Жестокий ангел.

Рикарду не мог смириться с отказом Элены выйти за него замуж и всячески пытался сломить ее сопротивление. Она же была неумолима и твердила одно:
— Ты любишь не меня, а Паулу. И в отместку ей ты хочешь жениться на мне. 
Рикарду убеждал ее, что это не так, но Элена еще больше возмущалась:
— Я же видела все собственными глазами!
— Ну что ты могла видеть? — сердился он. — Как я танцевал с Паулой? Ты просто не в меру ревнива, вот  что я тебе скажу!
— Ну, тем более не стоит со мной связываться, — отвечала ему Элена. — Уходи! Мне больно тебя видеть.
Рикарду уходил ни с чем, а Элена выслушивала нотации матери:
— Это безумие — отказывать сыну Эдуарду Медейруса! Ведь Рикарду — один из самых богатых женихов Сан-Паулу, а может, и всей Бразилии!
— Но он не любит меня! — в который раз повторяла Элена. — Неужели тебе все равно, что я буду с ним несчастна?
— Нет, конечно, — отвечала Элизинья. — Но в нашем бедственном положении выбирать не приходится.
Клотильда злилась на сестру и поддерживала племянницу.
— А ты не сбивай мою дочь! — кричала на нее Элизинья. — Сама проморгала когда-то Эдуарду Медейруса и что получила взамен? Может, хоть теперь сможешь его окрутить? Неужели я ни одну из вас так и не пристрою в семью Медейрусов?
— Хватит, мама! Я не могу этого слышать! — срывалась, наконец, Элена и уходила из дома куда глаза глядят.
С тех пор как их семья оказалась в нищете, Элена сделала много печальных открытий, касающихся матери. Всю жизнь Элизинья гордилась своей принадлежностью к знатному аристократическому роду, а также воспитанием и образованием, полученными в Париже. Ее изысканным манерам втайне завидовали все светские львицы Сан-Паулу. Вообще местная элита усматривала в сестрах Жордан чуть ли не эталон благородства. И вот Элена с горечью вынуждена была убедиться в обратном. Если тетя Клотильда ухитрялась сохранять достоинство и в этой, весьма неприятной ситуации, то в матери открылись такие чудовищные пороки, как алчность, мелочность, цинизм.
А недавно Элена и вовсе едва ли не сгорела со стыда. Отправляясь на помолвку к Медейрусам, Элизинья подрядила в качестве шофера Бени — брата Горети. А поскольку машиной давно никто не пользовался (она нуждалась в ремонте, на который не было денег), то Бени с трудом смог ее завести. К Медейрусам они доехали, но на обратном пути машина окончательно сломалась. Бени по телефону вызвал Жулиу, который довез сестер Жордан до дома, а затем отбуксировал их машину в свою мастерскую. 
После ремонта он сам любезно пригнал машину в знаменитый особняк Жордан и, естественно, предъявил Элизинье счет.
А она, не моргнув глазом, сказала, что счет за ремонт оплатит Бени, так как это он сломал машину.
Элена, узнав об этом, была просто ошеломлена.
— Мама, мне стыдно за тебя! — сказала она в сердцах. — Это уже ни на что не похоже. Как ты могла?..
— Но у меня нет денег, чтобы платить за ремонт! — заявила Элизинья. — К тому же не я вызвала этого мастера, а Бени. Вот пусть он и расплачивается! 
— Дай мне адрес мастерской! — потребовала Элена. — Я сама заплачу по счету.
— Тоже мне, богачка выискалась! — презрительно усмехнулась Элизинья.
— Да, у меня небольшое жалованье, но это не имеет значения. Я лучше буду голодной, чем стану терпеть такой позор! — ответила Элена.
— Я знаю только, где живет Бени, — сказала Элизинья. — Можешь пойти к нему и отдать последние деньги, раз уж они так жгут тебе руки.
Элена пошла к Бени, а там как раз был Жулиу, который молча слушал Бита и Горети, возмущавшихся выходкой Элизиньи.
— И это аристократы? — гневалась Горсти, — Да они хуже мошенников! Те хоть обманом берут, хитростью вымогают деньги. А эти просто наглые!
