Врач

Вчерашний день, проведённый без Гриффена Джонсонсана, был, кажется, одним из худших дней, но ещё вчера я говорила, что мне хорошо. Раннее утро встречает пением птиц, несмотря на то, что на улице холодная осень, но теплое солнце и оставшиеся птицы дают о себе знать. Я встаю на ноги, направляясь к окну, откуда открывался вид на центральный вход. Вспоминаю, как Гриффен выходил за территорию больницы, направляясь к своей жене. Они выглядели по-настоящему счастливыми. Я рада, что вы счастливы, хоть и без меня.

Дверь в мою палату открывается, и я обращаю взгляд. Ох!

— Доброе утро, ТИ, — улыбается Гриффен Джонсон мне, заходя в палату.

Я стою, как самая настоящая статуя, чувствуя, как у меня перехватило дыхание. Гриффен Джонсон

— Здравствуйте, — улыбаюсь я и чувствую, как улыбка растягивается на моем лице. Не знаю, что творю, но я словно «оживаю» и сразу кидаюсь к вам в объятия. Вы такой теплый и вкусно-пахнущий, Гриффен Джонсон

Он стоит в небольшом шоке, но вскоре обнимает меня в ответ и я понимаю, что только что сделала. Боже мой!

— Простите, — шепчу я, чуть отстраняясь от него, виновато опуская глаза.

— Всё в полном порядке, Ти, — замечаю краем глаза его улыбку и улыбаюсь в ответ. — Ты первая, кто так рад видеть меня в этой больнице.

Он слегка посмеивается. Господи, я люблю ваш смех.

— Как ты себя чувствуешь? Как прошел вчерашний день? Прости, что меня вчера не было, — он оглядывает палату на наличие каких-нибудь посторонних вещей.

— Всё хорошо, спасибо, Гриффен Джонсон,— я стеснительно улыбаюсь.

— Маргарет сказала, что вчера ты вела себя немного… эм… странно, — он чешет затылок.

— Просто было хорошее настроение, ничего особенного, — пожимаю плечами я.

И правда, я вчера прыгала как дурочка, что-то говоря ей. Как она ещё не вколола в меня дозу успокоительного.

— Хорошие эмоции — это хорошо, — улыбается он. — Завтрак будет через полтора часа, но я могу принести сейчас. Ты хочешь? — спрашивает он.

Я машу головой в знак отрицания.

— Тогда пройдем в мой кабинет, мне нужно снова провести тест и уточнить кое-какие детали. Хорошо? — он смотрит на меня, облизав губы.

Ох, черт. Сейчас было очень сексуально, ГриффенДжонсон.

Я киваю, следуя за ним.

Мы идём по пустым коридорам. Сейчас раннее утро, а подъем, как мне известен, в восемь. Значит сейчас нет ещё и восьми? Раньше я просыпалась не раньше десяти, ибо не любила вставать со своей кровати и выходить на улицу. Там люди.

Мы следуем по знакомой дороге к его кабинету. Он открывает дверь и пропускает меня. Здесь пахнет кофе и свежестью. Всё правильно. Окно открыто, поэтому тут так и свежо. А кабинет сам вовсе не изменился, разве бумажек, разбросанных на столе, стало чуть больше. Тот же диван у стены, то же самое кресло Гриффен Джонсон.Ничего не изменилось. Я присаживаюсь на стул напротив Гриффен Джонсон, он достает какие-то бумаги.

— Тест? — спрашиваю я, чуть взмахнув головой в сторону бумаг.

— Да, ТИ. Ты здесь почти неделю и успела завести новые знакомства — со мной, Маргарет, и Томасом. Кстати, как он тебе? — он с интересом в глазах смотрит на меня.

— Томасом? — я поднимаю бровь. — Ну, мы особо не разговаривали. Он заходил ко мне пару раз, чтобы узнать самочувствие, принёс ужин и провел обследование.

— Да, он не особо разговорчив, но если его разговорить, то он, знаешь, хороший мужчина. Знает много анекдотов и у него есть всегда миллион историй на все случаи жизни, — усмехается Гриффен Джонсон.

У вас обворожительная улыбка,Гриффен Джонсон.

— Держи этот тест. Он такой же, как и прошлый. Но думаю, что ответы должны измениться, — он кидает мне мимолетную улыбку, отдавая бумаги.

Я сразу же беру пару листков в руки, сразу принимая протянутую ручку. Вижу знакомые вопросы. В этот раз я почти не задумываюсь над ответами, отвечая на вопросы типа: «Как вы относитесь к нанесению самоувечий?» отрицательно. Я не хочу причинять себе боль, потому что у меня появился новый смысл жизни. Как бы банально это не звучало — это вы, Гриффен Джонсон. Я понимаю, что у вас есть семья и я не могу её рушить. Я буду жить, стараться, только бы видеть вас, слышать ваш смех, наслаждаться вашими объятиями и чувствовать аромат вашего одеколона. Может, я поправлюсь и мы сможем изредка с вами видеться, дабы бы вы были полностью убеждены в том, что со мной всё хорошо. Со мной будет всё хорошо, только ради вас, Егор Николаевич.

Ответив на все вопросы, я отдаю ему бумаги. Он улыбается мне, и я клянусь, что хочу жить только ради вашей улыбки, ГриффенДжонсон. Только ради вашей улыбки.