Эпилог
Свет неоновых ламп резал глаза, но я делала вид, что не обращаю на них внимания. Вышла, изящно покачивая бедрами и замерла, чтобы потом начать свой привычный танец.
Для него.
Он не будет распускать руки, не будет в наглую пялиться, не будет пытаться запустить руки мне в трусы.
Он будет лишь смотреть, лениво оглядывая мою фигуру взглядом и молчать. Наблюдать, прожигая до костей своим равнодушием, выбивать из колеи своим молчанием, рвать душу на куски своим бездействием.
Он сказал, что не повторяет дважды, но видеть его в зале каждый день — равносильно медленной пытке, неспешной мучительной смерти, самому страшному приговору. Его руки убивают тем, что не касаются меня. Глаза истязают, потому что в них не плещется нежность, как в последнюю нашу встречу.
В них холод.
И пустота.
Но он все равно смотрит.
Пара шагов и я у его ног. Опускаюсь на колени и играю свою роль. Роль, которая прописана в сценарии. Роль, которая выворачивает душу наизнанку.
Его дыхание щекочет щеку, когда я прижимаюсь к его груди спиной. Стук его сердца отдается во мне смертельным набатом, оглашающим час погибели.
И так каждую ночь. Раз за разом я умираю в его руках. Умираю от невозможности прикоснуться к нему как тогда. От осознания, что он не делает шагов мне навстречу. От мыслей, что совершила самую страшную в жизни ошибку, оставив его одного...
Оседлала его колени и тряхнула головой, рассыпая волосы по плечам. Уловила момент, когда сбилось его дыхание, когда глаза как под гипнозом уставились на меня и кадык дернулся, но заказчик продолжал сидеть, наблюдая и не касаясь.
А кожа горела.
Горела от желания ощутить его руки на моей талии, спине, бедрах. Шее...
Кожа словно ощущала его магнитное поле и волоски вставали дыбом и мурашки разливались по телу, делая каждое прикосновение к его груди пыткой...
Самой сладкой невыносимой пыткой, которая выжигала в сердце пустоту.
И я в сотый раз кляла себя, но было поздно.
Нам нельзя.
Хотя, к черту!
Смяла его свитер пальцами и притянула к себе такие сладкие губы, стремясь выпить его дыхание до дна. И ощутила, как сильное тело напряглось. Натянулось как струна, и Макс впервые растерялся.
Не ожидал, что позволю себе большего. Что выйду за рамки дозволенного. Что так нахально прижмусь к его груди и сомну поджатые губы.
Он замер лишь на долю секунды, а потом рванул меня на себя, сжимая в объятиях так сильно, что стало больно дышать. Легкие сдавило, и я так и не смогла втянуть в них раскаленный кислород. Зато охотно отдалась на милость родным рукам, которые стянули мои нервы жгутом и заставили их накалиться от жуткого всепоглощающего желания принадлежать ему одному.
— Макс...
Настойчивые губы смяли мои и заставили задохнуться от желания. Язык толкнул мой, и я застонала, ощутив соленые капли, катящиеся по щекам.
— Малышка... — Макс слизнул с моей щеки слезу и заглянул в глаза, продолжая как одержимый стискивать меня в объятиях. — Никому. Поняла меня. Никому тебя не отдам. Ты моя. И я больше не буду спрашивать твоего разрешения.
Поднялся с кресла, продолжая держать меня так крепко, что казалось, я стала частью его тела.
— Сейчас мы уедем отсюда. И ты больше никогда не будешь танцевать для других. Только для меня. Поняла?
Кивнула, стискивая его плечи руками и плотнее обвивая его талию ногами.
— Юля...
Толкнул дверь помещения для персонала и внес меня туда по хозяйски поддерживая под ягодицы.
— Давно хотел это сделать.
Вошел в гримерку и, убедившись, что мы одни, усадил на столик и лихорадочно расстегнув ширинку и сдвинув черные мини-шортики, вставил в меня свой член, срывая с губ стон блаженства.
Ощутила приятную наполненность и теснее прижалась к его торсу, чувствуя, как он буквально разрывает меня, грубо вдалбливаясь внутрь. Но больно не было. Было оргазмически приятно и крышеносно, и очень скоро я ощутила приближение разрядки, которую не получала с того самого дня, когда Макс трахал меня в последний раз.
Задрожала и взглянула в любимые глаза подернутые дымкой желания.
— Ты моя.
Захлебнулась его дыханием и осознанием, что все, что мне было необходимо, теперь у меня в руках, и выгнулась, отдаваясь во власть экстаза, поглотившего каждую клеточку тела...
Твоя.
А ты мой.
И уже привычным жестом удержала его бедра на пике кайфа и не дала покинуть меня. Не дала отстраниться.
Но он и не спешил. Удерживая взгляд толкнулся во мне в последний раз, и я ощутила как член запульсировал внутри, и дыхание перехватило у обоих.
И дрожь прошла по венам, и я коснулась его губ, и замерла.
Мой.
— Моя.
Да.
— Никому тебя не отдам.
И я тебя.
— Не отдам...