...
«Обычный день. Обычное кафе. Обычные люди. Девушка. Её одиночество и долгий взгляд в окно, чашка все еще парящего кофе. Все это дополняло окружающую ее атмосферу. Какая песня звучит в её наушниках? Эта мелодия стояла явно на повторе. Классика? Что нибудь из старых рокерских баллад? Лирические зарубежные песни про первую или последнюю любовь?Alan Walker? Попса? Нет. Ей и не пахло. Скорее что то из классики. Frederic Chopin – Nocturne In C Sharp Minor. Что по этой теме.
Её холодный взгляд застыл , как и все ее тело. Ты будто бы смотришь на фотографию, картинку, картину в конце концов. Её глаза ужасно холодны. Нет, они пусты. В них нет ничего живого сейчас. Словно кукла , то что в ее венах еще течет кровь , выдавала почти высохшая слеза. Она придавала ей фальшивости, ей и всему вокруг, что то фальшивое и отвратное. Как переигранная роль. Наблюдая за ней , можно почувствовать как застывает все вокруг. Она не была обычным поситителем. Нет. Её образ сошел с чернил книги, что никто и никогда не прочтет. То что творится в её голове , не будет записано даже в черновиках автора. Он просто не стал лезть в это дерьмо второстепенного персонажа, иначе большинство этих спутанных и никому неясных комков мыслей, недосказанных слов, окончательно запутают и приведут к жалости. Она совсем не хотела бы привлечь чье то внимание именно жалостью, она не из таких. Да и авторы великих романов не пишут о таких как она. Она не станет никогда удачной героиней, она не будет известна, она не принесет ничего нового и стоющего, лишь печаль, которой и так хватает всем. Ее чувства никогда… её чувства? Что в современном мире мы можем узнать о чувствах? Из истории о связи выдуманных существ? Из заметок и кричащих прорывов боли одиноких или пьяных вдрезг людей? Ведь всерьез о чувствах никто уже не говорит. Зачем? Все и так сказано, все протицировано, написано, разослано опубликовано. Нам остается лишь прочитать это и упустить из виду накатившийся комок. Никто об этом говорить не хочет … или просто не получается . Не получается говорить вообще, либо во время остановить свой крик. Если и вправду она была той самой второстепенной героиней, что автор хотел вложить в нее? Какую то тайну, шрам, рок судьбы? Что? Тайн в ней явно было достаточно. Но увидев ее улыбку, врядли у кого то промелькнет и тень подобных мыслей. Её улыбка, так чиста и искренна , огонек в глазах первые морщины появляющиеся на уголках глаз, припухшие нижние веки, заставляли улыбаться в ответ. В этот момент , она была так чиста и невинна. Так … чиста , перед миром. Все действительно застыло, лишь изредка мелькающие люди и официант. Он явно ей симпотизировал , в ответ на его дружелюбность она улыбалась на секунды. В эти секунды атмосфера становилась теплее, светлее, и больше грусти придавала одновременно. Благодаря своей неловкости ее запястье оголялось, но замечая это она прятала его еще тщательней. Невольно забываясь, в эти моменты… она готова была вновь поверить всему и всем , открыться этому миру, собственноручно отдав ему нож в руки. Она готова была сыграть удивление при ударе, соглашаясь на новый. В душе ругая себя последними словами что только знала.
Её сердце по прежнему оставалось мягким и добрым, если можно было бы его потрогать , то это было бы что то на подобии пуха. Белый чистый пух. Жаль что паутинный комок чувтсв затмевал ей эту картину. Для окружающих она была открытой книгой, с парочкой вырванных страниц . Для себя же , она была полной загадкой во всем. Нет. Скорее ребус…
Человеческие чувства… Какая же это гадость. Она ненавидела в себе всю эту человечность. С каждым днем все больше. Каждое замирание сердца, стягивания внутри живота, ту перегородку в области горла, что мешала ей порой дышать. Она чертовски это ненавидела в определенные минуты. Такие минуты проходят в жизни каждого мне кажется. В ее жизни, по её мнению их было достаточно.
Она была ужасно слабой девочкой. Но так сладки были мысли о том, что она хоть немного сильнее. Когда тебе наплевать на всё окружающее, и тебе вполне достаточно своей внутренней вселенной, весь мир будто бы тянется к тебе. И это понемногу достаёт. Когда же ты тянешься к миру. Ему наплевать на тебя. Он вполне доволен своей повседневностью и без тебя. Это было частью и её жизни.
Больше всего она хотела независеть от привязанности к людям. Но к сожалению это было не так . Она слишком привязывалась, слишком зависела, по большей степени по своей вине. Слишком легко ей давалась фантазировать. Она много мечтала, возможно даже слишком много, чем нужно было. Истории , люди, Ситуации, миры. Она жила в своей атмосфере. И людям, что встречались ей , тоже пририсовывала эту атмосферу, губив себя воображаемыми надеждами. Кто то мог бы сказать, « У неё свой мир, она на своей волне, этим она и нравится мне.» Но подобного она не слышала, а если и слышала , то крайне редко. Люди по обычаю своему словами нелестными губили её душу, не задумываясь об этом. Все больше и больше её самокопания терзали все внутри, всё больше и больше, с каждым днем понемногу, мерзкие слова оставляли новые шрамы, новые ростки для будущей трагедии в её жизни. Негатив перевешивал чашу весов. Её ненависть к себе в первую очередь . И для неё это было нормально, нет, скорее обычным.
