Осколки миров

  Центр вселенной - что это? или же сбой во вселенной.  Если бы меня спросили об этом  в начале года я бы не смогла ответить или же посчитала бы вопрос глупым, но со временем все меняется.
     Начала года, новый учебный год и новые лица. Я училась в выпускном классе, к слову у меня была не так много друзей. Во время перемены мы с Крис говорили про фильм который она смотрела "Преступления будущего". По ней не скажешь что она такое смотрит, блондинка со светла голубыми глазками и к тому же я не любила подобные фильмы. Да, Кристина Миллер из тех людей которые обожают теорию заговора и научную фантастику.
— Так, подожди... Ты реально посмотрела "Преступления будущего"? Это же где... всякие мутные штуки с телами и хирургией?
— Ага, Дэвид Кроненберг, классика. Обожаю такое. Там всё про трансгуманизм, искусственные органы, развитие человека сквозь боль. Очень метафорично.
— По тебе вообще не скажешь. Ты же выглядишь как будто смотришь только романтические комедии и сериалы про школу.
— О, я и это смотрю. Но под милой обёрткой — космос - шутливо говорит Крис. Я, между прочим, вчера два часа читала теории про то, как технологии будут менять восприятие боли.
— Господи... Мне одной становится не по себе от таких фильмов? Я чуть не выключила трейлер на середине.
— Ты, кстати, знала, что у некоторых людей уже сейчас есть добровольно вживлённые чипы? Типа, открывают дверь без ключа, платят за кофе рукой...
— Это звучит как начало апокалипсиса. Или как минимум  начало череды странных решений.
Я смотрю на неё скептически.
— Ты бы себе такое сделала?
— Если честно? Да. Только не для оплаты кофе. Я бы хотела что-то... большее. Типа, чип, чтобы записывать сны. Или читать чужие эмоции.
Представь!
— Нет уж, спасибо. Моих эмоций мне и так хватает. А если кто-то будет "читать" мои во время контрольной по математике — я подам в суд.- смеюсь я.
— Она улыбается и говорит: О, ты недооцениваешь, как может измениться мир. Всё идёт к этому — к симбиозу с машинами, к постчеловеческой эре...
— Пост-чего?
— Постчеловеческой. Когда мы — уже не совсем люди. Улучшенные версии самих себя. Кожа, которая не стареет. Память, как у компьютера. Возможность не спать, потому что мозг перезаряжается за десять минут.
— Мне бы сейчас хотя бы нормального сна. Без всяких апгрейдов. Смотрю на неё, прищурившись.
— Честно, я не знаю, ты пугаешь меня или вдохновляешь. У тебя же такое лицо... как у ангела. А говоришь — как профессор из фильма "Матрица".
— Это комплимент?
— Это факт. Ты вообще кто, Крис?
— Просто человек, который хочет понимать, что будет дальше. Даже если это — преступления будущего.
— Подожди... Твой папа владелец компании по анализу данных и ИИ, и ты при этом не фанатеешь по всему этому?
Она смотрит на меня с искренним удивлением, будто только что узнала, что я дочь инопланетянина и не интересуюсь космосом.
— Ну, скажем так... когда ты с детства слышишь за ужином слова типа «нейросеть», «обработка массивов» и «обучение без учителя», как-то не тянет делать это своей жизнью.
— Да ты живёшь на пороге будущего и даже не стучишь в дверь!
— Ага. Зато у меня есть все плюсы. Бесплатный Wi-Fi, подписка на все стриминги и вечный контроль за моими данными.
Я усмехаюсь.
— Папа говорит, что "информация — это валюта 21 века", а я просто хочу нормально посмотреть сериал, не чувствуя, что кто-то в этот момент анализирует, как часто я жму паузу.
— Боже... Это почти поэтично.
Она откидывается назад, задумчиво глядя в потолок школьного коридора.
— Если бы мой папа был из ИИ-сферы, я бы, наверное, построила собственного андроида к выпускному.
— Когда захочешь поближе познакомиться с преступлениями будущего — зови. Или хотя бы с папиным ИИ.
