Глава 2
РОV Тень
Оборотень? Ну и дела!
Я закрыл глаза, надеясь, что когда открою их, то проснусь в своей кровати, а Руна исчезнет.
Напрасная надежда. Руна сверлила меня взглядом, светлые глаза сверкали. О боги, она прекрасна в своем зверином обличье: блестящая густая шерсть, сверкающие желто-зеленые глаза. И крупная. Возможно, в вытянутом виде даже больше меня. Теперь то, что она кажется выше и худее, получило объяснение. Укушенные оборотнями, или варгами, как они обычно называют себя, в человеческом обличье обрастают мускулами и становятся на дюйм-два выше.
Теперь, когда в голове у меня прояснилось, я чувствовал ее запах. Больше он не был ни цветочным, ни сладким. Нет, теперь от нее пахло землей, как в лесу в конце лета во время дождя. О, и еще разъяренной самкой, разумеется.
— Ведь полнолуние через два дня, верно?
Ее глаза сузились.
— А что? Думаешь, у меня вспышка ПЛС?
— Была такая мысль.
Оборотни могут шутить по поводу предлунного синдрома, но остальные не находят ничего забавного в их вспышках ярости, резкой смене настроений и неконтролируемых сексуальных порывах.
— О, конечно же, моя злость не имеет никакого отношения к тому, что с одним из двух людей, которых больше всего ненавижу, я прикована цепями в темнице, а через два дня, когда превращусь в зверя, с меня живьем сдерут шкуру, которая уйдет за бесценок на подземком черном рынке. — Она с рычанием выдернула свою руку из моей руки. — Так что прости меня за то, что я немножко злюсь.
— Немножко?
Она дернула свою цепь, словно надеясь, что та порвется и она сможет наброситься на меня.
— Знаешь, я ведь собиралась выследить тебя и причинить боль. К несчастью, хоулы поймали меня раньше, чем я успела сделать это.
— Как они тебя поймали?
Она подтянула колени к груди и обхватила их руками.
— Я вернулась на то место, где на меня напал оборотень. Я все же надеялась найти какие-нибудь улики. Поскольку это было рядом с твоим домом, я зашла к тебе на квартиру. А когда я уходила, ко мне на улице обратился какой-то человек и спросил, знаю ли я тебя, стал задавать слишком много вопросов — это показалось мне подозрительным, и я попыталась уйти. Но он уколол меня иголкой. Очнулась я уже здесь.
Я нахмурился:
— Откуда они узнали, что ты варг?
— Они не знали, пока другой варг не пришел допросить меня, — ответила она, и это прояснило дело.
Обычно только оборотень или шейпшифтер может узнать себе подобного.
— О чем тебя допрашивали?
— О тебе, Тень. А именно: что я делала возле твоего дома и откуда знаю тебя.
Вот дьявол! Ее похитили совсем не ради шкуры. Ее похитили, потому что она знает меня. Но зачем?
Руна по-прежнему буравила меня убийственным взглядом, сурово сдвинув изящные брови. Я сделал глубокий вдох, втягивая через ноздри резкий запах ее гнева и более мягкий, женственный аромат, который пробуждал мой мужской инстинкт. Ей не место здесь, запертой с демонами в подземелье, где воняет плесенью, мочой и страхом.
Как и моей сестре тоже. От сознания того, что и Руна, и Скалк попали сюда из-за него, мне сделалось плохо.
Неспособность защитить женщин была главной темой моих ночных кошмаров.
За резким скрежетом последовал порыв холодного воздуха, и железная дверь нашей темницы распахнулась. Руна придвинулась ко мне. Вошел мужчина-демон из породы так называемых найтлэшей, или ночных бичей, чье человеческое обличье портили когтистые ноги и острые зубы. Следом шагнули два импа — мужского и женского пола — с непропорционально большими глазами и ртами для своих маленьких круглых голов. В руках у них были цепи, дубинка и бамбуковая трость.
— Возьмите его, — приказал найтлэш.
