Часть 4
Ее шаги величественны, а осанка горделива. В этот день Моргана воздушная, возвышенная, почти эфемерная, мучительно прекрасная. Шлейф алого платья тянется за ней, а восхищенные взгляды ни на секунду не покидают ее лица и стройной фигуры. Девушка сияет, и Артур не может скрыть своего счастья за привычной невозмутимостью. Моргана останавливается у подножия трона и грациозно опускается на колени, заглядывая в глаза своего короля любящим, нежным взглядом.
Утонув в глубине ее глаз, Артур чувствует, как сердце камнем падает. Он забывает, как дышать, принимает корону из морщинистых рук, пытаясь выглядеть серьезным.
— Священной властью дарованной мне, я нарекаю тебя, Моргана, королевой Камелота! — слова эхом проносятся по залу, и тяжесть власти вместе с короной опускается на голову девушки, но она рада разделить это бремя с мужем.
Артур подает своей королеве руки, и она вкладывает в них теплые ладони. Медленно поднимается.
— Да здравствует королева! — скандирует толпа, и король, наконец, улучает момент, чтобы накрыть горячие губы Морганы страстным поцелуем, чтобы все знали — она его, только его.
Девушка улыбается. Артур не отводит взгляд от ее лица, запоминая счастливые глаза и красивую, словно у ребенка улыбку, потому что...
...это сон, и король просыпается.
Сонно переворачивается на другой бок, врезаясь носом в закрученные волосы жены, против воли вдыхая запах специй. От Гвен всегда приятно пахло чем-то совершенно домашним, привычным, обыденным. Но это было не то, что нужно. Нужен был запах весны, роз. Манящий, загадочный, волшебный.
Прошло много лет с тех пор, как Моргана покинула Камелот, но каждая мелочь в замке и за его пределами напоминает Артуру о ней. Словно специально, чтобы обострить и без того тяжелую утрату. Куда ни посмотри, все напоминает о ее лукавой улыбке, блестящих глазах, мягких волосах, серебрящихся в лунном свете. Иногда Артуру кажется, что Моргана никогда не любила его. Если бы любила не ушла, и в такие моменты он ненавидит себя, а память услужливо рисует все то, о чем невозможно забыть, так же, как о его любви к ней. Теперь Артур не смеет чувствовать к сестре ничего кроме ненависти — жгучей, едкой, ядовитой. Но заставить себя ненавидеть Моргану даже сложнее, чем полюбить Гвиневру — добрую, милую, отзывчивую, но не такую. В ней не было той легкости, присущей каждому движению Верховной Жрице, врожденного очарования, упрямства, напора и страсти.
Моргана ушла. Возненавидела всех и каждого — ей это было по силам. Она считала, что Камелот ее по праву крови и рождения. Артур преподнес бы ей его, нарек своей королевой, выполняя все желания и капризы, только чтобы видеть ее лицо не болезненно бледным и недовольным, а счастливым. Но этого Верховной Жрице было мало. Она хотела единоличной власти, но не знала, что с ней делать. Кроткие мгновения ее правления были переполнены жестокостью. Моргана не хотела заслужить преданность людей добротой и милосердием, она хотела вселять страх, пробирающий до костей. И это было еще одной ее ошибкой.
Образ растрепанной девчонки, застывшей перед его постелью с большими глазами и до чертиков испуганной, преследовал Артура много лет. Он не спас ее. Не смог. Хотел спасти больше всего на свете, но не успел, а, возможно, просто упустил момент, когда в Моргане что-то изменилось, сломалось. Если бы можно было обменять корону на ее душу, Артур бы даже не задумался. Сделал все, что нужно ради нее. Но предначертанное не изменишь. Они слишком быстро повзрослели. Если бы только можно было отмотать годы назад. Вернуться в то время, когда Моргана была счастлива только потому, что наследный принц ведет ее на пир, а потом провожает до покоев. Когда она смеялась или пылала от ревности, кусая губы. Когда ее не называли ведьмой, а восхищенно величали Леди Морганой. Когда Утер еще не признал ее своей дочерью, вгоняя в краску брата и сестру, не давая согласия на их брак.
Гвен сонно улыбнулась мужу, и Артур улыбнулся в ответ. Гвеневра хорошая жена, хорошая королева. Королева, которая нужна Камелоту, но не Артуру. Ему нужна та, чье сердце чернеет от ненависти и боли. Ему нужна Моргана. Его Моргана, а не ведьма, которой сделала ее жизнь.
***
— Что с нами стало, Моргана? — едва раскрывая пересохшие губы, спрашивает смертельно раненый король, а она поднимает на него усталые глаза. Молчит. Ей нечего сказать. — Я любил тебя всю свою жизнь. — И надел корону на мою служанку, — ядовито хрипит Моргана, затравленно наблюдая за попытками Мерлина поднять своего короля на ноги. — Нет, — тихо останавливает слугу Артур, с трудом подползая к Верховной Жрице. Ласково кладет руку на нежную щеку. Моргана закрывает глаза, позволяя себе минутную слабость, но позже загорается вызовом, из последних сил отворачиваясь. — После всех этих лет я все еще люблю тебя, — Артур наклоняется и целует губы злейшего врага последний раз в жизни, не потому что они умирают — потому что мечтал об этом долгие годы. Боль от раны исчезает, притупленная вкусом ее губ. Моргана отвечает, медленно, несмело, будто в бреду, прежде чем жизнь покидает её с последним тяжёлым вздохом, полным отчаяния и боли. Красивая даже в смерти, но такая холодная. Сколько Артур себя помнил, Моргана никогда не была такой холодной. Даже ее ненависть была горячей и пылающей. Когда-то она была доброй, отзывчивой, и сколько в ней было неисчерпаемого сострадания. Она старалась помочь каждому, кто нуждается, всегда была рядом в нужный момент. — Люблю... — шепчет Артур в никуда, падая лицом в волосы Морганы, касаясь нежной кожи, а запах роз, крови и сырой земли полностью заполняет лёгкие. Часть его умерла вместе с ней. Лицо жгут горячие слезы, и кажется, что лежать так рядом с Морганой — лучшее, что случалось с королем Камелота за долгие годы. Как бы абсурдно это не было, как бы громко не кричал разум, сердце не слушало, не повиновалось. Если бы только обстоятельства сложились в их пользу, Моргана стала бы самой справедливой, сострадательной и прекрасной королевой в истории Камелота, подарила бы стране наследника. Но они здесь. Мертвая ведьма и смертельно раненый король. Брат и сестра, заклятые враги, любовники...