Биология раны

Темнота....
Громкий хлопок двери, крик матери, звон разбитого стекла. Зеленоглазый подросток, 16 лет, Антон, вздрогнув, резко открывает глаза - серый потолок, порванные и затопленные соседями обои, трещина на доске в кровати. Он зажмуривается от сильной головной боли, которую уже не пытается заглушить таблетками, но голос отца из другой комнаты уже вонзается в разум, как нож в масло:
- Я тебя нахер прикончу, дура! Какого хуя мне соседи жалуются, что ты выпрашиваешь у них еду?! А?!
- Н...но... у нас дома нету... н...ничего... к...кроме алкоголя...
- Мне похуй! Ты не заслуживаешь ни кусочка!!
Тихий плач матери. Еще один удар - на этот раз приглушенный, будто били по телу, завернутому в одеяло. Антон сжимает кулаки, ногти впиваются в ладони. Не выходи. Выйдешь - получишь тоже. Блять, а если он её сильно ударил? Нужно выйти посмотреть...
Но через десять минут тишины он все же выползает из комнаты. Из комнаты родителей послышался храп - похоже, отец заснул.
Антон аккуратно выходит на кухню, бегло озираясь по сторонам, приходя в ужас от увиденного. Разбитая тарелка на полу и разбросанные пивные бутылки отца. Мать сидит у окна, смотря в окно покрасневшими от слез глазами, курит сигарету дрожащими пальцами. На её худой скуле - красный след от пощечины.
- Мам... - тихо начинает Антон.
- Собирайся в школу, - она даже не смотрит на него, только иногда всхлипывая.
Подросток вздыхает, но идёт в ванную, чтобы прийти в себя. Взгляд падает на разбитое зеркало в углу - Антон разбил его месяц назад, после того как отец впервые назвал подростка "грязным педиком". Теперь отражается только половина его усталого от жизни лица. Синяк под глазом фиолетовый, почти черный. Он тянет руку к раковине и берет тональник, начиная замазывать синяк тоналкой (украденной три недели назад из магазина). Она не помогает, но что-то уже скрывает.
Плетется к своей комнате и находит свою любимую худи, штаны. После надевает капюшон, натягивает его почти до носа, чтобы скрыть лицо. Антон смотрит на свои руки и понимает, что все заметят - запястья все в шрамах, тонких белых полосках и свежих красных черточках. Вчерашние порезы после ссоры с отцом еще горят. Он кое-как одевает черные кольца и браслеты, молясь богу, чтобы никто из одноклассников не заметил.
Видя на своих часах на телефоне, что до звонка на первый урок осталось меньше 10 минут, быстро одевает штаны, кроссовки на все сезоны (денег, чтобы купить нормальную одежду, у него нету), и выходит из дома.
Утро холодное. Воздух пахнет дождем и бензином. Антон идет медленно, хотя знает, что опоздает.
Может, не пойти? Но дома хуже.
На остановке он достает сигарету - последнюю из пачки, украденной у отца. Дым обжигает легкие, но хотя бы на секунду заглушает тошноту. Жутко хочется снова резаться, но при народе нельзя, поэтому, закусывая губу от желания, заходит внутрь приближающегося автобуса.
Когда подросток выходит из автобуса, к нему подбегает его единственный друг.
- Антоха!
Дима Рощин подбегает, по-дружески хлопая его по плечу. Антон моментально вздрагивает - под курткой свежие позавчерашние полосы от отцовского ремня.
- Ты в курсе, у нас новый учитель? - Дима, будто не замечая настроение друга, говорит ему дальше, размахивая телефоном. - По биологии. С других школ говорили, что он пиздец какой строгий, не любит прогульщиков...
- Ну и похуй, - бросает Антон, но внутри что-то сжимается.
Новые учителя - они либо не замечают Антона, либо лезут с расспросами о жизни.

Коридор школы гудит от голосов и стука каблуков. Антон плетется к кабинету биологии, мысленно готовясь к очередной порции унижений. Дима бежит рядом, что-то взволнованно рассказывая про новую игру, но слова проплывают мимо ушей.