Я кинулся на импов. Найтлэш привел в действие один из двух рычагов на стене. В ту же секунду скрежет поворачивающихся колес потряс подземелье, и моя цепь стала укорачиваться до тех пор, пока я не повис боком, распластавшись по стене.
Я стиснул зубы от боли, пронзившей плечо и бедро. Один из импов застегнул металлический ошейник вокруг моей шеи, а второй защелкнул кандалы. Мои проклятия эхом отскакивали от сырых стен, но сквозь них я слышал, как Руна умоляет найтлэша не трогать меня. Удивленный, я бросил на нее быстрый взгляд, когда импы опустили меня на пол.
В ее глазах сверкала ярость, так что, возможно, она не так уж сильно ненавидит меня, как говорит. А может, она хочет, чтоб Смотрители оставили меня в покое и дали ей самой убить меня.
— Куда вы меня ведете?
Я рванул свои оковы, за что получил от импа удар дубинкой по затылку. Найтлэш не ответил, просто скривил губы в мерзкой улыбочке и намотал цепь, пристегнутую к моему ошейнику, себе на кулак, рывком подняв меня на ноги. Импы выкрутили мне руки за спину и щелкнули наручниками.
Они потащили меня к двери. Когда я на пороге стал вырываться, удар по ногам бросил меня на колени. Холодный воздух коснулся ног — трость разорвала ткань брюк. Следующей будет моя плоть.
Позади меня Руна сыпала проклятиями и угрозами, столь же внушительными, сколь и бесполезными. Я не мог представить, чтобы та Руна, с которой я спал, то застенчивое, робкое создание, каким она была, так сквернословила. Похоже, малышка и в самом деле отрастила когти и зубы.
Чертовски сексуально.
Вернее, было бы, если б меня не тащили к одному из трех позорных столбов. Конечно, я не имел ничего против хорошей порки, но сильно подозревал, что ничего приятного меня не ждет. Но все же лучше позорный столб, чем водяное колесо, дыба в углу или металлические крючья, свисающие с потолка. И это еще не самые страшные из пыточных орудий, громоздящихся в огромном зале.
Через арку в задней части подземелья, ведущую в комнату поменьше, открывалось зрелище, от которого у меня кровь застыла в жилах, а волосы на затылке встали дыбом. Комната была заполнена медицинским оборудованием: всевозможные скальпели, стол для вскрытия, пила для костей и расширитель груди. На полу пятна свежей и засохшей крови.
Меня затошнило.
Демоны привязали меня лицом наружу, руки вытянуты вверх и в стороны, ноги широко расставлены при помощи палки-расширителя и пристегнуты за лодыжки. Женщина-имп погладила мое бедро, пробираясь выше, и я тут же стал разрабатывать план, как ее соблазнить, чтоб она отпустила меня… пока найтлэш не стукнул ее по голове. Однако тот факт, что некоторые из Смотрителей женщины, стоило принять к сведению.
— Где женщина-амбер? — спросил я.
— Будешь сотрудничать — увидишь ее.
Я не ожидал ответа, поэтому низкий скрипучий голос ошеломил меня. Мне показалось, я расслышал чуть заметный акцент… похоже, ирландский. Какая-то нескладная фигура, полностью скрывающаяся под широким черным балахоном, выступила из тени, и ее смешок был таким же холодным, как воздух.
— И что я должен делать, чтобы сотрудничать?
— Страдать.
Ледяная дрожь прокатилась по моей коже.
— Нельзя ли поконкретнее?
Боковым зрением я заметил какую-то вспышку движения. Что-то ударило меня в грудь, и кровь брызнула на деревянный столб со мной рядом. Там стоял найтлэш с шипованной цепью, страшно гордый собой.
— Достаточно конкретно?
— Более чем, — отозвался я сквозь стиснутые зубы. — Хотя было бы эффективнее, если б вы сняли с меня рубашку.
— А еще говорят, что шутник в семье Фантом.
