5
Проснулась я в слезах. Так начался мой день. В голове только и дело, что прокручивались одни и те же сцены, а голос назойливо все повторял: «Ты мне надоел». Какая же я дура, что в жизни, что и во сне. Хотя бы там...Почему я не могла признаться ему в своих чувствах хотя бы там... И сейчас я твердо поняла, что все это время, в моих снах... Это был он, Бомгю — мой друг по переписке.
— Доброе утро, — отправила я как ни в чем не бывало. — Как дела?
Ответ пришел не сразу, что в лишний раз пощекотало нервы.
— Доброе. Извини, что долго...
— Ничего! У тебя все хорошо?
— Да, все хорошо, не волнуйся. Какая-то ноющая боль в сердце, но уже отошло.
От его слов и мое сердце заболело.
— А что с сердцем?
— Бывает такое очень редко. Правда, ничего страшного! — ответил он с улыбкой на конце.
— Надеюсь. Пиши, когда удобно тебе.
Но все же... Его слова обеспокоили меня. Возможно, он прав, это не так уж и страшно, нет повода для бурного волнения, ведь порой я тоже чувствовала что-то подобное, но... Я не могу не думать плохо.
— Ванс, мама сказала доесть вчерашнее, — голова брата выглянула из двери.
После праздников всегда так — остается куча еды. Но из-за утренней и беспокойной переписки весь аппетит куда-то улетучился.
— Я отойду ненадолго. Ты пиши.
Попрощавшись с телефоном, я оказалась на кухне: думаю над тарелкой с оливье и ножкой курицы, смотрю второсортное, предположительно юмористическое телешоу, где люди смеются во все тридцать два зуба, не скрывая своих улыбок, а поверх видео наложен искусственный гогот. Должно быть, это очень смешно? Я не всегда понимала, почему я не смеюсь? Ну да, какой же смысл, если я закрою улыбку рукой?
— Не выспалась? — спросил папа.
— Да, — сухо ответила я.
А на следующий день у меня поднялась температура. Три дня я отлеживалась и много рассуждала. Сны были мутными. Вроде бы помню его лицо, а вроде... Я ощущала слабость даже там и, глядя на него, тоже самое читалось и на нем. С тобой все хорошо?.. За это время мы и словом не обменялись как во сне, так и в реальности.
Потом я объяснила причину своего отсутствия. Он писал, что помогал родителям до этого, поскольку остался у них на праздники.
— Я волновался.
— Спасибо. Я уже здорова как бык.
— Рад это знать.
— А ты? У тебя все хорошо?
— Да. Сегодня собираемся на каток...
Теперь я спокойна, что с ним все в порядке.
Каникулы мимолетно завершились. Я уже представила, как тает снег, как набухают первые почки, как бегут ручьи, и распускается черемуха, а за ней сирень. В душе повеяло весной...
— Прости, пожалуйста! Я сказанула тогда не подумав, а ты все это время строил из себя добряка. Тебе, наверно, было непросто... Я повела себя как стерва какая-то.
— Так! Хватит, — перебил Бомгю, — Не желаю больше этого слышать. Скажи, ты же тогда не со зла?..
— Конечно нет! Просто... в тот момент я думала... как мне выразить намного противоположные чувства.
— Все! Я понял, ни слова больше об этом вечере.
— Значит, мир? — протянула я руку, которую он пожал.
— Конечно! Чего спрашивать?
Так и обошелся тот страшный сон, и все постепенно налаживалось.
Как обычно, я вернулась домой с учебы и первое, что пришло на телефон, было уведомление от Бомгю: «Пропущенный вызов». Он что, звонил мне?..
— Упс, случайно нажал, — мгновенно оповестили меня.
— Все нормально.
Мне бы хотелось услышать его голос...
— А если бы я вовремя ответила? Хе.
— Ну, ничего, поболтали бы в живую, так сказать, а не печатали.
— А так можно было?
— Ха-ха, почему бы и нет?
— Ты правда хочешь?
— Не знаю, а ты? Как насчет прямо сейчас?
Это было как раз подходящее время. Дома ни души. Никто не будет подслушивать.
— Ну... давай. Я немного боюсь, — предупредила я.
— Кого? Меня?!
— Не-не-не, ха-х. Просто неловко...
— Привыкнешь, будешь потом кричать в трубку: «Бомгю, сколько можно дрыхнуть?!»
— Пх-ах-а-ха, может быть. Только когда это будет?
— Ты не даешь мне позвонить. Ха-ха, специально время тянешь?
— Нет-нет, ты звони...
И тут же на экране высветилось фото парня, словно скример. От неожиданности я чуть не уронила телефон. Ответила не сразу, потому что долго думала и ходила из стороны в сторону, стеснялась. Что ж, была не была!..
В трубке таилась мертвая тишина, и я не решалась начать разговор.
— Чего молчишь? — шутя раздался низкий голос.
— Ой...
От своей же неловкости из меня выстрелил напор смеха.