- ...и там есть режим, где можно играть за зомби! Антоха, ты слушаешь?
- Угу, - бормочет Антон, толкая дверь кабинета.
Класс поворачивается на скрип двери. Некоторые хихикают - все знают, что Шастун вечно опаздывает. Но Антон не обращает внимания. Его взгляд прикован к фигуре у доски.
Арсений Попов.
Высокий, под метр восемьдесят. Широкие плечи в строгой рубашке. Темные волосы зачесаны назад, на носу - очки в тонкой оправе. На вид ему 26 лет. Но главное - глаза. Серо-голубые, спокойные, но слишком... внимательные. Будто видят насквозь.
- Проходите, садитесь, - голос ровный, без раздражения. - Урок уже начался.
Антон кивает, опускает голову и пробирается к последней парте. Дима садится рядом, но тут же вскакивает - учитель показывает ему на свободное место в первом ряду.
- Рассаживаемся по журналу... Вы... - Попов смотрит в журнал, - Рощин. Туда. А вы, Шастун, остаетесь.
Антон напрягается. Блять, хоть бы учитель не придрался к нему. Он натягивает капюшон ниже, стараясь стать невидимым.
- Тема сегодня - нервная система человека, - продолжает Попов, поворачиваясь к доске. - Кто может сказать, из каких отделов она состоит?
Руки взлетают вверх. Отличники наперебой выкрикивают ответы. Антон не слушает. Голова тяжелая, веки слипаются. Недосып, стресс, постоянное напряжение - все это накапливается, как яд в крови.
Он кладет голову на руки и закрывает глаза. Просто на пять минут... никто не заметит...
- Шастун!
Резкий голос пробивает дрему, как удар током. Антон вздрагивает, поднимает голову. Перед ним стоит Попов, скрестив руки на груди. Весь класс замер.
- Урок это не тихий час. Хватит дрыхнуть.
Классная хихикает. Кто-то шепчет: "Шастун опять заснул на уроке". Антон сжимает кулаки под партой, чувствуя, как щеки горят от стыда.
- Извините, - бормочет он, не поднимая глаз.
Но вместо привычного "Вон из класса!" учитель вдруг наклоняется ближе. Антон чувствует на себе пристальный взгляд.
- Ты... плохо выглядишь, - тихо говорит Попов.
- Всё нормально, - быстро отвечает Антон, отворачиваясь к окну.
Попов молча смотрит на него еще несколько секунд, потом выпрямляется и возвращается к доске. Но что-то в его взгляде изменилось. Будто он увидел то, что другие не замечали.
Оставшиеся полчаса урока тянутся мучительно долго. Антон делает вид, что записывает, но на самом деле рисует в тетради какие-то абстрактные линии. Мысли путаются, в голове стоит туман.
Симпатическая и парасимпатическая... спинной мозг... рефлексы...
Слова учителя доносятся как сквозь вату. Антон ловит себя на том, что смотрит на Попова. Что-то в этом человеке не так. Слишком спокойный. Слишком наблюдательный. Таких учителей Антон боится больше всего - они лезут в чужую жизнь, задают неудобные вопросы.
Звонок. Наконец-то.
Антон первым вскакивает с места, хватает рюкзак и рвется к двери. Нужно выбраться отсюда как можно быстрее.
- Шастун, останься.
Голос Попова останавливает его на пороге. Антон замирает, не оборачиваясь.
- У меня вот вот начнется следующий урок, - лжет он.
- Пять минут, и иди куда нужно.
- Мне правда нужно идти.
Антон делает шаг в коридор, но чувствует, как учитель встает из-за стола.
- Антон.
Что-то в интонации заставляет его остановиться. Не строгость, не раздражение. Почти... беспокойство?
Он медленно поворачивается. Попов стоит рядом с доской, руки в карманах. Класс опустел, остались только они вдвоем.
- Что у тебя с лицом? - прямо спрашивает учитель.
- Ничего. Упал.
- Откуда? Такой синяк из-за падения?
Антон вздрагивает. Блять, он заметил.
- Я просто упал, - повторяет он тверже.
Попов подходит ближе, и Антон инстинктивно отступает к стене.
