UNBELIEVERS [rus]

!!!Примечания от автора к этой главе: Я переписала часть семьи Гарри (не Джемму, Энн или Деса, а только бабушку и дедушку, потому что я ничего о них не знаю)

— Как долго ты там стоишь? —спрашивает Луи, затаив дыхание, в этот момент в голове у него больше ничего нет. Гарри всё ещё под ним, его глаза распахнуты так же широко, как у самого Луи, и они застыли в той же позе.

— Достаточно долго, — говорит Лотти, выглядя слегка потрясённой. — Ну, ладно... веселитесь... А я просто...сама доберусь до школы. — В её голосе звучит отрешённость, она разворачивается, чтобы уйти, и тут Луи наконец приходит в себя, бросаясь в бой. Он грубо отталкивает Гарри от себя, спрыгивает с кровати и бросается за сестрой.

— Лотти, — зовёт он, едва не падая, выбегая через дверь, поскользнувшись на пороге. — Лотти. — Он наконец ловит её за руку у лестницы прямо возле своей комнаты, сердце в панике колотится в груди. Она оборачивается, приподняв брови. — Лотти, послушай. Ты не можешь говорить...

— Это реально был Гарри Стайлс? — шипит она.

— Да, но...

— Ты сверху или снизу?

— Лотти, господи! — лихорадочно шипит он. — Говори тише! — Лотти закатывает глаза, но он крепче сжимает её руку. — Послушай, ты не можешь никому говорить. Ни слова, ладно? — умоляет он.

Она решительно убирает его руку со своего запястья, крепко скрещивает руки на груди.

— Лотти, пожалуйста! — умоляет он. К нему начинает доходить весь масштаб случившегося, и если она не сохранит всё в тайне, он даже не представляет, что будет дальше. Чёрт, это не должно быть правдой. Это просто мелочь, которая иногда случается, и никто не должен об этом знать. Господи, это даже ничего не значит! Чёрт, если его сестра не будет держать рот на замке, то люди узнают, что он спит с Гарри, что так же безумно, как и звучит.

Лотти смотрит на него, прищурившись, и Луи почти готов молиться на коленях.

— Я не могу в это поверить, Луи, — говорит она. — В нашем доме? Пока я была дома?! Он здесь ночевал? О боже, Гарри Стайлс?!

— Лотти! — шикает Луи, не в силах вынести того, как странно это звучит, да ещё и от кого-то другого. — Я знаю, ладно? Но ты не можешь никому рассказать. Клянусь богом, если ты это сделаешь, я... — Господи, он даже не знает, что будет, если она это сделает. Ему холодно, несмотря на то что его сердце колотится как барабан, заставляя кровь бурлить.

Его сестра смотрит на него, скрестив руки, и она определённо злится.

— Ладно, — наконец вздыхает она, опуская руки, и Луи с облегчением выдыхает. — Но, — она поднимает палец, — через десять минут жду тебя внизу, ты отвезёшь меня в школу и расскажешь мне буквально каждую чёртову мелочь об этом. Тик-так. — С этими словами она топает вниз по лестнице, и Луи чувствует, будто кто-то взял огромную ложку и смешивает облегчение и тревогу в большой суп в его желудке.

Медленно он возвращается в комнату, где Гарри сидит на краю кровати, полуодетый и с растрёпанными волосами. Луи плюхается лицом вниз на кровать, переваривая произошедшее. Что, чёрт возьми, только что случилось?

Проходит несколько мгновений тишины, ни один из них не произносит ни слова. Проходит минута, прежде чем Луи приоткрывает глаз, когда Гарри прочищает горло.

— Так...в школу? — небрежно спрашивает Гарри.

Луи резко садится и бросает в него подушку, попадая прямо в лицо.

— Какого хрена ты не паникуешь? —восклицает он.

— Ой. — Гарри трёт нос.

Луи хватает другую подушку и бьёт его в грудь.

— Моя...сестра...только что...застукала...нас...за этим! — Гарри пытается схватить подушку, но Луи вырывает её, ударяя его по плечу.

— Луи, хватит!

— Заткнись! — Он бьёт его по спине.

— Хватит поднимать шум! Перестань издеваться надо мной! Это вообще ничего страшного. Она твоя, — он уклоняется от удара в голову, — сестра. Она не будет...

Гарри вдруг вскакивает с кровати и тут же наваливается на Луи, обездвиживая его в крепких объятиях, не давая продолжить атаку.

— Чёрт, она ничего не скажет. Перестань чересчур драматизировать, — он выдыхает, и воздух касается щеки Луи.

Волосы Луи встают дыбом, грудь вздымается, и он не может пошевелиться. Руки Гарри обнимают его, подушка прижата к его груди под его руками.

— Я не чересчур драматизирую, — ворчит он. — Я как раз настолько драматичен, насколько нужно человеку в моей ситуации. — Он делает короткий, сдержанный вдох. — Я даже не гей, Гарри. Люди не должны об этом знать!

Смех Гарри раздаётся прямо у его уха, и он одновременно снисходительный и насмешливый.

— Ты трахал меня много раз, и ты любишь мою задницу. Конечно, ты не гей.

— Я не люблю твою задницу.

— Да, любишь, — нахально улыбается Гарри, а затем целует Луи в макушку, зная, что его это взбесит. Луи решительно отклоняется от прикосновения, насколько это возможно в его позе, и Гарри хихикает, но в конце концов отпускает его. — А теперь я пойду в душ, использую весь твой клубничный шампунь и девчачий кондиционер, оденусь и пойду в школу.

— Проваливай.

Десять минут спустя Луи садится за руль машины, Лотти садится с другой стороны. В животе у него раздражающее чувство тревоги, усугубляемое тем, что Гарри, похоже, вообще ни о чём не беспокоится — и это, мягко говоря, зловеще.

Он заводит мотор и отъезжает от дома. Он не может понять, что хуже — то, что его сестра, очевидно, думает, что он гей, или то, что она увидела его на парне, или то, что этот парень — его заклятый враг.

— Ты серьёзно заставляешь своего парня идти в школу пешком? — первое, что она спрашивает, недовольно выгнув бровь. — Идёт дождь.

Значит, всё ещё хуже. Она думает, что они встречаются.

Луи смотрит на неё исподлобья.

— Да? И он не мой парень. Мы не друзья.

— Как по мне, вы выглядели ужасно дружелюбно.

— Заткнись, Лотти, — говорит он, не в силах сдержать защитную сторону, которая пересиливает всё остальное в его голове.

— Как скажешь, Лу, — бормочет она, поворачиваясь к окну, и в машине повисает неловкое молчание. У Луи всё ещё мутит в животе, как будто кто-то продолжает его помешивать. Через несколько мгновений, на светофоре, Лотти вздыхает и нерешительно смотрит на него. — С каких пор тебе вообще нравятся парни, Лу?

Он пожимает плечами, прикусывая щёку.

— С каких пор, из всех людей, тебе нравится Гарри Стайлс? — Он чувствует, как она смотрит на него, замечая её осторожный тон.

— Я не знаю, Лотти, ладно? Я не знаю. И мне не нравится Гарри. Это просто...кое-что, что у нас есть. Это просто случилось, ладно?

— Луи, я тебе верю. Просто это немного странно, да? Ты ненавидишь его уже много лет.

— Ну, он был ужасно раздражающим, а потом мы стали со-капитанами и...

— Погоди. Как долго это продолжается? — спрашивает Лотти, поднимая брови.

— Пару...месяцев? — смущённо отвечает он.

— Господи Иисусе, Луи. — Она качает головой, отстёгивая ремень безопасности, когда Луи останавливается у бордюра возле её школы. Она поворачивается, чтобы посмотреть на него на мгновение, и он выдерживает её взгляд так долго, как только может. — Просто не делай, я не знаю, ничего глупого.

Колкая оборонительная реплика вертится у него на языке, но он сдерживается, снова прикусывая щёку. Он кивает, и она протягивает руку, хлопая его по бедру.

— Спорим, ты позволяешь ему доминировать над тобой, Лу.

Она вылезает из машины, прежде чем Луи успевает вывалить на неё поток слов.

**

Луи подумывает не идти в школу. Он не уверен, что дотянет до конца дня — огромный ком тревоги в животе мешает ему думать. Он мельком задумывается о том, чтобы весь день просидеть в машине возле школы Лотти, только чтобы убедиться, что она никуда не уйдёт после занятий и он сможет перехватить её первым. Даже несмотря на то, что она пообещала не рассказывать, он не сказал ей, что никто об этом не знает, а это значит, что и Найл тоже. Луи не удивится, если его сестра напишет ему, спрашивая, какого черта она узнала об этом последней.

Чёрт, Луи чувствует себя отвратительно. Особенно мерзко ему от того, что он скрывает это от Найла. Несмотря на то, как сильно он пытался притвориться, что это не так уж важно, он начинает понимать, насколько это чертовски важно на самом деле. Он притворялся, что эта штука с Гарри — просто игра, и что, пока никто не в курсе, даже несмотря на то, что мама Гарри знала, — это не казалось важным. Но это так. Он опускает лоб на руль, пытаясь дышать в нормальном темпе. Не выходит.

Он почти едет в магазин замороженного йогурта, но как раз перед тем, как завести машину, получает сообщение.

"Где тебя носит, придурок?" – пишет, конечно же, Найл. – "Классный час начался пять минут назад."

Дерьмо, блять, боже. Он слишком долго тонет в этом кризисе.

Соберись, приказывает он себе. Заводи машину и дуй в школу.

Он выполняет свой же приказ, и, когда наконец добирается до школы, принимает решение игнорировать всё неудобное и делать вид, что ничего не произошло. Он хороший актёр; он может создать фасад. Если Найл узнал, то это лишь вопрос времени, когда он надерёт ему задницу, так что не имеет значения, как долго Луи будет оттягивать момент встречи.

Он приходит в школу как раз к концу классного часа, и по коридору уже толпами бродят ученики, направляясь к шкафчикам. Луи вливается в поток, идёт к своему шкафчику, чтобы оставить рюкзак и взять книги для урока социологии. Тут до него доходит, что Гарри тоже будет на этом уроке, и хотя где-то в глубине души он понимает, что Найл вряд ли кому-то проболтался бы, если бы узнал, — паранойя всё равно сжимает грудь. Луи не горит желанием находиться рядом с Гарри, ведь даже тренер по футболу, кажется, понял, что их отношения изменились.