— Да, я не мог ожидать такого от сеньоры Элизиньи, — вторил ей Бени. — Что же теперь делать? Жулиу потерял время, потратился на запчасти. Он-то уж совсем ни при чем, это я его попросил помочь. 
— Ну, вот теперь и плати, раз ты такой богатый! — испепеляла его взглядом Горети. — Может, в другой раз будешь умнее. 
— Нет, ничего не надо платить, — сказал, все поняв, Жулиу. — Я бы к вам и не пришел, если бы знал, что это просто бессовестная отговорка этих аристократок. 
— Ну да, значит, ты подарить им эти запчасти? — продолжала свое Горети, — Они там роскошествуют в своем особняке, а вы, дураки, должны на них горбатиться!
— Но что же, по-твоему, надо делать? — уставился на сестру Бени, совсем сбитый с толку.
— Ты связался с этими проходимками, тебе и надо платить! — уже вполне серьезно заявила Горети.
Как раз в этот момент вошла Элена и, услышав последние слова Горети, густо залилась краской. 
— Я пришла извиниться за мать, — сказала она. — Это была неуместная шутка. Вот ваши деньги, возьмите. 
Жулиу тоже смутился, принимая от нее деньги, и вызвался отвезти Элену домой.
— Нет, что вы, не надо, — стала отказываться она. — Мы и так доставили вам много неприятностей.
— Но я все равно буду проезжать мимо вашего дома, — улыбнулся ей Жулиу. — Так что нам по дороге.
— Ну, если так... — согласилась, наконец, Элена.
Когда они с Жулиу вышли, Горети не удержалась от замечания:
— Ты видел, как ей было стыдно за свою мать? Кажется, неплохая девушка эта Элена! И Жулиу она понравилась. Вот бы на кого ему следовало обратить внимание. А то с Ниси у него ничего путного не выйдет. 
В предвкушении скорой свадьбы Родригу чувствовал себя самым счастливым человеком на свете и такого же счастья желал своему брату. Поэтому и решил встретиться с Эленой, надеясь помирить ее с Рикарду.
Но то, что он услышал от Элены, привело его в шок.
— Это абсурд! Тебе все привиделось! — говорил он ей. — Надо же было такое выдумать: Рикарду и Паула!.. 
— К сожалению, я не могу тебя утешить, — стояла на своем Элена. — Да и не хочу. Ведь я не враг тебе, Родригу. Лучше узнать это сейчас, чем потом, когда ты женишься на Пауле.
Вернувшись домой ни с чем, он учинил брату допрос с пристрастием. Рикарду, конечно же, все отрицал, обвиняя Элену в патологической ревности.
Но сомнение все же закралось в душу Родригу, и он обратился за помощью к Ниси:
— Ты все время находишься в доме, многое видишь и слышишь... Может, ты подметила что-нибудь такое, чего не замечаю я, но о чем мне следовало бы знать?
Ниси и представить не могла, что он намекает на связь Рикарду и Паулы, поэтому ответила уклончиво:
— Я занимаюсь только малышом Тэу...
— Да, конечно, — смутился Родригу. — Прости меня, я задал вопрос не по адресу.
Он быстро зашагал прочь, а к Ниси тотчас же подступил Рикарду:
— Что от тебя хотел Родригу? Он спрашивал обо мне? 
Ниси не успела ему ответить, так как в гостиную вошла Эстела и, неверно оценив обстановку, набросилась на брата:
— Перестань соблазнять Ниси! У тебя и так полно неприятностей из-за женщин. Не хватало, чтобы ты еще и тут набедокурил!
— А Ниси, кстати, не из тех девушек, которых можно легко соблазнить, — справедливости ради заметил Рикарду, чем еще больше разозлил сестру.
— Значит, ты все-таки пытался!..
Рикарду решил удалиться от греха подальше. Но через какое-то время вновь подловил Ниси в коридоре.
— Так ты что-нибудь сказала Родригу обо мне и Пауле?
— Нет. Мы же договорились, и я держу свое слово, — ответила она.
— Ну спасибо, — облегченно вздохнул он. — Я  твой должник. Ты не пожалеешь о том, что помогала мне.
