/ ч12
Произнес Риндо, и дал ей в руки ключи, со словами что у него две пары. Он ушёл, закрыв калитку, а она зашла в дом, слезы потекли по её щекам, от того что она наконец-то дома.
В его комнате было всё так же.
Свет от уличного фонаря ложился узкой полосой на пол, пылинки плавали в воздухе, будто время в этом доме застыло. Кохару сидела на краю кровати, сжав в ладонях подол своей кофты. Её колени дрожали. То ли от холода, то ли от накативших эмоций.
Каждая минута тянулась вечностью.
Она прислушивалась. Словно весь её мир сузился до одного — услышать, как он откроет дверь. Как его шаги прозвучат по коридору.
И — вот. Щелчок замка. Скрип. Тихий, усталый вздох. Он вернулся.
У неё перехватило дыхание.
Она не шевелилась. Только слушала, как он, ничего не замечая, прошёл по дому, как скинул куртку, прошёл в ванную. Вода зашумела — привычный, знакомый звук. Он был здесь. Настоящий. Совсем рядом.
И она — на его кровати.
Кохару прижала ладони к груди, пытаясь унять рваное дыхание. Щёки горели. Сердце билось так сильно, что отдавало в горло.
Дрожь, от которой не избавиться, будто каждый нерв в теле натянут.
Вода затихла. Скрипнула дверь душевой. И вот — шаги. По коридору. Прямо к комнате.
Он вошёл, вытирая волосы полотенцем. На бёдрах — лишь полотенце, влажное, тяжёлое. Грудь всё ещё блестела каплями воды. Он остановился на пороге. И застыл.
Несколько долгих, звенящих секунд он просто смотрел на неё. Словно не верил. Словно видел призрак.
Глаза — широко распахнутые, в них отражалась лунная полоска на полу. А она.. она поднялась на ноги и выдохнула:
Кохару: Я дома. Как ты и просил.
Слова прозвучали хрипло. Но она не выдержала — не могла.
Она метнулась к нему с такой силой, будто последние восемь месяцев сжимала в себе всю любовь, тоску и ожидание, и теперь они взорвались.
Обняла. Крепко. Так крепко, как только могла.
Ран чуть отшатнулся от неожиданности, но тут же прижал её к себе. Его руки — горячие, живые. Он обнял её в ответ, без слов, с такой же силой. Их дыхание смешалось. Он уткнулся носом в её волосы. Она спряталась лицом у него на груди, слушая, как громко бьётся его сердце.
И вдруг — что-то упало на пол. Полотенце..
Она резко отпрянула — не от него, а скорее в панике, но.. не смотрела. Даже не повернула головы. Щёки вспыхнули алым. Она зажмурилась.
Кохару: Прости! — выпалила, прикрыв лицо руками. — Я не смотрела! Я правда..
Ран коротко рассмеялся, низко, но так счастливо.
Ран: А ты всё ещё смущенный ребёнок, да?
Он прошёл мимо неё так, словно всё было совершенно естественно, и открыл шкаф. Вытащил чёрные спортивные штаны и футболку. Спокойно оделся, натянул ткань на бедра, перекинул волосы назад. Не говорил ни слова — всё ещё не верил.
И только когда оделся, повернулся к ней. Она всё так же стояла в углу, смущённая, с опущенными глазами. Он подошёл.
Ран: Подойди. — сказал тихо.
Она сделала шаг. Он схватил её в одно движение — крепко, точно, как всегда — и повалил на кровать. Лег сверху, чуть сдвинувшись, чтобы не прижать её полностью. Глядел в глаза — близко. Слишком близко. Его лицо было всё, что она видела.
Он целовал её лоб, щеки, скулы, висок. Нежно, будто боялся сломать. Но только не губы. Он не касался их. Специально.
Она чувствовала его дыхание, его тяжесть, его руки по бокам от головы. Пальцы прошлись по её волосам, как будто он пытался запомнить её прикосновение. Она замерла под ним, не дышала.
Он остановился, глядя ей прямо в глаза.
Ран: Это точно ты? — прошептал он. — Или я сошёл с ума?
Она подняла руки и коснулась его щёк.
Кохару: Я. Я вернулась.
И в эти секунды ей казалось, что если бы сейчас весь мир исчез — она бы всё равно улыбалась. Потому что он рядом. Потому что она дома.