— Оригинальное приветствие, должен признать, — хихикнул он.
— Я — сама оригинальность, — добавила я, продолжая смеяться.
— Ну... как дела? Что делаешь? Как погодка за окном? — расспрашивал он с интересом.
— Дела хорошо, вот недавно пришла с универа, а дома никого.
— Да, тихо у тебя. А мы сидим с Тото. Да, Тото?
И на другом конце послышалось: «Да, Гю».
— Офиге-еть! А он слышит меня?
— Ага, головой вертит.
— В-а-ау! Мило-о!..
— Как погода?
— Солнечно, безветренно. Облака перистые.
— У меня что-то похожее за окном. Ты случайно не в Хилари живешь?
— Нет. Хотя... это не так далеко от меня! — удивилась я.
— Неожиданно!
— Я слышала у вас там в городе зарево.
— Да, это из-за теплицы.
— О-о, знаю, мама любит покупать у них овощи.
— А через окно видно по ночам?
— Да, очень! Красиво.
— Теперь ты можешь видеть меня по ночам.
— И во сне, — вставила я, краснея.
— Да...
— Сегодня на том же месте?
— Напротив ларьков?
— Н-нет... Давай у колеса, — передумала я, вспоминая тот снежный день.
— Можно и у колеса... со странноватой цветовой гаммой.
— Ну прости, мне нравится красный.
— Да ладно! Поскорее бы уже!
— Как будто мы планируем настоящую встречу.
— И правда... если так подумать. А у тебя милый голос...
— У тебя более приятный... не то, что у меня.
— Ты мне льстишь! — усмехнулся Бомгю.
— Эй, споешь мне колыбельную?
— Я подумаю над твоим поведением.
— Что?! Я тебе ребенок, что ли?
— Еще какой! — на том конце раздался звонкий смех.
— Не смейся...
— Почему я не могу смеяться?
— Потому что твой смех так же прекрасен, как и ты... — сказала бы я, но промолчала, — Можешь, еще как!.. Наверно, спрашивать, как у тебя дела не стоит?
— Почему же? Еще как стоит!
— А как твои дела?
— Отлично! Потому что со мной общается Наса, помнишь?
— Помню...
Из прихожей донесся звук вставляющего ключа в замочную скважину и поворот. На долю секунды меня охватила паника.
— Эндрюэлла пожаловала в замок.
— Ого, у вас там бал? Тогда мне стоит отключиться?
Мы рассмеялись в один голос.
— А если серьезно, то теперь во сне мы можем поболтать, зная голоса.
— Это здорово... — произнесла я.
— Тогда пока?..
— Да, тогда пока... спишемся еще!
После звонка я снова очутилась в нашем чате. Мой палец поневоле дошел до начала беседы, где все и началось. Сирень... Почему именно она? Мне вспомнилось, как в детстве мы с мамой гуляли во дворе и всегда останавливались у этого деревца. Как-то раз, когда я все так же с интересом глазела на лиловый покрой, мама поведала его значение...
— Ну что, ты готова?
Ночь... И правда, зарево такое таинственное и превосходное. Смотря вдаль, я слышу его голос, раздается смех. Я вижу его лицо и нежную улыбку. Я все помню.
— Да.
— Тогда идем?
— Идем...
Мы встретились у аттракциона, как и договаривались.
— Привет, долго ждешь? — запыхалась я.
— Не-е, сам недавно пришел.
— Фу-ух, хорошо. Ну что, пошли?
Сегодня я набралась смелости, чтобы сфотографироваться с ним в кабинке колеса обозрения. Возможно, потихоньку-помаленьку я буду крепнуть и в какой-то день осмелюсь взять его за руку, а потом...
— Вэ-эн!
— А! Что?
— Уже выходим.
— Ой, да, — усмехнулась я, падая с небес на землю.
— Где витаешь? — спросил он, оборачиваясь, и, схватив меня за руку, вытащил из толпы.
— Не хочешь чего-нибудь? Я угощаю, — перевела я тему, смущенно выхватывая руку.
— Повезло мне с тобой, однако. Конечно, хочу!
— Что бы ты хотел?
— О! Сладкую вату! — пролепетал милый голос, устремляясь по направлению прилавка в нескольких метрах от нас.
— И кто из нас ребенок?.. — прыснула я со смеху.
— Пошли! — Бомгю потянул меня за предплечье и поволок за собой.
Хватит так неожиданно хвататься за меня! Я умру от смущения или даже от страха.
— С чего такая щедрость? — поинтересовался он, принимаясь за розовую сласть.
— Ты многое сделал для меня. Всегда помогаешь. И для меня ты очень... хороший друг. Я очень... дорож... Я очень ценю те... твой труд. Вот.
В ответ на мое непонятное признание, он рассмеялся и произнес:
— Я тоже ценю тебя.
Меня обожгло в районе сердца, и все, что я смогла — притвориться глухой.
— Что?..
