12.
Я думал, что наша с Ромильдой помолвка - всего лишь формальность, что мы и так уже достаточно сблизились.
Я ошибался.
Мне объясняли разницу. Мне говорили, что если у маглов любые договорные узы существуют для третьих лиц, чтобы в случае чего апеллировать к закону, то у магов они всегда существуют в первую очередь для тех, кого они связывают. Я слушал, кивал и соглашался, но в том-то и дело, что такие вещи не поймёшь до конца, пока не прочувствуешь на себе.
Даже сюзеренские узы с Ноттом не подготовили меня к этому. Они формировались у нас постепенно, в основном благодаря Теду, потому что я только не сопротивлялся их становлению - на магическом уровне, разумеется. Тед тянулся под мою защиту и тянул её с меня, он не забывал напоминать мне, кем я ему если еще не стал, то стану, а я внутренне соглашался на его притязания, потому что понимал его. Он до школы был сиротой при живом отце, а что такое сиротская жизнь, я знал по воспоминаниям мелкого Гарри.
Это благодаря ему сюзеренские узы установились у нас сами собой, поэтому нам не нужен был ритуал их установки. Но если бы мы вдруг надумали провести его, мы не заметили бы разницы.
С Ромильдой получилось совсем не так. Помолвка оказалась для меня особенным явлением.
Гораздо чаще помолвки носят форму договора о намерениях, как у того же Драко, но мы с Ромильдой выбрали строгую помолвку, фактически отложенный брак. Нам останется только подтвердить его на родовом камне Поттеров, когда я получу доступ в родовой особняк. Для этого нам никого не потребуется, это сейчас нашу взаимную клятву скрепляли отец Ромильды с её стороны и Люциус с моей. Мистер Вейн сделал надрез на её ладони, Люциус - на моей, и мы приложили ладонь к ладони, кровь к крови.
Ромильда в праздничном наряде была ослепительна. При виде её я не мог не ощущать законную гордость, что такая замечательная девушка выбрала меня. Всё-таки в каждом живом существе самой природой заложено выжить, найти пару и оставить потомство, а остальное вторично. Остальное имеет значение только после этого, что бы там один бесплодный пидор не подразумевал под высоким словом "любовь".
Струи магии с палочек Люциуса и мистера Вейна обвили наши ладони. Надрезы зажили, кровь исчезла - и через наши руки хлынула сила, словно у нас вдруг установилось общее кровообращение. Я ощутил Ромильду изнутри - такую яркую, такую отважную - и поневоле удивился, как такая юная девушка может вмещать в себе столько смелости и силы духа. С этой стороны я её почти не знал.
Мы подняли глаза друг на дружку. Судя по восторженному изумлению в её взгляде, она тоже обнаружила во мне что-то новое и ей это понравилось. Завершал ритуал поцелуй, и мы соприкоснулись губами.
- Моя... - шепнул я ей в волосы, когда мы прислонились друг к другу после поцелуя.
- Только ты, и больше никто, - так же беззвучно ответила она мне в грудь.
Мы одновременно вспомнили о свидетелях и повернули головы к залу. Гостей мы не звали, на помолвке присутствовали только друзья, родственники и жильцы у Малфоев, примерно три десятка человек. Все они, нарядные и торжественные, молча смотрели на нас и как-то по-особому улыбались. Я наткнулся на понимающий взгляд Грега, обнимавшего за талию Падму - их помолвка, тоже строгая, состоялась перед нашей - а затем на такие же понимающие взгляды Теда с Дианой.
Я победно улыбнулся, одной рукой обнял Ромильду, а другой помахал в зал. Все разом зашевелились, зааплодировали, потянулись к нам поздравлять и дарить подарки. Первыми нас поздравили родители и опекуны, затем друзья, затем все остальные. А дальше началось празднование - сначала танцы, затем пирушка. Повод был нешуточный, с какой стороны ни посмотри.
Мы с Грегом были последними из нашей компании, кто определился с супружеством. Дирк и Эрни не в счёт, они были моложе и вдобавок воспитывались у маглов, им не внушали с пятилетнего возраста, что в двенадцать они почти уже взрослые и должны обзавестись парой. Потерпев разочарование в Октавии, доставшей их своим пренебрежением, они пока не думали о девушках, всецело погрузившись в магические науки. Джастин тоже был не в счёт, он только что примкнул к нам и не был знаком с этой стороной жизни традиционных магов.