В голове у меня зашумело. Откуда этот сукин сын знает о Фантоме?
— Это всеобщее заблуждение, тупица.
Оскорбление стоило мне новой порции страданий. Кровь свободно струилась по моей груди сквозь лохмотья, оставшиеся от медицинской рубашки. Единственным утешением стала мысль, что, занявшись мной, они оставили в покое Руну.
— Снимите с него одежду, — велел Черный Балахон, — и приведите девку.
Девку? Какую девку? Один из имбов со всех ног кинулся исполнять приказ, а найтлэш разрезал мою форму и снял с меня ботинки.
— Знаешь, несправедливо, что я голый, а ты прячешься под этим своим театральным балахоном.
Черный Балахон придвинулся ближе, чуть-чуть, но вполне достаточно, чтобы я ощутил его вибрацию на своей коже. Она была знакома, как и запах, который что-то напоминал, но я не мог понять, что именно. Вибрация ослабла, а быть может, была замаскирована. Возможно, использовался магический покров, скрывавший ее. Но почему? Он не хочет быть узнанным?
— Ты близок к эсгенезису, — сказал Черный Балахон. — К Перелому. Я чувствую это. Ты готов? Или намерен сопротивляться, как сопротивлялся Призрак?
Черт, нет, он же не собирается ускорить заключительный процесс полового созревания, тот, что позволит мне перевоплощаться и оплодотворять женщин среди прочих, менее приятных вещей? Но откуда этот мерзавец знает, что делал Риз, пытаясь отсрочить Перелом?
— Если ты добиваешься, чтоб я спросил, откуда тебе известно про моих братьев и мой вид, зря стараешься, тупица. Если у тебя есть что сказать, так говори уже, черт бы тебя побрал.
— Не сейчас.
Черный Балахон обошел меня, пряча лицо под низко надвинутым капюшоном, но его манера двигаться… снова показалась очень знакомой. Он остановился позади меня и кончиком пальца провел по моему позвоночнику. Я едва сдержался, чтобы не передернуться.
— Ну так что? Ты намерен сопротивляться? Или взять себе пару? Ах, ну конечно, тебе нельзя взять одну-единственную супругу-пару, потому что ты можешь влюбиться и проклятие вступит в силу. — Горячее зловонное дыхание опалило мое ухо, когда существо наклонилось ближе. — Ошибки юности всегда возвращаются, чтоб укусить за задницу, не так ли?
Этот сукин сын знает про маленкур — проклятие, суть которого заключается в том, что если я влюблюсь, то буду медленно, но неуклонно исчезать до тех пор, пока не стану невидимым. Я буду жить вечно, терзаемый жесточайшими голодными спазмами, неутолимой жаждой и невыносимым сексуальным желанием.
Я закрыл глаза и попробовал сообразить, кто может знать такие интимные подробности моей жизни. Список оказался коротким, и те, кто в нем, не рассказали бы.
Если только их не подвергли пыткам.
Скалк.
— Еще, — сказал Черный Балахон. — Бедро.
У меня почти не было времени приготовиться, прежде чем цепь найтлэша разорвала мне плоть.
Черный Балахон рассмеялся:
— Ну разве это не похоже на карму, учитывая, скольких женских особей ты вот так подвешивал? Еще, — повторил Черный Балахон.
Цепь вонзилась в другое бедро. Пот выступил у меня на лбу, перед глазами поплыло. Как Риз выдерживает это раз в месяц, когда платит за грехи Фантома?
— Ты гадаешь, как Призрак справляется с этим всякий раз, когда Фантом превышает свой лимит человеческих жертв.
Я резко вскинул голову, но Черный Балахон отступил в тень.
— Ну хватит с меня этого бреда! — проревел я. — Кто ты, черт тебя побери?
Зловещий трескучий смех, похожий на кудахтанье, эхом разнесся по подземелью.
— Я демон, который заставит тебя молить о смерти.
Начиная прямо с этой минуты.
Я снова резко повернул голову на хорошо знакомый женский голос.