— Разве это помощь? — сокрушенно покачала головой Ниси. — Я не могу видеть, как вы, двое любящих, по глупости отказываетесь от своего счастья.
— Я не отказываюсь, — с болью произнес Рикарду, — будь моя воля, я бы хоть завтра отправился под венец с Паулой!
— Ну так надо же бороться за свою любовь! — подзадорила его Ниси. — Еще ведь не поздно...
— Ты так считаешь?
— Я в этом уверена!

В один из дней Сиру сообщил боссу, что готов представить ему проект завещания.
— Здесь учтены все твои требования и пожелания, только тебе придется самому объяснить сыновьям, почему ты так разделил паи компании. Иначе они могут сказать, что я тобой манипулировал.
— Ладно, давай свой проект, а я уж сам разберусь, что мне делать.
Он внимательно прочитал документ и, похвалив Сиру, сказал, что сыновьям не обязательно знать все детали.
— Но если с тобой, не дай Бог, что-нибудь случится, они же растерзают меня!
— Не растерзают, — твердо произнес Эдуарду. — Подписывай, и дело с концом! Я тебе верю и очень на тебя надеюсь.
— Спасибо, — растроганно ответил Сиру. — Клянусь, что не подведу тебя! Оправдаю твое доверие! 
— Ну ладно, не волнуйся так, — осадил его Эдуарду. — Я вовсе не тороплюсь умирать. Хотя сегодня у меня что-то там покалывает слева. Поеду сейчас домой, отдохну. А если мои дети все же не поверят тебе, то отдай им вот эту кассету...
Увидев хозяина, вернувшегося из офиса раньше обычного времени, Ниси заботливо спросила;
— Вам не нужна помощь? Вы очень бледны.
— Да, мне сегодня нездоровится, — признался Эдуарду. — Если тебе не трудно, принеси стакан воды.
Ниси охотно выполнила его просьбу. Раннее возвращение хозяина было ей весьма на руку. Она знала, что Рикарду и Паула сейчас выясняют отношения в саду, и ей недоставало благовидного предлога, чтобы вызвать сюда Родригу. Теперь же такой предлог появился!
— Сеньоры Эстелы нет дома, — сказала она Эдуарду,— но я могу позвонить вашим сыновьям или доктору.
— В этом нет необходимости, — ответил он. — Мне уже лучше.
— Тогда, может, вам стоит прогуляться в саду, на свежем воздухе?
— Да, пожалуй, — согласился Эдуарду.
Он медленно пошел к выходу, а Ниси, не мешкая ни секунды, стала звонить Родригу.
— Приезжайте немедленно! У вашего отца сердечный приступ.
Теперь оставалось только уповать на то, что Рикарду и Паула не уйдут из сада, не поссорятся, а, наоборот, оказавшись наедине, тотчас же бросятся друг другу в объятия.
Так оно, в общем, и произошло. Паула хотя и твердила, что должна выйти замуж за Родригу, но ее губы сами тянулись к Рикарду.
— Ты пытаешься обмануть и меня, и себя, — говорил ей он. — А страсть выдает тебя! Я же чувствую, как трепещет все твое тело, как оно жаждет моих прикосновений, моих ласк.
— Да! Да! — сдалась, наконец, Паула. — Я ничего не могу поделать с собой. Меня тянет к тебе как одержимую. Может, если бы мы с Родригу хоть раз переспали, он бы вытеснил тебя из моей памяти.
— Никогда этому не бывать! Я не позволю! — совсем разгорячился Рикарду и, забыв обо всем на свете, принялся срывать с Паулы одежду...
Все это происходило в дальнем уголке сада, на открытой террасе гимнастического зала. Но судьбе было угодно, чтобы старик Медейрус направился именно туда и доковылял до гимнастического зала как раз в тот момент, когда тела двух возлюбленных слились в весьма пикантной позе.
Эдуарду застыл, шокированный. А затем попытался уйти подальше от этого злосчастного места, но, сделав пару  шагов, рухнул как подкошенный.
Тем временем домой примчался Родригу, и Ниси направила его в сад.
