12
От лица Дженни.
То, как Лалиса целует меня, не похоже ни на что, что я испытывала раньше. Исходящее от неё доминирование требует, чтобы я сдалась, отдала ей все, что у меня есть, чтобы она могла владеть мной.
Её рот такой горячий на моем, трение вызывает покалывание на моих губах. Её язык пробует каждый дюйм моего рта, её дыхание становится самим воздухом, которым я дышу.
Это сводит меня с ума от желания.
Приподнимаясь на цыпочки, я прижимаюсь к ней как можно ближе. Она убирает руку с моего лица, только чтобы взять меня за бедро.
Она хочет меня. Эта женщина хочет меня. Папа предупреждал меня, что это произойдёт, и теперь, когда это произошло, я не могу сказать, что возражаю. Я хочу быть с Лалисой. Узнать её всю.
— Господи, Дженни, — стонет она мне в рот, затем её язык набрасывается на мой, забирая воздух прямо из моих легких. Я поднимая руки к её шее, ощущение её теплой кожи впитывается в кончики моих пальцев. Поцелуй такой интенсивный, что в моей груди взрывается фейерверк. О боже.
На вкус она как вино и все греховное. Мой разум затуманивается от желания, каждый мой вдох наполнен ароматом её пьянящим ароматом тела. Её другая рука обвивается вокруг моей шеи сзади, та, что на моем бедре, крепче прижимает меня. Наши губы сплетаются, языки танцуют, затем её зубы прикусывают мою нижнюю губу, и я не могу сдержать вырвавшийся стон.
Тело Лисы сильнее прижимается к моему. Я чувствую, как выпуклость её возбужденных сосков прижимается к моему декольте, её рука перемещается с моего бедра и проскальзывает под рубашку. Её пальцы мгновенно обжигают мою кожу, когда они жадно касаются моего бока.
У меня вырывается жалобный стон.
С нетерпеливым рыком Лалиса хватает меня за бедра, и я прижимаюсь к стене. Я обхватываю ногами её за талию, и она упирается коленом в жар между моих ног.
Поцелуй прерывается, и когда она толкается снова, она поднимает руки, чтобы обхватить мое лицо, её глаза горят на мне, как голубая часть пламени. Самая горячая часть.
Боже, это так напряженно. И так хорошо. Суровое выражение её лица выглядит так, будто она собирается проглотить меня. Мой живот сильно сжимается, моя кожа предвкушает её прикосновение, мое тело жаждет её.
Вместо того, чтобы приблизить свой рот к моему, её горячие поцелуи обжигают мою шею. Моя голова откидывается назад, моего требования, чтобы мы не торопились, теперь нигде нет.
Когда её ладонь накрывает мою грудь, я снова стону, на этот раз потираясь о её подкачанное бедро, когда она толкается вверх. Боже. Эта женщина.
Она издает еще одно нетерпеливое рычание и дергает мою футболку вверх, моя спина выгибается, когда её рот смыкается вокруг моего соска.
Я мгновенно обливаюсь льдом, беспокоясь, что она увидит следы укусов, оставленные Техваном. Они заживают медленнее, чем те, что на моем лице. Опустив ноги, я хватаюсь зафутболку и прикрываюсь, прислоняясь спиной к стене. Дыхание срывается с моих губ. Вот почему я хотела подождать. Я не хочу, чтобы она видела метки.
Лиса делает шаг назад, качая головой, как будто изо всех сил пытается восстановить контроль.
— Блять.
Её грудь поднимается и опускается от глубоких вдохов, которые она делает. Голод медленно сходит с её лица.
— Точно. Ты сказала медленно.
Её глаза сканируют мое лицо.
— Я облажалась?
Я качаю головой.
— Мне просто нужно время, прежде чем мы дойдем до этого, — время, чтобы синяки на моей груди прошли.
Лалиса, должно быть, что-то прочитала на моем лице, потому что её черты мгновенно наполняются беспокойством.
— Я стерва.
Подойдя ближе, она обнимает меня, испуская глубокий вздох.
— Конечно, тебе нужно время.
Она целует мои волосы, затем признается:
— Приятно обнимать тебя.
— Приятно, когда ты меня обнимаешь, — шепчу я, прижимаясь ближе к её полной груди. Закрывая глаза, мой разум переполняется всем, что она сказала, и тем, что это значит. Часть меня чувствует, что все происходит быстро, но с другой стороны, есть часть, которая уже знает, что эта женщина создана для меня. Как она сказала, она как будто моя вторая половина. Прежде чем потерять контроль над поцелуем, она точно знала, что мне нужно, без моих просьб.
