косвенно, поставив или убрав какую-нибудь преграду, а если сами не справятся, то меня позовут. Но наши леди были осторожны, с начала учебного года моё вмешательство на разу не потребовалось.
  - Преувеличиваешь, - пробормотал я.
  - Если только самую малость, сюзерен. Ты эту сторону жизни не знаешь, а я уже столько всего наслушался.
  - Октавия не сможет безнаказанно навредить Ромильде. Я напомнил Митчеллу о клятве, чтобы он запретил сестре даже пытаться помешать мне, - на его вопросительный взгляд я пояснил: - Клятва о взаимном нейтралитете Греев и Поттеров.
  На лице Теда промелькнуло облегчение, но мгновение спустя его брови снова сурово сошлись к переносице.
  - И почему я об этом не знаю? Сюзерен, я понимаю, что у тебя имеются какие-то свои тайные дела, но такие вещи я должен знать. Они касаются не только тебя, но и всех нас. Может, нас даже больше, чем тебя.
  Дальше он с инквизиторской дотошностью стал выпытывать у меня, о каких моих социальных достижениях он еще не знает. Но про Малфоев я ему уже рассказал, про условия клубного членства для некоторых он и прежде знал, а больше у меня не было никаких таких приобретений или потерь. Вроде бы. Возможно, я и сам забыл, с этими экзаменами.
  Утро встретило меня горкой валентинок на тумбочке. Десятка полтора, не меньше, я смахнул их в верхний ящик. У Теда тоже лежало несколько штук, он последовал моему примеру. И вовремя - к нам явились наши леди. Мы обменялись валентинками, подарками, восторгами по поводу подарков - и расцеловались, не без этого. На завтрак шли довольные и счастливые, и даже парные сердечки на стенах и стаи купидонов в коридорах воспринимались нами одобрительно. Мы уже не дети, чтобы не понимать, что в Дне Влюблённых нет ничего плохого.
  До меня стало доходить, почему Тед так усердно возится с устройством моей личной жизни. Ведь это же так здорово, когда друг рядом и тоже счастлив со своей леди.
  Как и в прошлые годы, Большой зал напоминал изнутри подарочную коробку из-под леденцов, вывернутую наизнанку. С потолка, где сейчас отражалось зимнее утреннее небо, вопреки обыкновению ясное, шёл медленный бело-розовый снегопад из лепестков розы и яблони. Лепестки падали на пол, на столы, на плечи и головы учеников и, полежав с минуту, исчезали. В воздухе пахло цветами.
  Лепестки порождала стационарная двухминутная трансфигурация из воздуха - если приглядеться магическим зрением, под потолком виднелась сетка работающего заклинания. Из хогвартских преподавателей такое было по мастерству только Ранкорну с Флитвиком. По залу порхали купидоны с почтовыми сумками в форме бархатного алого сердца, обшитого по окружности такой же алой атласной лентой, и выглядели они как пикси, только розовенькие. Купидоны снабжали учеников открытками, а затем разносили поздравления адресатам.
  Задержавшись со взаимными поздравлениями, мы пришли на завтрак чуть ли не последними. Зал был полон, ученики оживлённо галдели и строчили открытки, чтобы отдать их зависшим в ожидании купидонам. Как только мы уселись на свои места, вся эта розовая порхающая стая встрепенулась и устремилась к нашему столу. На нас четверых просыпался град валентинок - досталось и Диане с Тедом, и Ромильде, и мне. Я ревниво подсчитывал валентинки Ромильды, она точно так же считала мои, мы вдруг встретились глазами и рассмеялись, догадавшись, что ведём себя одинаково.
  Я глянул на стол перед собой и ошеломлённо замер. Весь мой столовый прибор, пока еще пустой, был погребён под горой валентинок. Их было не меньше полусотни, Локхарт сдох бы от зависти. Пока я пялился на них, сверкнула вспышка, а затем щелчок - гриффиндорский папарацци Колин Криви собирал компромат. Под моим грозным взглядом его как ветром сдуло, и он помчался фотографировать дальше. Не нужно быть пророком, но когда-нибудь он здорово нарвётся.
  Мой взгляд вернулся к валентинкам. Нет, это не могло быть всерьёз. Это или сговор, или кто-то разыграл меня. Я пристально оглядел столы, чтобы распознать шутников по довольным физиономиям, и обнаружил, что на меня заинтригованно смотрит весь зал, включая преподавателей. Ладно, потом разберусь, Тед еще на втором курсе научил меня заклинанию распознавания авторства, если записка не защищена. Вынув палочку, я шевельнул ею, активируя загрузку - и горка валентинок быстрым ручейком втянулась в кольцо. Затем я отдал мысленную команду домовикам положить мне завтрак и принялся за еду, вполглаза посматривая на соседей по столу.
  Слизеринцы тоже вернулись к еде. Кэс Уоррингтон, сидевший напротив за несколько мест от меня, поймал мой взгляд и весело воскликнул:
  - А ты популярен, Гарри!
  Весь стол дружно поддержал его смехом и шуточками. Не веселился только Драко. Кучка валентинок была и у него, не такая уж маленькая, у других и того не было, но она не шла ни в какое сравнение с моей. И, похоже, Малфой-младший окончательно встал перед фактом, что в компании со мной он был куда популярнее, чем сам по себе.