Предисловие.
Уродливой и страшной казалась высокая брыла - жуткий обломок камня, торчащий посреди темного леса.
Чертовая скала считалась проклятым местом. Если кто по случайности забредал сюда - тут же поворачивал, еще долго чувствуя на себе пристальный взгляд высокого камня. Пробегал суетливо зверь, пролетала, быстро хлопая крылом, птица, и вновь воцарялась тишина в необычном, будто бы зачарованном лесу.
Мужчина, усевшийся на полузаросший мхом валун, заинтересовал лесных обитателей - давно здесь человека не видели.
На нем был строгий костюм и туфли, начищенные до блеска, - даже удивительно, как это он не измазал обувь грязью лесных дорог?
Он не сводил глаз с трещины, рассекавшей брылу до самого верха, и словно ждал, что камень не выдержит и расколется надвое. Иногда странный человек посматривал на небо: вечерело, на землю опускались долгие серые тени.
Внезапно подножие камня окутал легкий сизый туман и побежал ручейками по поляне.
- Наконец-то! - облегченно сказал мужчина, приподнимаясь. - Здравствуй, Елена.
Из туманной дымки выступил темный силуэт. Женщина откинула капюшон широкого фиолетово-черного одеяния, блеснули лунным серебром белокурые волосы.
- Приветствую тебя, Нортон, - тихо сказала она и, щелкнув пальцами, сделала едва заметное круговое движение.
В воздухе, прямо над ними, зажглись полукольцом мерцающие огоньки, как на обычной комнатной люстре.
- Ты странно выглядишь, - продолжила прибывшая.
- Так в этом мире выглядят все богатые и уважаемые люди.
- На Остале принята чудная форма одежды. - Она с удивлением разглядывала собеседника.
- Надеюсь, ты побеспокоила меня по более достойному поводу, чем разговоры о моде?
- Прости, Нортон, - спохватилась женщина. - Я пришла рассказать новости. Часовой мир волнуется, даже феи согласились на короткие переговоры. Как ты понимаешь, разговор будет о Ключах... Орден ждет твоего возвращения.
- Эти новости я давно знаю.
Он приблизился, наклоняясь к ее лицу так, словно опасался быть услышанным еще кем-то, будь то человек, зверь или птица:
- Что на самом деле тревожит тебя, Елена?
- Как и всех - притяжение двух миров. - Судя по голосу, его собеседница занервничала.
- Притяжение? - Мужчина резко выпрямился. - Поглощение, Елена. Называй вещи своими именами: один мир скроет другой, потому что разрыв времени, столь заботливо проделанный древними часовщиками, чтобы разделить Землю на две равные части, стремительно сокращается. Один мир умрет. Исчезнет, растворится в пустоте. Обратится в нуль. Люди, города и леса, знания, накопленные тысячелетиями, - ничего не будет, как будто и не было никогда. Мир-тень навеки уйдет в прошлое. Останется та земля, которая настоящая. Эфлара или Остала - любопытно, кто из двух окажется сильнее?
- Нортон, перестань. - Она поднесла кончики пальцев к вискам и замотала головой, будто бы отгоняя страшное видение.
- Елена, - его голос стал более ласков, - нам незачем переживать, ты прекрасно знаешь - наш замысел вскоре осуществится. Всего лишь надо подождать, пока меня перестанут считать «преступником».
- Да-да, срок твоего наказания исходит четвертого мая... Ровно через год ты сможешь вернуться. В то же время, когда ты проведешь испытание на степени для своих детей... Великий день.
- Да, великий... - эхом отозвался мужчина. - И-и, Елена?
Она нервно сплела пальцы в замок, по всей видимости не решаясь задать следующий вопрос. Но вскоре продолжила:
- Нортон, я хочу знать, что ты решил с фейрой?
Тот ответил не сразу.
- Так вот что тебя волнует... Вот почему твое прекрасное лицо такое хмурое. Я хотел бы забыть о ней, но ты, видимо, не дашь сделать этого.
- И другие не забудут, - горячо возразила женщина. - Если у нее обнаружится высокий часодейный дар, она может унаследовать все твои земли, твой замок, а еще... Ты понимаешь, о чем я. Право рождения нельзя отменить. Только, хм, одним верным способом.
- Да, это так.
- Нортон, ты должен избавиться от нее, - настойчиво произнесла женщина. - Орден требует этого. Все ждут твоего решения.
Он усмехнулся.
- Орден? Или этого требуешь ты, Елена?
- Я всегда буду делать только то, что ты скажешь, Нортон...
- Я помню об этом, - сухо оборвал он, - и ценю твою верность и преданность.
- Позволь мне разобраться с ней, - горячо зашептала женщина. - Она не будет долго мучиться.
- Сомневаюсь... Елена, ты излишне кровожадна. И не любишь фей. Такие милые, красивые создания.
- С острыми крыльями, - прошептала та с ненавистью и зачем-то коснулась груди. - Я не успокоюсь, Нортон, пока в мирах существует хотя бы одна фея...
- Вот как?
Она судорожно вздохнула, подавляя ярость.
Мужчина хмыкнул.
- Меня всегда удивляло, - протянул он, - почему часовщики и феи так ненавидят друг друга. Неужели дело в разной форме крыльев? Или в их количестве?
Женщина дернулась, но промолчала.
Нортон скрестил руки на груди, поднимая взгляд на темное небо, усеянное мерцающими точками далеких миров.
- Она живет здесь, на Остале, среди обычных людей, - продолжил он, не отрывая глаз от мигающих небесных огоньков. - Возможно, она простая фейра. Я никогда не видел дочь.
- Избавься от нее! - продолжала настаивать Елена. - Маленькие проблемы становятся большими, и зло должно убиваться в корне.
- Елена, Елена, - покачал головой Нортон, - чтобы узнать, есть ли у нее часодейный дар, мне придется взять ее в дом, назначить часовое испытание... Это риск.
- Но если фейра пройдет испытание, как ты поступишь с ней? - продолжила Елена взволнованно и тоже посмотрела на небо.
- Она никогда не будет часовать, - повысил голос мужчина. - Никогда. Я не переживаю из-за наследования по праву часового дара. Потому что верю в сына... У него должна быть высокая степень, я чувствую.
- Позволь мне это сделать, - вновь прошептала Елена и, склонив голову встала перед мужчиной на одно колено. - Позволь мне убить ее. Пока зло не стало большим.
Внезапно поднялся ветер, заскрипели сосны. Казалось, молчаливый лес ожил, зашелестел темными кронами, зашептал в отчаянии, пытаясь заглушить то, что должен был ответить мужчина.
- У меня есть любопытный план, - тихо, но отчетливо произнес он. - Если задуманное осуществится, то я отдам тебе право решать ее судьбу. Но поклянись, что до моего приказа ты и пальцем ее не тронешь.
- Хорошо, я клянусь, - тихо, но твердо сказала Елена.