Глава 12
Я волновалась. Стояла перед зеркалом, смотрелась в него сотый раз, надеясь, что в этот все идеально: макияж лежит как надо, одежда без единого пятнышка, отутюженная вдоль и поперек. Элоиза стояла рядом и улыбалась, приобнимая меня за талию. Она была высокой, как и Эстелла, обе пошли в мать: изящные, грациозные, с тонким станом, плавными движениями, белоснежной кожей и зелеными глазами. Я была чужой среди них, так как была полной противоположностью, и з-за чего многие считали, что я приемная. Этот факт почему-то вызвал у меня смешок.
Выпрямив волосы, я сделала легкий смоки, бронзером чуть прошлась по щекам, хайлатером выделила скулы и нюдовым карандашом прошлась по губам, в центре чуть смазав их бальзамом. Мне не нравилось ощущать сухость губ, из-за чего матовые помады категорически не попадали в мою косметичку.
Пригладив черную шелковую юбку, я поправила ремень и ворот белой рубашки, рукава которой заботливо закатала Элоиза. Тонкие браслеты и цепочка переливались в свете множества ламп, повсюду висевших в квартире.
- Роскошь, - проговорила сестра, с улыбкой глядя на меня из отражения.
- Не поняла, - нахмурилась я.
- Ты ассоциируешься у меня с роскошью, глупая, - Элоиза слегка чмокнула меня в голову.
Я обернулась и обняла ее. Элоиза была другой. Мы с ней были другими: похожие на отца, интересовались природой, много времени проводя в виноградниках, играли с телятами, смотрели на то, как папа тренирует быков для боев. Эстелла же больше походила на мать: холодная, стальная, проявляющая интерес светским мероприятиям, что изредка проходили в нашем городке. Мама любила пропадать у своих подруг, которые были отобраны по нескольким критериям:
1) платежеспособные;
2)ориентирующиеся в моде;
3) уделявшие значительное внимание интерьеру дома;
4) знающие толк сплетням.
Да, именно так. Отношения с матерью у меня не клеились совсем. Эстелла была ее любимицей, так как наиболее походила на нее, Элоиза занимала особое место в сердце нашей матери, ибо она стала связующим звеном в отношениях с мужем - мои родители должны были развестись. Но, как только отец узнал, что мать беременна, передумал, решив дать браку еще один шанс.
Папа, который безумно любил нашу мать, разочаровался в ней, когда понял, что ее интересуют деньги и то, как живут другие. Не находя точек соприкосновения, он все больше отдалялся от нее, заполняя эту пустоту нами, своими детьми, к которым его любовь была безграничной. Даже несмотря на невыносимый характер Эстеллы, папа никогда не ругал ее, на все всегда смотрел с улыбкой и старался привить ей благие качества, однако влияние матери оказалось сильнее.
Элоиза села за стол, бросая в рот печенье. и я примостилась рядом, испытывая ужасное волнение. Все внутри ходило ходуном, словно меня туда-сюда катали на лифте. С нетерпением и страхом я ждала звонка от Уго или сообщения о том, что он приехал за мной. Элоиза хохотнула, прикрывая рот, чтобы еда не выпала оттуда.
- Ты такая смешная, - покачала головой она.
И в этот момент раздался звонок в дверь. Это пришла Алекса, которая кричала по телефону, что ни за что не пропустит такое событие. Ворвавшись в квартиру, когда Элоиза открыла ей, она наскоро обняла ее и устремилась ко мне, с грохотом упав на стул.
- Ну какая же ты красивая! - радостно воскликнула она, хлопая в ладоши. - Боже, да он с ума сойдет, когда увидит тебя!
- Сумасшедшая, - улыбнулась я, потянувшись к ней, и мы обнялись. - Ты правда так считаешь?
Алекса переглянулась с Элоизой, на губах которой играла улыбка.
- Эсмеральда, я и в обычные дни не могу удержаться от комплимента тебе, а тут ты превзошла саму себя!
Алекса протянула руку к моим длинным волосам и пропустила их меж пальцев.