Он садится рядом со Стэном в самом конце класса, выбирая место как можно дальше от Гарри. Вокруг Гарри сейчас толпится несколько человек — в основном девчонки, но и парочка его приятелей тоже, по какой-то причине, — и Луи снова приходится усмирять ту паранойю, что полыхает в груди. Если бы кто-то знал, к нему бы тоже сбежались. Наверняка Гарри опять сказал что-то «смешное» (какую-нибудь дурацкую шутку, которая на самом деле претенциозная или настолько ужасная, что людям пришлось смеяться из вежливости) как раз перед тем, как Луи зашёл в класс.

Учительница начинает лекцию, и Луи так сильно сосредотачивается на том, что она говорит, что даже не слышит, как Стэн разговаривает с ним, пока тот не тыкает его сильно в бок.

– Что? Я записываю, – раздражённо говорит он.

– Итак, что планируешь на сегодня? – В глазах Стэна мелькает озорной блеск, и Луи чувствует, что что-то упускает. Но он слишком напряжён, чтобы в это вникать, поэтому упрямо смотрит на презентацию, которую показывает мисс Марин.

– Не знаю, ничего, – бормочет он, пожимая плечами. Он замечает неловкий взгляд Стэна, но сейчас ему наплевать.

Когда урок наконец заканчивается, он не спеша собирает вещи, позволяя Стэну уйти первым. Запихивает книги в рюкзак и закидывает его на плечи, затягивая обе лямки. Когда класс пустеет и остаётся только учительница, Луи чувствует руку на плече. Он поднимает глаза, почти вздрагивая, когда видит что это Гарри.

Господи, думает он. Он сплошной комок нервов.

– Без глупостей, джентльмены, – говорит учительница, поднимая палец, когда замечает, что в комнате остались только Стайлс и Томлинсон. Луи закатывает глаза, а Гарри строит возмущённую гримасу её повёрнутой спине.

Гарри поворачивается к Луи.

– Ну?

– Она сказала, что ничего не расскажет, – говорит Луи, скрещивая руки на груди.

– Я же говорил тебе, – ухмыляется Гарри. Луи толкает его в плечо, сильно.
– Но ты всё ещё паникуешь, – добавляет Гарри, вздыхая.

– Конечно, я паникую, – шипит Луи. – Она может рассказать Найлу, и я вообще не знаю, что делать, если она это сделает...

– Найлу? Твоему лучшему другу? Он не знает? – Гарри хмурится.

Глаза Луи расширяются.

– Нет! Почему ты так подумал? – ахает он. – Ты что, уже кому-то рассказал?!

– Конечно нет...

Луи смотрит на него с открытым ртом.

– Ты издеваешься? Ты, блять, шутишь, Стайлс?!

Гарри снова вздыхает, его большая рука опускается на талию Луи.

– Не психуй, но Зейн знает. Он нашёл твой футбольный мяч у меня дома.

– Ты блять издеваешься?!

– Мистер Томлинсон! – строго говорит учительница. – Выражения! У вас двоих две минуты, потом я должна закрыть класс.

– Простите, – бормочет он, снова уставившись на Гарри. – Ты серьёзно? Почему ты просто не сказал ему, что стащил его, чтобы подшутить надо мной, или что-то в этом роде?

– Ну, он ещё твои трусы видел...

– Ты мог бы сказать, что они твои! – Гарри такой чертовски некомпетентный. Неужели так сложно было выдать маленькую ложь? Типа, насколько тупым ты можешь быть? Господи, уже трое людей знают об этом. Кто знает, может, через неделю весь город будут знать, что капитаны футбольной команды трахаются.

Глаза Гарри становятся жёсткими.

– Было немного сложно, учитывая, что на них вышиты твои инициалы и номер джерси.

Чёрт. Дерьмо. Эти боксеры – подарок от команды на день рождения в прошлом году. Луи вздыхает, проводя рукой по лицу.

– Это всё, да? Больше никто не знает, так?

– Нет, – Гарри мотает головой.

– Спасибо блять, – вздыхает Луи. – Не могу поверить, что три человека знают, что я сплю с тобой, ты же ходячая катастрофа, – бормочет Луи. Он чувствует, как рука Гарри соскальзывает с его талии. Луи поднимает взгляд, собираясь сказать что-то напоследок, чтобы тот держал язык за зубами, но выражение лица Гарри сбивает его с толку.

Его руки обхватили его живот, а его глаза смотрят вниз на Луи. Он выглядит удивлённым, но больше всего – подавленным, почти... обиженным.

Луи открывает рот ещё раз, но ничего не выходит.

– Ходячая катастрофа, – повторяет Гарри, закидывая рюкзак на плечо, стиснув зубы. – Ну, я полагаю, ты знаешь меня лучше всех, чтобы это знать, не так ли? – Он уходит, сжав челюсть и скрестив руки. Луи уже чувствует себя плохо.

Оставшиеся уроки ужасны. Его сжирает стресс, и он не может поверить, что назвал Гарри чёртовой ходячей катастрофой. Он даже не имел это в виду; это вырвалось. Если кто и является таковым, то это Луи. Господи, он ведь давно замечает, что Гарри выглядит подавленным, и Луи точно не из тех, кто травит людей. Просто с Гарри у них всегда были такие стычки. Может, в этот раз он перегнул палку. Он ведь знает, что Гарри в последнее время стал менее жёстким, что он стал более уязвимым. Луи же не слепой, ради всего святого.

Какой же ты чёртов мудак, Луи.

Если бы его лучший друг нашёл вещи Гарри у него в комнате, он бы, наверное, тоже сдался. Чёртова хрень.

Луи продолжает день в страданиях.

– Что с тобой? – спрашивает Найл после следующего урока, и Луи даже не может натянуть маску, как обещал себе по пути в школу. По крайней мере, Найл не знает о Гарри.

– Просто, не знаю. Плохой день.

Найл сочувственно смотрит на него.

– Хреново. Может, мы сможем как-нибудь это исправить.

– Как? – ноет Луи. Он сомневается, что Найл сможет разогнать эту чёртову тучу, что висит у него над головой и льёт дождём.

– Травка. Сегодня. Моя машина. Мой знакомый только что подогнал мне хорошую партию.

– Как ты вообще можешь позволить себе такую хрень? – Луи давно перестал спрашивать, кто этот «знакомый».

Найл пожимает плечами, когда они встают в очередь в столовой.

– Ещё остались деньги от бабули.

Бабушка Найла умерла в прошлом году и оставила ему приличное наследство.

– Ты уверен, что не хочешь приберечь их для универа?

– На это более чем достаточно, – спокойно отвечает Найл.

Луи мычит, выбирая сэндвич и коробочку сока, хотя чувствует, что не сможет ничего проглотить. Успокоить тревожное смятение в животе не получается.

Они садятся за круглый стол у южной стены, и Луи не притрагивается к еде, пока Найл не доедает уже половину своей. Лиам, Стэн и Ли вваливаются к ним за стол, следом за ними – Эд и Джонни. Почти вся футбольная команда и кучка хипстеров, с которыми тусуется Гарри, заходят в столовую вскоре после этого. Они толкают Гарри вперёд, хотя Луи видит – тот довольно подавленный. Луи отодвигает еду и на мгновение прячет лицо в ладонях.

– Ну что, какой план? – бодро спрашивает Ли, и все парни чуть наклоняются к столу. Когда Луи открывает глаза, он видит, что все смотрят на него в ожидании.

Луи хмурится, сбитый с толку, и смотрит на Стэна.

– План?

– Говорил же, – бормочет Стэн себе под нос.

– Ты забыл? – недоверчиво спрашивает Ли. – Сегодня первое февраля! У тебя всегда есть план, Луи! В прошлом году ты организовал недельную миссию!

Луи становится холодно, и как раз когда он собирается открыть рот, чтобы спросить, действительно ли сегодня этот день, почти половина столовой начинает петь.

– С днём рождения тебя!

Нет.

– С днём рождения тебя! С днём рождения, дорогой Гарри! С днём рождения тебя!

Столовая взрывается аплодисментами, кто-то громко свистит, и когда Луи бросает взляд на стол Гарри, он видит, как перед тем ставят чёртов торт. Гарри задувает свечи, на губах у него лёгкая улыбка, которая не доходит до глаз.

– У него день рождения? – шепчет Луи.

– Угу, – кивает Лиам. – Ты правда забыл? – Его глаза любопытные, но добрые.

Луи сейчас стошнит.

– Ага.

– Ну, ничего. Все знают, что вы, ребята, в последнее время не закатываете истерик друг другу. Люди поймут.

Шоу, которое Луи устраивает Гарри на день рождения, стало традицией с тех пор, как они начали учиться в старших классах. Не то чтобы он причинял ему боль или превращал день в катастрофу; в основном это были просто розыгрыши, которые обычно заканчивались хорошо. Большинство футбольной команды обычно тоже участвовало в этом. В прошлом году он неделю мучил Гарри подколками и розыгрышами, а потом подарил ему торт, сказав: «С днём рождения! Ты мудак!» – и засадил ему тортом в лицо. Гарри, как он думает, воспринял это с достоинством — если не считать того, что он поднял торт, прижал его к лицу Луи, и запихал его ему под рубашку.

А в этом году Луи назвал его «катастрофой», и заставил поверить, что сказал это всерьёз.

– Господи Иисусе... – Луи резко встаёт из-за стола и быстро выходит из столовой. Он должен это исправить.

**

Четыре часа дня. Луи не верит, что действительно это делает.

Необходимые вещи было легко найти в магазине, и ключ от чёрного входа дома Гарри под пустым горшком — тоже. Родителей Гарри ещё не было дома, слава богу, и Луи прокрался в его комнату с сумкой, полной украшений и всякой дряни, о которой он и не подозревал, что она такая чертовски дорогая.

Он швыряет всё на кровать, слегка размахивая руками. И пусть он бывал у Гарри не раз, его не перестаёт беспокоить, насколько ярко выражена неуютная атмосфера в этом доме. Слишком чисто, слишком чопорно — всё не так. Комната Гарри такая безликая и совсем ему не подходит. Луи терпеть не может этот дом и, кажется, понимает, почему Гарри чаще торчит у него — хотя кровать здесь и правда классная.

Он придумал какую-то ложь для Найла, что чувствует себя недостаточно хорошо, чтобы накуриться в его машине, на что его друг ответил, что в этом и заключался смысл того, почему они собирались накуриться. Луи не ответил на это сообщение. Он не разговаривал ни с Лотти, ни с мамой, которая собиралась приготовить ужин сегодня вечером. Почему-то это действительно чертовски важно, важнее всего остального, потому что Луи действительно признаёт это: Гарри для него правда кое-что значит. Совсем немного, но значит. Иначе его бы тут не было. Луи ни черта не тупой.

