6.
Я захлопнула дверь за собой и едва не впечатала каблук в мраморный пол — настолько внутри всё кипело. Том как раз стоял в холле, стягивал с запястья часы и смотрел в телефон, даже не удостоив меня взглядом.
— Нам нужно поговорить, — выпалила я, бросая сумку на диван.
— Опять? — лениво протянул он, не поднимая глаз. — Ты только заселилась, а уже разговоры.
Я скрестила руки на груди.
— Мои родители хотят познакомиться с моим женихом.
Том наконец поднял глаза. Его ухмылка была до жути самодовольной.
— И в чём проблема? Скажи, что он занят. Я действительно занят.
— Проблема в том, — я шагнула ближе, — что если ты не покажешься перед ними, они никогда не поверят в этот «брак». А мне ещё два года минимум ходить и изображать счастливую женушку.
Он сузил глаза, откинул телефон на стол и шагнул ко мне.
— Слушай сюда, — его голос был низким и жёстким. — Я плачу за твою роль. А не за капризы твоей семейки.
Я сжала зубы.
— Я тоже не горю желанием знакомить родителей с таким хамом, как ты. Но, если ты откажешься, считай, что твоя идеальная картинка рушится. Им нужно верить, что я настоящая невеста.
Мы молча уставились друг на друга. Его челюсть напряглась, а в глазах мелькнуло раздражение.
— Ладно, — процедил он. — Один ужин. Один. Но предупреждаю, — он склонился ближе, почти касаясь моих губ, — я не собираюсь играть в милого мальчика ради твоих мамочки и папочки.
— Отлично, — фыркнула я. — Главное — прийди. Остальное я сама вытяну.
Я отвернулась и пошла к лестнице, но внутри сердце бешено колотилось: я только что выиграла маленькую войну.
***
Я стояла перед зеркалом уже двадцать минут и никак не могла решить, какое платье выбрать. Маленькое чёрное казалось слишком вызывающим, бледно-голубое — слишком невинным, а бордовое будто кричало: смотрите, я специально нарядилась, чтобы впечатлить.
Я закусила губу и в который раз поменяла серьги.
— Чёрт, да почему это так сложно?.. — пробормотала я себе под нос.
— Потому что ты любишь тянуть время, — раздалось за спиной.
Я вздрогнула и обернулась. Том стоял, прислонившись к дверному косяку, руки скрещены на груди, бровь поднята.
— Мы должны были выехать двадцать минут назад.
— Извини, — резко ответила я. — Но это встреча с моими родителями, а не твои разборки в клубе. Я не могу явиться туда как попало.
Он скользнул по мне взглядом сверху вниз.
— Ты хоть в мешке приди — им всё равно понравится, что их дочурка поймала богатого мужа.
Я прищурилась.
— Ты серьёзно? Думаешь, для них это только про деньги?
Том усмехнулся, сделал шаг в комнату.
— Для всех это про деньги, Агата. Просто кто-то честно это признаёт, а кто-то строит из себя наивную дурочку.
— А ты строишь из себя козла, — огрызнулась я, снова поворачиваясь к зеркалу.
— Не строю, я и есть козёл, — без тени смущения сказал он. — Давай быстрее. Ещё пять минут, и мы опоздаем.
— Вот именно поэтому я хочу выглядеть идеально, — выдохнула я, поправив волосы. — Чтобы у моих родителей не возникло вопросов, что я вообще делаю рядом с таким...
— Осторожнее с формулировками, — прервал он меня, наклонившись почти к самому уху. — Я могу передумать и сорвать всю твою идеальную игру.
Я обернулась, уперевшись руками в его грудь.
— Ты не сорвёшь. Тебе это нужно не меньше, чем мне.
Он задержал взгляд на мне, в уголках губ мелькнула кривая ухмылка.
— Иногда ты слишком хорошо понимаешь правила, девочка.
Я выдохнула, схватила сумочку и прошла мимо него.
— Едем. Пока ты не передумал быть моим «женихом».
***
Мы ехали молча. Я смотрела в окно, стараясь не обращать внимания на то, как сердце колотилось в груди. С каждой минутой мы приближались к дому моих родителей, и мысль о том, что я должна убедительно сыграть роль влюблённой невесты, сводила с ума.
Том сидел рядом, развалившись так, будто мир принадлежал ему. Он даже не смотрел на дорогу — уткнулся в телефон, и только время от времени бросал на меня быстрые взгляды.
— Ты нервничаешь, — произнёс он вдруг, даже не поднимая глаз.