Кстати, Джастин и Драко умудрились сдружиться. Первые дни они пробовали друг друга на зуб, затем поспорили из-за каких-то генеалогических тонкостей, забились в семейную библиотеку на полдня и вышли оттуда почти что лучшими друзьями. На самом деле у них было много общего, подружиться им мешало только неприятие Драко грязнокровок. Стоило ему переступить через это в отношении к Джастину, как у них наступило полное взаимопонимание, и теперь они общались друг с другом на равных, поглядывая на окружающий мир с одинаковым превосходством.
Джастин и на празднестве общался не с Тедом, а с Драко. Я заметил, что он выглядит не весёлым, а скорее задумчивым и растерянным. Это я привёл его сюда и отвечал за него, поэтому я улучил момент, когда мы оказались поблизости, и спросил на всякий случай:
- Что-то не так?
- Нет-нет, всё в порядке, - слишком поспешно ответил он.
- Но я же вижу, что не в порядке. Если что не так, говори, не стесняйся, мигом поправим. Я не хочу, чтобы на моей помолвке кто-то грустил.
- Ты тут ничем не поможешь. - Джастин легко улыбнулся, показывая, что повод пустячный. - Грустить, в общем-то, и не из-за чего, я просто не ожидал, что в своём возрасте могу вдруг почувствовать себя старым холостяком. Вы все уже по парам, все такие счастливые, - он посмотрел на Ромильду рядом со мной и на Асторию под ручку с Драко, - а мне даже на танец пригласить некого, кроме Парвати. Только я боюсь её приглашать - еще не так поймёт, чего доброго.
- Да, я тут бессилен, - признал я. - Но какие твои годы, у тебя всё еще впереди.
- Будем надеяться, - снова улыбнулся он.
- Финч-Флетчли, - вмешался Драко, внимательно слушавший нас обоих. - Ты только скажи, что тебе нужно, а мы посмотрим, что можно сделать. А пока можешь потанцевать с моей невестой, я разрешаю.
Джастин ушёл танцевать с Асторией. Мы провожали их взглядами, пока они не закружились в вальсе.
- А он хорошо танцует, - заметила Ромильда. - Словно и не хаффлпаффец.
- Его учили этому дома, - ответил Драко с таким видом, словно это он сам выучил Джастина танцевать. - Его мать не кто-нибудь, а кровная родня самим Ланкастерам.
Мне бы насторожиться от собственнической интонации младшего Малфоя, а я, напротив, облегчённо вздохнул и порадовался, что теперь он точно не поскандалит с гостем. Я пригласил Ромильду, и мы тоже пошли вальсировать. Если умеешь танцевать, вальс с будущей супругой - это нечто необыкновенное.
Нам даже аплодировали. А за аргентинское танго, которое мы выдали вслед за вальсом, нам устроили настоящую овацию. Мне, и то было приятно, а моя Ромильда была по-настоящему счастлива.
А хорошо-то как звучит - моя Ромильда... Похоже, в любовных отношениях я тот еще собственник.
Предпраздничная суета и сама помолвка остались позади, и я вспомнил про дело, относившееся к первоочередным. Вернее, я и не забывал про него, но до сих пор у меня находились ещё более важные дела. После того, как обнаружилось, что на чаше Хаффлпафф нет моего хоркрукса, меня вплотную заинтересовала судьба медальона, о котором рассказывал Джонс.
Если, допустим, чаша никогда не была моим хоркруксом, значит, это медальон был истрачен на возрождение гомункула. Но если всё-таки была, тогда кто и зачем взял его из пещеры? Сейчас я уже достаточно выучился магодиагностике у Крокера, чтобы по остаточным следам магии в пещере получить образец особенностей колдующего и разобраться, что там было наколдовано.
Пещеру следовало посетить.
Помочь в этом мне мог только Джонс - вернее, его домовик Кричер, который мог доставить меня в пещеру. Специально разыскивать Джонса не требовалось, он и прежде часто бывал у Малфоев по делам совместного магловского бизнеса, а теперь, когда Нарицисса набрала дошкольную группу для обучения, он сам приводил к нам по утрам свою старшую дочку, а по вечерам уводил домой.