Как будто она уже знает меня вдоль и поперек. Поднимая голову, я на мгновение смотрю на неё, прежде чем приподняться на цыпочки и запечатлеть мягкий поцелуй на её губах.
Черт возьми, я встречаюсь с Лалисой Манобан.
Горячая ухмылка расплывается на её лице.
— Еще раз.
Я дарю ей еще один быстрый поцелуй, затем высвобождаюсь из её объятий.
— Мне нужна моя ежедневная доза диабета. Как можно скорее.
Следуя за мной к лестнице, она посмеивается.
— Пончики.
Пока Лалиса говорит Полу сбегать за пончиками, я сворачиваюсь калачиком на диване, мои глаза ищут вид за окнами. Тайка хватает пульт от телевизора, затем подходит, чтобы сесть рядом со мной. Обнимая меня за плечи, она притягивает меня ближе, пока я не прислоняюсь к ней.
— Не возражаешь, если я посмотрю новости? — спрашивает она.
— Вовсе нет.
Я прижимаюсь к ней, закрывая глаза.
Я слышу, как ведущий сообщает о том, что происходит по всему миру, но не обращаю на это внимания.
Делая глубокий вдох, я вдыхаю аромат Лисы, затем я начинаю задаваться вопросом, что бы случилось, если бы я не остановила её.
Мне любопытно.
Её тело сотрясается от беззвучного смеха.
— Разве ты не всегда любопытна? — я чувствую, что она смотрит на меня.
— В чем вопрос?
Я сажусь немного прямее, чтобы встретиться с ней взглядом.
— Как работает секс с тобой? Это совсем не звучит странно. Я имею в виду, с запретом прикасаться и все такое.
Она смотрит на меня мгновение, вероятно, обдумывая, как ответить на мой вопрос.
— Обычно это обыденные случаи, — пожимая плечами, она добавляет:
— Я никогда не раздеваюсь.
Мои брови приподнимаются.
— Ты занимаешься сексом полностью одетой?
Посмеиваясь надо мной, она кивает.
— Для этого нужна только одна часть тела.
— Боже, в твоих устах это звучит как рутинная работа.
— Это потому, что так и было.
Все еще обнимая меня за плечи, она притягивает меня к себе и опускает голову, пока её дыхание не овевает мое ухо.
— Но не совершай ошибки, Дженни. Когда придет время, я собираюсь насладиться раздеванием тебя догола, чтобы я могла чувствовать каждый дюйм твоего тела, прижатого ко мне, пока я погружаюсь глубоко в тебя.
Святое дерьмо.
Жар разливается по моему телу, мой живот сжимается от её голодных слов. Мой взгляд опускается к её бедрам, и, видя доказательство его желания, мокрого пятна на спортивных штанах, моя бровь снова взлетает вверх.
Она мокрая.
Будь прокляты синяки за то, что они не проходят быстрее.
Я сдвигаюсь, чтобы создать некоторое трение между ног.
Её зубы прикусывают мочку моего уха, по моему телу разливается сильное покалывание.
— Я собираюсь полакомиться твоей кожей, посасывать твои соски, пока ты не начнёшь умолять меня взять тебя.
Из меня вырывается сдавленный стон. Лиса притягивает меня ближе и сажает к себе на колени, так что я оседлала её, чувствуя её бедро у себя между ног.
Боже, это безумие. Я хочу скакать на ней, пока не кончу.
Её руки лежат на моих бедрах, её глаза прикованы ко мне.
— И ты будешь умолять.
Мне требуются все мои силы, чтобы не наброситься на неё. Мои губы приоткрываются, дыхание учащается.
Боже милостивый, как же яростно я хочу её.
Её ресницы опускаются, пока она не выглядит совершенно хищной и готовой трахнуть меня до бесчувствия.
К черту мои слова о том, что мне нужно время.
Это так приятно.
Не в силах контролировать свое тело, я надавливаю на её клитор, и облегчение наступает мгновенно.
Так, так хорошо.
Качая головой, она спрашивает:
— Почему ты сдерживаешься?
Доминирование изливается из неё, требуя, чтобы я подчинилась.
— Возьми то, что ты хочешь, Дженни.
Боже.
Мои глаза ищут её взгляд, задаваясь вопросом, как я смогу устоять на ногах рядом с ней.
