Глава 3
Святогор
«Святик, сегодня у меня вечеринка. Ты должен обязательно приехать. Я хочу познакомить тебя с таким классным парнем!»
Увидев сообщение от моей подруги Светки, я сразу же приуныл. С Светкой мы познакомились в фитнес-клубе, в который я случайно забрел от нечего делать однажды в воскресенье.
Светка там работает инструктором по фитнесу. Она пыталась затянуть меня в свою секту бодибилдеров, но я несколько раз полежал в обнимку со штангой и уполз восвояси.
Светка — высокая широкоплечая девица со стильным ёжиком светлых волос на голове. Лёжа делает жим штанги в сто килограмм, встречается с красивой девушкой, которую просто обожает и считает, что у каждого половозрелого человека должна быть пара.
«Света, я не приду. К сожалению, у меня очень много работы. Поэтому я буду делать её дома».
«Нет, ты придёшь. Я познакомлю тебя с Васей. Он учитель физкультуры в школе. Классный парень».
«Ой, нет. В школе у меня всегда была двойка по физкультуре».
«Ты говорил тоже самое, когда я пыталась познакомить тебя с историком Петей».
«Да, у меня по многим предметам в школе была двойка. Кроме алгебры».
«Значит, я найду тебе математика. Тогда вам точно будет о чём поговорить!»
«Светик, я точно не могу прийти сегодня. У меня ответственная должность в компании. Я должен выложиться на полную катушку, если хочу стать здесь главным бухгалтером».
«Я просто хочу, чтобы у тебя был хороший парень и ты не умер девственником в старости!»
«Ну до старости ещё далеко. Ты ещё успеешь меня с кем-нибудь познакомить за эти годы».
Светка бросает в чат разъярённый лохматый смайлик, а я отвечаю ей сердечком.
Мы не успеваем обсудить дальше наши планы — меня вызывает к себе Барбос.
От удивления, что меня зовёт к себе в кабинет сам Баринов, у меня начинают дрожать коленки. Неужели, я плохо справляюсь со своими задачами? Или наоборот он хочет меня похвалить и дать какое-нибудь особенное задание.
Не надо нервничать, говорю я себе.
В кабинете Барбос сидит с чашкой кофе на краю своего стола. Его пиджак расстёгнут, галстук расслаблен и сдвинут на бок.
Эффектный и уверенный в себе босс, на фоне которого я серый офисный мышь.
Я с замиранием сердца жду, что он мне скажет, а Баринов потягивает кофеёк и напевает популярную мелодию.
Я даже успеваю вспомнить слова этой песни. Там что-то про детку и про клетку. У меня на спине начинает выступать холодный пот.
— Кстати, Святогор Гордеевич, напомните мне, чем вы у нас занимаетесь, — как бы невзначай говорит Баринов.
— Я помощник главного бухгалтера. Зарплата, реализация, НДС.
— Большая ответственность на вас лежит.
Ещё бы! Такое впечатление, что наша главбухша решила всё свалить на меня, а сама сидит на сайте знакомств и ищет себе нового мужа.
— Святик, жизнь коротка! Я не собираюсь коротать свою жизнь в обнимку с калькулятором. Я хочу любви! — сказала Натали и снова уткнулась в сайт знакомств.
— Полагаю, что Натали Кировна возложила на меня все эти задачи потому, что я способен справиться, — говорю я.
Хвастовство, не сдержанность в суждениях и слишком большая осведомлённость тоже могут довести до увольнения, думаю я и решаю помалкивать.
Словно подтверждая мои мысли, Барбос оборачивается к секретарше, которая стоит в дверях и ждёт его указаний.
— Валентина, принеси мне личное дело Светлова, — говорит он секретарше.
Меня пробирает нервная дрожь. У Барбоса такой загадочный вид, словно он задумал какую-то коварную интригу на рабочем месте.
— Мне нравится ваш настрой, Святогор Гордеевич. Надеюсь, вы сможете сохранить его на долгое время. Приступайте к своей работе, — с улыбкой говорит Барбос.
Я на не гнущихся ногах выхожу из его кабинета. Сегодня утром я пришёл на работу на полтора часа позже.
Натали потребовала отвезти в налоговую документ. Этот документ никак не мог достигнуть налоговой другим путём, поэтому мне пришлось ехать в другой конец города.
Оказалось, что я точно смогу доставить документ в налоговую, а все остальные или потеряют, или кабинеты перепутают, или вообще заболели.
В холле офиса было непривычно тихо, когда я вернулся. Не было очередей перед лифтом, запыхавшихся опоздавших, утренняя суета осталась позади, а сотрудники все были на своих рабочих местах.
Я показал свой пропуск охранникам и направился к лифту. В который никто вместе со мной не ломился, обдавая душными духами и запахом пота.
Внезапно лифт останавливается и впускает в себя молодого человека в строгом костюме. В этом молодом мужчине я узнаю Августовского. Он удивлённо смотрит на меня, а я на него.
Мне хочется отвести взгляд, но я словно прикован к нему.
