Глава 5
Влюбиться - не значит любить. Влюбиться можно и ненавидя.
Ф. Достоевский
— Эй, Т/Ф, подбери слюнки, — выкрикнул очередную глупую фразу Драко, вальяжно пройдя мимо когтевранки. Та лишь крепче сжала свою палочку, и казалось, вот-вот выстрелит в него смертоносной "Авадой" и даже бровью не поведет.
— Заткнись, Малфой! — шикнул на него Фред, заслоняя её собой в то время, как Гермиона старалась успокоить девушка, постепенно вскипающую от злости.
— У-у-у, смотрите, Уизли запал на заучку Т/Ф, как романтично, — с явным отвращением на лице произнёс в ответ блондин, скрестив руки на груди.
— Тебе ли говорить о романтике? Ты самовлюблённый петух! — в порыве гнева выплюнула Т/И из-за спины друга.
Тот, к кому обращалась данная фраза, явно смутился, его брови сдвинулись к переносице, а подбородок дёрнулся вверх. Слова, словно острый нож, ранили его, хотя он и не показал этого, только, поправив мантию, двинулся прочь, а его растерянные прихвостни двинулись следом.
***
— Нет, вы видели? Что позволяет себе эта... Т/Ф? — слизеринец метался от одного угла к противоположному, а Крэбб и Гойл следили за ним взглядами, время от времени согласно кивая.
— Оставьте меня, я хочу побыть один! — рявкнул он наконец, развернувшись к ним.
Они послушно покинули комнату, оставив его в тишине, которую нарушал лишь треск камина.
Плюхнувшись в кресло и закинув ноги на журнальный столик, он думал обо всей этой суматохе и своих весьма двойственных чувствах к девушке. Может, его действиями управляла необъяснимая ненависть ко всем маглорождённым, а может, к ней прибавлялась ярость и частично обида на то, что они не могут дружить. Всё очень запутанно. И он так глубоко погрузился в собственные мысли, что не заметил, как уснул.
***
Следующий учебный день открыл урок заклинаний, вновь объединив в одних стенах два факультета, но в последний момент профессора Флитвика вызвали на внеплановое собрание, и ученики остались в классе без преподавательского контроля. Конечно, не обошлось без летающих по кабинету бумажек и разговоров.
Лишь Т/И погрузилась в написание конспекта с головой и поэтому не заметила нависающего над ней Теодора Нотта.
— Чем я могу помочь? — она подняла голову на него и вопросительно изогнула бровь.
Он усмехнулся, смахнув рукой пергамент, отчего тот отлетел на приличное расстояние и приземлился на пол. Т/И скептично оглядела его. Данный поступок явно не привел её в восторг.
— Повторюсь... Чем я могу помочь? — отчеканив каждое слово, заново спросила когтевранка, бегая взором по его самодовольному лицу.
— Да брось, не будь занудой, — в то же мгновение он обвил её запястье и дёрнул на себя. Потеряв равновесие, она уткнулась носом в его грудь.
— Что ты творишь?! Отпусти меня! — прошипела девушка, упёршись в плечи слизеринца, и постаралась вырваться из его объятий.
— Эй, — на шею её пленителя легла чья-то рука, на мгновение заставив оторвать внимание от неё. — Она же сказала отпустить. Или ты плохо слышишь?
— Малфой? — тот замялся, а затем набрался смелости и произнёс. — Не лезь не в свои дела, — на что блондин лишь расплылся в улыбке, больше походившей на оскал.
— Не мои дела, говоришь? — бледные пальцы сжались в кулаки, а тонкая кожица на костяшках, казалось, сейчас порвётся от напряжения.
Доля секунды и...
Удар.
Нотт отпрянул в сторону, приложив ладонь к носу, из которого, к слову, уже хлестала кровь.
Снова удар, но на сей раз пострадал Драко. Парни сцепились друг с другом, будто бешеные псы, и так бы и били друг друга, если бы остальные не начали их разнимать. А на девушку нахлынул шок с примесью страха.
— Отведи его к мадам Помфри, — послышался голос у её уха, когда она пришла в себя.
— Д-да, конечно, — робко взяв своего спасителя под руку, она повела его в больничное крыло.
Колдунья торопливо забрала парня и закрыла двери прямо перед лицом когтевранки, перед тем крикнув что-то вроде "Не беспокоить".
Ещё около получаса она колдовала над ним, и потом двери распахнулись, а на одной из коек Т/И увидела его. С виду Малфой казался очень здоровым, лишь повязка на правой руке напоминал о драке.