Я уставился на брюнетку, медсестру-вампира, давно работавшую в подземной больнице, и внезапно все встало на свои места. Скалк не проговорилась — это сделала Солайс.
— Ах ты, сука!
Похотливая улыбка обнажила длинные клыки, когда она наклонилась и прошлась по моей груди снизу вверх теплым влажным языком. Шершавый язык зацепил разорванную кожу. Боль пронзила меня, но мне еще и не такое приходилось терпеть, играя с некоторыми из своих наиболее грубых постельных партнерш.
— Я так давно мечтала попробовать тебя, — пробормотала она у моего соска. — Но ты ни разу даже не взглянул на меня.
— Это потому, что после стольких лет траханья с моим братом, — прорычал я, — ты была подпорченным товаром.
Она продолжала лизать мою грудь, даже слегка пососала медальон врача, и я удивился, не понимая, когда же начнется пытка, потому что все это только заводило меня. Да, это отвратительно, но, черт возьми, я же семинус, способный возбудиться в любых обстоятельствах, а от женщины передо мной исходило такое мощное возбуждение, словно она была в охоте.
— Мы еще посмотрим, кто из нас подпорченный.
Она опустилась на колени, плотоядно оглядела кровь у меня на бедре. И тогда я понял. О дьявол, теперь я точно знаю, какие страдания мне уготованы!
РОV Руна
Каждый звук, который просачивался сквозь дверь из дерева и железа, заставлял меня вздрагивать. Мне следовало бы радоваться, что Тень пытают. Следовало бы вызваться помочь. Но черт бы побрал мое глупое сердце, я хотела спасти его.
Чтобы убить самой.
Вот только приехала я в Нью-Йорк не для того, чтобы убить Тень. Я вернулась в своей родной город с приказом собрать сведения о подземной больнице демонов и установить местонахождение бывшего солдата и Хранителя эгисов, от которого не поступало никаких сообщений после того, как он доложил о существовании больницы. В армии боялись, что он стал предателем не только Соединенных Штатов, но и всей человеческой расы. А когда Секретный рейдерский полк армии США отдает приказ, ты его выполняешь — и не только потому, что в твоем мозгу установлен микродетонатор. Нет, это суперсекретное военное подразделение дает «особым членам» цель и чувство общности с тем миром, который их отверг.
Я не была отвергнута, но моя ситуация гарантировала это безо всякой помощи. Эгисы убили бы меня, но, вероятно, прежде я расправилась бы с бесчисленным количеством невинных людей. К счастью, мой брат, офицер СРП, точно знал, что делать, когда нашел меня истекающей кровью в тот вечер в аллее, где на меня напали. Армия спасла мне жизнь, даже попыталась предотвратить распространение вируса ликантропии. Это им не удалось, но побочные эффекты их экспериментального лечения оказались полезными.
Я по-прежнему превращаюсь в огромного слюнявого зверя три ночи каждого месяца — зверя, который не контролирует свои действия и почти ничего не помнит из того, что происходит с ним в зверином обличье. Но благодаря армии я могу превращаться в зверя в любое время, когда захочу. Так даже лучше, ибо когда я превращаюсь намеренно, то сохраняю свою человеческую сущность, могу контролировать себя и помню все.
Где-то зазвучал переливчатый женский смех, за которым последовал длинный, протяжный стон. Эротический.
Эротический стон Тени. Я узнала бы этот звук где угодно. Неужели они пытают его сексом?
Ублюдок. Я ненавижу его. И вместе с тем уверена, что как раз перед тем нападением оборотня он спас жизнь моему брату. И, говоря по правде, и мне тоже.
Я встретила его, когда в моей жизни настала черная полоса. Чувствуя себя вдвое старше в свои двадцать пять лет, я так и не оправилась после смерти матери четыре года назад. Та умерла, одинокая и несчастная, по моей вине. Но чем тут я могла помочь?