Её хватка на моих бедрах усиливается, затем она толкается в мою ноющую сердцевину. Смесь удовольствия и облегчения настолько интенсивна, что мои глаза закрываются. Я слышу, как открываются двери лифта, и мои глаза распахиваются. Прежде чем я успеваю отодвинуться от Лалисы, её рука обхватывает меня, чтобы удержать на месте, и она рычит:
— Не смей, блять, двигаться.
Затем она рявкает на Пола.
— Просто поставь коробку.
Застряв на коленях Лисы, я слушаю, пока двери лифта снова не закрываются. Глаза Манобан захватывают мои в плен с горящим собственничеством.
— Почему ты сдерживаешься? — она спрашивает снова.
Аааа, мне приходится искать ответ, затем я выдаю первое, что приходит на ум.
— Мы стали парой примерно пять минут назад.
Черты лица Лисы смягчаются.
— Это действительно так?
Она наклоняет голову, вопросительный взгляд говорит мне, что она знает, что я что-то скрываю.
Сдаваясь, я признаю:
— У меня на груди есть отметины. Я не хочу, чтобы ты их видела.
В ее глазах появляется понимание.
— Я уже видела их.
Я приподнимаю бровь.
— Когда?
Тайка глубоко вздыхает.
— Ты была обнажена, Дженни. Несмотря на то, что обстоятельства были чертовски ужасными, я не могла не смотреть на тебя.
Мои плечи опускаются, и, наклонившись вперед, я прижимаюсь лбом к её груди.
Точно. Я не могу вспомнить и половины из того, что произошло той пятничной ночью. Просто я боролась со всем, что у меня было. Лиса обнимает меня, проводя рукой вверх-вниз по моей спине. Она больше не возбуждена, так что можно с уверенностью сказать, что я испортила настроение.
— Я не собираюсь лгать и говорить, что отметины меня не беспокоят, — шепчет она мне на ухо.
— Я чертовски ненавижу каждый синяк, но это не меняет того, как я тебя вижу.
Поднимая голову, я пытаюсь улыбнуться. Привязанность, собственничество и сильная ревность обострили черты её лица, которые должны пугать меня, но этого не происходит.
Ни разу Лалиса не смотрела на меня так, как будто я запятнана, и я не собираюсь позволять Техвану вонзать свои грязные когти в мою самооценку.
Впитывая взглядом то, как Лалиса смотрит на меня, я решаю еще раз побороться за себя. Но на этот раз я буду бороться за то, чего хочу. За Лису.
Её рот изгибается.
— Господи, ты прекрасна. Кажется, что в твоих глазах вспыхивают искры.
Я поднимаю руки, чтобы обхватить её подбородок, и, наклоняясь вперед,
прижимаюсь своим ртом к её рту. Я инициирую поцелуй, и она позволяет мне задавать темп. То, что я беру на себя инициативу, придает мне сил, и, обхватив её рукой за шею, я прижимаюсь к ней всем телом.
Мои губы впиваются в её, мои зубы прикусывают её нижнюю губу. Желание быстро возвращается, смывая с меня всякую нерешительность.
От лица Лалисы.
Дженни стонет, наклоняя голову, ее волосы образуют шелковую завесу вокруг нас, когда она, наконец, целует меня без всякого стеснения. Она начинает двигаться, потираясь своим телом о мое, и мне требуется больше сил, чем я предполагала, чтобы не взять верх и не трахнуть ее грубо.
— Господи, женщина. Такими темпами ты меня убьешь.
Я намокаю со скоростью света, мой клитор пульсирует с такой силой, угрожая прорваться сквозь штаны.
Затем она берет мою футболку и начинает тянуть ткань вверх. По привычке я жду, когда страх поднимется в моей груди, но там нет ничего, кроме жгучего желания. Она отбрасывает футболку в сторону, ее глаза опускаются, чтобы рассмотреть трикветру, вытатуированную над моим сердцем.
Кончиком пальца она проводит по трем переплетающимся петлям, прежде чем перейти к словам, вытатуированным на одном из моих ребер.
— Что это означает?
— Tada gan iarracht, — прочитала я слова, прежде чем перевести.
— Ничего без усилий.
Ее губы изгибаются, затем она снова поднимает глаза на мое лицо. Наклоняя голову, удивление наполняет ее захватывающие черты.
— Такая сварливая с другими, но ты нежная со мной.
— Не без усилий, — повторяю я слова, вызывая у нее смешок. Затем я добавляю.
— С тобой все по-другому.
Она смотрит на меня так, как будто я какое-то чудо, случившееся с ней, а не наоборот. Качая головой, я шепчу:
— Ты чудо, детка.