Он начинает с того, что меняет постельное бельё Гарри. Он купил блестящее золотое, когда слинял с занятий. Быстро сдёргивает старое бельё и запихивает его под кровать, потому что не совсем понимает куда его деть. На новые простыни уходит несколько минут, и, может, он даже разок падает, возясь с пододеяльником, но в целом всё проходит без происшествий.

Следом он опускает тёмно-синие жалюзи Гарри, делая комнату темнее. Забирается на стул и начинает наматывать дешёвую нить лампочек на карниз над окном у кровати, которое выходит на внешнюю стену. Включает её, а затем вплетает в нить золотистую блестящую гирлянду. У него выходит не особо ловко, и получается совсем не так, как он задумывал, но в целом результат ему нравится. Выглядит мило, по-домашнему — словно здесь действительно кто-то живёт. Кто-то, кто действительно любит блёстки.

После этого он надувает воздушные шарики. Они какого-то радужного цвета, в основном напоминают бензиновые разводы на асфальте, и Луи привязывает их серебристыми лентами — такими, какие обычно идут на подарки и которые он урвал по пятидесятипроцентной скидке — к разным вещам в комнате. Шарики поблёскивают в свете лампы на столе Гарри. Луи думает, что это может сработать.

Он быстро добавляет последние штрихи, понимая, что уже почти пять. Гарри может вернуться домой в любую минуту. Луи сдёргивает со стены большой постер с Роналду в рамке и заменяет его другим — украденным из раздевалки футбольной команды, к которому он добавил кое-что чёрным маркером. Плакат с Роналду он бесцеремонно швыряет под кровать (пожалуйста, Месси — единственный король, большое спасибо), а сам выносит остальные вещи.

Он раздевается, осторожно натягивая чёрные трусы, которые нашёл дома. Они чёрные и слишком узкие, из-за чего Луи неуклюже ходит по комнате, растягивая их руками. Он пытается разглядеть свою задницу в зеркале Гарри и, по крайней мере, результатом остаётся доволен. А вот с блестящим спреем всё сложнее. Блёстки летят повсюду, но хотя бы оседают на его натертой маслом коже. Он старается не допустить попадания на шею, потому что знает, что это, вероятно, к лучшему, если только Гарри не любит вкус масла для тела и блёсток.

Последний штрих — это праздничный колпак, который он надевает на голову, немного набок. Луи поправляет чёлку, делая её немного взъерошенной, а потом смотрит на себя в зеркало. Кожа золотая, блестящая от масла и сверкающая золотыми блёстками. Сквозь тонкую ткань этих маленьких трусов он буквально видит свой член, и он выглядит плюс-минус как стриптизёр с новогодней вечеринки.

Есть стопроцентная вероятность того, что он опозорится. Он может с этим смириться. Возможно. Если это сработает.

Вдруг он слышит звук подъезжающей машины и спешит к окну, выглядывая из-за жалюзи. Это машина Гарри, и он видит, как тот выскакивает из машины и направляется к входной двери.

Луи подбегает к колонке Гарри у кровати, подключает телефон к AUX-кабелю. Сердце колотится, как бешеное, и он уже краснеет. Чёрт, он даже не знает, возбудит ли это Гарри — что даже не является здесь главным приоритетом, но надеюсь будет побочным эффектом.

Он внимательно слушает у двери, слыша тихие, приглушённые шаги Гарри, поднимающегося по лестнице в коридоре. Чёрт, он идёт сюда.

*Все дружненько включаем «50 Cent — Candy Shop»*

Луи уже жалеет об этом, но обратного пути нет. Он быстро нажимает на кнопку воспроизведения на своём телефоне, кладёт спрей с блёстками у кровати и снова выключает свет — остаются только лампочки с гирляндами. Музыка громкая, басы тяжёлые, а «mm-hmm yeah» от 50 Cent¹ заполняет комнату. Луи забирается на кровать, располагаясь лицом к двери.

Дверь распахивается ровно в тот момент, когда в песне звучит «So seductive»(Так собазнительно), и в комнату заходит Гарри.

«I take you to the candy shop»,( Я отведу тебя в магазин сладостей) – поёт 50 Cent, а Луи приподнимается на кровати, устремляя взгляд на шокированное выражение лица Гарри. Он пытается выглядеть как можно более соблазнительно, демонстрируя своё тело Гарри. Тот смотрит на него с открытым ртом, брови взлетели к самому лбу, и он моргает так, будто не может понять, что вообще происходит. Луи, честно говоря, тоже не может.

Он ухмыляется и встаёт на кровати. Его руки медленно скользят по животу, он удерживает взгляд Гарри, покачивая бёдрами. Рука Гарри застыла на дверной ручке, не двигаясь ни на сантиметр. Луи хватает себя за пах, не сводя с него глаз, двигаясь в такт музыке.

Это грязно, пошло и нелепо – именно так, как и должно быть. Гарри часто моргает, всё ещё с открытым ртом, глядя на происходящее. Блёстки сверкают в свете ламп, комната сияет золотом, а «Candy Shop» гремит на полную громкость. Луи двигается под басы, касаясь своей груди, бёдер, сосков, скользя руками по своей заднице, медленно толкаясь в воздух.

– Что это за хрень? – выдыхает Гарри, когда Луи вызывающе сосёт пальцы и на мгновение засовывает их в трусы.

Это точно не то, чем Луи думал будет заниматься этим утром.

Он ловит взгляд Гарри, и тот всё ещё смотрит во все глаза, рот слегка прикрылся, но глаза прикованы к рукам Луи, которые снова оказываются у паха. Луи нагибается, подбирает баллончик с блёстками и нажимает кнопку. Блёстки осыпают его сверху, а 50 Cent поёт: «Give it to me baby, nice and slow. Climb on top, ride me like you in a rodeo». (Отдайся мне, детка, медленно и нежно. Заберись наверх, скачи на мне, как на родео). Луи облизывает губы, нелепо танцует и даже пытается немного тверкать. Гарри взрывается от смеха от неверия, Луи ухмыляется, покачиваясь и спрыгивая с кровати. Он танцует перед Гарри, положив руки на бёдра и вращая ими. Хватает Гарри за руку, затаскивая его в полутёмную комнату и захлопывая дверь ногой.

– I'll take you to the candy shop. Boy, one taste of what I got... I'll have you spending all you got, keep going till you hit the spot, (Я отведу тебя в магазин сладостей. Парень, один вкус того, что у меня есть... Я заставлю тебя потратить все, что у тебя есть, продолжая, пока ты не достигнешь точки) – имитирует Луи, толкая Гарри к кровати. Гарри смотрит на него, его глаза сияют, улыбка почти прорывается наружу, но щёки покраснели. Луи наклоняется перед ним, бросая взгляд через плечо. Гарри выглядит так, будто балансирует между жизнью и смертью, и Луи не может понять – то ли от смеха, то ли от возбуждения.

Луи демонстративно подмигивает ему через плечо, вызывая у Гарри очередной смех, а потом усаживается ему на колени, потираясь попой о его пах под конец песни. Он чувствует тяжёлое дыхание Гарри у себя на спине и ещё сильнее прижимается к его члену, откидываясь назад на грудь так, что они оба падают на кровать.

– О боже мой, – выдыхает Гарри. – Что, чёрт возьми, это было? – он смеётся, и Луи тоже не может сдержать смешок. Он и правда только что это сделал?

– Ну, – начинает Луи. – У тебя день рождения, а я сегодня был полным мудаком утром. – Губы Гарри сжимаются на мгновение, словно он на секунду забыл. Луи сглатывает. – Я решил выставить себя дураком, чтобы извиниться и заодно сделать тебе небольшой подарок.

Гарри окидывает комнату взглядом, замечая гирлянды, лампочки, шары и простыни. Его рука обвивается вокруг спины Луи, большой палец касается выступа его бедра.

– Ну, ты точно мудак, – бормочет он, – но комната мне нравится.

– Пожалуйста, – ухмыляется Луи. – А мой танец?

Гарри улыбается широко и с сомкнутыми губами, слегка поднимая взгляд, словно размышляя.

– Это было точно неожиданно, нелепо. А стриптиз был на сто процентов в тему... – Луи шутливо бьёт его по животу, вызывая новый смешок. Этот звук согревает его, и он понимает, что в последнее время слышит его всё чаще.

– Но извини, Гарри. Серьёзно. – Он стыдливо поднимает на него глаза. До него вдруг доходит, что он никогда раньше не просил у Гарри прощения. – Это было лишним.

Гарри смотрит вниз, и Луи кажется, что он прикусывает щёку. Он пытается поймать его взгляд, касаясь пальцами подбородка, чтобы заставить посмотреть на себя. Гарри всё равно уводит глаза.

– Гарри, извини. И я пытался загладить свою вину.

– Иногда ты ведёшь себя как полный мудак, Луи, без всякой причины. – Его лицо мрачное, и всё идёт совсем не так, как Луи задумывал для этого стриптиза на день рождения. Он всё ещё в этой чёртовой шляпе и выглядит по-дурацки. Внезапно он чувствует себя слишком уязвимым, как будто шагнул слишком далеко.

– Я знаю, – шепчет он и отпускает подбородок Гарри. Он садится, скрестив руки на животе, удивляясь, как быстро его самооценка упала с десяти до нуля. Он отворачивается от Гарри, когда встаёт, оглядываясь в поисках того места, куда он бросил свою чёртову одежду. – Может, мне стоит уйти.

Гарри ничего не говорит, и Луи сглатывает. Он думал, что ему бует нормально унизиться, но вот так... Он быстро обходит кровать в поисках джинсов. Их нигде нет. Гарри садится, и Луи чувствует на себе его взгляд, пока заглядывает под стол на другой стороне комнаты, но ничего не находит.

– Что ты делаешь? – тихо спрашивает Гарри.

– Ухожу. Это была плохая идея, – бормочет он. Чёрт, дерьмо. Он знал, что это не сработает. Проклятье.

Он слышит, как Гарри встаёт с кровати, пока открывает дверь в его шкаф, думая, не спрятал ли он свои вещи там, не зная, куда их ещё поставить. Было бы неплохо просто найти свои вещи, потому что он начинает чувствовать, как унижение всё сильнее ощущается на коже.

– Луи... – рука Гарри ложится ему на талию. – Почему ты уходишь? – Луи оборачивается, пытаясь прикрыть большую часть себя руками. Гарри смотрит на него сверху вниз, но Луи не может ничего понять по выражению его лица. Он пожимает плечами. – Разве ты не принёс мне подарок на день рождения?