Одна из моих работниц, девушка с пирсингом и зелеными волосами, все время подшучивала надо мной из-за того, что я никогда не рискую, и, возможно, именно поэтому мой бизнес захирел. Никаких рисков ни в любви, ни в бизнесе, ни в жизни. И куда это меня привело?
Жила ли я по-настоящему полной жизнью?
Ответ на это был болезненно очевиден, особенно потому, что чувство вины убивало меня гак же верно, как тот недуг, что поразил Эрика. Я с безжалостностью религиозного фанатика отказывала себе во всем, что хотя бы отдаленно напоминало удовольствие. Как я могла позволить себе испытывать то, чего лишила свою мать?
Ни дня не проходило, чтобы я не вспоминала о том, как разрушила родительский брак и подтолкнула маму в пучину депрессии. Сколько бы раз Эрик ни пытался внушить мне, будто я должна простить себя за то, что рассказала матери об отцовской измене, я не могла. Брат не знал моей тайны: в глубине душа я боялась, что сделала это не из заботы о маме.
Сделав это, я намеренно причинила боль отцу.
В тот день, когда Тень вошел в мою жизнь, я впервые задумалась, будет ли мне ради чего жить, когда Эрика не станет.
Он неторопливо вошел в мою кофейню, огромный, великолепный, стуча мотоциклетными ботинками по полу, мягко поскрипывая кожаными штанами и курткой, с пиратской серьгой в левом ухе, поблескивавшей на свету. На правой руке темнела татуировка, как и на правой стороне шеи, и мне стало интересно, составляют ли они единое целое.
Взоры всех женщин устремились на него. Все мужчины отвели глаза.
— Ох, вот это мужик, — прошептала Эспик, — настоящий самец!
Невозможно было оторваться от него, пока он приближался к стойке, глазами удерживая мой взгляд.
Эспик задышала тяжело и часто.
— Вот он, твой шанс, Руна. Хватай его, давай же, иначе, клянусь, это сделаю я.
Тень остановился передо мной.
— Кофе.
Это слово слетело с его губ так, словно он приглашал меня к оргазму.
— Да, — прошептала я, потому что он мог бы дать мне… Ох, ну конечно. Кофе. Я прочистила горло. Дважды. — Обычный, большой или гранд?
— Тот, который самый большой.
— Какой кофе предпочитаете?
— Крепкий и горячий.
— Молоко? Соя? Сливки?
— Ад и все дьяволы. — Он положил ладони на стойку и наклонился вперед. — Просто. Кофе.
Его напряженный взгляд нахально оценивающе ощупал мою фигуру, что должно было возмутить, но лишь заставило сердце биться быстрее.
— Хотя я соблазнился бы на что-нибудь послаще.
Эспик подтолкнула меня локтем и шагнула вперед.
— Руна у нас стеснительная. У вас есть мотоцикл? Потому что она любит мотоциклы. Бьюсь об заклад, ей хотелось бы посмотреть на него.
— Эспик!
Мои щеки вспыхнули от смущения.
— Руна, — мягко проговорил мужчина в коже, словно пробуя мое имя на вкус. — Хотите прокатиться?
— Хочет, хочет, — ответила за меня Эспик и поставила перед ним его кофе.
Я покачала головой.
— Хорошо, — сказал он и бросил на стойку десять долларов. — Сдачи не надо. Пошли.
Не успела я вымолвить и слова протеста, как он схватил свой кофе, обошел стойку, взял меня за руку и повел к задней двери. Я уперлась ногами в порог.
— Послушайте, мистер…
— Тень.
Странное имя. Хотя, впрочем, я работаю с девушкой, которая называет себя Эспик.
— Мистер Тень.
— Просто Тень.
— Ну, значит, Тень. Боюсь, я никуда с вами не поеду.
Он вскинул черную бровь и распахнул дверь.
— А кто сказал, что мы куда-то поедем?
– Но вы сами предложили.
Моя широкая юбка обмоталась вокруг икр, когда он увлек меня в узкий переулок.
— Ага.