Прижимая ладони к моей груди, она опускает их к моему прессу, наблюдая за моей реакцией.
Господи, какое приятное чувство.
Читая вопрос в ее глазах, я отвечаю:
— Да, ты первая женщина, которая коснулась моей груди.
Я смотрю на нее с каждой унцией одержимости, которую испытываю к ней.
— С тобой все для меня в первый раз.
Ее брови сходятся вместе, как будто это ее печалит, затем она наклоняется вперед и целует мое плечо.
— Скажи мне, если я сделаю что-нибудь, что заставит тебя чувствовать себя неловко.
Я усмехаюсь.
— Это невозможно.
Затем я поддразниваю ее.
— Воспользуйся мной.
Я сжимаю ее бедра.
— Пожалуйста.
Громко смеясь так, что дыхание овевает мою шею, она прокладывает поцелуями путь к моей челюсти. Внезапно она спрашивает:
— Почему у тебя есть право предъявлять на меня права?
— Как глава мафии, я получаю право первого выбора.
— Другие принцессы мафии никогда не вызывали у тебя интереса?
— Нет.
Наши глаза снова встречаются.
— Твой отец знал, что делал, когда прятал тебя. Ты бы ни за что не дожила до девятнадцати, если бы я не заявила на тебя права.
— И это все? Ты решила, что я твоя, и это конец истории?
Мой рот кривится.
— Нет, это начало истории.
Мои слова вызывают красивую улыбку на ее лице. Она снова наклоняется ко мне, ее рот скользит по моему горлу и челюсти. Ее руки продолжают исследовать мою грудь, удовлетворенный стон срывается с ее губ, прежде чем ее рот накрывает мой.
К черту это дерьмо.
Крепко схватив ее, я разворачиваю ее одним плавным движением, и она ударяется спиной о диван. Переползая через нее, я качаю головой.
— Хватит дразниться.
Мой рот захватывает ее рот с диким желанием, лишающим меня рассудка. Мои руки проникают под ткань ее футболки, наслаждаясь ощущением ее кожи, пока я не накрываю ее груди, массируя их с трудом сдерживаемым контролем.
Когда я прижимаюсь к ее обжигающему жару, который я чувствую сквозь нашу одежду, ее спина выгибается дугой, умоляющий стон вырывается у меня изо рта.
Я отрываю свой рот от ее рта и вижу желание на ее лице, отчего она выглядит ангельской.
— Ты уверена, Дженни? Как только я переступлю эту черту, я буду владеть каждым дюймом тебя. Это последний шанс, который я даю тебе, чтобы ты отступила.
— Не надо.
— Я сойду с ума, блять.
Она пристально смотрит на меня мгновение.
— Ты никогда не причинишь мне вреда.
Это не вопрос, но все же я клянусь всем, что делает меня мужчиной:
— Никогда.
— Ты защитишь меня от своего мира?
— Он станет и твоим миром тоже.
— Я буду защищать тебя до последнего вздоха.
Я вижу момент, когда она подчиняется, затем она кивает.
— Владей мной, Лиса.
Положив руку рядом с ее головой, я запечатлеваю нежный поцелуй на ее губах. Другой рукой я провожу вверх-вниз по ее боку, запоминая изгиб ее тела. Когда я снова целую ее, ее руки перемещаются на мою спину. Ее пальцы скользят по моей коже, мурашки покрывают все мое тело.
Желая свести ее с ума так же, как она сводит меня, я начинаю раскачиваться напротив нее. Я задираю ее футболку, и на этот раз она не останавливает меня, а вместо этого помогает снять ткань. Мой взгляд опускается к исчезающим синякам на ее груди и боку, мои пальцы нежно ласкают их.
Опустив голову, я беру в рот ее правый сосок. Мой язык кружит вокруг твердого бутона.
— Боже, Лиса, — стонет она, выгибая спину.
Приподнимаясь, я беру ее за леггинсы и стаскиваю ткань с ее ног. Я встаю, мои глаза осматривают ее обнаженное тело.
— Моя.
Достав Glock из-за спины, я частично задвигаю его под диван, чтобы он был в пределах досягаемости. Я берусь за пояс, замечая, что губы Дженни приоткрываются, ее глаза сосредоточены на мне, когда я спускаю их и выхожу из ткани. Впервые в своей жизни я стою обнажённая перед женщиной.
— Ты совершенна, — шепчет Дженни с благоговением в голосе.
Переползая через нее, я прижимаюсь к ней своим телом, ее кожа касается каждого дюйма моего тела. Невозможно описать, каково это - чувствовать ее под собой. Рай и близко не подходит к этому.