Ненавидеть себя…Свой голос, тело, черты лица, характер, поступки, мысли. Хотя первое уступает последнему. Для ненормальным было бы заставлять себя любить это, то что ты ненавидишь. Отражение в зеркале, ты его не любишь, она отвратно для тебя, и на это у тебя есть свои причины, ты не обязан их разъяснять. Они у тебя свои. Бороться с этим психологическим барьером нормально, не принимать себя , опускать свои руки, делать паузы. Это нормально, то что ты готов сдаться сегодня или уже сдался, это нормально. Это не значит, что завтра ты не продолжишь двигаться дальше. Это нелегко бороться, но если сделаешь шаг, не останешься на месте.
Она умоляла людей сделать эти чертовы маленькие, но столь грандиозные шаги, и обещала бороться в ответ. Она и вправду боролась, изо дня в день. Но ей было легче убедить в этом других, чем себя. Помочь другим справится с этим, продолжая испытывать отвращение к себе, она учила любить других, и у неё это прекрасно получалось. Дарить любовь и радость. До определенных моментов. Ей требовалось время для себя больше, чем обычно требуется людям. Но это было вовсе не уютным отдыхом. Это было самое суровое время, самые жестокие и одинокие минуты. Она ныряла с головой в эти волны самокопания , ненависти, истерик, безумных истерик , что давили изнутри, скручивали живот и мешали дышать. Ей одной известно через что она проходила в это время . Это могло занять лишь час или пару минут, могло длиться часами, порой месяцами. И она шла на это, она готова была рискнуть захлебнуться этим и больше не открыть глаз. Она прекрасно осознавала , что следующее утро может наступить как обычно, своим привычным чередом, даря радость или грусть. Но уже не для неё. Она могла сдаться в любой момент , и столько сдавалась.
Многие скорее всего смотрели фильм «На игле». В нём прозвучали слова : « Я не стал выбирать жизнь, я выбрал кое что другое. Почему? Да ни почему. Какие могут быть «почему» , когда есть героин.»
Стакан, второй алкоголя? Почему бы и нет. Она редко отказывала себе в подобном удовольствии. Но предпочитала исключительно свое общество. Она любила теряться , теряться в волнах этого искушения. Жаль, что осознавая всю правду, она как конченный мазохист лезла в это дерьмо дальше. Она бы с легкостью спилась сразу же после своего совершеннолетия , если бы ей позволяли средства. Кто-то осудит её выбор. Её боль, чувства, её разочарования и её счастливые моменты . лишь одной ей было дно право измерить всё по десятибалльной шкале, она выбрала бы отрицательные числа, однозначно. Лишь ей было решать в чем утопить истерику и слёзы, чтобы часами сидеть будто окаменелой. Если бы вы взглянули на неё в эти часы, вы бы почувствовали могильный холод, её пустого взгляда. Могильный холод, исходящий от этого существа… Она убивала себя чуть ли не каждый день, что бы спасти еще одну душу, конечно же если встретит то самое утро еще раз.
К своему совершеннолетию, она знала что такое истерика, с непереворимой смесью криков, слез в захлеб, выплестнутой боли и чувств, и как отвечать короткое «Спасибо, всё хорошо», вместо сотни ненужных слов и слёз. Она знала, что такое перегореть и не только. Эти ужасные моменты. Для неё просто ужасные. Когда ты перегораешь до такой степени , что не можешь вылить свои чувства даже на бумагу. Их много, но ты не можешь этого сделать, то ли не найдя подходящих слов, то ли просто напросто не хочешь. В этот момент единственное, что поглощает тебя снаружи и изнутри . Это пустота. Полнейшая пустота и безмолвие . Мне до сих пор неизвестно, что может спасти в этот момент.
Видимо это все. Мне больше нечего сказать. Точнее, слишком много можно сказать ещё. Но это бессмысленно. О ней рассказано излишне, того что накипело. И ничего что бы помогла кому то понять её истинную суть и чувства. Я сделала достаточно и с больше того , о чем она бы ещё долго жалела. Но , этого уже не случится. Ведь всё это время, она…
Её больше нет… её…меня… это не распад личности … просто к тому времени , как это дойдёт до чьих-то глаз, меня уже не будет. Я просто исчезну , как и всё, мимолетное, в этой жизни. Как сама жизнь.»
Это была первая и единственная запись в тетради, что лежала в коробке с остальными. На страницах остались засохшие капли слёз, слегка размывшие чернила. К ним прибавились и новые . Слёзы девушки , что читала это сейчас, внимательно , не проронив ни слова кроме: « Как же это все бездарно написано», после чего накатила новая волна этой солёной жидкости. Это был ужасно знакомый ей подчерк, и ужасно знакомые слова. Она была растеряна, возможно, удивлена, хотя последнее вряд ли. В этом состоянии она пробыла весь последующий день, занимаясь своими обычными бессмысленными делами, но погруженная в свои мысли, отстранённая от реальности. Вернувшись домой, она снова села за тот самый стол, и долго ещё смотрела на лежащую, на нём коробку, не решаясь взять содержимое.
За окном наступала ночь, из этой мёртвой тишины её разбудил стук в дверь. Она не спросила «Кто там» и подобное, машинально открыла дверь, этот стук она уже знала, и всё верно, перед ней предстал знакомое лицо.
- Неужели, … неужели все-таки … - её голос дрожал и звучал довольно скудно – все-таки…