- Давно я не видела тебя с прямыми...хороша, чертовка!
Не выдержав, я еще раз ее обняла, ощущая небывалую радость в груди.
- Ты же обещаешь, что не утаишь от нас ничего? - вскинув брови, спросила Элоиза.
- Да-да, мы ждем потом длиннющий рассказ в подробностях, поняла?
- В смысле ты остаешься здесь? - спросила я, удивленная ее словами.
- Конечно! - Алекса надула губы. - Ты как себе представляешь, чтобы я терпела до завтрашнего дня? Приедешь со свидания и как миленькая все расскажешь, а лучше покажешь!
Она изобразила непристойную сцену, от которой Элоиза расхохоталась, а я залилась краской. Бог мой, что эта девчонка себе позволяет? Экран телефона засветился, и я увидела смс от Уго: "Выходи, я приехал".
Коленки тут же задрожали, но Алекса положила руки на мои ноги и сказала:
- Послушай меня, девочка, несмотря на то, что Уго мне очень нравится и я считаю его слишком горячим мужчиной для этого мира, хочу тебе сказать одно: если ты почувствуешь, что не готова, не соглашайся, поняла? Никто не имеет права принуждать тебя к чему-либо. Если возникнет чувство вины из-за того, что ты обламываешь мужика, шли к чертовой матери и чувство, и мужика. Усекла?
Я кивнула головой, не зная. то ли смеяться, то ли послушно записывать все в тетрадь. Элоиза присела рядом.
- Эсмеральда, вы только в начале. Не торопись и ему не позволяй торопиться. Узнавайте друг друга, общайтесь, веселитесь, но секс только если ты захочешь этого.
- Вы че, совсем офигели? - нахмурилась я, все же параллельно улыбаясь. - Какой секс? Я никогда не сплю с мужчиной ни первом свидании, ни на втором - ни на каком!
Алекса вытянула лицо и заигрывающе посмотрела на Элоизу.
- Постой, то есть ты хочешь сказать, что вообще ни с кем не спала?
Обе уставились на меня так, словно от моего ответа зависела их жизнь. Как уж на раскаленной сковородке я встала, схватила сумочку и пальто, а затем бросив им прощальный поцелуй, сбежала из дома, громко стуча по лестнице каблуками. Из-за вопроса, приведшего меня в шок, я даже забыла, что вообще-то в доме есть лифт, на котором я каждый день передвигаюсь.
Спустившись наконец-то вниз, я открыла дверь и увидела Уго, стоявшего в кожаной куртке черного цвета, широких брюках и белой шерстяной водолазке. Высокие ботинки на шнуровке подчеркивали ноги, каждая из которых была как мои две, если не больше. Я остановилась, глядя на Уго сверху вниз, ведь он был на несколько ступеней ниже, и с нескрываемым восхищением пожирала его взглядом, в который раз отмечая совершенную красоту этого человека, способного свести с ума одним лишь своим взглядом. Уго точно так же смотрел на меня, не промолвив ни слова, и лишь изменившиеся в выражении лицо выдавало чувства Уго.
Поднявшись, Уго превзошел меня в росте, и я вновь ощутила себя совершенно маленькой рядом с таким громилой.
- Луна спустилась с небес, - проговорил он, и я услышала волнение в его голосе. - До чего же ты красива, Эсмеральда...
Краска залила меня, и я почувствовала, как начинаю гореть от слов, от взгляда, блуждавшего по мне, от прикосновения пальцев рук, что потянулись к моему лицу и нежно погладили по щеке. Я закрыла глаза, наслаждаясь этой минутой, боясь, что это сон, злая шутка судьбы, которая играет моим воображением, но открыв их, я увидела того самого Уго, глядевшего на меня так, словно я была наградой, которую он долго и упорно пытался выиграть. Да, это может звучать пафосно. но иначе этот взгляд невозможно было объяснить.
- Барашек, - улыбнулся он.
- Гризли, - улыбнулась я.
Уго наклонил голову, а затем оставил на моей щеке пробирающий до глубины поцелуй, долгий, сладкий, самый нежный. Я невольно вздохнула, ощущая знакомую дрожь во всем теле.
