Мамочка

Лалиса

Спустя две недели

Я сижу на неудобном пластиковом стуле в приёмной доктора Хэртстоуна и жду, когда меня позовут. С одной стороны от меня устроились мистер и миссис Хван, с другой Чонгук. Доктор решил, что мне необходимо сделать тест в клинике, и, получив результат, огласить его нам всем.

Я смотрю на мистера и миссис Хван, держащихся за руки. Они пытаются улыбнуться мне, но тщетно. И я их понимаю. Они в шаге от того, что их мечта иметь ребёнка улетучится как дым. А что так и будет, я не сомневаюсь. Вот уже несколько дней меня мучает тошнота и грудь стала чувствительной.

Я украдкой бросаю взгляд на Чонгука и вижу, что он наблюдает за мной. Он кладёт руку на спинку моего стула и гладит меня по шее, пытаясь снять напряжение.

Но я не могу расслабиться и с каждой секундой всё сильней и сильней желаю покончить с этим.

Наконец появляется медсестра и зовёт нас пройти в кабинет. Мы с четой Хван медленно встаём, но Чонгук, вскочив на ноги, протягивает мне руку. Я отталкиваю её и прохожу в кабинет. Хван и Чонгук входят вслед за мной и устраиваются на стульях. Я тоже хочу присесть, но медсестра останавливает меня.

— Вам придётся пойти со мной, чтобы мы могли сделать анализ крови.

Я поворачиваюсь, чтобы последовать за ней, и вижу, как Чонгук ободряюще улыбается мне.

Я не знаю, почему все ещё так строга к нему. Он был очень мил со мной последние две недели.

Чонгук звонил и писал мне каждый день, всегда спрашивая, как я себя чувствую, как прошёл мой день, или нужно ли мне что-нибудь. Если я окажусь беременна, то уверена, что из него получится отличный отец. Он такой внимательный и заботливый.

Он приезжал повидаться со мной почти каждый день. Иногда по утрам, когда я работала в закусочной. Тогда он покупал мне поесть, завтракал вместе со мной и оставался до тех пор, пока ему не надо было ехать на работу. В другие же дни, когда он был занят на работе целый день, он всё равно приезжал и обязательно привозил что-нибудь вкусненькое. А ещё каждый раз он дарил мне цветы. Никто до него не дарил мне их раньше.

Но всё же его поведение насчёт меня настораживает. Мне кажется, мужчина, который по воле случая, может стать отцом ребёнка от женщины, которую едва знает, не вёл бы себя так. К тому же мы пока не знаем, беременна я или нет.

Тут кроется что-то ещё.

В один из вечеров на бензоколонке, я решила найти в интернете информацию о Чонгуке.

Там были статьи о его впечатляющем послужном списке и ещё о том, что он один из самых завидных холостяков в Сеуле. Все, что я читала, изображало его безжалостным, высокомерным придурком, так почему же он так мил и заботлив со мной?

Медсестра ведёт меня в процедурный кабинет, где нас ждёт ещё одна медсестра. Там у меня берут кровь для анализа, взвешивают, и задают вопросы, как я себя чувствую.

Я рассказываю им о чувствительной груди и о том, как меня тошнит. Медсестра, которая привела меня сюда, всё записывает и потом ведёт обратно в кабинет врача.

Я вхожу, и Чонгук первым вскакивает со стула. Он приподнимает бровь, глядя на меня, и я вижу, как всем им не терпится узнать результаты, но прежде чем я успеваю открыть рот и сказать им, что ещё пока не знаю, медсестра прерывает меня.

— Доктор Хэртстоун сейчас подойдёт, чтобы огласить результат, — говорит она, пятясь из комнаты.

Я подхожу, чтобы занять оставшийся стул и как только сажусь, дверь открывается и в кабинет заходит доктор Хэртстоун.

— Добрый день, — говорит он, обходя свой стол и устраиваясь в кресле.

Мы смотрим на него, затаив дыхание, пока он просматривает что-то на своём компьютере.

— Ну, судя по результатам, процедура прошла успешно. Лалиса беременна.

Чонгук

«Лалиса беременна».

Я хочу кричать от счастья, но это будет не уместно. Другая пара, не скрывая слез, обнимает друг друга, и я знаю, что это был их шанс родить ребёнка. Я пытался поговорить с ними, пока Лалисы не было, но они смотрели на меня как на врага и молчали.

Я поворачиваюсь к Лалисе. Она не выглядит счастливой или грустной из-за этой новости. Она даже не выглядит удивлённой. Она просто застыла на месте и даже не моргает.

Я обнимаю Лалису, пока доктор рассказывает нам, что оставляет эту беременность на наше усмотрение и объясняет чете Хван о других доступных им вариантах.

Как только доктор заканчивает, я помогаю Лалисе встать со стула, и мы бок о бок выходим из кабинета, а затем из клиники. Лалиса подходит к своей машине, больше напоминающей ржавое дырявое корыто и я следую за ней.

Теперь, когда она беременна моим ребёнком, я смогу дать ей всё, что она заслуживает. Я уже выбираю в голове варианты новой машины, что-то безопасное и надёжное, когда она скользит за руль.

— Подожди минутку, — говорю я, не давая ей закрыть дверь у меня перед носом.

— Мне нужно на работу, — отвечает она пытаясь закрыть дверь.

— Я думал, мы уже говорили об этом. Я позабочусь о тебе. Ты переедешь в мой... наш дом, и я всё улажу. Тебе не нужно работать. Я зарабатываю более чем достаточно. Я могу обеспечить нас.

— Я могу работать. Мне не нужно переезжать. Я беременна, а не умираю, — огрызается она в ответ.

Боже, как же меня заводит, когда она злится.

— Лалиса, я хочу заботиться о тебе. О тебе и нашем ребёнке.

Она изучает меня с минуту и, в конце концов, кивает головой.

— Мне нужно подать заявление за две недели.

Она все ещё, кажется, неохотно уступает мне, но, эй, я поработаю над этим.