Насколько мне было известно - разговоров о детях было предостаточно, и не захочешь, а узнаешь - детишек приводили сюда к десяти утра в каминную, откуда их забирали наши домовики. Сначала у них были занятия, затем они шли обедать в сопровождении Нарциссы, совмещавшей кормление детей с уроком застольного этикета. После обеда дети гуляли в парке под присмотром либо самой Нарциссы, либо француженки или миссис Вейн, сын которой тоже учился в этой группе. Нагулявшись, они шли на ланч, а затем играли либо в войну замков, либо в другие игрушки, пока за ними не приходили родители.
Джонс избегал случайных встреч в каминной и не дожидался дочку там, а забирал её прямо из игровой комнаты. Нередко он приходил на час пораньше и приводил своего пятилетнего наследника, чтобы тот немного поиграл с другими детьми. Поэтому, чтобы встретиться с Джонсом, нужно было всего лишь заблаговременно прийти и дождаться его в игровой комнате.
Там я неосмотрительно ответил детишкам на пару вопросов и тут же был обвешан мелкими почемучками. Когда мой спаситель наконец прибыл, я успел ответить на три десятка вопросов самой разной сложности и даже рассказать сказку. Врать я не люблю, поэтому пришлось сознаться, что да, знаю. Аж целых две сказки. Случайно видел у Дурслей по телевизору.
Джонс посмеялся над моим бедственным положением, а затем всё-таки вытащил "дядю Гарри" из цепких ручонок малышни и увёл из игровой комнаты. Для него я был не "дядей", а как раз наоборот, поэтому он дотошно выспросил, для чего мне понадобилось в эту пещеру. Когда я честно ответил, что, возможно, оставленные похитителями следы помогут мне в поиске медальона, Джонс наотрез отказался пускать меня в такую опасную авантюру - сначала вообще, а потом без разрешения опекуна. Там были охранные заклинания, там были инфери, а я для него был еще маленький.
В разрешении опекуна я не сомневался, поэтому спорить не стал. Мы нашли Люциуса в кабинете, где он занимался просмотром деловой документации. Джонс, по его же признанию, был посредственным бизнесменом, а Люциус быстро втянулся в дело и теперь возглавлял их совместный бизнес. Поначалу у Джонса была фирма по срочным перевозкам малых партий товаров, состоявшая из офиса, десятка фургонов со сквибами-водителями и нескольких складов с замаскированными стационарными порталами внутри, но в последнее время они с Люциусом стали осваивать новые сферы предпринимательства.
Люциус выслушал опасения Джонса с серьёзным видом, хотя в его глазах проскакивали смешинки.
- Уверяю тебя, Рик, мой подопечный достаточно осторожен, чтобы ни во что не влипнуть, - заверил он компаньона, когда тот высказал свои опасения. - Ты правильно говоришь, что молодые люди склонны переоценивать себя, но это не тот случай. Ну и что, что инфери? Ты же сам говорил, что из воды они не вылезают. Кричер присмотрит за Гарри и, если что, вытащит его оттуда.
- Нет уж, - вмешался я. - Без моей команды он никуда меня не потащит, так ему и прикажите. Знаю я этих домовиков, у них мозги совсем по-другому повёрнуты. Они не могут правильно оценить опасность, и я не хочу, чтобы ваш Кричер ни с того ни с сего помешал мне там.
Домовиков я уже знал. По-настоящему смышлёные встречались среди них не чаще, чем таланты среди людей, а для большинства из них верхом достижения было научиться не делать очевидные глупости. С особенно бестолковым образчиком домового эльфа мне приходилось сталкиваться ежедневно. Когда я только поселился у Малфоев, мне прислуживала Энки, но уже на следующих каникулах ко мне явился сам Элби, глава малфоевских домовиков, и толкнул длиннейшую витиеватую речь, чтобы я согласился поменять Энки на Добби. Если отбросить почтительные навороты, речь Элби сводилась к тому, что я снисходителен, неприхотлив, магически силён и потому идеально подхожу на роль тренажёра для тупого малолетки-домовика.
С тех пор Добби был моим персональным несчастьем на все каникулы. Даже сейчас, когда в доме проживало три десятка человек и домовики были загружены работой по самые свои длинные уши, Добби прислуживал только мне. И ведь не откажешься, кто-то же должен обучать и таких помощников.