- Послушай, - голос учителя становится мягче, - если у тебя проблемы...
- У меня нет никаких проблем! - взрывается Антон. - Все заебали лезть в мою жизнь!
Он разворачивается и выбегает из класса, не дожидаясь ответа. Сердце колотится, руки дрожат. Не надо было кричать. Теперь он точно будет думать что у него проблемы..
В коридоре подростка догоняет Дима.
- Че он от тебя хотел?
- Хуйню какую-то про домашку, - бормочет Антон, все еще вспоминая на себе взгляд учителя.
Но он знает - это только начало. Попов не из тех, кто просто так отстанет.

Последний звонок прозвенел в половине третьего. Антон медленно собирает учебники, ждет, пока класс опустеет. Не хочется быть в коридоре, отвечать на вопросы, изображать нормального человека.
Дима ждет у двери.
- Антоха, может погуляем? Денег нашел, на пиво хватит.
- Мне домой надо, - отвечает Антон, хотя домой ему совсем не хочется.
- Да ладно, твоя мамаша не заметит. Она вечно...
- Сказал - домой надо! - резко вскрикивает Антон.
Дима поднимает руки в примирительном жесте.
- Окей, окей. Тогда завтра.
Они расходятся у входа. Дима идет к остановке, а Антон сворачивает в сторону парка. Ему нужно время подумать, прийти в себя после урока биологии.
Осенний парк почти пустой. Желтые листья хрустят под ногами, воздух пахнет сыростью и прелой листвой. Антон находит скамейку подальше от дорожки и садится, закуривая.
Что с лицом? Откуда?
Попов оказался не таким, как другие учителя. Обычно они либо вообще не обращали на Антона внимания, либо сразу записывали в разряд неблагополучных и вызывали родителей. А этот... он смотрел на подростка по-другому. Будто пытался понять, а не просто поставить диагноз.
Может, не так уж плохо? Может, он поможет?
Антон тут же отгоняет эту мысль. Взрослые не помогают. Они только делают хуже. Вызовут отца в школу, и тогда...
Телефон завибрировал. СМС от матери: "Купи хлеба. Денег нет, трать свои."
Антон смотрит на экран и понимает - денег у него тоже нет. В кошельке осталось рублей пятьдесят, этого хватит максимум на булку хлеба. А завтра еще нужно на проезд.
Он докуривает сигарету и идет к магазину. На кассе стоит пожилая женщина, которая его не знает. Это хорошо. Антон берет батон, подходит к прилавку с колбасой и, убедившись, что никто не смотрит, быстро засовывает пачку копченой колбасы под худи.
Сердце колотится, ладони потеют. Только бы не заметили.
Но все проходит гладко. Он платит за хлеб и выходит из магазина, чувствуя под курткой твердую пачку колбасы. Хотя бы сегодня дома будет что поесть.
Дорога домой кажется бесконечно длинной. С каждым шагом тревога нарастает. А вдруг отец не спит? Вдруг он опять напился?
Подъезд пахнет мочой и сыростью. Лифт не работает, приходится топать на седьмой этаж пешком. У двери Антон замирает, прислушиваясь. Тишина. Может, повезет.
Он тихо поворачивает ключ в замке и заходит. В прихожей пахнет перегаром и табаком. Мать как и утром сидит на кухне, смотрит в окно. На столе - пустая бутылка из-под водки.
- Привет, мам.
Она поворачивается. Глаза красные, лицо всё еще опухшее от утренних слез.
- Хлеб принес?
Антон кивает, достает батон и колбасу. Мать смотрит на колбасу с удивлением.
- Откуда деньги?
- Дима дал в долг, - лжет Антон.
Но мать поверила... Слишком устала, чтобы задавать вопросы.
- Отец ушел к Валере. Сегодня не вернется, - говорит она, нарезая колбасу. - Поешь и иди делай уроки.
Антон садится за стол. Хлеб с колбасой кажется самой вкусной едой в мире. Он ест медленно, растягивая удовольствие. Неизвестно вообще когда он ещё поест.
- Мам, - говорит он вдруг, - а помнишь, когда я был маленький, мы с тобой ходили в зоопарк?