Я запаниковала. Этот мужчина может быть серийным убийцей или насильником, а я, вдвое меньше его, иду с ним в глухой переулок.
— Я не могу.
Вдруг я оказалась прижатой к стене здания его мощным телом, и его жаркое дыхание обожгло мне ухо. Обе его руки были у меня на плечах… А куда же он дел кофе?
— Я чувствую твое желание, Руна, — пробормотал он тягучим соблазнительным тоном. — Ты распускаешься для меня как цветок.
Он потерся о мое тело бедрами. Набухшая плоть под ширинкой ритмично касалась моего живота, обещая впечатления, которые я никогда не забуду. Этот мужчина просто ходячий секс — подавляющая масса мускулов, тестостерона и чувственности, против которых у меня нет защиты. Вряд ли хоть одна женщина могла противостоять Тени. По крайней мере в мыслях. Тело же сдавалось сразу, без сопротивления.
Груди напряглись и стали покалывать, сердце лихорадочно колотилось о ребра, между ног сделалось жарко и влажно. Я крепко сжала бедра, унимая тянущую боль между ними, но от этого стало еще хуже.
Ситуация стремительно вырывалась из-под контроля, и когда его язык проложил влажную дорожку вдоль шеи, а руки стали гладить бедра, я поймала себя на том, что мне наплевать.
Он скомкал мою юбку в кулаке и начал поднимать.
— Ты хочешь этого? — Легонько куснул в шею и вдавил мощное бедро мне между ног, создавая крайне эротичный, восхитительный нажим. — Вели мне остановиться, и я остановлюсь.
Вот мой шанс прекратить это и уйти. Вернуться в свое обанкротившееся кафе, а потом домой, к умирающему брату. По дороге домой меня могут ограбить и убить. Меня может сбить машина. Могут пырнуть ножом на станции подземки.
И я умру с мыслью, что не рискнула ни разу в жизни.
Пальцы Тени скользнули между нашими телами, погладив меня через влажную ткань трусиков.
— Итак?
— Не останавливайся. Пожалуйста, не останавливайся.
Какой-то низкий, чувственный рокот вырвался из глубин его горла, когда он поцеловал меня. Это был не обычный поцелуй, а влажное облизывание губ, а потом глубокая, жаркая встреча языков, от которой я задышала тяжело и часто и так вцепилась в его куртку, словно никогда не собиралась отпускать его.
Треск разрываемой ткани запечатлелся где-то на краю сознания, вместе с шумом проезжающих машин, чьим-то смехом на тротуаре. Но ничто не имело значения, даже скольжение по ногам трусиков, падавших на асфальт.
Боже, это безумие. Секс с незнакомцем в переулке. Средь бела дня.
Миг просветления прорезался сквозь чувственный туман, когда он расстегнул «молнию» своих штанов. Я остановила его, твердо схватив за запястье.
— Почему я? — спросила я. — Там были и другие женщины, красивее, сексуальнее.
— Я почувствовал твою нужду.
Это был странный ответ, но в следующую секунду он уже проталкивался в меня, несмотря на удерживающую его руку, и мне стало все равно, откуда налетел этот ураган. Инстинкт возобладал, и я обвила его ногами за талию и застонала, когда он протиснул в меня кончик своей плоти.
— О Боже, — выдохнул он, — ты такая тугая.
Тень немножко отстранился и снова вошел, уже чуть глубже. Легкое растягивающее ощущение смягчило остроту наслаждения, когда головка его пениса прокладывала себе путь через мой узкий проход.
— О-о. — Я выгнула спину, и он обхватил меня сзади рукой, поддерживая. — Еще. Я хочу еще.
Словно дождавшись разрешения, Тень вонзился глубоко, разрушая наслаждение волной боли. Он замер с напряженным лицом.
— Ты как?
— Прекрасно, — выдавила я, когда боль отступила. — Просто давно не занималась этим.
Годы, точнее сказать. Я лишилась девственности в старших классах с парнем, который клялся, что любит меня, но через два дня уже точно так же любил другую.