Она подмигивает.
— Договорились. Только без чипов в мозг, ладно.
— М-даа... Дочь известного владельца компании — Томас Эверса из Veritas Analytics — и не интересуется ИИ. Это же почти грех против технологий!
Я закатываю глаза и театрально поднимаю руки вверх, будто сдаюсь.
— Всё, всё! Сожгите меня на цифровом костре!
Потом улыбаюсь и говорю уже тише:
— Просто, понимаешь, когда технологии дома повсюду — они уже не кажутся такими… вау. Они как обои. Вот ты их замечаешь?
— Зависит от обоев. Если они в виде нейросетей — то да.
Смеюсь.
— Ладно, если однажды папин ИИ научится готовить какао с зефирками — я передумаю. А пока мне достаточно живых людей. Ну… в большинстве случаев.
— Вау. Эмоции. Жесты. Живая речь. Кто-то явно живёт на грани - подшучивает Кристина.
Я делаю вид, что держусь за сердце.
— Я — последнее звено человечности в этом техно-апокалипсисе.
Пауза, и уже более искренне:
— А если серьёзно, может, мне просто нужно, чтобы кто-то объяснил всё это не как на конференции. А по-человечески.
— Тогда ты обратилась по адресу. Уроки будущего — каждый вторник, в обед, у автоматов. Первая доза — бесплатно.
   В этот момент громко и резко звенит школьный звонок, возвращая нас к реальности. Кто-то в коридоре недовольно фыркает, кто-то хватает рюкзак и быстро исчезает за углом. Я тяжело вздыхаю и нехотя поднимаюсь со скамейки.
— Пошли. Будущее подождёт, а вот мистер Хартвелл  нет.
Урок пролетел как в тумане. Формулы, обсуждение заданий, кто-то рисовал в тетради, кто-то снова пытался списать. Я ловила себя на мысли, что думаю не о теме, а о Крис — о том, как легко с ней разговаривать, даже когда она несёт чепуху про сингулярность.
Когда наконец прозвенел долгожданный звонок на перемену, я закрыла тетрадь с лёгким хлопком и повернулась к двери. Крис уже ждала, облокотившись на косяк с ленивой полуулыбкой:
— Ну что, Эверс, жива после Хартвелла?
— Почти. Мозг в режиме восстановления.
Крис кивая с усмешкой:  — Я бы дала ему апгрейд, если б могла. Или хотя бы кнопку "выключить".
Я смеюсь, перекидываю сумку на плечо.
— А ты куда?
— Домой. У меня всё на сегодня. Пойду думать о конце света за чашкой чая.Она делает шаг назад, скрещивает руки.
— Было круто. Даже странно — вроде говорили чушь, а как-то... легко.
— С тобой чушь звучит почти философски.
— До завтра, поршивка.— подмигивая говорит она
Я улыбаюсь, качаю головой.
— Иди уже, искусственный интеллект.
Крис машет рукой и уходит по коридору. А я смотрю ей вслед и почему-то продолжаю улыбаться.
    Я вышла со школы шел не большой дождь, лёгкий ветерок играл с травой, а капли дождя , падая с неба, создавали мелодичный ритм, наполняя воздух свежестью и прохладой. Меня ждал  мистер Морис - водитель, он был почти членом семьи. Я поздоровалась с ним и хотела немного постоять под дождём но было довольно прохладно. Мы сели в машину и поехали домой.
       Я пришла домой, и дома было тихо — никого не было. Отец снова задерживался на работе, поглощённый делами своей компании. Я сняла обувь и направилась в ванную, где приняла горячий душ, позволяя воде смыть с себя усталость. После душа я надела свой любимый свитер и пошла на кухню.
      Ужин я приготовила себе сама  — простую пасту с томатным соусом.  Сев за стол я начала есть,
погружённая в мысли. Мама умерла, когда мне было пять. С тех пор дом казался пустым, а тишина — громче любых слов. Иногда мне казалось, что её аромат ещё где-то витает в воздухе, и я старалась ловить эти мгновения.