Джонс смотрел на нас с Люциусом и совершенно не разделял нашего оптимизма.
- Ладно, - решился он. - Раз вы оба такие безрассудные авантюристы, я сам побываю с Гарри в этой пещере.
Это меня совсем не устраивало. Захоронку когда-то делал я сам, я мог чем-нибудь выдать себя перед ним.
- Нет, - запротестовал я. - Кричеру придётся переносить нас по очереди, и если там возникнут непредвиденные проблемы, сразу двоих он оттуда не вытащит. Дядя Люциус, объясните же мистеру Джонсу, что я вовсе не безрассудный авантюрист!
- Гарри, - сказал опекун намекающим тоном. - Может, рассказать мистеру Джонсу кое-что из твоих летних похождений? Он сам увидит, что мы с тобой - рассудочные авантюристы, и уже не будет так опасаться за тебя.
- Нет, не нужно. Он мне не доверяет - и я ему не доверяю.
Люциус хмыкнул и перевёл взгляд с меня на Джонса.
- Рик, не будь наседкой. Я знаю Гарри лучше, чем ты - он вполне самостоятельный молодой человек. Если ты заглядываешь в газеты, то должен знать, что совсем недавно он в одиночку задержал Кэрроу и Петтигрю. Если ему нужно выследить похитителей медальона, значит, это на самом деле важно, и если он говорит, что ему удобнее одному, значит, так оно и есть. Давай не будем пререкаться и просто сделаем, как он говорит.
Но Джонс был упрямым, как все Блэки, и совершенно без авантюрной жилки. По его словам, весь его авантюризм закончился на примере судьбы Сириуса и на походе в эту пещеру. Он продолжал сопротивляться, но в конце концов мы его дожали. Люциус открыл домашнюю защиту для Кричера, Джонс призвал домовика и выдал ему обычный приказ при временной передаче для услуг - чтобы тот слушался меня во всём, но не в ущерб хозяйскому роду.
В этот же вечер после ужина я улучил удобную минутку и удалился в свою комнату, где выпил зелье ночного зрения и вызвал Кричера. Я даже Теду ничего не сказал - если что, он всё равно пойдёт к Люциусу, а Люциус уже в курсе. Кричеру зелье не требовалось - домовики прекрасно видят в темноте - и он доставил меня в точности на то же место, куда переносил и хозяина Регулуса. Здесь было слишком темно даже для ночного зрения, а Люмос я опасался зажигать, поэтому выждал пару минут, пока мои глаза привыкали к темноте.
Неплохо было бы знать, что я тут накрутил с защитой, но я ничего не помнил. Вокруг было тихо, никто на меня не кидался. Кричер смирно стоял рядом, но его уши были характерно опущены, что у Добби всегда было признаком вины, и это насторожило меня. Не имея возможности пойти против хозяйских приказов, домовики бывали крайне хитрыми и изобретательными, когда дело доходило до коренных интересов хозяев - в понимании домовиков, разумеется. Поэтому я заподозрил, что эльф что-то подстроил или собирается подстроить.
- Кричер, - обратился я к нему, надеясь предотвратить каверзу. - Пока я здесь, ты стоишь на этом месте, ничего не делаешь и ничего не колдуешь без моего приказа. Понял? Повтори.
Убедившись, что Кричер правильно воспринял приказ, я огляделся. Своды пещеры терялись в темноте, небольшой островок, на который притащил меня домовик, был окружён водой. Если здесь и полагалась лодка, её не было, хотя у края воды я заметил нечто вроде причального кола. Посреди островка возвышался каменный постамент высотой около четырёх футов, на котором размещалась довольно-таки глубокая каменная чаша объёмом с небольшой тазик.
Вид чаши активировал мои прежние знания, связанные с пещерой и её содержимым, и я даже оторопел. Похоже, ко времени создания этого хоркрукса я уже был не просто параноиком, а сумасшедшим параноиком-садистом. Вот зачем нужно было заставлять похитителя выпивать психоделическую баланду над захоронкой, когда существует множество зелий и охранных заклинаний типа "убей на месте"? Даже если я предполагал, что за хоркруксом явится кто-то из своих, союзника можно было бы просто снабдить способом отмены защиты. Или это была проверка лояльности, потому что нужно быть очень упёртым, чтобы выдержать такое?