— Конечно, нервничаю, — резко ответила я. — Это не поход в магазин, это мои родители.
— Расслабься, — его голос был ленивым, раздражающе спокойным. — Я умею играть роль идеального мужчины.
— Идеального придурка, скорее, — пробормотала я, но достаточно громко, чтобы он услышал.
Он усмехнулся, но ничего не сказал.
Машина свернула на знакомую улицу, и у меня внутри всё сжалось. Наш дом был простым, уютным, с маленьким садом и верандой, на которой мама любила пить чай. Когда водитель остановился, я заметила, что занавески на окнах уже приподнялись — значит, они ждали.
— Ну что, — Том спрятал в карман телефон и наконец повернулся ко мне. — Готова?
— Нет, — честно призналась я. — Но выбора у меня всё равно нет.
Он протянул руку, и я удивлённо уставилась на него.
— Что? — нахмурилась я.
— Держи меня за руку. Если уж играем — то до конца.
Я закатила глаза, но всё-таки вложила ладонь в его. Его пальцы сомкнулись на моей руке крепко, уверенно, и я ненавидела себя за то, что сердце от этого стукает ещё сильнее.
Мы вышли из машины. Дверь дома тут же распахнулась, и на пороге появилась мама. Она сияла, как всегда — в длинном платье, с аккуратной укладкой и улыбкой, которая могла растопить лёд.
— Агата! — воскликнула она и поспешила навстречу. Но когда её взгляд упал на Тома, её шаг замедлился. — А это... твой жених?
Я почувствовала, как Том слегка сжал мою руку, будто напоминая — не споткнись, играем вместе.
— Да, мама, — выдохнула я, улыбнувшись так, как будто это было правдой. — Познакомься, это Том.
Том улыбнулся — вежливо, сдержанно, но в его глазах всё равно скользнул тот самый хищный огонёк. Он протянул маме руку.
— Рад знакомству, фрау, — сказал он своим низким, уверенным голосом.
Я поймала на себе мамин взгляд — удивлённый, но довольный. А потом заметила в окне силуэт отца. Он стоял с таким видом, будто собирался вынести приговор.
Ну всё, началось...
Мы перешагнули порог, и запах свежей выпечки ударил в нос — мама явно готовилась к этому «знаковому» вечеру. На столе уже стояли чашки, фрукты, пироги и её фирменный яблочный штрудель, который всегда пах корицей и детством.
Я ещё не успела снять пальто, как мама буквально повисла у меня на шее, а потом оглядела Тома с головы до ног.
— Агата, — протянула она с хитрой улыбкой. — Почему ты мне не сказала, что у тебя такой красавец-жених?
Я чуть не поперхнулась воздухом, но Том даже бровью не повёл. Он держался так, будто всю жизнь играл роль примерного будущего зятя.
— Хотелось оставить сюрприз, — спокойно сказал он, и от этого у меня чуть глаза не вылезли на лоб.
Сюрприз? Серьёзно?!
Мы прошли в гостиную. Там, в кресле у окна, сидел отец. Руки сложены на груди, взгляд тяжёлый, будто он уже знал, что собирается раскусить нас обоих.
— Добрый вечер, — произнёс он сухо, не двигаясь с места. — Так это и есть твой жених?
Я нервно кивнула. Том же подошёл и протянул отцу руку:
— Том Каулитц. Очень приятно познакомиться.
Отец на секунду задержался, но всё же пожал его руку. И я заметила — Том даже здесь не позволял себе выглядеть слабее. Его рукопожатие было уверенным, крепким, и отец это уловил.
— Каулитц, значит, — медленно проговорил папа. — Фамилия мне знакома. Бизнес?
— Верно, — кивнул Том, даже не моргнув. — У меня собственная компания и часть семейного бизнеса.
Мама сияла, как новогодняя гирлянда, глядя на нас, и, конечно, не выдержала:
— Ох, какой мужчина! Агата, я горжусь тобой!
Я едва не застонала. Если бы они знали правду...
Мы сели за стол. Мама разливала вино, отец сверлил нас взглядом, а я пыталась не подавиться штруделем. Том же держался так, будто это он пригласил всех нас на переговоры: спокойно, уверенно, и даже с лёгкой насмешкой в уголках губ.
— Так быстро всё произошло, — наконец сказал отец, откинувшись в кресле. — Месяц назад ты рассталась с тем... как его... — он махнул рукой. — И вот уже замуж выходишь.
Я почувствовала, как по спине пробежал холодок.
Но Том, как ни в чём не бывало, положил руку поверх моей.