Отец всегда говорил, что она была сильной и светлой женщиной, которая хотела, чтобы я никогда не боялась быть собой. Но без неё всё казалось каким-то неполным. Иногда, когда тишина становилась слишком тяжелой, я разговаривала с ней мысленно, как будто она могла меня услышать.
Старый семейный портрет на стене напоминал о тех днях, когда всё было иначе. И даже если мама больше не была рядом, её любовь всё ещё согревала меня в самые холодные вечера.
Дом, в который я возвращалась каждый день, был наполнен тихими воспоминаниями и деталями, которые мама оставила для меня. В углу гостиной стояла старая деревянная шкатулка с её кружевным узором — она была словно маленьким сокровищем, хранившим историю нашей семьи.
Мама очень тщательно выбирала мне имя — Эмилия Изабель. Она говорила, что имя должно быть не просто красивым, а наполненным смыслом и силой. «Эмилия — это имя тех, кто смело идёт вперёд, несмотря ни на что», — говорила она, улыбаясь. «Изабель — для нежности и света, которые всегда будут в твоём сердце.»
Когда я была маленькой, мама часто рассказывала мне про разные миры как в сказках, истории о наших предках, о том, как имя связывает поколения, передавая любовь и надежду. В нашем доме всегда чувствовалась её забота — даже в вещах, которые казались обычными: старинные фотографии на стенах, уютные пледы на диване, запах её духов, который будто застыл в воздухе.
Хотя мама ушла, когда мне было пять, её выбор — моё имя — стал для меня чем-то большим, чем просто слово. Это была её часть, её подарок, который помогал мне идти вперёд, даже когда вокруг было трудно и одиноко.
    Звук двери привёл меня обратно в настоящий момент. Отец вошёл, усталый, но с той привычной заботой в глазах.
— Привет, — сказал он, присаживаясь рядом. — Как день?
Я улыбнулась, и впервые за долгое время почувствовала, что не одна.
— Был обычный день, — ответила я, — но иногда я думаю о маме... о том, как она выбрала моё имя, и о том, что она хотела для меня.
Он кивнул, словно понимая без лишних слов.
— Она была удивительной женщиной. Ты — её
лучшая часть.
И в этот момент я поняла: несмотря на всё, что случилось, любовь остаётся — крепкая и вечная, как наше имя.
Отец положил руку мне на плечо и мягко сказал:
— Эмилия, ты очень похожа на маму, но в тебе есть что-то своё, особенное. Твои тёмные волосы с этими редкими рыжими прядями словно играют на свету, придавая тебе немного огненного характера. Они свободно падают на плечи, немного волнистые, будто ветер постоянно пытается с ними поиграть.
Он улыбнулся и продолжил:
— Твои зелёные глаза — как весенние леса, глубоки и живы. В них всегда блестит любопытство и тонкая задумчивость. Ты умеешь видеть больше, чем просто поверхности, и это удивительно для твоего возраста.
  Он задумчиво посмотрел на меня и тихо сказал:
— Ты всегда была особенной, Эмилия. В твоих глазах — целый мир, а в улыбке — что-то такое, что привлекает людей. Иногда ты можешь казаться тихой и замкнутой, но внутри тебя много света и жизни.
Отец улыбнулся и добавил с лёгкой шутливостью:
— И эти рыжие пряди… будто маленькое пламя, которое никогда не гаснет.
Я слегка улыбнулась в ответ, чувствуя, что эти слова — правда.
   Отец улыбнулся, встал из-за стола и сказал:
— Ладно, Эмилия, пора нам отдохнуть. Завтра новый день.
Я в ответ улыбнулась и кивнула.
— Спокойной ночи, пап.
— Спокойной ночи, Искорка.