Луи фыркает.

— Ненасытный, — выдыхает он.

— Эй, ты же мне приготовил подарок, да?

— Типа того.

— Ну? — Он поднимает бровь, толкая бедро Луи своим бедром.

— Ты выглядишь как лягушка.

— Вот ты опять грубишь.

— Извини, — Луи проводит рукой по лицу.

— Извинение принято.

— Я собирался, знаешь, предложить тебе три желания и исполнить их, — бормочет Луи едва слышно, махнув рукой в сторону кровати.

— Правда? — выражение лица Гарри удивлённое, но он, безусловно, выглядит довольным.

— Да, и не смотри на меня так. Настроение уже достаточно испорчено.

— Подожди, — говорит Гарри. — Как ты вообще попал в мой дом?

— Не важно, Гарольд. В любом случае, мне, наверное, стоит...

Внезапно дверь распахивается, и Луи бросается за Гарри, используя его как живой щит. Ванная находится на другом конце комнаты и спрятаться больше негде. Луи морщится, закрывает глаза, лицо прижимается к спине Гарри.

— Дорогой, мы собираемся начать готовиться к... О. Оу, ничего себе! — Это мама Гарри. Луи не осмеливается открыть глаза. Он так крепко вцепился в плечи Гарри, что, вероятно, оставит синяки. Гарри в ответ обхватывает его руки, прижимая Луи к своей спине, прикрывая большую часть его тела. — Вау, дорогой. Кто это сделал? Это потрясающе! — Луи слышит, как она делает несколько шагов в комнату, но затем звук резко исчезает, и руки Гарри сильнее сжимают его бока. Луи не может открыть глаза.

Гарри неловко прочищает горло.

— О боже, — говорит миссис Стайлс, и Луи понимает, что на нём всё ещё чёртов праздничный колпак. — Я не заметила, прости.

— Мам, можешь дать нам минутку?

— Конечно, дорогой, — быстро отвечает она. — Я оставлю твоего...э-эм...друга — парня, я имею в виду, э-эм, его одеться. Увидимся с вами внизу, или... я...я позабочусь, чтобы поставили дополнительную тарелку. — Она звучит почти истерично, когда в последний раз шепчет «О боже» себе под нос. Она удивительно быстро покидает комнату, а Луи остаётся напряжённо стоять за Гарри, дыша горячим воздухом между его лопатками в его рубашку.

— О мой бог, — шепчет Луи. Тело Гарри напряжено, его спина двигается в такт его длинным вздохам, которые Луи чувствует на своём лице. — Ты знал, что они будут дома?

— Я забыл.

— Чёрт. Мне нужно уйти. — Он не двигается ни на сантиметр, всё ещё ошеломленный. Они остаются в том же положении ещё минуту, и Луи понимает, что Гарри, возможно, так же потрясен, как и он. Несмотря на то, как безразлично он вёл себя с мамой в тот раз, когда поцеловал его, пока она смотрела из окна, сейчас он чувствует себя неловко. Это как бы просачивается сквозь его тело.

— Что мы будем делать? — пальцы Луи бегают по спине Гарри, сжимая его рубашку.

— Я...я думаю, она думает, что ты остаёшься на ужин.

— Что?

— Ужин на день рождения. Мои родственники приезжают. — Его голос звучит далеко, неопределённо.

— Я не буду, — говорит Луи. — Я не буду. Ведь так?

— Я не знаю.

— Гарри.

— Думаю, тебе стоит одеться.

— Гарри.

— Пожалуйста. Сделай мне одолжение. — Его руки сжимаются на бёдрах Луи, слегка прижимаясь к нему спиной.

— Гарольд! — шипит Луи.

— Гарри! — Из-за двери раздаётся голос другой женщины. — Почему мама такая нервная? Что ты натворил? Луи прыгает через кровать, почти падая, и Гарри накрывает рот рукой, но не может сдержать смеха. Луи добегает до двери в ванную, запрыгивая туда, прежде чем его увидит кто-то ещё. Он слышит, как Гарри хихикает за дверью, звучащий как маниакальная гиена.

Луи решает игнорировать этот звук и стонет, закрывая лицо руками. Он даже не знает, как сюда попал. Ужин. С семьёй Гарри. Боже мой. Он не может этого сделать. Но Гарри попросил его... Это точно не то, что Луи хотел делать сегодня вечером.

До него доносятся приглушённые голоса из комнаты Гарри, и Луи решает, что ему, по крайней мере, стоит избавиться от блёсток и масла, покрывающие всё его тело. И от этого чёртового праздничного колпака. Господи Иисусе.

Он раздевается и заходит в душ Гарри. Ему требуется несколько минут, чтобы разобраться, как он работает, но когда вода начинает литься, он не может не сравнить этот душ с собственным — вода льётся почти волшебно. На то, чтобы избавиться от блёсток и масла, уходит в два раза больше времени, чем он думал, и даже тогда его кожа не совсем лишена сияния.

Когда он выходит из душа, в его животе вырос огромный ком «НЕТ». Ни за что на свете он не будет ужинать с семьёй Гарри, особенно после того, как его мама увидела его в праздничном колпаке, почти голым и прячущимся за её сыном. Это ужасно. Это катастрофа.

И у него нет никакой одежды. Ну, той, что подходит для ужина с родителями своего заклятого врага. И, кстати, он до сих пор не знает, что, чёрт возьми, случилось с его обычной одеждой.

Он нерешительно открывает дверь, полотенце вокруг талии, заглядывая в комнату Гарри.

— Безопасно? — спрашивает он, и Гарри поворачивается, кивая ему. Луи вздыхает и входит в комнату, падая на кровать. Гарри смотрит на него, глаза на мгновение задерживаются на верхней части его груди.

— Так что, какой план? — говорит Луи. Он смотрит вниз, замечая, что на его коже всё ещё немного золотого блеска.

— План?

— Ты меня выведешь через чёрный ход? Свяжешь простыни, чтобы я мог вылезти через окно?

— Ты остаёшься, — решительно говорит Гарри, качая головой.

— Что?! — Какого чёрта. — Гарри, почему?!

— Потому что... — Он, кажется, теряется в словах, раздражённо вздыхая. — Пожалуйста, сделай это. Просто, мои родители, они... Слушай, если ты это сделаешь, никто не узнает. И я буду тебе должен.

Почему он так смотрит? Как неуверенный щенок?

— Должен что? — Луи, возможно, раздумывает. Глупая щенячья морда.

— Я не знаю, что угодно.

Луи смотрит на него, сидящего на краю кровати, с молящими и слегка надеющимися глазами. Он такой чертовски скрытный, и это его жутко раздражает. Луи внутренне вздыхает. Ему не должно быть дела, но это всё равно его беспокоит.

— Если ты всё ещё хочешь, ты можешь исполнить мои желания после...

Луи закатывает глаза, качая головой.

— Ты такой грязный игрок. Хорошо.

Гарри ухмыляется, вскакивая с кровати.

— Хорошо. Давай я принесу тебе одежду. О, и я нашёл твои вещи, засунутые в ящик моей прикроватной тумбочки?

Пока Луи вытирается полотенцем и сушит волосы феном, Гарри ищет для него рубашку, которую он мог бы одолжить. Луи чувствует себя немного странно, потому что это так не похоже на то, что они обычно делают. Они не проводят время с другими людьми таким образом. Будто Бог подумал: «О, смотри, уже февраль. Может, мне наконец-то начать вмешиваться в жизнь Луи. Конечно, не для того, чтобы сделать её лучше. Просто немного вмешаться. Побыть стервой».

— Вот, — говорит Гарри, подходя сзади, когда Луи сосредоточен на том, чтобы уложить чёлку во что-то относительно милое. Он бросает взгляд через плечо, замечая голубую рубашку, которую держит Гарри. — Я думаю, эта подойдёт.

Луи берёт её, держа между ними. Это светло-голубая рубашка на пуговицах. Его глаза скользят с рубашки на верхнюю часть тела Гарри, он выгибает бровь.

— Ты носил её в младших классах?

— В десятом, — ухмыляется Гарри.

— Чёртова задница. — Луи толкает его в плечо, но всё же берёт рубашку. Гарри смеётся и хватает Луи, который повернулся, рукой за грудь и прижимает губы к его шее. Это смесь поцелуя и укуса, верхняя губа влажно скользит по его коже, а зубы царапают её. Гарри отпускает его через секунду-две, Луи отталкивает его бедром.

— Отвали, вампир, — бормочет он, сердце тепло колотится.

Спускаться по лестнице, когда часы показывают десять минут седьмого, — один из самых странных переживаний в его жизни. Он слышал, как машины подъехали к дому, и его нервозность постепенно нарастает, в то время как Гарри выглядит более решительным.

Он слышит, как внизу разговаривают люди, и хватает Гарри за руку, останавливая его на секунду на верхней ступеньке лестницы.

— Гарри...

— Луи, — вздыхает Гарри. — Всё нормально. Просто веди себя так, будто ты мой парень, и притворись, что мы встречаемся уже очень много лет.

— Но мы не встречаемся много лет. Неужели никто этого не знает?

— Моя мама один раз уже видела, как мы целуемся, а это был второй раз, когда она что-то видела. Я ей ничего не рассказывал. Никто ничего не знает.

Глаза Луи расширяются.

— Ты хочешь сказать, что мы собираемся довести всю твою семью до сердечного приступа?! — шипит он.

— Просто веди себя нормально, Луи, — Гарри тянется и поправляет рубашку Луи, слегка касаясь воротника. Она вроде сидит хорошо, хотя, может быть, чуточку великовата. Гарри смеялся целых две минуты, когда Луи это понял. Сам Гарри в тёмно-синей рубашке, тоже на пуговицах, но на удивление, застегнул её полностью, а не выставил напоказ свою грудь, как обычно.

— Я тебя так ненавижу, — ноет Луи. Во что, чёрт возьми, Гарри его втянул?

Гарри хватает его за руку и тянет вниз по лестнице. Голоса становятся всё громче и громче, чем ближе они подходят к гостиной. К счастью, там будет только семья Гарри и его бабушки с дедушками — не так уж много людей. Но всё равно пульс Луи бьётся, как чертовски быстро тикающий спидометр, если бы он был машиной. Это самая странная метафора, что приходила ему в голову. Его реально уже кроет. Чёрт возьми.