А какое-то время прибывала в трансе, и следующие слова Бомгю пролетели мимо ушей.
— Ты жива?
— Да, я здесь!
— Что-то случилось?
— Все в порядке. Просто... подсчитывала сколько калорий в этой вате, ха-ха.
— Перестань так много думать, калькулятор, и давай уже поговорим о чем-нибудь!
— Да. Прости... — улыбнулась я виновато.
Мне не давала покоя та фраза... Вечером, когда терпение было на пределе, я все-таки прервала общение с ним.
— Я просто вспомнила, что у меня куча домашки...
— Оу, тогда хорошо тебе позаниматься. Пиши, как освободишься!
— Ага!
И потом я позвонила Еве.
— Что означают слова: «Я тоже ценю тебя?» Это то же самое, что и признание?
— А что? — заинтриговано она спросила.
— Ну... просто интересно.
— Вряд ли это просто... раньше ты такого не спрашивала, — усмехнулась Ева.
— Если ответишь на мой вопрос, то я расскажу почему.
— Точно?
— В-возможно...
— Если что, с тебя гранат.
— Я так и знала, что ты это скажешь, любительница гранатов.
— Ну так... Я думаю, что это даже больше, чем обычное признание. Если вы, конечно, не просто друзья. Если вы испытываете друг к другу симпатию, то очень дорожите отношениями и боитесь потерять человека, к которому испытываете чувства.
— Ва-ау, красиво сказано. Откуда ты набралась этим?
— На сайте вычитала.
— Эй! Так нечестно! Я тоже могу вычитать на сайте.
— Да шучу я, шучу, — засмеялась она, — Ну, кто это?
— Может, ты уже догадалась?
— М-м, мне на ум приходит только... Бомгю?
— Да, как ты...
— В яблочко! Я так и думала. Ты мне уже все уши прожужжала про него!
— Бо-оже... Представляешь, он живет в Хилари!
— У меня там бабушка живет.
— Так вот... В последнее время все думаю, как встречаю его в жизни. Эх...
— А что? Это весьма выполнимо! Живете вы недалеко друг от друга. Очень хорошо сблизились за такой-то промежуток времени. Гуляете вместе на расстоянии. Да я уверена, что он чувствует тоже самое по отношению к тебе, что и ты.
— Ой-й, чего смущаешь...
— А что, разве не так? Эй, я завидую тебе! Я тоже хочу видеться с Финном Вулфардом во сне, — заныла Ева.
— Найдешь еще своего Финна. Обещаю.
— Ну-у, да, конечно... — ее недовольное фирменное нытье.
— Хочешь куплю тебе завтра много гранатов?
— Еще спрашиваешь! Гранатовый сок, жвачку. О! Еще я слышала, появился эскимо со вкусом граната...
— Ева-а, надо к зачетам готовиться!..
— Успеем еще! Три с хвостиком месяца впереди. Чего волнуешься?
— А потом опять сессия!
— Этого не избежать... — обречено проговорила Ев.
— Ты все равно не готовишься и получаешь 5!
— Ой... не говори-ка. А вот ты всегда готовишься!
— Нет!
— Че врешь?
— Ну ладно, за день готовлюсь...
— Не ври мне тут. Вот я уверена, что ты сейчас сидела за уроками и повторяла вопросы.
— Мне что, делать больше нечего? Я общалась с Бомгю, почему я позвонила-то?
— А-а, точно...
— Ванесса, иди кушать! — звала мама.
— О, приятного аппетита, Вэн! Хорошо кушай там, — хихикала она.
— Спасибо! И ты! Моя мама такая громкая...
— Ха-ха, взаимно. Ну, до завтра!
— Да, до завтра.
— Не забудь. Гранат.
— Конечно. Пока.
— Все пока!
Знаю, это еще недолго, но обычно я тараторю по телефону часами, из-за чего важные дела порой накрываются медным тазом.
— Черт, да ей опасно звонить, — добавил брат после моего появления на кухне.
— С кем общалась?
— С Евой, мам! С кем же еще?
— А как же твой любовничек? — дразнил Эндрю.
— Никакой он не любовничек! Обычный друг по переписке.
— Ну, конечно... Просто встреться с ним! — воскликнул он.
— Напугал... — вздрогнула я.
— Вы есть собираетесь? — в наш «интеллектуальный» разговор вмешалась мама.
Мы сразу же приступили к еде, будто ничего и не было. А когда пришел папа, она кинула нас на произвол судьбы и помчалась в прихожую, а я все же вставила свои пять копеек:
— Дурдом какой-то...
— И не говори, — выдал брат, выхватывая из моих рук кусок хлеба.
— Эй! Тебе своего не хватает?!
— Бу-бу-бу!
Дни умеренно проходили и, кажется, нельзя было представить ни одного дня без наших переписок. Проще было посчитать по пальцам, сколько раз мы не общались. Все встало на свои места. Тогда я так думала.
Но это лишь обманчивое затишье перед бурей.