Медведь
Захожу в квартиру. Тихо. Как на кладбище. Я, правда, чувствую этот холод и сырость. Снимаю обувь и иду на кухню: он съел свой завтрак, до последней крошки, как всегда. Мою посуду и переодеваюсь в домашнюю одежду,
на мне красуется его футболка и тапочки-кролики. Включаю музыку на всю катушку и танцую на кухне, при готовке ужина.
За окном темнеет. Подхожу к окну и складываю руки на груди. Ни звездочки, я даже звезд не достойна, вот так вселенная плюет мне в лицо. Любоваться ночным небом? Смотреть на куски камня? И, правда, это лучшее занятие.
Луна… Она всегда окружена звездами, но одинока, всегда одна, только появляется намек на угрозу — дождь. Эти яркие звезды — предатели, обманщики, лишь на людях красивые, все обман, ложь.
Поворачиваю голову к большим часам на стене, уже девять, через час я пойду спать, глупая, но хорошая привычка. Опускаю взор на свои ножки, я, кажись, привлекательна. Всегда смотрю на свое отражение в окне вечером, это
забавляет меня, танцую под свое же исполнение популярных песен. Признаюсь, у меня неплохо получается делать обе вещи Черт, выгляжу самовлюблённой, я такая лишь чуток, совсем крупицу.
Сажусь на кровать и смотрю на ноутбуке фильм. Драма, но я не плачу. Я черствый сухарь, так все равно, чувствую их переживания, но чтобы плакать - я слишком холодна для таких действий. Смотрю на часы, десять тридцать,
засиделась. Откладываю ноутбук и ложусь в кровать, обнимая белого медведя, скрутившись в клубочек. Взрослая девушка двадцати лет обнимает медведя во сне, да, это дите — я.
Засыпаю, тихонечко, всегда сплю тихо, не слышно как я дышу или сглатываю. Я все делаю размеренно, лишь пишу громко, фыркая ручкой по бумаге, у меня размашистый почерк и всегда разный, ни разу не написала ту же
букву идентично. Всегда отличается, ненавижу идентичность, но могу несколько раз посмотреть тот же фильм, ощущая при этом абсолютно разные эмоции. Многоразовый просмотр киноленты не входит в мой список раздражающих
меня вещей. Если трогать меня в то же место несколько раз, я могу резко ударить и послать. Нервный тик? Возможно. Меня это раздражает до дрожи в теле, не знаю, как оправдать это, да и не стоит.
Хлопок двери, он тихо принимает душ и натягивает домашние шорты, создает видимость того, что он давно дома. Ставит будильник на девять утра и откладывает телефон на тумбочку, поворачивает голову и смотрит на мою спину,
пододвигается ближе, осторожно скользит рукой под одеяло, обнимая за талию. Сжимаю веки, он частично разбудил меня. Я часто не высыпаюсь из-за него, из-за того, что его подушка пуста, не хватает чужого присутствия. Отодвигаюсь
от него и сжимаю медведя в объятьях, поджимая ножки сильнее. Оберегаю игрушку как свое сокровище, он подарил мне ее просто так, скрыто поставил его между нами, пока я спала, и обнял. Я проснулась и увидела черные глаза
плюшевого друга, парень спал, упираясь щекой в его ухо. Я была счастлива, детская наивность - часть меня. Парень вздыхает и вновь пытается обнять.
— Прекрати, — сонно сказала я, отталкивая его руку.
— Что уже не так? — отвечает он, предвкушая наплыв недовольств закатывает глаза. Ложится на спину и ставит руку за голову, опуская веки, бросая затею уснуть в обнимку.
Сажусь и беру телефон, показывая ему дисплей:
— Который час? — смотрю ему в глаза, даже в темноте он видит мой злой и расстроенный взгляд.
— Два часа ночи, — произнес брюнет и отвел взгляд.
— Во сколько я сплю?
— В десять, — фыркает, отталкивая смартфон, ему непирятен этот свет, чувствует себя на допросе.
— Я не буду спрашивать где ты был. Сделай вид, что тебя нет, я привыкла греть кровать лишь собой, — ложусь в прежнее положение, обнимая единственного друга, если бы он был живым, то задохнулся бы с кряхтением.
— Прекрати, — его хмурые брови уже вырисовывались в голове.
Он никогда не просил прощения, чувство вины — не его сфера. Он не знает слова «прости», я тоже стала забывать его.
Я промолчала, мне больше нечего ему сказать.
***
Утром парень еще спит, просыпаюсь раньше, чтобы избежать созерцание того, как он проснется и посмотрит на меня с упреком за вчерашний инцидент.