Гарри и Луи заходят в гостиную. Луи сразу замечает Энн, маму Гарри, рядом его отец и девушка, которая выглядит как женская версия Гарри — его сестра. Луи узнал её с фотографий на стене у лестницы. Также в комнате три пожилых мужчины и две женщины — наверное, обе пары бабушек и дедушек. И дядя, или кто-то вроде того.

— Гарри! — восклицает один из них, поднимая руки. Он довольно высокий, крепкий и, вероятно, может сломать Луи руку без особых усилий.

— Дедушка, — улыбается Гарри, хватая Луи за локоть, потащив его за собой в комнату, словно знал, что Луи собирается сбежать в течении минуты. Гарри не отпускает его руку, обнимая дедушку, который энергично хлопает его по спине. Луи замечает небольшое сходство между этим мужчиной и отцом Гарри. Наверное, это дедушка Стайлс. На вид ему около шестидесяти, но он выглядит свежо, несмотря на седину.

Гарри быстро обходит всех, обнимая каждого члена семьи, кроме сестры и родителей, пока Луи теребит рукав, чувствуя на себе любопытные взгляды.

Гарри с теплотой представляет бабушек и дедушек. Луи оказался прав; первым, кого он обнял был отец отца Гарри — Гас Стайлс. Потом — дедушку и бабушку Селли, родителей Энн. Они кажутся добрыми и скромными, оба улыбаются Луи. Наконец — бабушка Стайлс и Барни. Оказывается, бабушка Стайлс теперь — Харрис, она повторно вышла замуж за Барни Харриса. Никакого напряжения между ними не видно, и Луи считает это хорошим знаком.

— А это кто у нас? — спрашивает дедушка Стайлс. — Зейн? Лучший друг Гарри, да?

— Нет, — перебивает Гарри, прежде чем Луи успевает что-то сказать. — Это Луи. — Его голос звучит тепло и мягко, и Луи чуть не сверлит его взглядом. Чёрт возьми, Гарри собирается сыграть эту роль до конца. Глаза бабушек и дедушек переводятся на Луи, который с трудом сглатывает. Он видит вопросы в их глазах, когда рука Гарри ложится ему на шею, ногти мягко царапают волосы на затылке.

Луи видит, как один и тот же взгляд наполняет глаза каждого из них. Они все поняли намёк. Никто не произносит ни слова.

— Привет, — выдыхает Луи, голос слегка дрожит. После ужина он точно прикончит Гарри.

Его взгляд скользит к Энн, которая сглатывает с трудом, взгляд нервно мечется между гостями. Она хлопает в ладоши, словно пытаясь взять себя в руки.

— Итак, ужин! Ужин готов! Давайте есть. Садитесь за стол!

Гости оживают и начинают двигаться в сторону столовой. Луи поворачивается к Гарри.

— Ты козёл.

— Всё будет абсолютно хорошо, бу, — мурлычет Гарри, сжимая его талию. Луи прищуривается, но бросает взгляд через плечо. Дедушка Стайлс поразительно невозмутимо отводит взгляд, но Луи успевает заметить подозрительный блеск в его глазах. В то время как другие, кажется, приняли намёк Гарри, старик, похоже, нет.

Гарри хватает Луи за руку, притягивая к себе, и они следуют за потоком людей в столовую. К тому времени, как они туда доходят, Гарри обвивает его талию рукой, пальцы слегка царапают рёбра.

Отец Гарри уже занял место во главе стола, рядом пустой стул. Остальные места заняты его бабушками и дедушками. Свободными остаются два стула в самом конце. Гарри садится рядом с дедушкой Селли, оставляя Луи место возле Джеммы, сестры Гарри. Луи чувствует её пристальный взгляд когда садится, и задаётся вопросом, неужели Гарри даже ей ничего не рассказал о том, что реально происходит? Впрочем, его не удивит, если Гарри этого не сделал. Даже Луи не знает, что происходит на самом деле.

Энн садится рядом с отцом Гарри и нервно выдыхает:

– Ну что ж. Приятного аппетита!

Еда передаётся по кругу, и честно говоря, Луи не чувствует особого голода, но Гарри с радостью накладывает ему кучу всего, едва позволяя Луи самому прикоснуться к подносам.

– Гарри, расслабься, – наконец говорит Джемма, приподнимая бровь, отчего бабушка Стайлс, Джеки, тихо смеётся.

– Милый, – говорит Джеки, – у нас ещё будет десерт.

Гарри закатывает глаза и передаёт блюдо Джемме, вместо этого хватает салатницу.

– Салат, любовь моя? – спрашивает он Луи, который внутренне начинает чувствовать себя довольно...обеспокоенным его поведением.

– Да, дорогой. Пожалуйста.

Гарри светится улыбкой, накладывая салат на его тарелку, а Луи про себя закатывает глаза. Гарри слишком уж хорош притворяется.

Когда все начинают есть, разговор, наконец, постепенно становится непринуждённым. Бабушки и дедушки спрашивают Гарри об учёбе, о том, какую музыку он сейчас слушает, какие подарки уже получил (на этом моменте Гарри сжимает бедро Луи под столом, и тот чуть не давится помидоркой черри).

– Ну, у нас ещё не было времени подарить Гарри подарки. Сделаем это за десертом, – говорит отец Гарри, и несколько взглядов устремляются на Гарри. Джемма снова приподнимает бровь.

– Разве ты не всегда просыпаешься под торт и мамино пение «С днём рождения», как чемпион? — в её словах слышится лёгкий смешок, и все, кажется, немного озадачены, с вопросами в глазах. Луи не может не заметить, как уголки рта Энн опускаются вниз.

– Ну, – говорит она, – Гарри не был дома этим утром.

– О? – спрашивает дедушка Селли.

– Он был у Луи, – её глаза прикованы к тарелке, и Луи вдруг чувствует себя ужасно виноватым.

– Что? – хмурится отец Гарри. – Я думал, ты был у Зейна, Гарри. Разве ты не говорил...

– Не сейчас, Дес, – тихо говорит Энн, кладя руку ему на руку.

Луи неловко ёрзает на стуле под тяжестью всех взглядов. Гарри же сохраняет полное спокойствие. Он закидывает в рот кусочек огурца и жуёт, совершенно невозмутимый.

– Ну, Луи поздравил тебя как следует? –спрашивает Барни, ободряюще улыбаясь им обоим. Луи едва сдерживается, но Гарри кладёт тёплую руку ему на плечо.

– Ну, он сделал вид, что забыл про мой день рождения, когда мы проснулись, – улыбается Гарри. – А потом устроил сюрприз после школы. – Его рука снова скользит в волосы Луи, и голова того словно горит. Щёки пылают, потому что Энн выглядит так, словно вот-вот подавится, и всё, о чём он может думать, – боксеры, блёстки и праздничный колпак. Ласковое поглаживание руки Гарри не помогает, особенно когда тот разворачивается к нему полностью, а другая рука скользит вверх по его бедру.

– Да, – с трудом выдавливает Луи. – Я немного переделал его комнату. Подумал, что ей не помешает обновление. – Он натягивает улыбку. Чувствует на себе взгляд Джеммы и уверен – она уже поняла, что здесь что-то не так. Что дело не только в «подарке», но и в том, что с ним и Гарри что-то не так.

Джеки радостно улыбается.

– О, как мило! Мы должны посмотреть после ужина! Верно, Эви?

Другая бабушка Гарри согласно кивает, глядя на Луи добрыми глазами и тепло ему улыбаясь. Луи неуверенно улыбается в ответ, а Гарри сжимает его бедро. Отец Гарри выглядит откровенно растерянным, дедушка Стайлс, как и Джемма, явно что-то подозревают, а остальные либо делают вид, что ничего не замечают, либо действительно не обращают внимания.

– Ох, да, несомненно. Я был так удивлён. Это так мило. Он повесил гирлянду с лампочками, надул мне шарики и поменял постельное бельё...

Луи резко поворачивает голову к Гарри, его глаза звенят тревогой.

Чёртов придурок, насколько откровенным ему ещё нужно быть? Луи уверен на все пятьсот процентов, что кто-то вот-вот не выдержит и спросит, что, чёрт возьми, происходит. Он ожидал, возможно, несколько нежных прикосновений, а не намёков на то, что он планирует трахнуть Гарри в его постели сегодня ночью.

– Пожалуйста, любимый, – натянуто говорит Луи и выдавливает улыбку. Он слегка касается подбородка Гарри и тут же опускает взгляд обратно на тарелку. Он ждёт, почти морщась заранее. Он даже не знает, что скажет, когда это случится.

– Так...как же вы познакомились, Луи? – спрашивает Джеки, и Луи не ожидал такого вопроса.

Луи поднимает взгляд, немного удивлённый.

– Мы – со-капитаны школьной футбольной команды. Гарри и я вместе ведём тренировки. В марте у нас начинаются игры плей-офф за чемпионство... – он замолкает, удивляясь, почему все выглядят так, будто понятия не имеют об этом.

– Ты со-капитан, Гарри? – спрашивает Дес, и у Луи почти отвисает челюсть. Отец Гарри смотрит на него, потрясённый. Гарри полностью одеревенел, рука соскальзывает с Луи.

Энн в изумлении:

– Ты нам никогда об этом не рассказывал, Гарри!

Все неловко переводят взгляды с родителей на сына, и Луи хочет провалиться сквозь пол.

– А зачем мне вам рассказывать? Вам ведь плевать на футбол. Вы всё равно хотите, чтобы я пошёл в бизнес-школу, — говорит Гарри.

Напряжение висит в воздухе. Тишина грызёт каждого из них, и Луи чувствует, как внутри него закипает злость. Как его родители могли об этом не знать?!

– Ну, — говорит он, голос звучит резко. — Гарри – один из лучших игроков в команде. Он достоин быть капитаном. Он многое сделал для команды, и я уверен, что он может добиться успеха в футболе.

Напряжение не ослабевает.

– Ну...это здорово, Гарри, – говорит Барни, явно пытаясь разрядить напряжение. Луи задаётся вопросом, есть ли вообще кто-то, кто знает или заботится о том, как сильно Гарри любит футбол.

– Да, это так, – соглашается Луи, его голос звучит слишком решительно и чётко.

– Давайте перейдём в гостиную, хорошо? – говорит Энн, и Гарри первым встаёт из-за стола, остальные неуверенно следуют за ним. Луи встаёт, и Гарри тут же обвивает его талию рукой. Все это явно видят, но, кажется, ни у кого нет сил что-то сказать.

Гарри ведёт Луи в гостиную и падает на диван. Он закрывает глаза рукой, и Луи осторожно садится рядом.

– Ты в порядке? – спрашивает он, хотя знает, что, вероятно, нет.

