𝗣𝗮𝗿𝘁 𝟭𝟰
ʏᴇʀɪᴍ
Сегодня выходной, на работу идти не нужно. Казалось бы, идеальный день, чтобы выспаться и отдохнуть, но не в моем случае. Вновь не сомкнув глаз, проведя всю ночь в клубе, уже второй раз за неделю, я размышляла о произошедшем. Правильно ли я поступила? Когда стрелки часов приблизились к семи утра, а на горизонте едва забрезжил рассвет, я осторожно пробралась в дом, надеясь остаться незамеченной.
На кухне, включив теплый желтый свет, я потянулась за стаканом, открыла кран с холодной водой и уже собиралась сделать первый глоток, как вдруг услышала знакомый, родной голос отца. Его тон выдавал недовольство, и причину я знала слишком хорошо.
— Где была?
— На работе, — спокойно ответила я, оборачиваясь к нему, стараясь сохранить невозмутимость, хотя одежда была пропитана запахом алкоголя.
— Йерим, — он сделал шаг вперед, — Вчера вечером я решил проведать обстановку в компании. Знаешь, как я был удивлен, узнав о твоем безрассудстве? — Старший Хван сжал ладони в кулаки до побеления костяшек.
Я молчала, лишь сильнее разжигая его гнев. Что я могла сказать? Он и так все знал.
— И ты смеешь молчать? — закипел он. — Только и делаешь, что позоришь меня. Я мало тебе уделяю? Позорище! — Его крик оборвался пощечиной, которая оглушила меня.
Я вала, ощущая, как по щеке расползается тепло его удара, но не могла позволить себе расплакаться. Внутри меня бушевали эмоции: обида, страх, но больше всего — злость. Я смотрела ему в глаза, пытаясь скрыть слабость, отчаянно искала слова, чтобы объяснить, но понимала, что все равно не смогу его переубедить.
— Ты не понимаешь, — наконец произнесла я, глядя на него с вызовом. — Это моя жизнь! Я хочу развлекаться, находить себя, а не сидеть в заперти, выполняя твои указания.
— Развлекаться? — переспрашивает поднимая бровь. — Ты думаешь, что это развлечение, когда твоя семья теряет лицо?
Я снова молчу, осознавая, что дело не в том, что я сделала. Дело в том, что я не могу стать той, кем он хочет меня видеть. В этот момент что-то внутри меня сломалось. Я понимала, что, возможно, придется уйти, чтобы найти себя. Но пока я здесь, я готова бороться за свое место под солнцем, даже если это означает столкновение с отцом.
— Этот парнишка… Думаешь, я не знаю, что ты была у него? Годы идут, а ты всё та же. Все так же готова броситься к нему на колени. Ты забыла мои слова? Не быть тебе с ним. Я не позволю!
В голове снова всплывают картины пятилетней давности.
« — Папа, но я же его люблю…
— Йерим! Я всё сказал. Чтобы сегодня же порвала с этим сиротой! »
Стоп. Сиротой?! Не могу поверить в это. Сирота? Он просто не понимал, что любовь не выбирает по статусу или деньгам. Вспомнила, как много раз я обрывала свою жизнь на мгновения, когда, казалось, всё обрушивалось на меня. Но тогда, в те дни, когда мы с Минхо вместе смеялись под звездами, ничего не имело значения.
— Снова. Снова ты не понимаешь! — крикнула я, горько осознавая, что теперь эти воспоминания стали доступны только мне. — Он был рядом, когда ты закрылся в своем мире, когда не замечал моих слез! Именно он был рядом, когда умерла мама! Не ты!
Отец снова посмотрел на меня, испытующе. В его глазах проблескивали вспышки гнева и разочарования, но тихонько трепетало что-то еще — тревога. Он, как будто, впервые задумывался о том, чем я живу на самом деле.
— Ты не можешь счастливо жить с ним, — наконец произнес он, но его голос уже не звучал так убедительно. Я почувствовала, что в нашем разговоре появилась небольшая трещина. — Никогда более не смей касаться темы, связанной с матерью. Херин прилагает все усилия, чтобы ты смогла принять её. Прояви уважение. А сейчас, иди спать. — договорил он и оставил меня одну.
— Именно к Херин я и испытываю уважение. В отличие от тебя, — сквозь стиснутые зубы прошептала я, после чего направилась принять горячий душ, чтобы хоть как-то смыть с себя груз стресса.
Принятие душа — словно погружение в иной мир. Горячие капли, струящиеся по телу, уносят с собой тяжесть дня, растворяя мысли. Тоже самое сейчас происходит и со мной. Каждая струя — словно прикосновение к новой реальности, где душа обретает покой. Вода смывает усталость, оставляя лишь легкость и свежесть. Это будто мгновение, когда мир за пределами ванной комнаты перестает существовать, а ты остаешься наедине с собой.
Закрывая глаза, я видела одни и те же дни, словно страницы старой книги, перелистываемые вновь и вновь. Вспоминался один и тот же человек, его образ не хотел выходить из головы, неотступно следовал за мной, как тень. Но пришло время отпустить эти мосты прошлого, сжечь их за собой и шагнуть вперёд. Пять лет я прожила без него, и жизнь не остановилась. Значит, и сейчас я справлюсь. По крайней мере, надеюсь на это.
— Нужно отпустить, но память всё равно останется. Ведь так? — спросила я саму себя, окидывая взглядом старые шрамы на руках, прежде чем оставить новые.
Холодная сталь коснулась кожи, принося странное, острое ощущение. Не назвала бы это приятным, но что-то в этом было. Что-то, что цепляло, манило, словно обещая освобождение. Хм, может... вред? Возможно. Но разве не в этом суть — найти боль, чтобы заглушить другую?