Готовлю завтрак: блинчики со сливками и клубникой, не могу без этого, завариваю мятный чай, для него — кофе. Ненавижу кофе, горчит и совсем неприятно, не понимаю, как он пьет это.
Сажусь за стол и кушаю, в это время он выходит из спальни и целенаправленно идет в ванную, там приводит себя в порядок и выходит ко мне на кухню. Садится за стол и кушает уже подготовленную для приема пищу, слушая новости
по телевизору. Заканчивает с завтраком и я мою за нами посуду, стою, подперев одну ногу другой, как цапля. Мне так удобней, как ни странно.
Чимин в спешке одевается, проспал, впопыхах надевает куртку, подходит ко мне, слышу шаги позади разворачиваюсь к нему. Делает еще шаг и целует, прижимая к себе за талию рывком.
— Я пошел. Не опоздай в университет, — отпускает меня и уходит, за ним плотно закрывается дверь.
Я фыркнула и тут же позвонила декану, соврала, что мне плохо, и он назначил мне отработку в конце месяца.
Я устала от трепа преподавателей, надоело, тошнит, увильнуть от пар было моим спасением.
Падаю на кровать и засыпаю, этой ночью я не получила должного отдыха.
Просыпаюсь днем, готовлю себе салат, после, смотрю кино. Он и так не придет после университета, некому готовить. Вновь будет со своими друзьями. Я не знаю куда они ходят, никогда не спрашивала, меня не особо интересует это.
Его нет рядом — это все, что я должна знать.
Вечером, он приходит раньше, в пол десятого. Я ничего не готовила, не ожидала такого сюрприза.
— Я голоден. — Идет в душ.
Я вяло встала готовить, словно дух, а не плоть с костями.
Чимин выходит в полотенце и смотрит на мою попу и ноги. Любит рассматривать меня и трахать взглядом. Это для него обычное дело. Сам же в качалку ходит, пресс себе заделал, выглядит как шоколадка, иногда, мне кажется, что это
не человеческое тело, а фигура из стали. Гладко и твердо, у него крепкое тело, это правда, он очень силен, даже один раз ручку на бронированной двери сломал, когда я отказалась выпускать его из дома ночью.
Он подходит ко мне, чувствую его дыхание на шее. Начинается. Он опять начнет целовать мою шею и нагло засунет руку в белье, просовывая в меня палец. Ему все равно, чем я занимаюсь, он хочет меня, другое его не интересует.
Отхожу от него раньше, чем он наклоняется сильнее. Он сжимает кулак, я иду в ванну и забрасываю его вещи в машинку. Он заходит следом и я развернулась к нему, складывая руки на груди.
— Что за конченое поведение? — Он изогнул бровь. — Ты прекрасно знаешь, чего я хочу, и убегаешь, как ребенок.
— Знаю. Но я хочу сказать тебе это. Мне плевать. Я не хочу тебя. — Смотрю ему в глаза. Чимин злится, его глаза темнеют, кулаки сжимаются, вены набухают. Я разозлила его, отказала, задела его эго.
— Смешно. — Рычит и подходит ко мне. Я уперлась попой в машинку. Пошла холодная вода, началась стирка.
— Тебе весело? Мне — нет. — Начала я, отворачиваясь. Он встал вплотную ко мне и дышал мне в щеку. — Мне это надоело, ты прекрасно это знаешь. Меня бесит это ожидание. Чего я жду? Того, кто приходит домой поспать и трахнуться?
Он резко бьет ладонью в стену рядом. Он не любит, когда я выражаюсь. Девушка должна быть девушкой, он всегда говорит мне это, когда я говорю плохие вещи.
— Говорю как есть. Возмущайся сколько хочешь. — Прошептала я, громче сказать кишка тонка. Его пристальный и яростный взгляд разрывал меня на части, уничтожал.
— Как есть? Тебе нравится это? Злить меня. — Убирает руку и я замечаю трещину на плитке. Да, он безумен в ярости. Снести стол ради того, чтобы посмотреть в глаза во время ссоры? В этом весь Чимин.
— Нет. Ты сам злишься, я говорю то, что вижу.
— Я смотрю, у тебя близорукость. — Шипит он и смотрит на мои реснички. Я не моргаю, если сделаю хоть один взмах, он поймет, что я устала от этого.
— А ты слепой, если видишь это именно так.
— Лисон, ты хочешь выбесить меня в край? Предупреждаю тебя, прекрати это.
— О, по имени назвал, думала, ты забыл как меня зовут. Если я положу рядом с тобой девушку с улицы, ты не заметишь разницы.