– Ага, – всё равно отвечает Гарри. – Всё равно.

Он убирает руку с лица, а Луи сжимает губы. Ему не нравится смотреть на то, как Гарри выглядит так, будто давно привык к такому.

Луи не знает, стоит ли что-то говорить, но даже если бы и знал, он не представляет, что именно.

В комнату заходит Барни, следом – бабушка Стайлс.

– Ну, это было странно, да? – усаживаясь в кресло рядом с диваном, говорит Барни. Джекки становится рядом с ним, положив руку ему на плечо.

Луи невольно усмехается, удивлённый такой откровенной констатацией произошедшего. Губы Гарри слегка растягиваются в улыбке, и Луи тоже слабо улыбается.

– Будем надеяться, что десерт будет лучше.

– Уже знаешь, что загадаешь перед тем, как задуешь свечи, милый? – спрашивает Джекки.

Луи тоже поворачивается к нему. На мгновение ему кажется, что Гарри скажет что-то по-настоящему искреннее, но тот просто поворачивается к Луи, прикусывая губу и притягивает его к себе.

– Не знаю, чего я бы мог пожелать, бабушка. У меня уже есть всё, что нужно.

Его голос сладкий, как сахар. Луи почти ударяет его. Подумав, он всё-таки не может сдержаться. Луи бьёт его в грудь, вздыхая.

– Ты такой отвратительный, – бурчит он, качая головой.

– Ты любишь это, – ухмыляется Гарри.

Луи закатывает глаза, но сдержать улыбку, играющую на его губах, не может. Чёртов Стайлс.

– Вы двое такие милые, – улыбается Джекки, и Гарри на мгновение поднимает на неё взгляд. На секунду он выглядит неуверенным в чём-то, прежде чем выдавить слабую улыбку, которая, однако, не отражается в его глазах. Может быть, это была не та реакция, которую Гарри хотел получить, притворяясь, что у него есть парень. Луи хмурится, вспоминая, насколько решительным выглядел Гарри, когда поцеловал Луи у его дома на глазах у Энн. Как будто он хотел устроить хаос сегодня.

Луи старается не зацикливаться на словах бабушки Гарри, но он точно знает, что они с Гарри определённо не милые. Они ненавидят друг друга. Они не милые.

Остальная часть семьи входит в комнату, заполняя кресла, и папа Гарри садится рядом с Луи. Он чувствует, как рука Гарри крепче обвивает его плечи, прижимая ближе к себе.

— Так, как думаешь, твоё желание исполниться, Гарри? — спрашивает дедушка Стайлс, усаживаясь в другое кресло. За ним следуют Селли, которые тихо рассаживаются вокруг низкого столика.

— Не знаю, — плечами пожимает Гарри. — Пока только конверты видел.

Они смеются, а Луи прикусывает себе щеку.

— Что ты загадал? — шепчет он, чтобы слышал только Гарри.

— Я не загадывал, — отвечает тот.

— Нет?

— Я не знаю, что бы я мог загадать, — пожимает он плечами, но в этом движении чувствуется напряжение. Часть Луи хочет разозлиться, сказать что-то язвительное, мол, да, у Гарри уже есть всё, что только можно пожелать — машина, большой дом, обучение в колледже, которое он может себе позволить — так что, да, что он может загадать? Но это кажется неправильным. Кажется, Гарри совсем не это имел в виду.

— Постойте! — внезапно прерывает Дес. — Я наконец-то понял, откуда я тебя знаю, Луи! Ты работаешь в магазине замороженного йогурта!

Ох.

Ох, чёрт.

Луи чувствует, как тело Гарри замирает, и понимает, что если бы Гарри мог, не выдавая, что они на самом деле не встречаются, то он бы расспросил его прямо здесь и сейчас. Луи рад, что тот не спрашивает, потому что чувствует, как кровь мгновенно приливает к щекам от смущения. Но это не то смущение, от которого краснеешь, это то, когда вы чувствуете себя настолько ужасно униженным, что у вас сводит живот.

— Да, — выдавливает он.

— Почему ты не сказал? Мы с Энн там кучу раз были!

— Я... — шепчет Луи, затем прочищает горло и пытается снова. — Я не думал, что вы меня запомнили.

Он не хотел, чтобы они его запомнили. Он не хотел, чтобы они знали, не хотел, чтобы кто-либо знал. Особенно Гарри. Гарри видел, как сильно дом Луи отличается от его собственного, и он не хотел, чтобы у Гарри была ещё одна причина думать, что у Луи гораздо меньше.

— Но это же здорово, Луи. Накопление опыта важно для будущего. На кого ты планируешь поступать и кем работать?

Боже мой. Луи даже не знает. Футбол, футбол, футбол. Чёрт, он не знает, что ещё для него существует, кроме футбола. Господи, это слишком много за раз.

— Это что? Допрос какой-то? — вмешивается Гарри, наверняка чувствуя прерывистое дыхание Луи у себя за спиной.

— Прости, — говорит Дес, поднимая бровь на сына через голову Луи. — Разве нельзя спросить? Мне было интересно! — Ответный взгляд Гарри, должно быть, говорит ему, что нельзя, и Луи чувствует некоторую благодарность. Он просто хочет, чтобы разговор продолжился. Ему нужно, чтобы эта ночь уже закончилась.

— Ну, у тебя, кажется, всё складывается. А девушка у тебя есть?

О боже мой.

Все замирают, в комнате наступает тишина, словно кто-то выключил магнитофон.

— Пап, — шипит Гарри, бросая на него ошарашенный взгляд. Луи так его ненавидит. Он так хорошо притворяется, а Луи остаётся только молиться, чтобы он не выглядел так, словно хочет умереть. Но выглядит именно так.

Папа Гарри выглядит ужасно растерянным, потерянно оглядываясь по комнате.

— Что? Я снова что-то не так сказал?

— О, боже! Папа! — громко восклицает Гарри, и Луи уже сыт им по горло. Отлично. Он получил свой идеальный момент для драмы. — Ты что, шутишь?

Папа Гарри выглядит таким растерянным, таким не понимающим происходящего. Луи почти начинает его жалеть. Он выглядит совершенно потерянным, беспомощно оглядываясь вокруг.

— Что я опять сделал?

— Дес, дорогой, — пытается Джеки. — Гарри и Луи — не просто друзья.

— Что ты имеешь в виду?

— Папа, ты что, совсем тормоз? — спрашивает Гарри. Он сидит на краю дивана, и теперь выглядит действительно разозлённым.

— Эй! Не разговаривай со мной в таком тоне, сын, — упрекает он. — Извини, но...?

Луи по-прежнему откинулся на спинку дивана, надеясь исчезнуть, пока Дес и Гарри наклоняются вперёд, а остальные гости неловко сидят вокруг стола. Теперь ясно, что все всё поняли, кроме отца Гарри.

— Папа, — говорит Гарри, его взгляд становится жёстким. — Ты серьёзно не понимаешь?

— Нет, очевидно что нет!

— Я встречаюсь с Луи!

Напряжение в комнате настолько сильное, что его можно ощутить. Луи хотел бы оказаться сейчас на Марсе. По крайней мере, разговор о его работе забыт.

— Встречаешься? — спрашивает Дес, тупо глядя. Вся комната, кажется, вздыхает от раздражения. Это почти как в классе, когда кто-то произносит самую глупую фразу, которую когда-либо слышал весь класс.

— То есть целоваться, папа, — с резкостью говорит Гарри. — Заниматься сексом.

В этот момент в комнату входит Энн, неся огромный праздничный торт. Чудо, что она не уронила его, потому что её лицо искажается в нечто необъяснимое, и она замирает на месте прямо у стола.

— О боже, — говорит она. Её взгляд мгновенно переключается на Луи.

— О боже мой, — шепчет Луи, закрывая лицо руками. Его лицо горит, а Гарри — чёртов идиот. Это самый позорный вечер в его жизни, и это даже не его семья.

Гарри, блин, просто, чёрт возьми, совершил каминг-аут². Просто вот так.

— Что. — говорит Дес, не веря своим ушам, уставившись на сына.

— О, господи, — говорит Энн, дрожащими руками ставя торт на стол. — Гарри и Луи вместе, Дес. Оставь это. Кто хочет спеть для Гарри? Ну давайте, дав...

— Ты знала?! — восклицает отец Гарри, с удивлением переводя взгляд на Энн. — Ты мне не сказала? Ты мне ничего не говоришь!

— Папа, пожалуйста. Я никому не говорил! — отвечает Гарри, вставая со своего места.

Луи старается сохранять спокойствие. Он опирается локтями на колени, наблюдая за разворачивающейся перед ним сценой.

— То есть ты...ты гей?

— Ради бога! — восклицает Гарри, затем хватает Луи за голову и страстно целует его в губы, ошеломляя того. Он быстро отпускает его и многозначительно смотрит на отца. — Да!

Дес часто моргает, его взгляд застыл на месте.

— Господи, — произносит он, качая головой и откидываясь на диван, обессиленный.

— Торт? — слабо предлагает Энн.

**

Луи взбешён.

Гарри – придурок. Полный мудак.

Конечно, Луи знал, что Гарри хочет, чтобы он сегодня вечером притворился его парнем, но он не знал, что тот устроит сцену, попутно совершит каминг-аут, и теперь несколько человек знают, что Луи – не натурал. Да чтоб тебя, Луи и сам не знает, кто он, а Гарри, чёрт возьми, мог бы сначала спросить, нормально ли будет разнести эту новость всей его грёбаной семейке!

А что, если Энн встретит маму Луи в магазине и решит поболтать? Они даже не встречаются. Луи даже никому не говорил, что у него есть парень, и нет, нет, нет. Всё это – большое, жирное, мать его, нет.

Гарри везёт его домой, так как Луи не приехал на машине. Луи с ним не разговаривает, сверлит взглядом окно, а Гарри, выглядит странно воодушевлённым, подпевая радио. Грёбаный дементор.

Когда они останавливаются у дома Луи, Гарри поворачивается к нему:

— Ты всё ещё злишься, малыш?

Луи резко поворачивает голову в его сторону, хмурясь:

— Не называй меня так.

Гарри закатывает глаза:

— Луи.

— Ненавижу тебя.

— Луи, я не планировал, чтобы всё так вышло.

— Я знаю, что ты хотел хаоса, Гарри. Так же, как знаю, что тогда ты поцеловал меня у своего дома, потому что хотел, чтобы твоя мама это увидела. У тебя всегда есть скрытый мотив.

— Нет.