Мать шумно вздыхает, в воздухе чувствуется напряжение.
- Это было давно, - тихо отвечает она.
- Тебе тогда было хорошо... Помнишь как ты покупала мне мороженое?
- Антон...
- А потом мы кормили уток в пруду. И ты сказала, что мы с тобой...
- Хватит! - резко обрывает она. - Это было в другой жизни. Той жизни больше нет.
Она встает и идет к окну, снова закуривая. Антон понимает - разговор окончен.
Он доедает и идет в свою комнату. Садится за стол, открывает учебник биологии. Нужно прочитать параграф про нервную систему. Но строчки расплываются перед глазами, мысли разбегаются.
Нервная система состоит из центральной и периферической частей...
Что с лицом? Если у тебя проблемы...
Антон захлопывает учебник. Встает, подходит к окну. На улице темнеет, зажигаются фонари. Где-то там, в одной из квартир этого спального района, сидит Попов. Проверяет тетради, готовится к завтрашним урокам. Думает ли он об Антоне? Или уже забыл, как забывают все?
Подросток закрывает глаза и представляет, как было бы, если бы кто-то действительно помог. Если бы кто-то вытащил его из этого ада, дал шанс на нормальную жизнь.
Но это только фантазии. В реальности никто не приходит на помощь. В реальности каждый выживает сам.

Три часа ночи. Антон лежит на кровати, уставившись в потолок. Сон не идет. В голове крутятся обрывки разговоров, лицо учителя, воспоминания. Рука сама тянется к тумбочке, где в старой банке из-под кофе лежит лезвие.
Ну можно чуть чуть... Чтобы забыться...
Он достает лезвие, рассматривает его в свете луны за окном. Тонкое металлическое лезвие, которое дает то, чего не может дать больше ничего в мире - облегчение.
Антон закатывает рукав. На запястье - целая география боли. Старые шрамы, уже побелевшие, и свежие красные полоски. Некоторые еще не зажили.
Он прикладывает лезвие к коже. Одно движение - и тонкая красная линия появляется на запястье. Боль острая, но какая-то правильная. Не такая, как ремня. Эту боль он контролирует сам.
Еще одна полоска. И еще.
Кровь капает на простыню, но Антон не замечает. Внутри что-то успокаивается, напряжение отпускает. Голова наконец становится ясной.
Он кладет лезвие обратно в банку, идет в ванную промыть порезы. Холодная вода щиплет, но это даже приятно. Антон наматывает на запястье бинт, натягивает длинный рукав.
Теперь можно спать.
Но сон все равно не идет. Вместо него приходят воспоминания.
Ему восемь лет. Отец еще не пьет каждый день, только по выходным. Мать работает в бухгалтерии, носит красивые платья и улыбается. Они идут втроем в парк, и отец покупает ему воздушный шарик.
- Папа, а когда я вырасту, я буду таким же сильным, как ты?
- Конечно, сынок. Только ты будешь лучше меня.
Антон переворачивается на бок, зажмуривается. Блять, зачем вспоминать это дерьмо?
Но воспоминания не отпускают.
Ему десять. Отец потерял работу и теперь пьет каждый день. Мать плачет на кухне, думая, что сын не видит. Антон подходит к ней, обнимает.
- Мамочка, не плачь. Я буду хорошим, и папа перестанет пить.
- Это не твоя вина, солнышко. Это не твоя вина.
Но он все равно думает, что это его вина. Что если бы он был лучше, умнее, послушнее - все было бы по-другому.
Одиннадцать лет. Первая пощечина. Отец пьяный, злой, Антон случайно разбил его любимую кружку.
- Криворукое чмо! В кого ты такой родился?!
Удар оглушает, щека горит. Мать стоит в дверях, но не вмешивается. Просто стоит и молчит.
Двенадцать. Тринадцать. Четырнадцать.
Пощечины превращаются в удары кулаком. Кулаки - в ремень. Ремень - в что угодно, что попадется под руку.
Мать перестает заступаться. Сначала просто молчит, потом начинает пить вместе с отцом. А потом и сама начинает кричать на сына:
- Это из-за тебя он такой! Если бы тебя не было, мы были бы счастливы!