Вскоре он нашел отца — живого, но без сознания. Несколько дней Эдуарду Медейрус был на грани жизни и смерти. Эстела и ее братья все это время находились рядом с отцом, не теряя надежды, что он все-таки придет в сознание.
А Ниси пыталась замолить свой грех, обращая слова раскаяния к Господу:
— Я не желала зла сеньору Эдуарду и не думала, что он увидит Рикарду и Паулу. Это произошло не по моей вине. Но все равно прости меня. Господи, и пошли выздоровление сеньору Эдуарду!
Она никому не говорила, как все было на самом деле, однако Аугусту заподозрил неладное и прямо спросил дочь:
— Признайся, это ты подстроила так, чтобы у хозяина случился приступ? Ведь ты вызвала по телефону Родригу, а могла бы позвать на помощь того, кто был гораздо ближе, — Рикарду. Ты же знала, что он в это время находился в саду!
— Ничего я не знала! — чуть не плача, оправдывалась Ниси. — Сам подумай, зачем мне желать смерти сеньору Эдуарду? Я догадываюсь, откуда у тебя такие мысли: это мать меня в чем-то подозревает, а ты просто повторяешь ее слова.
— Разве у меня не может быть собственного мнения? — обиделся Аугусту. — Мать и в самом деле кое-что высмотрела про тебя в своих картах, но я-то сопоставил факты! Потому и спросил: не ты ли направила сеньора Эдуарду в сад, зная, что сеньорита Паула гуляет там с Рикарду? 
— А ты откуда знаешь, что они там гуляли? — испугалась Ниси.
— Так я же сам их видел! Когда Родригу нашел отца и стал звать на помощь, я побежал в сад и увидел, как со стороны гимнастического зала бегут Рикарду и Паула. 
— Папа, не говори об этом никому, — попросила Ниси. — И будь уверен в одном: я никогда не желала зла сеньору Эдуарду. А то, что с ним произошло, — чистая случайность.
— Я верю тебе, — сказал Аугусту. — Но молись, чтобы наш хозяин поправился.
—Я делаю это постоянно, — хмуро промолвила Ниси. И вот наступил день, когда Эдуарду заметно полегчало. Он даже смог поговорить с навестившей его Клотильдой. Она, стараясь приободрить его, пошутила:
— Эдуарду, разве мы не собирались на днях пообедать с тобой в ресторане? Ты забыл, что приглашал меня? 
Он в ответ улыбнулся:
— Ничего, нам принесут обед сюда.
— Ну что же, — сказала Клотильда, — для начала и это неплохо. Но запомни, у меня ведь далеко идущие планы: я еще не теряю надежды выйти за тебя замуж!
— А я всегда мечтал на тебе жениться, — произнес он вполне серьезно. — И всегда любил тебя... 
Его глаза увлажнились, и Клотильда тоже с трудом удержалась от слез.
— Я была бы плохой женой, — произнесла она растроганно, жалея и любя его, как никогда прежде. — И ты не имел бы сейчас таких замечательных детей... Так что тебе не о чем сожалеть, Эдуарду.
Она с нежностью погладила его ладонь, и он ответил слабым, едва ощутимым рукопожатием. А потом попросил ее позвать Родригу и Рикарду, сказав, что хочет поговорить с ними наедине. Эстела восприняла это желание отца с обидой, но Клотильда обняла ее по-матерински, и обе женщины дали волю слезам. Эдуарду же слабеющим голосом напутствовал  сыновей:
— Я чувствую, что моя жизнь угасает... Поэтому Хочу, чтоб вы запомнили главное: я очень вас люблю и буду любить там, куда мне суждено отправиться... А вы, пожалуйста, поддерживайте и защищайте друг друга. Что бы ни случилось, держитесь вместе. Женщины приходят и уходят... — Он умолк, видимо, не желая продолжать эту щекотливую тему, и Рикарду ощутил острый укол вины.
А Родригу принялся уверять отца:
— Папа, ты поправишься! Мы тебя очень любим!
— Это лучшее, что я мог от вас услышать, — тихо вымолвил Эдуарду. — А теперь поцелуйте меня и позовите сюда Эстелу.