На дне его золотисто-карих глаз, словно целая Вселенная, которую мне хочется разглядывать и, если говорить честно, остаться в этой Вселенной навсегда. Роберт улыбается так радостно, как обычно офисные работники не улыбаются с самого утра.
Уж я-то знаю все выражения лиц офисных работников, когда они являются утром на работу. На этих лицах отражается всё, что угодно, но только не радость.
И неважно, сколько эти работники проработали на своих рабочих местах. Один день или десять лет.
— Привет, — мурлыкает Роберт и становится рядом.
Да, именно мурлыкает. Как обычно мурлыкают коты, когда заигрывают с хозяином. Я что-то бормочу в ответ и нажимаю на кнопку нашего этажа.
Мы поднимаемся на наш этаж молча. Время от времени Августовский бросает на меня любопытные взгляды, но я стою, как истукан и смотрю прямо перед собой.
Мне кажется, что, если я только посмотрю на него ещё раз, то он всё поймёт. Обязательно поймёт, что я думаю о нём с того самого момента, когда осознал его присутствие в нашей компании.
Первое, что я делаю, когда возвращаюсь домой, это завариваю крепкий чай и пока он остывает, просматриваю страницы соцсетей Августовского.
Часто даже забываю про чай, когда смотрю фотографии Роберта и слушаю песни из его сборников.
Потом оказывается, что чай давно остыл, бутерброды засохли, горячей воды в душе нет, потому что она была, но я её проворонил, а на часах уже второй час ночи.
С невероятной нервной дрожью я обнаруживаю порой, что Августовский лайкает мои фотографии, оставляет комментарии под фильмами, которые я сохраняю себе в закладки, чтобы посмотреть на выходных.
Конечно, я без понятия, когда наступят эти выходные, но читая комментарии Роберта, понимаю, что эти фильмы он уже смотрел, а его маленькие рецензии очень помогают сделать выбор или поставить в приоритет тот или иной фильм.
Однажды утром я понял, что хочу познакомиться с Робертом поближе, но всё это кажется невозможным.
Он работает личным ассистентом самого Вулкана, а я всего лишь помощник в бухгалтерии.
Между нами пропасть, так сказать.
Я мог бы встретиться с ним в кафе, куда он ходит регулярно. Но как подойти к нему и что сказать? Захочет ли он со мной разговаривать в реальности, несмотря на то, что пытается завязать диалог в интернете.
Общение в соцсетях не доказывает того, что человек стал бы общаться со мной в реале.
Обо всём этом думаю я, когда мы приезжаем на наш этаж, и двери лифта открываются.
Я автоматически выхожу и уже поворачиваю, чтобы идти в свой отдел, но внезапно слышу голос Августовского.
— Гордеевич, подожди.
Я оборачиваюсь и ошарашено наблюдаю за тем, как Роберт присаживается передо мной на корточки и тянет руки к моей туфле.
Не понимая, что происходит, я даже отшатываюсь, но потом вижу шнурки в его пальцах.
Он завязывает шнурки на моей туфле, от чего мне становится вдруг так стыдно, что хочется провалиться под землю. Если учесть, что мы на сотом этаже, то проваливаться придётся долго.
— Вот так, — говорит Роберт, затягивая шнурок.
После этого он поправляется брючину моих деловых брюк и проверяет шнурки на второй туфле.
Я в таком шоке, что не могу даже слово вымолвить или что-либо сделать.
В моей голове всё ещё звучит эта фраза: «вот, так».
Моя богатая фантазия мгновенно представляет, как Роберт говорит её в постели во время секса.
«Вот так... Вот так...»
Меня бросает в жар, я облизываю пересохшие губы. Роберт смотрит на меня снизу вверх и с улыбкой поднимается во весь рост.
Я пытаюсь пояснить, почему у меня развязаны шнурки, но слова не хотят выстраиваться в стройное предложение, а путаются и куда-то убегают.
— Я ездил в налоговую. Там такое столпотворение. Мне ноги раз десять отдавили. Тогда, видимо, это и произошло...
— Всё хорошо. Я крепко завязал, — улыбается Роберт.
— Спасибо... Не стоило... — бормочу я, заливаясь румянцем и опуская глаза.
— Хорошего дня, подмигивает Роберт и уходит работать.
Я ещё несколько мгновений стою посреди коридора. Вокруг меня проносятся секретарши и другие сотрудники, а я словно выпал из реальности и нахожусь в прострации.
Наконец, я осматриваюсь, поворачиваюсь и направляюсь в бухгалтерию.
Упав там за рабочий стол, я не могу избавиться от воспоминания о том, как Роберт сидит передо мной на корточках и завязывает мне шнурки. Как в какой-то мыльной опере для подростков, честное слово.
Почему он просто не сказал мне, что у меня развязаны шнурки?
Зачем он сам присел на корточки и стал их завязывать?
Кроме всего прочего, он так аккуратно и осторожно поправил мою штанину, как никто никогда раньше не делал.
У него такие длинные красивые пальцы с идеальными овальными ногтями. Он очень ловко и изящно двигается. Наверное, ходит на фитнес и толкает штангу в сто килограмм.