Пятнадцать лет. Первый порез. Случайно, кухонным ножом, когда мыл посуду. Кровь, боль - и вдруг такое облегчение, будто весь мир стал тише.
С тех пор он режет себя сознательно.
Антон открывает глаза. За окном все еще темно, но на горизонте уже появляется тонкая полоска рассвета. Скоро утро. Скоро снова школа.
Снова урок биологии.
Он встает, подходит к зеркалу. Отражение еле видно - зеркало все еще никто не починил. Но даже так видно, что выглядит он отвратительно. Бледная кожа, темные круги под глазами, губы, искусанные до крови от нервов.
Что с лицом?
Голос Попова звучит в голове, будто учитель стоит рядом.
Почему он спросил именно это? Почему не "что с успеваемостью" или "почему не делаешь домашку"?
Антон качает головой, отгоняя мысли. Ему не нужна жалость. Не нужно, чтобы кто-то лез в его проблемы. Он справится сам. Как справлялся все эти годы.
Но глубоко внутри, в том месте, которое он старательно прячет от всего мира, шевелится что-то похожее на надежду.
А что, если...
Нет. Хватит. Надежда - это то, что убивает медленно и больно.
За стеной раздается скрип кровати - мать проснулась. Скоро начнется новый день. Такой же серый, такой же безнадежный, как вчера.
Но что-то изменилось. Антон не может понять что, но чувствует - что-то сдвинулось с места после вчерашнего разговора с Поповым.
Может быть, не все потеряно.
Может быть.

Уроки в школе на удивление закончились быстро. Последний урок закончился. Антон медленно собирает вещи, ждет, пока класс опустеет. Сегодня Попов не оставлял его после урока - просто пару раз внимательно смотрит на подростка, но больше ничего. Может, отстанет?
Дима ждет в коридоре.
- Антоха, я к Кольке иду, у него новая приставка. Пойдем?
- Не, мне домой надо.
- Да ладно, какая разница? Дома же никого нет.
Антон вздрагивает. Откуда он знает?
- Есть. Мать дома.
- Она же...
- Сказал же, дома! - резко обрывает Антон.
Дима пожимает плечами и уходит с другими ребятами. Антон остается один в опустевшем коридоре. Можно не торопиться.
Но дома его действительно никто не ждет. Мать ушла к подруге - "обсудить жизнь", как она говорит. На деле - напиться в чужой квартире, чтобы не видеть собственную. Отец где-то шатается с такими же алкашами.
Антон выходит из школы и бредет по знакомым улицам. Серые пятиэтажки, облезлые заборы, разбитые дороги. Район как район, ничего особенного. Но для Антона это тюрьма без решеток.
На остановке он садится в автобус. Едет молча, смотрит в окно. Люди вокруг живут своими жизнями - спешат на работу, домой, по делам. У всех есть цель, планы на вечер. А у него?
Дойти до дома. Поесть, если есть что. Сделать вид, что делаешь уроки. Лечь спать. Завтра повторить.
Автобус резко тормозит на красный свет. Антон качается вперед, и рукав куртки задирается, обнажая браслеты на запястье. Пожилая женщина рядом косится на него с подозрением.
- Молодежь совсем сбрендила, - бормочет она соседке. - Все в железе ходят, как роботы какие-то.
Антон натягивает рукав и отворачивается. Если бы знала, что прячется под этими браслетами...
Выйдя из автобуса, он не спешит домой. Сворачивает в сторону старого парка, где стоят гаражи. Там тихо, никого нет. Можно покурить и подумать..
За гаражами есть небольшая площадка, заросшая травой. Антон садится на старую покрышку, закуривает. Сигарета - одна из двух оставшихся. Завтра придется выпрашивать у одноклассников или снова красть у отца.

Он достает телефон, смотрит на время. 16:20. До вечера еще далеко, а идти некуда. Дома пусто и холодно. У Димы веселятся с приставкой, но Антон знает - его там не особо ждут. Он всегда был тем, кто портит настроение своим видом.

Вдруг телефон вибрирует. СМС от неизвестного номера.