— Значит, то, что я сказал, неправда? — Луи выгибает бровь, пристально глядя на него.

— Ладно, — вздыхает Гарри. — Я знал, что она смотрит.

— Я тебя не понимаю! — восклицает Луи, вымотанный. — Это секрет, Гарри! Мы не нравимся друг другу! У нас просто секс, и никто не должен об этом знать! А потом ты целуешь меня на глазах у своей мамы, устраиваешь сцену перед всей семьёй на свой день рождения, и это выглядит так, словно ты умоляешь о внимании! Я просто хочу взять тебя, встряхнуть и объяснить твоей тупой башке, что так секреты не хранят!

Луи тяжело дышит, глядя на Гарри, сжав челюсти. Гарри смотрит на него в ответ, одна рука на руле, спина слегка сутулится. Он всё ещё в голубой рубашке, кудри касаются шеи, когда он смотрит на Луи.

— Прости, — напряжённо говорит он, встречаясь с его взглядом. Взгляд, которым они обмениваются, жёсткий, долгий и решительный. Но Гарри всё же сдаётся, его глаза скользят к улице через лобовое стекло.

— Ты забыл про мой день рождения, — говорит он.

Луи фыркает. Невероятно.

— Прости, милый. Ведь мы же даже не пара, — его голос сочится сарказмом.

— Ты всё равно обычно помнишь.

— Теперь ты ещё и за это злишься? — Луи вздыхает, качая головой и скрещивает руки, смотря в окно на свой дом. Ему следует просто выскочить из машины и уйти. Он не понимает, почему всё ещё сидит здесь. — Я хотя бы подарил тебе подарок, а ты мне – нет.

— У нас был перерыв.

— Но это всё равно был мой день рождения, разве нет? — Господи, да кому какая разница вообще?

— Я свой подарок так и не получил, кстати.

— Ну и не получишь. Я всё ещё злюсь на тебя из-за этой дурацкого праздника.

Снова молчание, тёплые сиденья машины постепенно остывают. Дурацкая, блестящая машина. Дурацкий Гарри. Дурацкое всё.

Большой палец Гарри слегка теребит кожаную обивку руля, взгляд прикован к этому движению.

— Если я извинюсь, ты позволишь мне переночевать у тебя? — спрашивает он почти шёпотом.

Луи отчаянно хочет наказать его. Хочет фыркнуть, усмехнуться и сказать: «Да пошёл ты, ни за что на свете, катись к себе домой и наслаждайся своим несчастьем». Но он не может.

— Не трогай меня и не говори ни слова, — вместо этого произносит он, хватая свою сумку с глупыми блёстками, праздничным колпаком и прочей ерундой с пола машины, и выпрыгивает. Гарри быстро глушит двигатель, и Луи слышит, как он запирает машину и спешит за ним по маленькой каменной дорожке к дому.

Только когда Луи доходит до двери, он осознаёт, что его мама и Лотти, вероятно, дома, и что она тоже всё знает.

Он останавливается, тяжело вздыхая. Это утро кажется таким далёким, а этот день был просто слишком сложным. Ему не нужно это. Он не хочет этого. Это так много. Слишком много.

— Что? — спрашивает Гарри, стоя позади него.

— Я весь день не разговаривал с Лотти. С самого утра.

— Ты ведь не думаешь, что она кому-то рассказала?

— Нет?

Рука Гарри ложится ему на грудь, несмотря на то, что Луи сказал в машине. Он стоит позади, успокаивающе мягко прижимая его к своей груди.

— Всё в порядке. Она ничего не скажет. Я уверен.

— У тебя слишком большая вера в людей.

— А ты не доверяешь никому.

— Я реалист.

— Циник.

— Одно и то же.

Луи открывает дверь, всё ещё ощущая, как Гарри маячит у него за спиной. Он скидывает обувь, Гарри делает то же самое, прежде чем Луи запирает дверь изнутри, и они тихонько поднимаются наверх. В доме тихо, лампы выключены. Дверь в комнату Лотти закрыта, и Луи предполагает, что она либо смотрит фильм, либо уже легла спать. Он рад, что пока не придётся с ней разговаривать.

Он бросает сумку на пол и начинает раздеваться, не обращая внимания на то, что Гарри всё ещё стоит позади. Расстёгивает рубашку — рубашку Гарри — и стягивает брюки, скидывая их на пол. Но едва он это делает, как чувствует, как мягкие пальцы Гарри скользят вниз по его бокам.

— Гарри...

— Можно? — шепчет тот, и в его голосе звучит просьба, желание.

Боже. Тёплая кожа Гарри касается его спины, отчего Луи пробирает дрожь. Нос мягко касается его затылка, а руки всё ещё лежат на талии. Прикосновения Гарри лёгкие и нежные, ждущие разрешения.

— Ну ты и наглый, — выдыхает Луи, но правая рука Гарри уже ложится ему на живот, притягивая ближе.

— Хочу, чтобы ты меня трахнул, Лу, — шепчет он. — Ты не трахал меня уже несколько недель.

Не совсем правда, но достаточно близко, потому что у Луи уже встаёт.

— Хочу, чтобы ты, — выдыхает Гарри, — Хочу, чтобы ты прижал меня, заставил дрожать и трахнул так сильно, чтобы я несколько дней не мог ходить.

Блять, чёрт возьми. Луи хочет кричать.

Он резко разворачивается, хватает Гарри за руки и толкает его на кровать под себя. Гарри уже податливо подчиняется, его рот приоткрыт, а глаза просят, просят и просят Луи уничтожить его на части.

— Хочешь, чтобы я тебя заставил дрожать? — спрашивает Луи, сжимая запястья Гарри чуть сильнее, чем следовало бы.

Глаза Гарри уже полуприкрыты. В последнее время, когда они занимаются сексом, они словно теряют свои обычные личности, полностью отпуская то, кем они на самом деле являются друг для друга.

Гарри кивает, открыв рот, и Луи впивается ногтями в его запястья, не слишком сильно, и проводит зубами по коже под челюстью Гарри. Застонав, Гарри выгибается, пытаясь добиться трения между ними. Луи не позволяет ему, лишь уклоняется от его ищущих бёдер и отстраняется.

— А можно блёстки? — вдруг спрашивает Гарри, его слова торопливо вылетают вместе с выдохом. Глаза невозможно ярко блестят. — Пожалуйста?

— Ты серьёзно?

— Да, — он нетерпеливо кивает.

— Л-ладно, — заикается Луи, слезая с кровати. — Сними одежду, — добавляет он, прежде чем расстегнуть свою сумку, пытаясь найти баллончик с золотыми блёстками. Он находит его через несколько секунд и встаёт, видя Гарри, оставшегося только в боксерах, раскинувшегося на кровати. — Как ты хочешь? — спрашивает он, не в силах оторвать глаз от большой выпуклости в штанах Гарри.

— На тебя. На грудь, — выдыхает Гарри.

— Чёрт, хорошо.

Он нерешительно нажимает на кнопку, и золотое мерцание мгновенно прилипает к его коже, заставляя его блестеть в тёмной комнате. Немного холодно, как и раньше, но ему плевать на это или на то, насколько это странно, потому что Гарри смотрит так, словно вот-вот кончит от этого зрелища.

— Иди сюда, — стонет он. — Сейчас.

Луи избавляется от баллончика, бросая его туда, где он не ударится о пол, и ползёт на кровать между раздвинутых ног Гарри. Он чувствует, как тот немедленно смыкает их вокруг его талии, пальцы скользят к челюсти Луи.

— Я исполню три твоих желания, именинник, — шепчет Луи — да, он сдаётся — и дразняще сжимает задницу Гарри. Блять, он любит задницу Гарри.

— Ты джинн? — хихикает Гарри.

— Ну, если потрёшь меня как надо... — смеётся Луи, а Гарри почти хохочет. Однако из-за предвкушения у него сбивается дыхание, и Луи чувствует это, когда он просовывает руку между их телами, легко, как пёрышко, касаясь Луи.

—Тогда что я могу выбрать? — спрашивает Гарри, встречая Луи на полпути мучительно медленным движением бёдер.

— Всё, что пожелаешь. — Луи чувствует возбуждение от одной только мысли о том, что выберет Гарри.

— Я хочу... — протягивает Гарри, проводя рукой по животу Луи. — Блять, мне нравятся блёстки, — отвлекается он, и Луи берёт его руку, прижимая к своей коже, и излишки блёсток осыпаются на обнажённый торс Гарри. Тот ухмыляется, и запускает пальцы в волосы Луи, сжимая их на затылке, без сомнений оставляя там золотые следы.

— Я хочу твою шею, — медленно произносит Гарри и впечатывает в кожу под его челюстью один влажный, медленный поцелуй. — А потом я хочу твои пальцы...глубоко. А потом, — он останавливается, жарко выдыхая, обжигая кожу Луи, — ты выбираешь.

— Я выбираю?

— Да, — выдыхает Гарри. — Ты выбираешь. Что хочешь. Считай, что мы квиты.

— Чёрт. Ладно. С чего начнём?

— Пальцы. Боже, я хочу твои пальцы.

Чёрт. Луи может дать ему пальцы. Он может дать ему всё, что угодно.

Что.

Блять, мозг. Не сейчас.

— Перевернись, Гарри, — приказывает он, тот стонет, но послушно выполняет. Луи устраивается между его ног, ложась на живот. Он проводит руками по бёдрам Гарри. Внезапно его накрывают воспоминания о тех видео.

Господи, блять, эти видео.

Луи громко стонет, чувствуя, как Гарри извивается в его руках. Он хочет это сделать. Хочет узнать, понравится ли это Гарри, будет ли он стонать так же, как те парни в видео, кончит ли он от того, что Луи раскроет его своим ртом.

— Ты чистый, да?

— Да, да, — стонет Гарри. Звук приглушённый, и Луи бросает взгляд на него, видя, как тот прижимает лицо к подушке.

Луи почти дрожит, его руки сжимают бёдра Гарри, большие пальцы вдавливаются в его ягодицы. Он мог бы это сделать.

Он скользит левой рукой вниз и раздвигает ноги Гарри ещё шире. Гарри стонет, и это придаёт Луи нужную уверенность. Он раздвигает его ягодицы, полностью открывая перед собой узкую маленькую дырочку.

— Можно я первый?

— А?

— Сначала моё желание. Он не может оторвать глаз от дырочки Гарри. Его член такой твёрдый, и он просто хочет прижаться к нему ртом. Чёрт, он не может дождаться ответа Гарри.