      После я поднялась в свою комнату и решила немного отвлечься. Взяла с полки любимую книгу, устроилась на диване и погрузилась в мир вымышленных героев.  Страницы перелистывались легко, а мысли уносились далеко от повседневных забот. Время пролетело незаметно. Когда я подняла взгляд от книги, за окном уже стемнело. Уличные фонари начали светиться мягким жёлтым светом, создавая уютную атмосферу. Я вышла на балкон подышать свежим, влажным воздухом. Ночь была пасмурной, редкие звёзды едва пробивались сквозь облака. Я прислонилась к перилам и задумалась о том, как сильно мне не хватает общения. Вдалеке слышался шум машин, смешанный с плеском дождевых капель и редким смехом прохожих. В такие моменты мне всегда казалось, что жизнь продолжается вне стен нашего дома, полная событий и эмоций.
   Я постояла ещё немного, вдыхая прохладный воздух, пока капли дождя тихо стучали по перилам. Потом вернулась в комнату, чувствуя лёгкую усталость, смешанную с приятным спокойствием. В доме царила тишина, нарушаемая только тихим тиканием настенных часов и едва слышным шорохом дождя за окном.
Я отложила книгу на тумбочку, погасила свет и устроилась в кровати, укрываясь тёплым одеялом. Мысли ещё немного блуждали где-то между вымышленным миром героев и реальностью, пока глаза не начали медленно закрываться.
Всё вокруг постепенно затихло. За окном по-прежнему шел дождь, будто убаюкивая город. В такие моменты особенно ясно ощущалась простая, тёплая истина: даже когда ты одна — ты не одинока. Мир дышит рядом.
С этими мыслями я погрузилась в сон.
     Утро пришло мягко, без резкого будильника, словно само хотело подарить мне пару лишних минут покоя. Сквозь полуприкрытые шторы в комнату пробивался рассеянный свет — нежный, сероватый, от влажного неба после ночного дождя. Где-то за окном капли всё ещё тихо падали с крыш, а вдалеке, приглушённо, проезжали первые утренние машины. Я потянулась, чувствуя, как одеяло приятно удерживает тепло, и какое-то мгновение просто лежала, вслушиваясь в утренние звуки дома:  тихое постукивание ветки о стекло, и… шаги. Значит, отец уже проснулся.
С неохотой выбралась из кровати, ноги коснулись прохладного паркета, и я поёжилась. В ванной зеркало встретило меня отражением с чуть растрёпанными волосами — те самые рыжеватые пряди, про которые вчера говорил папа, будто стали ярче на фоне бледной кожи.
На кухне уже пахло свежесваренным кофе. Отец стоял у стола в своей тёмно-синей рабочей рубашке и строгих брюках, завязывая галстук. Пиджак висел на спинке стула, а рядом лежала кожаная папка с документами.
— Доброе утро, искорка, — сказал он, быстро бросив взгляд на часы. — Выглядишь так, будто дождь всю ночь шептал тебе сказки.
— Возможно, — зевнула я, садясь за стол. — Или это просто мои сны.
Он налил себе кофе в термокружку, сделал глоток и на секунду задержался, глядя на меня.
— Сегодня будет длинный день. У меня встреча с партнёрами, потом презентация… Не знаю, когда вернусь. У тебя всё по расписанию?
— Да, — кивнула я, намазывая тост джемом. — Хотя… у меня странное чувство, будто сегодня всё пойдёт как-то иначе.
Он слегка приподнял бровь, но ничего не сказал, лишь улыбнулся.
— Тогда помни: будущее не спрашивает, готов ли ты. Оно просто приходит.
Он встал и поцеловал меня в лоб.
— Увидимся вечером.
Дверь за отцом закрылась, и дом снова погрузился в тишину. Я ещё пару секунд стояла в прихожей, глядя на пиджак, который он забрал с собой, и ловила эхо его слов: «Даже если день начнёт тебя удивлять…»
Телефон на кухонном столе завибрировал. На экране высветилось: Кристина. Палец замер над зелёной, потом я вдохнула и нажала "принять".
— Ну что, Эверс, — без приветствия заговорила она, — ты уже в пути или опять решила, что школа подождёт?
— Доброе утро тебе тоже, — зевнула я. — Я как раз собираюсь.
— Собираешься — это когда ты в коридоре в обуви. А ты, судя по голосу, ещё в носках и с растрёпанными волосами.
— Не растрёпанными, а… слегка художественно беспорядочными, — поправила я.