Этого хватило. Всего одна фраза и я сама подожгла бомбу.
Чимин силой разъединяет мои руки и срывает свою футболку с моего тела. Протест? Я просто не успею и слова сказать. Он разворачивает меня спиной к себе и рывком опускает белье. Стягивает полотенце с бедер и давит на мою талию.
Резко входит и я подалась вперед. Выставляю руки и упираюсь ими в машинку, если бы я этого не сделала, то впечаталась бы в нее лицом. Он бы не подхватил меня, он зол и это так одурманивает его разум, что парень видит лишь свою силу и
превосходство. Жестко скользит в меня, прижимая к себе за талию. Я зажмурилась от боли, приятно, но он так сжимает меня, что мне кажется вот-вот рухну на пол под давлением. Чимин хрипло стонет и не услышав того же, наклоняется ко мне,
кусая лопатку.
— Лопнешь, выдохни. — Рычит мне на ухо.
Я сдерживала стоны, это правда. Он услышит их и будет довольствоваться этим. Хочется показать ему, что не все у его ног. Проводит языком по моей спине и поднимает волосы, наматывая их на кулак.
Не чтобы потянуть их и сделать мне больно, он нежно целует шею сзади и вновь пробует меня, облизывает позвонки и оставляет засос. Выгибаюсь в его руках и кусаю губу. Сбавляет темп и уже делает так, чтобы мне было хорошо. Выходит и
снимает с меня белье полностью, разворачивая к себе. Поднимает на руки и хватает под колени, вжимая в стену. Опускает мои ноги к локтям и загибает руки в локтях, расставляя мои ноги шире. Держит меня на весу и входит. Поднимаю руки
над головой и сжимаю в кулаки. Как бы я не злилась, секс — его конек. Он в нем идеален. Мне так хорошо, что я готова взорваться. Сдаюсь, только он целует мою шею и входит полностью. Издаю тихий стон и он ухмыляется. Постанываю все
громче, он уже не может остановиться. Приносит удовольствие обоим, истощает оба тела. Мне так хорошо, ничего больше не хочу. Возбуждение накрывает, бросаюсь ему на шею и прижимаю к себе. Чимин целует мою грудь и оставляет засос.
Помечает меня как свое, собственник. Вскрикиваю и запрокидываю голову, закатывая глаза. Перед глазами все плывет, теряю сознание.
Его напор нереально сильный, он доводит меня до обморочного состояния слишком часто. Мне до дури хорошо, организм не выдерживает волны оргазма и я утопаю в сознании.
Просыпаюсь утром одна, его нет. Я полна сил и чувствую, что удовлетворена.
Поднимаюсь с кровати и готовлю себе завтрак. Он ушел голодным, дурак…
Я позвонила ему и затаила дыхание. Он поднял.
— Да?
— Не опаздывай сегодня. — Сказала я и сбросила, не дожидаясь его вздоха.
Я сходила в магазин, приготовила обед, впервые за три месяца, и ждала его в платье. Он любит миленьких девочек, я люблю сильных парней, именно поэтому мы вместе.
Вот уже два часа я плачу. Сентиментальная дура. Он не пришел и не перезвонил. Просто не пришел. Я вытерла слезы и встала из-за стола. Подошла к камину и снесла ладонью все свои фото. Они ему не нужны,
я не хочу, чтобы он смотрел на них. Рамки разбиваются, фото рвется, стекло рассыпается по паркету.
Собираю чемодан и надеваю куртку. Выхожу на улицу и ловлю такси. Подпираю руку ладонью. Заселяюсь в номер в отеле. Третий этаж. Как я люблю. Не видно чертовы звезды.
Принимаю душ и ложусь смотрю фильм на ноутбуке. Вскоре приходит ночь. Я не иду спать. Смотрю в окно. Не могу уснуть. Тоскливо, противно. Я не чувствую одиночества, я привыкла к этому, я всегда одна.
Я настолько привыкла, что полюбила это. Я поднимаю руку и обнимаю подушку. Я оставила медведя там, у него. Я плакала, укрывая его одеялом. Этот плюшевый медведь был мне настолько дорог, что я не сумела
совладать с чувствами. Почему? Он стал для меня всем. Стал заменителем Чимина. Пах им и грел ночами, я представляла, что это он. Сколько всего он выслушал, если бы я рассказала хоть часть сказанного кому-то, меня бы в психушке заперли.
Экран телефона загорелся. Вижу его селфи. Он смотрит в камеру, кусая губу. Мое любимое фото… Я не стану игнорировать его звонки, трепать ему нервы? Не стану…
— Да? — Поднимаю трубку, смотря на то, как капельки дождя бьют по окнам в пол.