Она вошла в палату, не успев как следует вытереть слезы. Эдуарду, заметив это, пролепетал еле слышно;
— Не плачь, доченька... Я люблю тебя...
В тот же миг его голова резко откинулась на подушке. Эстела закричала. А врач, склонившись над Эдуарду, подтвердил, что тот умер.

* * *

Через несколько дней после похорон Сиру собрал наследников Эдуарду, чтобы ознакомить их с последней волей усопшего.
— Это официальный документ, подписанный вашим отцом незадолго до смерти, — напомнил он на всякий случай, предвидя негативную реакцию наследников. — Ознакомьтесь, пожалуйста, с завещанием.
Эстела, ее братья и Тадеу углубились в чтение текста. Сиру с тревогой ждал, что будет дальше. И гневная реакция потомков Эдуарду Медейруса вскоре последовала.
— Это подлог, фальсификация! — вскочил с места Родригу. — Отец не мог нас лишить наследства!
- Но он и не сделал этого, — сохраняя выдержку, сказал Сиру. — Еще раз прочитай внимательно, и ты все поймешь.
— Да что тут понимать? — воскликнул разъяренный Рикарду. — Если верить этой бумажке, то наш отец передал половину всех акций тебе! А поскольку у тебя и без того имеется пять процентов акций, то ты становишься владельцем контрольного пакета!
— Это немыслимо! Кто ты такой, чтобы распоряжаться нашими семейными акциями? — подала голос Эстела. — Ты даже нам не родственник. Отец не мог завещать все тебе!
— Вчитайтесь внимательно в текст, — еще раз предложил им Сиру. — Ваш отец передал мне акции не в собственность, а лишь во временное распоряжение ими. Я знал, что вам это не понравится, но Эдуарду настоял на таком решении.
— Может, у него помутился рассудок накануне приступа, а ты бессовестно воспользовался его болезнью, — высказал предположение Тадеу, и остальные члены семьи подхватили эту версию.
— Точно! — сказал Рикарду. — Завещание было подписано как раз в тот день, когда у отца случился последний инфаркт. Ты просто увидел, что ему плохо, и надавил на него. Или подсунул бумажку, а он подписал ее не глядя.
— Отец не имел привычки подписывать что-либо не глядя, — возразил Родригу. — Неужели на него и в самом деле нашло затмение?
— Нет. Эдуарду продумал все задолго до смерти, — сказал Сиру. — Он искал наилучший способ защитить вас от возможных ошибок. Ему казалось, что никто из вас еще не готов к управлению компанией.
— А ты, значит, готов? — спросил, не скрывая обиды, Родригу.
— Эдуарду был уверен, что я смогу избежать многих ошибок.
— Да он просто ...чит нас! — истерично закричала Эстела. — Издевается над нами! Я предлагаю отдать эту бумажку на экспертизу. Надо установить ее подлинность. 
— Ну а что вы будете делать, если выяснится, что завещание подлинное? — спросил Сиру. 
— Оспорим его в суде! — заявила Эстела. — Докажем, что отец написал все это под твоим давлением. 
Сиру нахмурился.
— Я предполагал, что наш разговор пойдет именно по такому сценарию. И потому просил Эдуарду заранее ознакомить, вас с завещанием. Но он предпочел записать вот эту кассету, которую велел передать вам только в случае вашего несогласия с завещанием. Думаю, вы должны просмотреть ее без меня. 
Он вышел, оставив наследников одних.
Дрожащими от волнения руками Родригу вставил кассету в видеомагнитофон, и на экране тотчас же возник Эдуарду Медейрус.
— Мои дорогие дети, — начал он, и голос его прозвучал с такой теплотой и любовью, что Эстела заплакала навзрыд, а Родригу и Рикарду вытерли слезы молча. — Сейчас, когда моя жизнь может оборваться в любой момент, я думаю только о вас, о вашем будущем. И это странное на первый взгляд завещание я составил исключительно ради вашего блага. Управление компанией я поручаю Сиру. Он же будет какое-то время распоряжаться всем нашим капиталом. А потом все будет возвращено вам. День и час, когда это случится, определит Сиру. Есть еще несколько деталей, которые пока не подлежат разглашению. Но со временем вы все узнаете и, надеюсь, не будете в обиде на своего отца. Наберитесь терпения и работайте. Приумножайте капитал, накопленный мною с таким трудом. Он пока не ваш, но находится в надежных руках. Верьте мне, мои дорогие! Я очень люблю вас!..