Крис фыркнула:  — Ладно, художница, поторопись. Сегодня у нас физика первой. Мистер Хартвелл в бешенстве с утра — видел, как он на кого-то орал у кабинета.
— Отличное начало дня, — пробормотала я, включая чайник. — И что он сделал?
— Не знаю. Но если он решит сегодня всех «радовать» своим настроением, я не отвечаю за свои слова.
— Договорились, буду сидеть подальше от эпицентра.
— Иди быстрее, а то без тебя скучно.
  Мы попрощались, и я, отхлебнув пару глотков чая, быстро собрала волосы в хвост, натянула джинсы, куртку и закинула рюкзак на плечо.
Через пятнадцать минут я уже стояла у школы. Толпа учеников шумела на входе, обсуждая что-то вперемешку с утренним смехом и жалобами на домашку.
В коридоре у своего шкафчика я заметила Крис. Она облокотилась на дверцу, жуя жвачку, и, увидев меня, расплылась в довольной улыбке.
— Жива! — объявила она. — Думала, опять проспишь и появишься только к обеду.
— Я же сказала, что приду.
— Хм, буду верить на слово… пока, — подмигнула она и захлопнула шкафчик. — Пошли. Хартвелл ждёт своих жертв.
  Мы успели юркнуть в класс буквально за секунду до звонка.
Мистер Хартвелл уже стоял у доски, опершись ладонями о стол, и окинул нас тем самым взглядом, от которого даже самые наглые старались замолчать.
— Садитесь, леди, — произнёс он спокойно, но так, что никто не сомневался: спорить не стоит.
Мы успели занять места едва прозвенел звонок. Атмосфера в классе была привычной — тихие шёпоты, шелест тетрадей и взгляды, устремлённые в окно или на учителя.
— Сегодня у тебя верховая езда, да? — спросила Крис, наклонившись ко мне и понижая голос.
Я улыбнулась:
— Нет, сегодня стрельба. Верховая езда у меня завтра.
— Ой, точно! — она засмеялась. — Ты у меня всё перепутала, как всегда.
Мистер Хартвелл, проходя мимо, услышал и улыбнулся:
— Хобби — отличное дело, но помните, что физика тоже объясняет множество удивительных явлений вокруг нас. Например, почему стрелы летят по траектории, а лошади — как они двигаются, насколько всё это связано с законами природы.
Он остановился у доски и мелом начертил дугу.
— Вот эта кривая — парабола. И именно по ней летит ваша стрела. Так что, мисс Эверс, твои занятия — прекрасный пример практического применения физики.
Я посмотрела на Крис с улыбкой.
— Вижу, у меня есть ещё один повод любить стрельбу.
Крис хмыкнула и наклонилась обратно к тетрадям, а урок продолжился.
За нашими спинами пара одноклассников тихо обсуждала планы на выходные — кто-то собирался на концерт, другой — в поход. Рядом Джейсон Стэтхэм, как всегда, пытался списать у соседа, а Макензи готовилась к олимпиаде, тщательно перечитывая конспекты.
Всё это создавалось ту особую атмосферу обычного школьного дня, когда вокруг живут свои маленькие истории и судьбы.
  После того, как все уроки закончились и полдень наступил, мы с Крис попрощались у ворот школы.
На улице меня уже ждал мистер Морис —  водитель, который всегда приходил ровно в назначенное время. Его спокойное лицо и уверенные движения дарили чувство надежности и уюта.
— Добрый день, мисс Эверс, — приветливо сказал он, открывая дверь машины. — Готовы ехать домой?
— Да, спасибо, — улыбнулась я, садясь в машину.
Мы тронулись с места, и за окном мелькали знакомые улицы, залитые полуденным солнцем.
— Как прошёл день? — спросил мистер Морис, глядя на меня в зеркало заднего вида.
— Неплохо, — ответила я. — Был урок физики, разговоры с Крис, подготовка к экзаменам и нас заставили  переписать  половину параграфа, немного устала.
— Понимаю, — кивнул он. — Тяжело быть старшеклассницей. Много ответственности, много ожиданий.