- Прекрати, - прошептала я. - Мне так сложно держаться рядом с тобой. Я вот-вот растаю.
Уго рассмеялся.
- Знала бы ты, как я держусь, - он провел рукой по волосам. - Весь оставшийся день думал только об этой минуте. Хотел сбежать с работы, чтобы встретиться с тобой...
Я покачала головой, улыбаясь так широко, что свело скулы. Взяв меня за руку, Уго потянул вниз, туда, где стоял каршеринг. Посадив меня, он кедва уместился на водительском кресле. Длинные ноги все же иногда мешают. Улыбнувшись и подмигнув мне, он нажал на педаль газа, и мы тронулись в путь. Ощущая волнение, я не сразу заметила, как рука Уго легла на мою. Она на фоне его ладони казалась такой маленькой, словно это была рука ребенка.
- Тебя чем в детстве перекормили? - спросила я, изучая его ладонь.
- Я занимался хоккеем, все из-за этого.
Я разинула в рот.
- Серьезно?!
- Ну да, - улыбнулся Уго. - Правда, бросил его много лет назад. Иногда мы с друзьями выбираемся на лед, играя против друг друга, но это происходит крайне редко.
- Почему?
- Один сейчас пока живет в Шотландии, другой после смерти возлюбленной вообще отрезал себя от мира, иногда все же отвечая на наши призывы встретиться, другой занят отцовством и своим книжным издательством, а последний готовиться стать папой и делает успехи в в юридическом мире. Дай Бог, собираемся все вместе раз в полгода. Но со мной живет один из них, так что скучно не бывает.
- Печально..., - выдохнула я. - Понимаю, что это издержки взрослой жизни, но я всегда боялась, что в какой-то момент не смогу общаться с Алексой так же, как сейчас, что меня захватит работа, рутина, быть, семья, и в жизни не останется места для человека, который по факту является моей родственной душой.
Уго погладил меня по руке. Мы остановились возле итальянского ресторана "La dolce vita", Уго быстро и умело припарковал машину, так двигая правой рукой, что я отвернулась, не в силах смотреть на него. Слишком сексуально...мы вышли. Нас встретил девушка хостес, уточнив время бронирования, и, сопроводив томным взглядом, указала на наше место. Да, Уго всегда производил такое впечатление. Я давно это заметила, еще во время наших с ним прогулок. Но он никогда не обращал внимания на всех людей, которые пожирали его взглядом.
Мы сели за столик, и Уго сразу протянул мне меню. Выбрав "Фетучини Альфредо", я слушала Уго, который уже диктовал свой заказ официанту - не меньше четырех блюд, три из которых были мясными. Уго перевел взгляд на меня, когда добавил вино, произнося сложное название на чистом итальянском, и широко улыбнулся, поняв причину моего едва сдерживаемого. Мой заказ был самой скромностью по сравнению с его. Официант уже не мог сдерживать свое удивление.
- Я ем много, как ты могла заметить, - пожал плечами Уго. - Жизни себе не представляю без мяса.
- Все в порядке. Я давно привыкла.
Мы оба рассмеялись.
- То есть у всех хоккеистов ладони широкие? - продолжила я наш разговор, начавшийся еще по дороге сюда.
- Да. Мы много тренировались, иногда настолько, что засыпали в раздевалке от усталости, но это позволило нам воспитать в себе силу воли, дисциплину и отрастить вот такие мышцы.
Он поднял руку вверх и напряг бицепс, демонстрируя невероятный объем. Кстати, я говорила, что одна его ладонь закрывает все мое лицо?
- А почему ты бросил хоккей?
Уго почесал голову.
- Я порядком устал от него тогда, да и к тому же он ассоциировался у меня с отцом, который считал, что мужчиной можно стать только через боль.
Мне было неловко начинать эту тему, но вопросы роились в у меня в голове.