— Ты где? — Рычит. Его голос устрашающий сейчас.
— В отеле.
— В каком?
— Это не важно, я не хочу возвращаться.
Грохот. Он снес всю посуду с едой со стола.
— Отвечай! — Повышает тон. Он в ярости.
— Не хочу.
— Лисон! Я найду тебя и тогда ты пожалеешь, что вынесла чемодан из дома.
— Я уже жалею. — Ответила я. Он замолчал. — Веришь? Я хочу обнять тебя, прямо сейчас. Хочу почувствовать как бьется твое сердце, услышать, как оно бьет по твоим ребрам, рвется ко мне.
Он не издает ни звука, я знаю, он застыл и смотрит вперед. Слишком хорошо его знаю.
— Знаешь, прямо сейчас я задыхаюсь, мне тяжело просто вздохнуть, чтобы жить. Мне было хорошо. Пока я не услышала тебя, я не жалела, пока не услышала твое дыхание… — Роняю слезу и опускаю голову. Сердце так
колотится, что я могу потерять сознание. — Я хочу коснуться твоих губ и ждать, пока ты начнешь целовать меня. — Прикасаюсь пальчиками к губам и закрываю глаза. Вторая слеза щекочет щеку. — Посмотреть в твои глаза
и забыть, что я хотела сказать. Я всегда вижу в них себя, вижу, что ты — это я. Одно целое. Чертов мир, в котором я живу. Моя вселенная.
— Какой отель? — Четко сказал он, только я замолчала.
— Твои объятья настолько приятны для меня, что я не чувствую своего тела, лишь жар твоего. Я сошла с ума, не так ли?
— Где ты, мать твою?! — Он что-то разнес. Не могу понять что именно. Сильный удар, грохот. Он тяжело дышит и рычит.
Слезы хлынули из глаз, я закрыла рот ладонью.
— Я не чувствую, как постель прогибается под весом твоего тела, мне так не нравится эта кровать в номере, я буду спать в кресле, там слишком много места.
— Лисон! Отвечай на вопрос! — Он хлопает дверью и едет в лифте.
Молчу. Вдруг, грохот. Стон Чимина.
— Черт… — Шепчет он. — Лисон, если сейчас я задохнусь в лифте, я хочу слышать твой голос напоследок. Скажи мне что-нибудь…
— Чимин… — Прошептала я, распахнув глаза. — Чимин!
Срываюсь с места, телефон больше не издает ни звука, он отключился. Что же я наделала?!
Одеваюсь и несусь к нему. Слезы мешают рассмотреть его номер и я бросаю эту затею.
Залетаю в подъезд, нервно нажимаю на кнопку. Умоляю, открывайся…
Двери расходятся и я вижу Чимина. Он стоит напротив и ухмыляется, прокручивая в ладони телефон.
— Ненавижу тебя! — Выкрикнула я, и сорвалась с места. Он обманул меня, сволочь! Как же он меня бесит, самодовольный урод!
Сильные руки поднимают меня на руки и несут обратно.
— Отпусти! — Бью его в плечи и пытаюсь слезть с его рук.
Он встает в лифте и лишь тогда ставит меня на ноги.
— Ненавижу! — Толкаю его в плечи и нажимаю вниз. Он отталкивает меня и меняет маршрут на прежний. — Ты обманул меня! Ненавижу тебя!
Чимин прижимает меня к стенке лифта и ставит руку на мой затылок.
— Доигралась. — Смотрит мне в глаза, прямо в душу.
Отвожу взор, злобно вытирая слезы.
— Оставь меня в покое.
— Не хочу. — Смотрит на мое лицо и резко хватает за талию, лишь я дернулась.
— Оставь меня… — Опускаюсь на колени и опускаю голову. — Я так устала… Я больше так не могу… Умоляю, отпусти меня.
Чимин стоит неподвижно примерно секунд десять. С размаху бьет меня по лицу. Не очень больно, но слезы хлынули, щека запылала. Парень бросился ко мне, обнимая. Зарывается носом в мою шею и сжимает в объятьях.
— Услышу подобное, увижу тебя на коленях передо мной в слезах, я изобью тебя до полусмерти, ты меня поняла?
Я лишь плакала, сидя как ватная игрушка.
— Поняла?! — Кричит, берет в руки мое лицо и смотрит в глаза. — Отвечай!
— Поняла… — Прошептала я и оттолкнула его руки. Чимин рыкнул и схватил меня за скулы, я схватилась за его запястья, впиваясь в них ногтями. Как же я хочу расцарапать ему лицо, прямо сейчас.