— Надо предупреждать, — прорычал он, — я был бы мягче.
— Просто закончи, — попросила я, и, грубо выругавшись, он начал двигаться во мне.
Не было никакого разжигания, как я ожидала. Никакого мягкого, приятного нарастания ощущений.
Был мгновенный всплеск, взрыв, от которого я закричала бы, если б он не зажал мне рот ладонью. Его мощные толчки вдавили меня в стену, но мне было все равно, потому что новый взрыв сотряс меня, и он задрожал, застонал, дернувшись в сильнейшем освобождении.
Когда мы оба смогли дышать, я опустила ноги, а он вышел из меня и быстро застегнул ширинку. Теплая жидкость щекотно потекла по ноге, резко вернув меня к реальности.
— О Боже! Ты не предохранялся.
— Я совершенно здоров.
— Все равно.
Тень закрыл мне рот поцелуем. Когда оторвался, у меня закружилась голова. Он взял меня за руку и повел к заднему входу в кафе. Но когда мы уже почти дошли до двери, удар молнии снова воспламенил кровь.
— О!
Я ахнула, когда еще один оргазм сотряс мое тело. Тень прижал меня к себе и держал, своим мощным телом впитывая мою дрожь.
— Это случится еще пару раз. Тебе, пожалуй, лучше на некоторое время скрыться в кабинете или в туалете.
Он дождался, когда я снова смогла твердо стоять на ногах, и вразвалку зашагал прочь. На углу оглянулся через плечо.
— Кстати, у меня «харлей».
Хмурясь, я вошла в кафе. Эспик ухмыльнулась:
— Ну так какой у него мотоцикл?
Я рассмеялась:
— «Харлей». У него «харлей».
Позже Тень связался со мной, и мы несколько недель встречались. Потом состояние моего брата ухудшилось. Тень пришел ко мне домой, провел несколько минут с Эриком, и через пару дней брат полностью выздоровел.
А спустя совсем короткое время на меня напал оборотень, и Эрик забрал меня в СРП, где мне спасли жизнь.
Секретная военная база стала для меря шоком — я-то думала, мой брат обычный военный, просто солдат. Но, как оказалось, он уже много лет работал на СРП, в элитной группе наряду с сотней других, военных и гражданских. И даже несколько варгов — военнослужащих, которые выжили после нападения и были переведены из своих регулярных подразделений на службу в СРП.
По причине ликантропии они чувствовали себя изолированными от других сослуживцев и сформировали некую стаю, как требовали их новые инстинкты. Меня приняли в этот узкий круг, но без военной подготовки я все равно чувствовала себя аутсайдером, сколько бы они ни приглашали меня на свои барбекю на заднем дворе и коктейли в баре на территории базы. Эрик был отнюдь не в восторге от всего этого. Он всегда беспокоился обо мне. С самого нашего детства он являлся моим сторожевым псом, спасая от отцовских кулаков. А позже, когда Эрику предоставили опекунство надо мной, позаботился о том, чтобы все мои школьные приятели понимали, каковы будут последствия, если кто-то обидит меня.
Скрежет ключа в замке вырвал меня из воспоминаний.
Дверь в темницу распахнулась, и найтлэш с двумя импами втащили Тень. Он был голым, руки и ноги связаны, на груди и бедрах пятна засохшей крови.
Его глаза, мерцающие золотом, были устремлены на меня. Мгновенный, неудержимый порыв броситься к нему заставил меня натянуть свои цепи. Тень ревел, вырывался, пытаясь добраться до меня, и хотя я не знала, почему он так сильно хочет меня, но настолько отчетливо ощутила его отчаяние, что оно вызывало во мне ответный жар.
Найтлэш огрел Тень дубинкой по черепу. Резкий звук удара разнесся по темнице словно выстрел, эхом отскочил от стен. Тень утихомирился, но глаза его сверкали и он по-прежнему смотрел на меня не отрываясь.