Так или иначе, я себя прежнего не понимал. Здравомыслящий человек не может понять сумасшедшего. Но я сюда пришёл не за пониманием, а чтобы разобраться, кем и как был похищен медальон, поэтому начал с проверки защиты.
Сигнальная сеть была нетронутой. Она ограждала островок, но не отслеживала аппарацию непосредственно к чаше, поэтому вторжение домовика должно было остаться незамеченным. Антиаппарационный щит тоже сохранился, но и он не защищал от домовиков. Сразу же выявилось слабое место в защите, которого не предусмотрел прежний я - полукровка, мало знакомый с возможностями домовых эльфов. В сущности, преградой для Регулуса оказалось только содержимое чаши.
А хорошо-таки, что в ней не было никакого "убей на месте" и Регулус остался жив.
Удостоверившись в целостности своих заклинаний, я произвёл проверку принадлежности колдовства. Ничего конкретного она не показывала, но могла обнаружить, сколько человек здесь колдовало, потому что у каждого колдуна есть свои магоэнергетические особенности.
Один. Здесь колдовал только один человек - тот, кто накладывал защиту. Никто, кроме Регулуса, не смог бы проделать такой же трюк с домовиком, потому что из домовиков это место видел только Кричер. Неужели здесь никто больше не побывал? А как же тогда пропал медальон?
Я подошёл к чаше и заглянул в неё. Тёмная жидкость едва просвечивала, мне пришлось вглядеться, чтобы увидеть дно.
Там лежал медальон.
Я вгляделся получше - нет, мне не показалось. Там действительно лежала старинная серебряная безделушка. Я даже смог разглядеть на ней букву "С".
- Кричер! - обернулся я к эльфу. - Так, говоришь, медальона в чаше не было?!
- Кричер не видел медальона, не видел! - завопил домовик, тряся ушами.
- Не видел... - я начал понимать. - Что ты сделал, чтобы не видеть медальона?
- Кричер не видел медальона! - снова вскричал он.
- Кричер, отвечай - это приказ. Рассказывай в точности - как ты смотрел в чашу?
- Кричер подошёл к чаше, - неохотно пробормотал домовик. - Чаша стояла высоко. Кричер встал на цыпочки и увидел только отраву.
Я посмотрел на постамент и на домовика, сравнивая их высоту. Получалось, что Кричер на цыпочках едва мог заглянуть в чашу и поэтому не увидел дна. Даже если он сообразил, что увидел не всё, он не стал ухищряться, чтобы заглянуть в неё поглубже.
- Повернись сюда спиной, - скомандовал я.
Он послушно отвернулся, и я удалил чары невыливаемости с чаши, а затем и саму жидкость. Когда она исчезла, я ощутил присутствие своего хоркрукса и мне вдруг вспомнилось, что её главным назначением было скрывать хоркруксную связь, а остальное входило в дополнительные свойства рецепта, который изобрёл не я. Это был другой сумасшедший параноик-садист.
На медальоне были защитные чары из категории ментальных. Я удалил и их, а сам хоркрукс опустил в свою безразмерную сумку. Как-нибудь при случае выложу его в Тайной комнате.
- Кричер, - снова позвал я эльфа. - Как я колдовал проверочные чары, ты видел. Медальона ты не видел. Что я делал с чашей, ты тоже не видел. Так и расскажешь хозяину Регулусу, если он тебя спросит.
- Кричер понял, - живо откликнулся он, не оборачиваясь ко мне. - Кричер не видел медальон тогда, Кричер не видел медальон сейчас. Господин Гарри Поттер проверил колдовство в пещере, Кричер это видел. Кричер это расскажет, если его спросят.
Можно было не опасаться, что он меня выдаст. Главным для домовика было, чтобы от медальона не пострадал его хозяин, а мои проблемы его не волновали, поэтому он охотно вступил в сговор со мной.
- А теперь перенеси меня обратно в мою комнату, - скомандовал я.
Кричер, по-прежнему не оборачиваясь, протянул лапку в мою сторону. Я взялся за неё и мгновение спустя оказался в своей комнате у Малфоев. Там я отпустил домовика, подтвердив завершение его службы, а затем сходил к Люциусу сказать, что уже побывал в пещере и не обнаружил там ничего важного.
Для него, разумеется, а не для меня.