Чувствую, что хочу познакомиться с ним ещё сильнее. Это желание просто свербит и зудит внутри, не давая покоя.
Я принимаюсь за работу, но цифры разбегаются от меня. Их место заполняют эмоции, очень разные и ранее мне не знакомые.
До обеда я мучаюсь и терзаюсь этими эмоциями, а потом появляется новое сообщение от Августовского.
«Я сижу в кафе. Не хочешь присоединиться?»
Я вдруг понимаю, что уже время обеда. Почти все сотрудники разбежались, один я всё ещё копаюсь в отчётах.
Если я сейчас приду к Роберту в кафе, то о чём мне с ним говорить? Он опять будет смотреть на меня своими золотисто-карими глазами, а я буду краснеть и что-то невнятно бормотать.
Мне заранее становится не по себе и стыдно за своё поведение.
«Я сейчас очень занят. Извини».
Вот зачем я это написал? Мог же прийти к нему в кафе и выпить с ним кофе. Может быть, мне ничего и не надо было бы ему говорить. Роберт сам бы что-нибудь рассказывал интересное, а я бы просто слушал, кивал и поддакивал.
Поднявшись, я быстрым шагом направляюсь к лифту, чтобы спуститься в кафе. Когда я вхожу в помещение кафе, то вижу, что Роберт всё ещё сидит возле окна и что-то с любопытством смотрит в планшете.
Подойти к нему или не замечено уйти? Что, если он начнёт говорить на какие-нибудь темы, в которых я не разбираюсь.
Или скажет что-нибудь смущающее, от чего я уйду в себя или начну бормотать что-нибудь бессвязное, а Роберт начнёт меня переспрашивать и тогда я окажусь в ещё более неловком положении.
Когда я уже хочу сделать шаг назад и удалиться, замечаю, что Августовский смотрит на меня и широко улыбается.
У него очень красивая улыбка и вообще он весь какой-то поразительно волшебно красивый. Поначалу он не казался мне таким красивым.
Симпатичным и привлекательным да, но сейчас он видится мне вообще принцем из волшебной сказки. Со мной происходит что-то не то и это меня начинает нервировать и пугать.
Но раз уж он меня уже увидел, то отступать я не могу. Купив кофе и пару шоколадных маффинов, я сажусь напротив него за столик и снова не знаю, что сказать и как себя вести.
— Любишь шоколадные маффины? Я тоже, — говорит Августовский.
— Да? Тогда можно угостить тебя? В благодарность за завязанные шнурки, — робко говорю я.
Роберт протягивает руку с ложечкой и отламывает кусочек маффина на моей тарелке. Он пробует его и делает такое лицо, словно маффин неплохой, но он ел и лучше.
— Я умею готовить шоколадные маффины и гораздо вкуснее, чем в нашем кафе, — хвастается Августовский.
Я опять что-то бормочу и тыкаю ложкой маффин.
— Хочешь попробовать маффины, которые я готовлю?
Роберт снова стал мурлыкать, как кот который заигрывает с хозяином.
Я смотрю на него и не знаю, что ответить. Если я откажусь, то он обидится. Но, если я соглашусь, то это может закончиться неизвестно чем в будущем.
Возможно, он приготовит маффины у себя дома, а потом принесёт сюда, чтобы меня угостить.
Тогда это неплохой, безопасный вариант развития событий.
— Да, конечно хочу, — соглашаюсь я.
— Тогда я приглашаю тебя к себе домой. На этих выходных. Что скажешь, Гордеевич?
О, Боже! Именно этого я и боялся. Вернее я боялся чего-то непредсказуемого, но это ещё даже хуже того, чего я боялся.
Я лихорадочно соображаю, что ответить. Лучше сказать, что на этих выходных я буду за городом, но тогда он пригласит меня на следующие выходные. Может быть, если я ему откажу, то он не станет меня больше приглашать?
— Хорошо. На этих выходных я совершенно свободен, — внезапно выдаю я и прикусываю кончик языка.
Вот зачем ты это сказал?! Что теперь будет? Мне придётся ехать к Августовскому домой и знакомиться с его семьёй.
Но самое худшее, это то, что мне придётся несколько часов сидеть у него дома.
От этой мысли меня бросает в жар, потом в холод. Тем временем Роберт, доедает маффин, которым я его угостил, и улыбается такой довольной счастливой улыбкой, словно выиграл Джекпот.
Предчувствие чего-то огромного, неизведанного и фантастического накрывает меня, как потрясающая океаническая волна.
Я прихожу в себя, когда замечаю, что Роберт достал салфетку и вытирает манжету моей рубашки, которую я запачкал шоколадом от маффина.
— Извини, Роберт. Я сегодня какой-то сам не свой. Ты всё время делаешь мне одолжения... — вздыхаю я.
— Мне нравится, — улыбается он.
— Что именно тебе нравится? Что я такой неуклюжий и рассеянный?
— И это мне тоже в тебе нравится, — отвечает он, заставляя мой румянец, который только что немного поблек, снова засиять на всю катушку.