— Когда встречаешь «ту самую», — сказал он спокойно, — время не имеет значения.
Мама аж всплеснула руками от умиления, а отец прищурился ещё сильнее.
Ну всё, теперь я официально в аду.
Отец отпил вино, поставил бокал на стол и, не отводя взгляда от Тома, начал свою «допросную часть». Я знала этот взгляд: так он смотрел на свидетелей в зале суда, когда готовился их расколоть.
— Значит, бизнес, — протянул он. — А чем именно вы занимаетесь, господин Каулитц?
Том даже не моргнул.
— У меня своя компания — частная охранная фирма. А семейный бизнес заключается в строительстве и инвестициях. Несколько направлений, но основное — крупные проекты по Берлину и за его пределами.
— Хм, — отец слегка постучал пальцами по столу. — И, выходит, доход позволяет содержать... — он перевёл взгляд на меня, — жену в достойных условиях?
Ну спасибо, папа, прямым текстом спроси про его банковский счёт!
— Более чем, — сухо ответил Том, и в его голосе послышалась нотка раздражения.
— А как насчёт семьи? — отец не унимался. — Я полагаю, у такого молодого человека, как вы, уже должны быть серьёзные планы на будущее. Дом, дети...
Мама аж засияла, закивала.
— Да-да, малыши! Я всегда мечтала о внуках.
Я подавилась вином и закашлялась, пока Том, спокойно глядя на моего отца, произнёс:
— У нас есть планы. Но с детьми мы не торопимся.
Отец прищурился:
— Планы — это хорошо. Но меня интересует другое. — Он наклонился вперёд. — Почему так быстро?
Повисла напряжённая тишина. Мама замерла с бокалом, я почти зарылась лицом в ладони.
Том выдержал паузу и сказал:
— Потому что я не привык откладывать важные решения. Агата — та женщина, с которой я хочу связать свою жизнь.
Я чуть не упала со стула.
Вот гад. Скажи ещё, что ты меня любишь, и я официально умру на месте.
Отец всё ещё смотрел на него оценивающе, но на лице впервые мелькнуло что-то вроде уважения.
Мама же всплеснула руками и смахнула слезинку:
— Боже, ну что за счастье!
А я сидела и думала только об одном: вот так, Агата, ты и попала в собственный спектакль.
***
Когда ужин закончился, мама с сияющим лицом ушла на кухню убирать тарелки, Том получил звонок и вышел на террасу «по делам», а я осталась в столовой с отцом. Тишина давила сильнее, чем его бесконечные вопросы.
Он откинулся на спинку стула, сцепил пальцы в замок и пристально посмотрел на меня.
— Агата, — начал он низким голосом, — ты уверена?
— В чём именно? — я попыталась изобразить наивность, но сердце билось так, будто я только что пробежала марафон.
— В этом браке, — отчеканил он. — Ты знаешь, что я не из тех отцов, кто давит на детей, но... — он сделал паузу. — Всё слишком быстро. Сначала ты страдала из-за расставания, теперь внезапно замуж. Да ещё и за такого человека.
Я нахмурилась.
— За «такого»?
— Он слишком... закрыт, — отец подбирал слова. — Слишком упрям. У меня есть чувство, что Том что-то скрывает.
О, папа, если бы ты только знал, что он скрывает...
Я усмехнулась, чтобы хоть как-то отвлечь его внимание.
— Ты всегда говорил, что упрямство — это сила характера.
— Я говорил про твое упрямство, — строго поправил он. — А Том Каулитц производит впечатление человека, который привык получать всё, что хочет. Таких я видел десятки в зале суда.
Я сглотнула.
— Папа, я справлюсь.
— Я не сомневаюсь, что ты справишься, — вздохнул он. — Но я хочу, чтобы ты была счастлива. По-настоящему.
Я отвернулась, делая вид, что поправляю салфетку. Говорить ему правду я не могла. И одновременно в груди всё сжалось от того, что он, как всегда, видел меня насквозь.
— Папа, — наконец сказала я, — доверься мне.
Он долго молчал, потом кивнул.
— Хорошо. Но знай: если этот брак причинит тебе хоть малейшую боль, я вмешаюсь.
Я с трудом выдавила улыбку.
— Договорились.
В этот момент в дверях появился Том, как будто специально выбрав момент, когда разговор был на пределе.
— Ну что, я могу похитить свою невесту? — с ледяной усмешкой спросил он.
И отец, не отводя взгляда от меня, произнёс:
— Береги её.
Том кивнул, и только я знала, насколько иронично это звучало.