- Я знаю, что ты хочешь у меня спросить, - его лицо стало беспристрастным, Уго походил на один сплошной кусок стали. - Мой отец...мой отец был сущим подонком, которого я ненавидел всем сердцем. Надеюсь, что он горит сейчас в аду, мучаясь в агонии и умоляя прекратить его пытки..., - Уго взял нож и, глядя на него, стал крутить. - Он ненавидел все сущее, ненавидел людей, испытывающих радость, поэтому вдребезги разбивал все поводы для улыбок, высасывал счастье из людей, разрушал жизни окружающих, используя свою власть, занимаясь грязными делами, занимаясь наркоторговлей, грабежом, заказными убийствами, продажей людей и органов на черном рынке. Этот ублюдок портил жизнь не только чужим, но и родным, без конца изменяя моей матери, оскорбляя и унижая ее, запугивая мной. А со мной...со мной он был нелюдью, со мной и Себастьяном, моим сводным братом. Поэтому я ненавижу все, что хоть как-то связано с моим отцом, что ассоциируется с ним, носит его имя. Ненавижу.
Не выдержав, я встала и придвинула стул к Уго, чтобы сесть к нему, рядом, взять руку и прижать ее к своей щеке, оставив поцелуй, провести пальцами по его лицу, бороде, волосам и успокоить потревоженную рану. Взяв мою ладонь, Уго несколько раз приложился к ней губами, после чего прислонился лбом к моему.
- Я рад, что мои друзья смогли сохранить хоть одно воспоминание о моей юности - хоккей, сделать его частью настоящего. Сейчас с ним у меня ассоциируются только они, не мой гнусный отец.
- Прости меня за то, что я начала этот разговор...мне не нужно было...
- Т-с-с, - протянул Уго, едва касаясь своими губами моих. - Ты не виновата в том, что человек, который должен был защищать свою семью, оказался трусом, не способным полюбить ее и стать тылом для жены и сына.
Я поджала губы, чувствуя боль за Уго, за то, что рядом с ним не было одного из самых важных людей в жизни каждого. Вновь погладив его по щеке, я несколько раз поцеловала Уго возле виска, наслаждаясь пряным древесным ароматом.
- Отдай мне свои духи, - прошептала я, закатывая глаза от удовольствия.
- Они тебе так нравятся? - игриво спросил он.
- Да...
- Тогда не отдам. Будет больше поводов видеться со мной, барашек.
Я ущипнула его за бок, вызвав короткий смешок, а затем повторила движение, стараясь сохранять серьезное выражение лица и смотреть на окружающих с невозмутимым видом. Уго снова хохотнул и, взбесившись. принялся проделывать со мной то же самое. Громко вскрикнув, я тут же прикрыла рот двумя руками, смотря на окружающих так, словно пустила громкого шептуна прямо здесь...при них -настолько осуждающим был их взгляд. Уго смотрел на меня и укоризненно качал головой, делая вид, что он здесь не при чем.
- Эсмеральда, совершенно не ожидал от тебя такого. Неужели ты не можешь хотя бы иногда вести себя серьезно?
Я кинула на Уго возмущенный взгляд, а затем раскрыла тканевую салфетку и положила ее на ноги. ОФициант подошел к нам, открыл бутылку и разлил содержимое по бокалам. Дождавшись его ухода, я медленно пригубила вино, ощущая его терпкость и ягодный запах...хм-хм-хм, земляника и, кажется, нотки смородины.
- Как вам погода за окном? - играла я роль серьезной безэмоциональной девушки.
- Срань полная, - с не менее важным видом проговорил Уго, глядя на окружающих так, словно около меня восседал король. - Когда закончится осень и зима и начнется весна? Ненавижу слякоть и собачье дерьмо, всплывающее при оттепели.
Не выдержав, я расхохоталась, едва не выплюнув вино. С трудом проглотив остатки, я прикрыла рот, чувствуя, как несколько капель все-таки попали в нос. Ненавижу Уго. Галантно ухаживая за мной, Уго взял салфетку, прислонил ее к моему носу и сказал следующее:
- Что смотришь? Сморкайся давай, так чтобы все услышали, наведем здесь суету!
Я вновь рассмеялась, ударив его по руке. Уго подмигнул мне.