Луи целует Гарри в левую мягкую половинку, и тот вздрагивает под ним. Луи держит его неподвижно, раздвигая большими пальцами. Он помнит, как это делали в видео. Он пытается делать то же самое, прокладывая поцелуи всё ближе и ближе к его заднице, время от времени игриво облизывая языком. Грудь Гарри тяжело вздымается, а его руки сжимают подушку. Волосы рассыпались по постели, кудрявые локоны скрывают большую часть его лица.

— Вот так хорошо? — шепчет он в самый низ позвоночника Гарри, чувствуя его тёплую, молочную кожу, словно шёлк под собой.

Реакция, которую он получает, почти шокирует Луи, заставляя его сердце биться так быстро, что кажется, что оно вот-вот вырвется. Гарри почти всхлипывает в ответ.

— Да, — скулит он. — Да, да, боже.

Луи горячо дышит, едва сдерживая себя, когда оставляет влажный, долгий поцелуй на вершине его дырочки. Он продолжает спускаться, оставляя дорожку горячей и влажной слюны. Гарри извивается под ним, но совершенно очевидно, что он хочет оставаться неподвижным, хочет этого так сильно.

Луи тоже сильно этого хочет.

Он осторожно прижимает губы к дырочке Гарри. Это едва ли можно назвать поцелуем, просто лёгкое прикосновение, но Луи буквально чувствует, как всё тело Гарри напрягается, как восхитительно выгибается его спина, и Луи хочет взять его и сделать с ним всё. Он такой чертовски податливый, и он всегда этого хочет.

Луи снова целует его дырочку, раздвигая ягодицы. Ноги Гарри слегка сдвигаются на кровати, поэтому Луи крепко держит его за бедро, уверенно удерживая ноги врозь. Он сглатывает и проводит влажной полосой по всей его дырочке, чувствуя, как мышцы Гарри сильно сжимаются.

— Луис, — хнычет он, и ударение на "с" даже не кажется осознанным.

— Тебе хорошо? — хрипло спрашивает он, но в ответ слышит лишь низкий стон и то, как Гарри прижимается к нему.

Ему интересно, как сильно возбуждён Гарри, прижимаясь к кровати, горячий и пойманный в ловушку. Единственная причина, по которой Луи, как он думает, ещё не кончил, заключается в том, что он весь поглощён процессом. Он хочет погрузиться в это снова, довести Гарри до оргазма исключительно таким образом.

Он снова наклоняется и проводит языком по его дырочке, влажно капая слюной, как он видел в некоторых видео. Он позволяет своей нижней губе скользнуть по ней и дразняще проводит языком по коже вокруг его сжатого отверстия. Гарри почти хнычет, и он тёплый, и на его лопатках лёгкий блеск пота. Луи облизывает его кожу, крепко держа руку на бедре Гарри и заставляя себя не касаться собственного члена.

Гарри, похоже, не может сдержаться, потому что его правая рука отрывается от подушки, которую он сжимал, и тянется вниз, чтобы обхватить свой член.

— Нет, — выдыхает Луи, посылая поток воздуха на Гарри и заставляя его извиваться. — Не трогай, Гарри.

— Я не могу, — скулит он.

— Можешь, — настаивает Луи, не имея ни малейшего представления, правда это или нет. Но он не хочет, чтобы это закончилось, он хочет отдать Гарри всё, прежде чем это произойдёт.

Гарри убирает руку, но хватает запястье Луи прежде, чем тот успевает полностью отдёрнуть его.

— Пожалуйста, — выдыхает он, переплетая их пальцы. Его рука потная и тёплая, и Луи чувствует небольшую липкость на одном из пальцев, скорее всего, предэякулят с его члена. Это чертовски горячо.

— Тогда держи ноги врозь, — шепчет он, и в ответ Гарри раздвигает бёдра ещё шире, почти сдавливая руку Луи своей.

Йога. Должно быть, это чёртова йога.

— Господи, — стонет Луи. Он прижимает нос к участку кожи над влажной и сжатой дырочкой, позволяя языку коснуться маленького отверстия, прямо над поверхностью. Хватка Гарри на его руке сильная, но он едва её чувствует, голова уже кружится от мысли о том, что он собирается сделать.

Медленно он погружает в него язык. Его стенки горячие, и он тугой, ощущение странное и чужое, но не плохое.

Гарри почти мгновенно сжимается, заставляя Луи отстраниться, но лишь слегка. Он гладит его левую ягодицу свободной рукой, пытаясь расслабить. Звуки, вырывающиеся из глубины горла Гарри, заставляют живот Луи напрячься, и он хочет полностью раскрыть Гарри и трахнуть его доведя до небес.

Он снова погружает язык, и на этот раз Гарри лишь шевелится под ним, приглушённо стонет в подушку. Он снова выгибается, по-видимому, не в силах сдержаться. На этот раз Луи не прекращает то, что делает, лишь сжимает руку Гарри и глубже погружается в него. Его левая рука сжимает его бедро, Гарри подаётся навстречу, пока он как можно лучше проводит языком внутри него.

— Луи, — задыхается он, тянув их руки вверх, ставя Луи в неудобное положение. — Пальцы. Лу, пальцы, — скулит он.

— Ты готов?

— Да, придурок. Просто, блять. Я хочу...

Гарри уже такой мокрый, но Луи собирает ещё слюну на язык и вводит её в него поцелуем. Он чувствует, как тот дрожит, и Луи опускает их сплетённые руки, чтобы лучше дотянуться. Гарри не отпускает его руку, и пальцы Луи, возможно, уже начинают неметь, но это не имеет значения. Его другая рука поднимается, чтобы обхватить его щёку, пока его кончик языка задерживается у края дырочки Гарри.

Медленно он позволяет большому пальцу проникнуть внутрь рядом с языком, и Гарри извивается. Луи задаётся вопросом, не слишком ли это, но Гарри только качает головой и сжимает его руку. Вместо этого Луи берёт мизинец в рот, смачивая его, прежде чем погрузить его в Гарри. Внутри тепло, совсем не тесно для пальца Луи, и он медленно двигает им туда-сюда, нежно целуя вокруг края Гарри.

Когда Гарри начинает слишком громко стонать, Луи свободной рукой достаёт смазку и осторожно пытается выдавить немного на свою руку. Он по одному погружает пальцы в Гарри, добавляя только тогда, когда Гарри умоляет его об этом.

— Член, — наконец говорит Гарри. — Я хочу твой член, Луи. Он мне нужен. Сейчас, — умоляет он. Звук его голоса, когда он становится таким отчаянным, обычно заставляет Луи торопиться выполнить его просьбу, и сейчас не исключение.

Он тянется за презервативом — немного сложно, так как Гарри всё ещё сжимает его другую руку, — но ему удаётся достать его и разорвать зубами. Он бы хотел, чтобы Гарри это увидел, потому что это определённо было достойно порнофильма.

Его левая рука снова находит бутылку, и он быстро смазывает себя. Он выравнивается, капнув несколько капель на дырочку Гарри, и один раз окунает два пальца, чтобы убедиться, что он достаточно смочил его.

— Луи, — шипит Гарри, пальцы сжимаются вокруг руки Луи.

— Прости, — извиняется Луи. Он проводит своей длиной по дырочке Гарри лишь раз, прежде чем кончик прижимается к его краю. Он медленно входит, задыхаясь от жара. Чёрт, Гарри так чертовски хорош. Так. Чертовски. Хорош.

Он входит до конца, касаясь яйцами задницы Гарри, тот сильно кусает нижнюю губу.

— Двигайся, — приказывает он.

Луи делает, как сказано.

Он двигается туда-сюда, набирая быстрый темп, шлёпая кожей о кожу в тёмной комнате. Кажется, блёстки осыпаются с груди Луи, когда он потеет, золотое мерцание падает на поясницу Гарри. Он хотел бы, чтобы Гарри это видел, потому что уверен, что тому бы это понравилось.

Потребовалось всего несколько толчков, прежде чем Гарри вскрикнул, кончил, и рухнул на кровать. Его волосы вспотели, кожа тёплая, а ноги практически трясутся. Его хватка на руке Луи смертельна, и Луи всё ещё внутри него. Боже, это рай, и это ад.

— Продолжай, — говорит Гарри, всё ещё приходя в себя, слова произносятся медленно. — Кончай.

Луи почти теряет сознание.

— Ты серьёзно? — хрипло спрашивает он.

— Да. — Он слабо кивает, опираясь на подушки, но сигнал его руки ясен.

Луи может умереть счастливым человеком.

Он снова толкается в Гарри, и жар почти мгновенно разливается в его животе. Гарри вздрагивает, но он податлив, позволяя Луи выбирать темп. Но Луи многого не нужно чтобы кончить, и он падает, прижавшись к спине Гарри и уткнувшись носом в его потную шею.

— О боже мой, — шепчет Гарри.

— Ммм, — соглашается Луи. Он тяжело отрывается от Гарри после мгновения тишины, вынимая себя с болью, в то время как Гарри одновременно издаёт шипящий звук.

— Я собираюсь спать пятнадцать часов, — говорит Гарри, словно зомби, но по крайней мере переворачивается на спину. Его живот покрыт спермой, словно его потёрли о простыни. Луи хочет прикоснуться к этому. Вроде того. Так он понимает, что всё ещё держит руку Гарри.

Он отпускает его, высвобождая пальцы из его каменной хватки. Его пальцы болят, когда он разминает их, слегка хмурясь.

— Прости, — бормочет Гарри, полуприкрыв глаза.

Луи хмыкает, завязывает презерватив, бросая его в мусорное ведро, и снова падает на кровать. Гарри натягивает на себя одеяло, не обращая внимания на засохшую сперму на животе.

— Должны ли мы сохранить последнее? Желание? — сонно спрашивает Луи, заползая под одеяло, которое держит Гарри.

— Сохрани, — бормочет Гарри, опуская край, когда Луи сворачивается калачиком рядом с ним.

— Сохраню, — обещает Луи и закрывает глаза, засыпая, чувствуя, как кудри Гарри касаются его щеки.

***

Ребята, которые ждали эту главу – простите (!!!) что её так долго не было. Совмещать учёбу, плохое самочувствие и перевод 30+ страниц формата А4 – тяжко :(

Надеюсь на ваше понимание и благодарю что читаете!

***

1. 50 Cent «Candy Shop» — второй сингл американского рэпера 50 Cent с его второго студийного альбома The Massacre.

2. Каминг-аут — это открытое признание человеком своей сексуальной ориентации, гендерной идентичности или других важных аспектов себя, о которых раньше не говорили. Это может быть признание перед родными, друзьями или обществом в целом.