— Еще раз не увижу тебя в кровати, я уничтожу все, что будет вокруг тебя, клянусь.
— Ненавижу… — Прошептала я, он сжал мое лицо и я поморщилась от боли.
— Я схожу с ума без тебя. — Смотрит мне в глаза и большими пальцами вытирает слезы со щек. — Ты оставила медведя. Оставила меня… — Прислоняется лбом к моему. — Знаешь, что я чувствовал? Я сдох на месте, я умер живым,
Лисон! Я потерял координацию и грохнулся на колени. Как ты могла? Как ты могла оставить меня?! — Трясет мной как погремушкой.
— Зачем тебе ком на кровати слева? Чимин, зачем тебе горничная и рабыня ночью? Ничто…
— Замолчи! — Встает и поднимает меня. — Ах ты дьявол во плоти. — Смотрит мне в глаза. — Ты свела меня с ума, чертово адское создание. Ты так красива, что я забываю моргать, когда смотрю на тебя. Таких не существует, ты до
дури идеальна! — Хватает меня за талию и прижимает к себе, двери лифта открываются.
— Как же ты меня бесишь. — Прорычала я. — Я хочу врезать тебе между ног и пнуть в твой стальной пресс. Сволочь! Зачем ты делаешь это? Зачем так сладко целуешь меня, зачем заставляешь чувствовать тебя все сильнее?! Зачем ты
так приятно обнимаешь меня?! Ненавижу!
Чимин ринулся вперед и поцеловал меня, вытаскивая из лифта. Прижимает меня к двери и достает ключи, наугад тыкает ключ в замочную скважину. У него не выходит и он яростно бьет по двери, не отрываясь от моих губ.
— Псих. — Я оттолкнула его и развернулась к двери, открывая ее. Чимин тем временем расстегивал мои джинсы и куртку.
Толкает меня в дом и хлопает дверью. Поваливает меня на паркет и срывает с меня джинсы, снимает куртку с себя и футболку. Срывает с меня куртку и вжимается губами в мои.
— Блять! — Рычит, нервно дергая ремень. Срывает ремень, порвав шлейки, на которых держался ремень на джинсах. Расстегивает их и опускает вниз. Страстно целует меня и отодвигает белье, входит. Хватает меня за грудь и сжимает
ее через белье, второй рукой держит мои руки над головой. — Ты моя, всегда будешь ею, Лисон. — Рычит мне в губы. — Ты всегда будешь ждать меня, каждый день. — Двигается во мне, я закрываю глаза. Чимин заставляет меня их
открыть и пододвигается совсем близко. Так неловко, впервые вижу его так близко, обычно, в такой позе целуется, а не пялятся. — Будешь плакать и обнимать медведя, которого я ненавижу. Ты любишь его больше меня, чертова вата
лучше меня? — Замолкает и стонет в поцелуй. Мы двигаемся навстречу друг другу, царапаю его спину ногтями, я сумела отомстить ему, он рычит и шипит, кусает мои губы и матерится от боли. Пак выходит и кончает. Я сажусь и вижу
под ногтями его кожу и кровь.
— Спать иди. — Запирает входную дверь, вижу как струйки крови стекают по его спине. Какая картина, ухмылка озарила мое лицо. Он выглядит как после нападения пантеры, возбуждает.
Снимаю лифчик и натягиваю футболку, которую он недавно снял. Пахнет им и я улыбаюсь, плюхнувшись в холодную кровать. Ах да, он разнес стол в гостиной, узнаю Чимина. Разбитая посуда украшает кухню, завтра уберу.
Чимин с влажными волосами ложится в кровать на бок, сцепив зубы, наверное, спина побаливает. Видит в моих объятьях игрушку и в его глазах вспыхнула ярость. Хватает медведя за голову и бросает в угол кровати.
— Йа… — Я привстала. Он прижал меня к себе и закрыл глаза, я спиной чувствовала его сердцебиение. — Раздражаешь…
— Ненавижу эту блядскую игрушку. — Прорычал он мне на ухо. — Я оторву ему голову и выброшу в окно.
— Нет. — Испуганно молвила я.
— Тогда молчи и спи. — Берет меня за руку и переплетает наши пальцы. — Только дернись, сожму до удушья.
Я сжала его руку и закрыла глаза.
Я ненавижу его больше всего на свете, хочу задушить его и чего похуже, что не подобает произносить девушке. Я так пылаю, смотря на его ухмылку, самодовольная рожа, неприятное ощущение, отвратительное.
Только прикоснется ко мне и я плыву как под сильнейшим наркотиком. Люблю, люблю больше жизни.