- Ты меня позоришь...
Нам принесли нашу еду, и мы принялись не спеша вкушать блюда. Уго активно предлагал мне мясо, и я, не отказав себе в удовольствии, попробовала все.
- С мясом в итальянских ресторанах ме приходится туго, - проговорил он, уплетая один кусок ветчины за другим.
Он делал это так легко, красиво и непринужденно, что я не успела заметить, ка закончилось содержимое одной тарелки и он приступил ко второй.
- Почему? Халяльное или нехаляльное?
- Да, - он кивнул головой. Я знала, что лучший друг Уго - мусульманин. - Тяжело найти в принципе блюда не из свинины, но еще тяжелее найти те, в которых оно халяльное.
- А что значит халяльное? Я думала, это только то, которое не является мясом свиньи.
- Животное должно быть убито должным образом. Иудеи тоже не едят мясо, которое не является кошерным. У разных религий разное требование к мясу наземных животных, как правило, для морских обитателей требований меньше.
- Как ты подружился с...
Я пыталась вспомнить имя друга Уго, но только спустя пару минут поняла, что не знаю его.
- Альпом? - подсказал Уго.
Я кивнула головой.
- Он кто по национальности?
- Турок. Мы дружили с детства, - Уго принялся за ароматный кусок лосося, - были соседями, потом учились в одной школе и даже в университете. Всегда все делали вместе. Честно говоря, даже не представляю свою жизнь без него.
- Ты так к нему прикипел?
Уго улыбнулся, откинувшись на спинку стула и взяв бокал вина.
- Оно безалкогольное, если что. У меня нет в планах спаивать тебя.
Я удивленно вскинула брови, вновь распробовав напиток.
- Мне казалось, что безалкогольное не может быть таким вкусным, как алкогольное.
Уго приложил пальцы к виску.
- Все в нашей голове, - немного помолчав, он продолжил: - Я вспыльчивый, Эсмеральда, очень вспыльчивый. Достаточно искры, чтобы я не просто загорелся, а взорвался. Меня очень легко вывести на эмоции и достаточно тяжело привести в чувство. Это я к тому, чтобы ты не строила иллюзий насчет меня. да, я все это время был спокоен с тобой, настолько, что ты бы и в жизни не сказала, что я умею злиться, но на самом деле так получилось, что мы начали общаться в очень непростой период моей жизни, затяжной, до ужаса холодный, что я замкнулся, закопав свои чувства, не реагируя на них, подавляя. Иногда все же они давали о себе знать. но з..., - Уго запнулся, - но Альп успокаивал меня, приводил в чувство, заставлял полагаться на рациональность, отметая в сторону эмоции. Он вода, тушащая пожар в лице меня. Альп учит меня трезво смотреть на вещи, не придавать всему такого значения, сублимировать гнев в нечто другое, чтобы не делать больно тем, кто не привык...да и к тем, кто привык.
Я молча слушала Уго, не веря своим ушам. Он действительно всегда был спокоен и даже в ситуациях, когда можно было разозлиться, проявлял спокойствие, некую отчужденность, лишь изредка выражая свое негодование.
- Ты можешь сказать, что ислам тебе сейчас ближе, чем христианство?
- Нет. Наравне. Я черпаю из обеих религий, не в силах решать, к какой конфессии на самом деле хочу принадлежать. Несмотря на то, что есть много общего, все же они значительно расходятся в остальном. Не хочу спешить с этим. Религия в моей жизни играет огромную роль, поэтому выбор окажет на нее значительное влияние.
Это правильно. Я понимала его. Как приверженец христианства, я всегда соблюдала посты, ходила на мессы, периодически исповедовалась падре и всегда обращалась за помощью к Богу. Не буду описывать все остальные мои ритуалы, но Уго прав: если человек верит, то эта вера оказывает значительное влияние на всю его жизнь, а потому не стоит торопиться в своем выборе.
- Расскажи мне, как так получилось, что твоя младшая сестра здесь, а средняя осталась в Мексике? Почему ты не перевезла и вторую тоже?