Они пролежали так ещё долго. Без слов. Просто чувствуя, как легко стало дышать, когда всё снова в порядке. Когда нет расстояний, когда не нужно ждать, когда можно просто касаться — лба к щеке, пальцев к запястью, и это не сон.
Потом Ран приподнялся и, опираясь на локоть, посмотрел на неё внимательно.
Ран: Ты ведь даже не сказала мне, что летишь. — сказал он, с улыбкой на лице
Она виновато прикусила губу.
Кохару: Хотела сделать сюрприз. Ты же сам сказал — возвращайся. Вот я и...
Ран: Слушалась?
Кохару: Да.
Он усмехнулся и мягко потрепал её по голове.
Кохару: Я соскучилась.
Ран: Я тоже.
Он встал первым и потянул её за собой.
Они прошли на кухню — родную, тёплую, с запахом кофе, вперемешку с ванилью из освежителя воздуха. Она открыла шкафчики — всё было на своих местах. Стаканы, крупы, его нелепая кружка с черепом. Она прошлась пальцами по краю стола, будто проверяя — не приснилось ли всё.
Он поставил чайник, открыл холодильник и нахмурился:
Ран: Ничего толком нет. Надо за продуктами.
Кохару: Я могу приготовить. Если ты купишь.
Он обернулся:
Ран: Сразу хозяйничать начала, да?
Она чуть подняла подбородок:
Кохару: А что, я снова дома. Или нет?
Он хмыкнул:
Ран: Тогда мне точно нужно идти за едой. А то ты выгонишь меня с кухни
Она села за стол и смотрела, как он одевается — накидывает тёмную рубашку, быстро зашнуровывает кроссовки. Он вышел ненадолго, оставив её одну. И в этот момент дом стал ощущаться по-настоящему живым.
Она прошлась по комнатам. Всё так же, как и было. Плед на диване. Книги у изголовья кровати. На полу валялась отвертка — наверное, Ран снова что-то чинил.
Она нашла свою любимую толстовку у него в шкафу. Аккуратно сложенную. И села прямо на пол, обняв её. Закрыв глаза. Это было счастье. Настоящее, без преувеличений.
Ран вернулся с пакетом, полным всего — лапша, яйца, зелень, её любимые йогурты.
Кохару: Серьёзно? — она рассмеялась.
Ран: Всё, что ты любишь. Не мог рисковать, вдруг ты сбежишь обратно.
Она начала готовить, он помогал. Неуклюже, как всегда. Но старательно. Разбил яйцо не в миску, а мимо, и потом долго извинялся.
Они смеялись.
Вечер спустился незаметно. В доме пахло обжаренным луком и теплом. Они ели на диване, поджав ноги, включив фильм, но никто не смотрел. Он смотрел на неё, она — на него.
И тогда раздался звонок в дверь.
Ран: О, точно, — Ран встал. — Риндо.
Кохару вздрогнула:
Кохару: Я совсем забыла..
Ран: Он привёз кое-что, сказал, что хочет сам отдать.
Когда дверь открылась, Риндо заглянул внутрь, приподняв бровь:
Риндо: Опа. И правда ты тут. Ну что, устроилась?
Кохару: Лучше некуда, — Кохару улыбнулась, выходя в прихожую.
Риндо: Ладно. Я привёз коробку, ваши какие-то штуки. Ну и.. заодно проверить, не прибил ли он тебя от счастья.
Ран: Почти, — заметил Ран с кухни. — Но она оказалась крепче, чем выглядела.
Они втроём устроились за столом. Риндо ел сладости, принесённые с собой, и рассказывал всё что мог:
Риндо: Ты бы видела, Кохару, как он без тебя с ума сходил. Брюзжит, молчит, ходит как привидение. Кофе по сто раз в день пьёт, руки дрожат. Я думал, завести ему собаку.
Кохару: Или куклу, — хмыкнула она.
Риндо громко рассмеялся и с ухмылкой на губах добавил
Риндо: О какой именно, ты говоришь?)
Девушка фыркнула и показала ему язык, а после и сама рассмеялась.
Разговор лился легко. Близко, по-семейному. Смеялись, вспоминали, делились. Кохару почти не говорила — просто слушала, глядя на лица двух братьев. Её семья. Теперь снова настоящая.
За окном зажглись фонари, улица погрузилась в тишину. А в доме царил уют — тот, который бывает только у тех, кто снова нашёл своё место рядом.