— Да, — тихо согласилась я. — Иногда кажется, что всё слишком быстро меняется.
— Ты сильная, Эмилия, — сказал он мягко. — И знаешь, что бы ни происходило, у тебя всегда есть место, где тебя ждут и поддерживают.
Я улыбнулась, чувствуя тепло этих слов. В такие моменты, даже среди суеты и перемен, важно знать, что не одна.
— Спасибо, мистер Морис, — сказала я. — Это много значит.
Мы продолжали ехать, пока дом не показался на горизонте.
Дом Эверсов — наш дом,  был не просто обычным особняком — с ранних лет у меня была своя маленькая крепость для стрельбы из лука прямо на территории участка. Это стрельбище было моим убежищем, где я могла уйти от суеты и сосредоточиться на любимом занятии.
Ограждённое высоким забором, оно было оборудовано всеми необходимыми мишенями разного размера и надежной стойкой для луков и стрел. Всё всегда поддерживалось в идеальном порядке — как будто стрельбище было живым и дышало вместе со мной.
Взяв один из лёгких, но прочных луков, я ощутила знакомое спокойствие. С детства это хобби учило меня терпению и сосредоточенности — качествам, которые теперь были особенно важны в моём взрослом мире.
Каждый выстрел был не просто движением руки, а ритмом, дыханием и ощущением полной гармонии.
Здесь, среди тишины и сосредоточенности, я могла быть самой собой, вдали от шума и бесконечных забот.Я сделала глубокий вдох, прицелилась и отпустила тетиву. Стрела точно попала в центр мишени — этот момент всегда дарил особое удовлетворение, как будто мир вокруг замедлялся, и оставались только я и мой лук.В такие моменты уходили все тревоги и шум повседневной жизни, оставляя лишь внутренний покой и ясность. Мои мысли становились чище, а чувства — ярче.
Пока я готовилась к следующему выстрелу, услышала лёгкий шорох за спиной. Это был мистер Морис, который тихо подошёл, чтобы не отвлекать.
— Отличная меткость, мисс Эверс, — сказал он с улыбкой. — Вижу, тренировки дают результаты.
— Спасибо, — ответила я, не отрываясь от мишени.
Он кивнул и, не мешая, отошёл в сторону, оставив меня наслаждаться моментом.
В тишине стрельбища я вновь почувствовала, что здесь — моё настоящее место силы.
После того как мистер Морис тихо отошёл, я ещё несколько раз выстрелила, ловя в себе тот спокойный ритм и уверенность. Но постепенно свет стал угасать, и тени длиннее растягивались по земле.
Ночь уже опускалась на дом Эверс, когда я собрала лук и направилась внутрь. В ванной тёплая вода смыла усталость и суету дня, оставляя ощущение свежести и лёгкости.
После душа я надела пижаму и устроилась у окна с чашкой  чая. Взгляд скользил по мерцающим огням улицы, а мысли медленно отпускали дневные заботы.
Скоро глаза начали закрываться, я легла на кровать, позволяя телу расслабиться.
В этот момент дверь тихо открылась, и в комнату вошёл отец.
— Уже собираешься спать? — спросил он с лёгкой улыбкой.
— Да, — ответила я. — День выдался долгим.
Он сел рядом и посмотрел мне в глаза.
— Если что-то понадобится, я всегда рядом, — сказал он мягко.
Я улыбнулась, чувствуя тепло и поддержку.
— Спасибо, пап. Это важно.
Отец улыбнулся и добавил:
— Кстати, завтра выходной. Можно наконец хорошо выспаться и отдохнуть.
Я почувствовала лёгкое облегчение — редкий подарок в нашем насыщенном графике.
— Отлично, — тихо ответила я. — Мне это действительно нужно.
Он кивнул, встал и вышел из комнаты, оставив меня в уюте и тишине.
Я устроилась поудобнее, укуталась в одеяло и почувствовала, как усталость постепенно уступает место спокойствию.
Вечер медленно переходил в ночь, а я погружалась в глубокий, спокойный сон — готовая встретить завтрашний день с новой силой.