Я покрутила вилкой в тарелке, цепляя ее крохотный кусочек пармезана, а затем, все же найдя в себе силы, посмотрела Уго в глаза:
- Дело в том, что мы не близки с Эстеллой.
- Почему?
Я выдохнула, сделав еще один глоток.
- Потому что она ненавидит нас: меня из-за того, что я была любимицей папы, а Элоизу из-за того, что после рождения все внимание матери перепало ей.
- То есть она осталась обделенной? - подытожил Уго.
- Да, так и есть. Ты не подумай, что ее совсем не любили, нет. Папа ко всем нам троим проявлял свою любовь, никогда не жалел ее, давал так много, как мог. Он стремился сделать нас живыми, приучал проявлять доброту и сострадание, любоваться природой, возделывать землю, сажать виноград, ухаживать за ним...мы много времени проводили с животными, заботились о них. Так папа добивался того, чтобы мы не выросли эгоистами, думали о других и не только о людях, но и о животных. Но Эстелла не любила это все: ей было противно копаться в земле, трогать новорожденных телят, вычищать навоз, доить коров. Это неплохо. Она просто выросла другой. Пошла в маму, - я замолчала, чувствуя, как холод пробирается под рубашку, как наполняется злостью сердце.
- У тебя натянутые отношения с мамой? - догадался Уго.
Я кивнула головой.
- Из нас троих больше всех доставалось мне. Я была далека от моды, валялась в грязи, "екшалась" с детьми работников и всячески не походила на ребенка богатых интеллигентных родителей, одна из которых всячески стремилась устроить нас в светское общество, чтобы мы там нашли себе выгодную партию и приумножили семейное состояние. Городок хоть у нас и небольшой, но богатых семей там предостаточно, так как там много виноделен и ранчо, где выращивается скот на продажу. Эстелла стремилась быть похожей на мать, из-за чего являлась ее настоящей любимицей. До сих пор мама говорит. что только Эстелла самостоятельно сможет найти себе выгодную партию, что она понимает цену деньгам и никогда не выйдет замуж за бедняка, Элоизе мама будет выбирать жениха сама, так как малышке во всем "нужна" помощь матери, а вот я...она не удивится, если я выйду за работника виноградников.
Я закончила, допивая остатки вина. Уго заботливо налил еще. Воцарилось молчание, но ненадолго
- Послушай, - начал он, оперевшись на локти и сложив пальцы в замок, - а ты бы смогла выйти замуж за работника виноградников?
- Ты хочешь честный ответ? - прямо посмотрев в его глаза, спросила я.
- Да.
- Нет, не вышла бы. Почему? Я не меркантильная, нет и не использую людей в своих целях, - я обвела помещение руками. - Мне нужны уверенность в завтрашнем дне, понимание, что я и мой муж сможем иметь свой дом, обеспечить детей хорошим образованием, качественной медициной, оставить им после себя жилье, возможно, даже купить его для них отдельно. Не хочу думать, что завтра, когда у меня будут дети и я окажусь обремененной домашними заботами, придется считать каждый цент и думать, хватит ли мне на еду и оплату счетов сегодня или нет. Утрировано, но я думаю, ты понимаешь, о чем речь.
Уго улыбался. Обычно парни злятся, когда отвечаешь на подобные опросы отказом, потому что они считают, что девушка в любом случае должна быть с ними. Но нет. Так не работает.
- Когда вы создаете семью, то должны понимать, что дети будут требовать больших вложений. И отец, и мать должны быть избирательными в своем выборе, ибо буквально каждое их действие отражается на жизни детей. Я хочу иметь заработок, чтобы иметь возможность учиться, видеть мир, обеспечивать своих детей и никогда не зависеть от кого-либо, даже от мужа.
- Почему?