На этом запись оборвалась, и в кабинете повисла долгая, тягостная тишина. Никто не решался нарушить ее первым, потому что каждый испытывал двойственное чувство — любви к отцу и обиды на него.
— Что ж, видимо, мы должны смириться, — заговорил, наконец, Тадеу. — Но также нам следует контролировать  каждый шаг Сиру.
— А какой в этом толк? — скептически усмехнулся Рикарду. — Мы же все равно не сможем на него повлиять, так как он — владелец контрольного пакета акций.
— Нет, ты опять ничего не понял, — возразил Родригу. — Сиру имеет решающий голос при распределении средств на нужды компании: размещение заказов, покупку оборудования и прочее. Но потратить эти деньги на себя и свою семью он не имеет права. Отец не давал ему таких полномочий. Тут мы с Сиру находимся в равных условиях.
— Значит, если я верно тебя поняла, — уточнила Эстела, — отец попросту заморозил наши деньги до поры до времени? 
— Да, вероятно, именно эту цель он и преследовал, — подтвердил Родригу.
— Знать бы только, на какой срок! — сказал Рикарду. — Надо как следует прижать Сиру и вытянуть из него недостающую информацию.
— Но ты же слышал, отец полагал, что никто из нас пока не способен управлять компанией, — вновь с нескрываемой обидой произнес Родригу. — Вероятно, Сиру будет управлять ею до тех пор, пока не сочтет, что мы кое-чему научились и не пустим отцовский капитал по ветру.
— Как бы он сам не пустил его по ветру! — не удержался от замечания Тадеу.

Он не мог знать, что примерно то же самое сказали Сиру его дочь и жена, узнав, какие полномочия возложил на него покойный Эдуарду Медейрус.
— Если бы он знал, что ты картежник, то никогда бы не доверил тебе свой капитал, — заявила Марту, а Лижия добавила:
— Папа, когда тебя в очередной раз потянет к картам, вспомни о сеньоре Эдуарду.
— Вы ничего не понимаете, — обиделся на них Сиру. — Когда человеку оказывают такое доверие, то он не станет разменивать его в казино!
— А не ты ли говорил, что страсть к игре сильнее твоей воли? — напомнила ему Марилу.
— Да, говорил. Но теперь я просто обязан победить в себе эту страсть!
— Папочка, как бы я хотела, чтоб тебе это удалось! — обняла его Лижия.
Сиру тяжело вздохнул. После сегодняшнего разговора с Новаэсом он уже мог представить, какие испытания обрушатся теперь на его голову. Новаэс, едва узнав о завещании, сразу же попытался навязать Сиру свою волю:
— Еще при жизни Эдуарду мой будущий зять хотел взять у меня кредит на модернизацию оборудования, но старик ему не разрешил. Теперь кредит возьмешь ты, причем под более высокий процент, выгодный мне!
«Он говорит со мной как с последним ничтожеством», — подумал Сиру и в тот момент поклялся, что никогда не позволит Новаэсу помыкать собой.
— Я не буду вредить Медейрусам, — ответил он решительно и твердо.
— А ты оказался неблагодарным, — покачал головой банкир.
— Долг я тебе выплатил, — напомнил ему Сиру. Новаэс презрительно усмехнулся:
— А что ты будешь делать, когда проиграешься в очередной раз? Залезешь в карман к Медейрусам? 
— Нет. Я буду честно выполнять поручение Эдуарду.
— Ну, тогда тебе снова придется занимать деньги у меня! — рассмеялся Руй.
— Не придется! — с вызовом ответил Сиру. — И ты не надейся, что сможешь помыкать мной.
Новаэс перестал смеяться:
— Когда Паула станет женой Родригу, ты вообще вылетишь из компании! Это я тебе обещаю!