— Ну, как ты? — полушёпотом спросила она, присаживаясь на край.
Драко приоткрыл один глаз.
— Живой, — с усмешкой молвил он и дотронулся до своего носа. — Он хотя бы ровный?
— Ровный, не переживай, — волнение слизеринца вызвало у девушки смех, однако он в миг сменился серьёзным выражением лица. — Зачем ты полез туда? Ты не должен был...
Она не успела договорить, как Малфое её перебил:
— Т/Ф! Ты и впрямь такая зануда? — светлые брови взлетели вверх. — Не порть романтику!
— Романтику? -—хмыкнула девушка. — Не знала, что можешь испытывать нечто подобное.
— Ты многого не знаешь, — прошептал Малфой, обращаясь скорее к себе, чем к девушке, и отвернулся от неё.
Дальше поговорить им не удалось - мадам Помфри выставила Т/И за дверь, аргументировав это тем, что Малфою нужно отдыхать.
***
Замок тем временем прихорашивался к Рождеству, несмотря на то, что любоваться волшебными украшениями было почти некому. В коридорах висели гирлянды остролиста и омелы, щели и прорези доспехов сияли таинственным светом, а в Большом зале, как обычно, поблёскивали золотыми звёздами двенадцать огромных ёлок.
Т/И по-настоящему любила Рождество и, в отличие от учеников других факультетов, всегда сама украшала ёлку в гостиной. Когда девушка заканчивала с гостиной Когтеврана, приступала к украшению Гриффиндора.
— Не трогай мишуру, Джинни!
— Я только поправила её.
— Не надо её поправля... Отойди от гирлянды, Симус!
— Остынь, Т/И.
— Остыть?! Джордж, ты что не видишь, что шарики висят не симметрично? Запомни раз и навсегда: красный, жёлтый, зелёный, синий. А не красный, красный, красный!
***
— Давай устроим это Рождество без магии? — предложила Т/И. — Давай сделаем это так, как в моём мире?
Ему не нравится, когда она называет мир маглов - своим. Фред прекрасно понимает, что Т/И росла среди обычных людей и что она считала себя такой же, как они, но как только сова с письмом из Хогвартса постучалась в окно девушки, она перестала быть обычной. Она перестала принадлежать тому миру. Т/И полностью стала частью мира магии. Его мира.
— Давай, Т/И, — согласился Уизли.
Странные, всё-таки, эти маглы. Зачем куда-то ехать, когда можно, с помощью простейшей трансфигурации, превратить швабру в красивое новогоднее дерево? Зачем тратить кучу этих разноцветных прямоугольников, которые маглы называют деньгами, когда с помощью одного взмаха палочкой, можно решить все проблемы? Бесплатно....
Вдруг они услышали стук в окно. Посмотрев в него, друзья увидели сову.
Т/И встала, подошла к окну и впустила бедную замёрзшую птицу. Сова выронила на кровать свёрток, упакованный в коричневую бумагу, и, залетев в свою клетку, засунула голову под крыло.
— Это от твоих родителей! — заулыбалась Т/И и с детским восторгом начала срывать упаковку, а Фред наблюдал за этим зрелищем и понимал, что он самый счастливый человек на свете, ведь у него есть она, его Т/И.
Вскоре с упаковкой было покончено и их взору открылись три тёплых вязаных свитера. На груди одного красовалась буква «Ф», на другом «Д», а третий свитер предназначался Т/И.
Девушка, с улыбкой до ушей, взяла свитер, который принадлежал ей, надела и принялась читать записку, которая лежала в свёртке.
— Что там мама пишет? — спросил Фред.
— Поздравляет нас с Рождеством, — не отрываясь от чтения, проговорила Т/И. — И ещё, она счастлива, что я теперь дружу с вами и что терплю такого невыносимого зануду, как ты.
— Мама так написала? — Фред потянулся за запиской, а Т/И, заливаясь смехом, подняла руку вверх, чтоб он не смог достать. — Дай я прочту.
— Моя мама, кстати, тоже выслала нам посылку, — вдруг сказала когтевранка.
— Тоже совой?
— Нееет, — Т/И легонько стукнула друга по лбу. — У маглов письма и посылки отсылаются с помощью почты, не совами.
Снова она говорит не знакомое для него слово, которое, судя по всему, является неотъемлемой частью её прошлого.
Ему никогда не понять тот мир.
Ему никогда не понять её, до самого конца.
Никогда.
За это он её и любит.