- Какими бы классными не были ваши отношения, всегда нужно помнить о том, что в любой момент они могут измениться: человек может разлюбить тебя или ты его, один захочет развиваться дальше, а другой застопориться, не желая выходить из зоны комфорта - всякое может быть и нужно уметь вовремя признать, что отношения изжили себя и придется дальше двигаться одному. Неправильно мучить друг друга, считая, что мы обязаны играть в семью ( а не быть ею по-настоящему) только потому, что неудобно, жаль бросать детей и т.д.. Мне кажется, нормальные родители вне зависимости от положения понимают, что должны поддерживать дружеские отношения и не проецировать свои проблемы на детей. Хорошие отец и мать всегда будут рядом с детьми, даже если они не живут в одном доме.
Я отложила в сторону вилку, прикончив остатки пасты и потянулась к тарелке Уго, чтобы захватить маленький кусочек лосося. Он улыбнулся.
- Ты еще голодная?
- Может быть. Я пока не решила. Но лосось в твоей тарелке выглядит так аппетитно, что грех не украсть.
- В чужой тарелке всегда вкуснее? - рассмеялся он.
- Так точно, сэр!
Он кивнул головой, после чего чмокнул меня в щеку. Я улыбнулась, довольная как ребенок, а затем удалилась в дамскую комнату, чтобы подправить губы и расчесать волосы. Закончив, я вышла из туалета и прошла в зал, увидев, как к Уго подошел какой-то мужчина средних лет в очень дорогом костюме. Невысокого роста, с проседью в темных волосах, уложенных назад с помощью стайлинга, тонкими, как нить, губами и голубыми глазами чуть на выкате, он представлял собой человека, весь образ которого кричал о том, что у него имеются большие деньги на банковском счете. Строгий синий костюм из последней коллекции Burberry, рубашка, похоже, от «Tom Ford" (точнее могу сказать, если окажусь ближе). Откуда я это знаю? «Спасиб» матери, которая постоянно смотрела модные шоу, ездила заграницу и брала нас с собой, чтобы и мы были приверженцами высокой моды.
Мужчина так общался с Уго, словно тот был невероятно важным человеком, более высоким по социальному статусу. Уго стоял прямо, из-за чего мужчина казался еще меньше, чем был на самом деле, держался так уверенно и при этом излучал абсолютное спокойствие. Лишь изредка поглядывал в сторону входа в зал, но я решила пока не показываться. Если подойду к ним, придется знакомиться с этим мужчиной, чего, если честно, я совершенно не хотела.
Странно, неужели Уго занимает такое важное положение в компании? Просто мужчина выглядит так, будто у них есть какие-то общие дела. А какие еще могут быть, если только не рабочие? Хм-м, странно...
Уго вновь покосился в сторону входа в зал, а затем, попрощавшись с мужчиной, сел на стул. Я вышла из своего укрытия, идя к Уго неторопливо, сохраняя невозмутимость, хотя совесть все равно укольнула. Мне не хотелось обманывать его, но и встречаться с чужими людьми тоже.
- Привет, - улыбнулся он.
- Привет, - улыбнулась я.
- Ты не будешь против пешей прогулки?
Он знал мою любовь к ходьбе, знал, как сильно я любила гулять по Вендфорду, особенно по набережной, слушая звуки прибоя, когда вода ударялась об камень, отступая назад и тем не менее обтачивая минерал, который был беспомощен перед стихией.
Я отрицательно покачала головой, одарив мужчину улыбкой, чувствуя, как сжимается мое сердце при каждом его взгляде, при каждом прикосновении, при каждом произнесении моего имени этим низким, вибрирующим голосом.
Помогая надеть мне пальто, Уго забрал у официанта пакет, и мы вышли на улицу.
- Что это? - спросила я, кивнув в сторону пакета.
- Там твой лосось, - усмехнулся Уго. - Поешь его на набережной, если захочешь.
Я остановилась, чувствуя такой прилив радости. Ну почему он такой милый? Ну почему? Почему он такой добрый, чуткий, заботливый? Не выдержав, я подпрыгнула и подбежала к нему, раскидываясь с объятиями, и Уго, смеясь, прижал меня к себе, обнимая крепко и одновременно нежно.
- Ну что, теперь гулять? - спросила я, глядя снизу вверх.
Ущипнув меня за подбородок, он произнес:
- Гулять, барашек, гулять.