— Я возьму тебя без осторожности.
Я не могу допустить, чтобы между нами что-то было. Никогда. Только не с этой женщиной. Её глаза ищут мои, затем она приподнимает бедра, прижимаясь своим жаром к моему бедру.
Меня охватывает неумолимая потребность, такая чертовски сильная, что я теряю полный контроль.
Мой рот прижимается к ее губам, поцелуй мгновенно становится грязным, доминирующим и собственническим.
Протягивая руку между нами, мои пальцы исследуют ложбинку между ее ног, и ощущение того, какая она влажная для меня, только сильнее заводит меня.
Я никогда раньше не двигалась медленно, и, не имея возможности сделать это сейчас, я направляю свои пальцы к ее входу. Одним сильным толчком я вхожу в ее тесноту, мое зрение затуманивается от того, насколько невероятно это ощущается.
— О Боже, — выдыхает она.
Я стону, по моему телу прокатывается мощная волна удовольствия от ощущения её стенок.
— Господи, Дженни.
Я должна сохранять неподвижность, чтобы это не закончилось еще до того, как я начну. Поднимая голову, я встречаюсь с ней взглядом.
Этот момент запоминается, когда я смотрю в ее янтарные радужки, пока она дышит, преодолевая дискомфорт от того, что я внутри нее.
— Ты в порядке?
Она кивает.
— Да. Просто плотно ощущается.
Медленно я выхожу из нее, мои глаза закрываются от того, как чертовски восхитительно чувствовать, как она обхватывает меня.
Руки Дженни обхватывают мою челюсть, притягивая меня обратно к своему рту. Когда я вхожу в нее жестким толчком, ее дыхание врывается в меня.
Все мое существо преображается, как будто я рождаюсь заново. Я начинаю поклоняться Дженни своим ртом и руками, моя кисть завладевает ее киской, поглаживая ее так чертовски сильно, что с этого момента она будет помнить только то, что я была внутри нее.
Я кладу свою душу на алтарь ее тела, и она превращает меня в женщину, которая сожжет мир дотла ради нее. Женщину, которая любит ее. Только ее.
Я отдаю Дженни всю себя.
Мое богатство.
Мое сердце.
Мое тело.
Я отдаю ей кровь, окрасившую мои руки. Преданность каждого мужчины, который работает на меня. Более сотни тех, кто до последнего вздоха будут умирать за нее. Дженни принимает мое предложение, когда ее рот пожирает мой. Она полностью синхронизирована со мной, ее стоны и мое хриплое дыхание сливаются со звуками соприкосновения наших тел.
— Господи, я начинаю любить тебя, —выдыхаю я ей в рот.
— Только тебя.
Мы окутаны коконом экстаза, глаза Дженни затуманиваются, пока не становятся похожими на сверкающие звезды.
— Лиса, — всхлипывает она, прежде чем чистое блаженство омывает ее лицо, ее тело содрогается под моим. Ее плотные стенки сжимают меня так чертовски сильно, удовольствие проносится пулей по моему позвоночнику, мой клитор сжимается, и я взрываюсь, мой темп замедляется, когда я дергаюсь рядом с ней. Матерь Божья.
В глазах у меня темнеет, и я становлюсь настолько уязвимой, насколько когда-либо буду, от парализующего меня мощного оргазма даже без прикосновений.
Толчки удовольствия электризуют нас, наши тела содрогаются, пока мы обе не начинаем хватать ртом воздух. Нависая над Дженни, я едва могу поднять голову.
— Господи, женщина, — выдыхаю я.
— Почти уверена, что ты собираешься меня убить.
— Угу.
Ее язык высовывается, чтобы облизать губы.
— Но какой способ умереть.
Наконец-то силы возвращаются к моему телу, и я могу выйти из нее. Дженни бьется в судорогах.
— Боже милостивый, Лиса. Я такая чувствительная.
Удовлетворение наполняет мою грудь, и я ухмыляюсь, как идиотка.
— Все еще чувствуешь меня внутри себя?
Она кивает.
— Хорошо, в ту секунду, когда ты больше не будешь чувствовать меня, скажи мне.
Она издает смешок.
— Зачем?
— Чтобы я могла трахнуть тебя снова.
Я прижимаюсь поцелуем к ее приоткрытым губам.
— Я хочу, чтобы ты чувствовала меня каждую секунду каждого дня.
Вы ждали, вы хотели.
Так сложно было переписывать гетеруху под дженлис без омегаверса 🫣