Мамочка

Лалиса

Мой первый триместр почти окончен и я надеюсь, что скоро пройдёт моя утренняя тошнота и появившаяся в последние две недели слабость, но больше всего я жду возможности ещё раз взглянуть на нашего с Чонгуком малыша на повторном УЗИ.

Кстати о Чонгуке… С тех пор как я уволила Трейси, он стал ещё больше любить меня. Думаю, это всё из-за того, что он увидел, я готова ему доверять и отстаивать наши отношения. А иначе и быть не может. Я люблю Чонгука и знаю, что он любит меня. Честно говоря, я никогда не была так счастлива.

Я прилегла на диван в гостиной. Сегодня меня все утро беспокоят судороги и тянущая боль внизу живота. Пожалуй, позвоню доктору и запишусь на приём. Я тянусь за телефоном на кофейном столике и чувствую вдруг хлынувшую горячую влагу между ног. Смотрю на свои серые штаны для йоги, на которых разрастается кровавое пятно.

Нет. Нет, нет, нет, нет, нет!!!

Меня охватывает паника, когда понимаю, что это значит, и слезы градом начинают катиться по щекам. Что же мне делать?

Чонгук!

Схватив телефон, набираю его номер. Идут бесконечные гудки, и звонок переадресуется на голосовую почту. Я пытаюсь снова и снова, но Чонгук не берёт трубку. Значит, он в суде и не может ответить.

Боль и паника нарастают.

Кому же мне ещё позвонить?

Я просматриваю свои контакты, пока не добираюсь до номера мамы Чонгука и нажимаю кнопку вызова. Она отвечает почти мгновенно.

— Лалиса?!

— Миссис… Чон? — давлюсь я слезами.

— Да, милая. Что случилось?

— Малыш… Кажется, я его потеряла. У… меня кровь… идёт. Вы… можете приехать ко мне?

— Ох, милая. Мы уже в пути.

Она не бросает трубку и разговаривает со мной по телефону, пока они не подъезжают к нашему дому. Отец Чонгука проходит в гостиную и, подхватив меня на руки, несёт к машине. Всю дорогу я пытаюсь дозвониться до Чонгука и он, наконец, отвечает, когда мы подъезжаем к входу больницы.

— Лалиса? Ты в порядке? Я только что вышел из зала суда и…

— Мы в больнице, — перебиваю его я. — У меня открылось кровотечение…

— Я уже еду, детка. Скоро буду.

Меня вкатывают на кресле внутрь и везут в родильное отделение. Одна медсестра регистрирует меня, другая берёт анализы.

Чонгук врывается в смотровой кабинет, как только они заканчивают. В его глазах застыли страх и паника, и как только мы встречаемся с ним взглядами, я разражаюсь слезами. Чонгук бросается ко мне, обнимает, пока я плачу, и пытается успокоить.

Наконец в кабинет входит доктор.

Чонгук

В смотровой кабинет входит доктор, и я не могу прочитать выражение его лица. Я не уверен, следует ли мне воспринимать это как хороший знак или нет. Если бы мы потеряли ребёнка, разве он не выглядел бы мрачнее?

— Ну, похоже, вы немного испугались.

— Это ещё мягко сказано, — говорю я.

— Мисс Монобан, у вас так называемая «угроза выкидыша». К счастью, вы добрались сюда вовремя, и мы сможем помочь вам, но вы останетесь в больнице, по крайней мере, на ночь, чтобы мы могли присматривать за вами. А потом, когда вы вернётесь домой, вы должны будете соблюдать постельный режим, пока все не придёт в норму. Через минуту медсестра принесёт вам первую дозу лекарства и снотворное. Вы должны отдохнуть, а я вернусь к вам позже.

Он уходит, и через минуту входит медсестра с водой и бумажным стаканчиком с двумя таблетками. Она протягивает всё это Лалисе, и моя девочка, приподнявшись, принимает лекарство, и ложится обратно. Она выглядит измученной, и я знаю, что стресс от всей этой ситуации не помогает ей и нашему ребёнку.

Я глажу Лалису по волосам, пока она не закрывает глаза.

— Одна из таблеток – снотворное, так что она сможет немного отдохнуть.

Я подтаскиваю стул к больничной кровати и беру Лалису за руку. Вскоре дыхание любимой выравнивается, и она засыпает.

— Сынок, давай мы привезём тебе сменную одежду и что-нибудь поесть для тебя и Лалисы? — предлагает мне мама.

Я просто киваю, глядя, как моя девочка спит. Мама подходит и обнимает меня.

— С ней все будет хорошо. Они оба будут в порядке. Я знаю это.

Отец хлопает меня по плечу, и они оба уходят, обещая скоро вернуться.

Я сижу рядом с кроватью и смотрю, как спит Лалиса, прокручивая в голове все, что произошло сегодня. Я посылаю сообщение своему новому помощнику (кстати, мужчине), чтобы он освободил моё расписание на ближайшие пару дней. Мне нужно быть рядом со своей девочкой, а всё остальное подождёт.

Вскоре возвращаются родители. Они привезли для Лалисы бульон в термосе и блинчики. Для меня бутерброды, чипсы и сок. Так же они прихватили мои спортивные штаны и футболку, чтобы я переоделся.

Часы посещений заканчиваются, и родители прощаются со мной, обещая вернуться утром. Я же обещаю им позвонить, если что-то изменится.

Время течёт медленно, и я всё же засыпаю, но просыпаюсь в два часа ночи от того, что проснулась Лалиса.

— Эй, как ты себя чувствуешь? Мне позвать медсестру?

— Нет, я в порядке. Просто немного проголодалась, — отвечает она и пытается сесть.

Я помогаю ей сесть и налив в чашечку с термоса бульон, протягиваю Лалисе. Она выпивает его и принимается за блинчики. Быстро расправившись с ними, Лалиса вздыхает, и ложиться на спину.

— Всё ещё хочешь есть? Я могу попытаться найти торговый автомат или что-то ещё.

— Нет, этого было достаточно. Спасибо.

Мы смотрим друг на друга в тусклом свете ночника.

— Ты в порядке?

— Я так испугалась, — отвечает она и по её щеке скользит слеза.

— Знаю. И я тоже, — я заползаю на кровать рядом с ней и обнимаю её. — С тобой все будет в порядке… С нами все будет в порядке. Мы выполним указания доктора, и всё будет хорошо. Я люблю тебя, Лалиса.

— Я тоже люблю тебя, Чонгук.

Она кладёт голову мне на грудь, и мы вновь засыпаем.