=3=
3. Папа
Но сейчас самое главное — подготовить пространство. У меня мало ментальной энергии, а собирать припасы неудобно.
Размышляя о родниковой воде в этом пространстве, Бай Цзин вспомнил, что, будь то из-за мутации или воздействия метеорита, родниковая вода, похоже, обладала легендарными очищающими костный мозг свойствами.
Она не только питала тело, но и залечивала раны. Даже если человек был на грани смерти, простое погружение в родниковую воду возвращало его в целости и сохранности.
Единственный недостаток заключается в том, что эффективность воды снижается вдвое после того, как её вынимают, и со временем, через несколько часов, она становится как обычная родниковая вода. Но это лучше, чем ничего.
Попробовав, Бай Цзин решил наполнить ванную комнату родниковой водой. Пусть это и не повысило его ментальную энергию, но всё же могло помочь с головной болью. Подумав об этом, он замер, готовый действовать. Пока нет!
У Чэнь Ма был ключ от его комнаты. Его больше ничего не беспокоило, только то, что если он потеряет сознание, Чэнь Ма не сможет войти без разрешения.
Он знал, что Чэнь Ма ничего не заметит, даже если он потеряет сознание, но не хотел выдавать себя или позволять кому-либо подумать, что с ним что-то не так.
Приняв решение, Бай Цзин взял телефон. После минутного колебания он наконец нажал кнопку вызова. Через несколько гудков на другом конце провода раздался глубокий, любящий голос.
Он был полон тепла и глубокого извинения: «Сяо Цзин, ты сегодня в порядке? Мне очень жаль. Папа снова собирается нарушить обещание. В следующий раз я всё исправлю, хорошо? Я в последнее время очень занят».
Бай Цзин вдруг вспомнил, что примерно в это же время отец, казалось бы, обещал приехать и быть с ним, но не смог найти время до самого апокалипсиса.
Затем, после всех трудностей, которые он пережил в поисках отца, он оказался в тупике. Услышав его обеспокоенный голос, Бай Цзин почувствовал глубокую иронию.
Он никогда не забудет последний раз, когда видел отца после поступления в институт, рядом с женой и дочерью...
Слушая насмешливые слова двух сестёр, глядя на презрительное лицо женщины и молчаливые глаза отца, он искренне чувствовал себя не просто лишним, но и просто посмешищем!
«Сяо Цзин? Сяо Цзин? Ты сердишься? Пожалуйста, прости меня, ладно? Разве ты в прошлый раз не положил глаз на «Пагани»? Я подарю тебе его в качестве извинения, хорошо?»
«Я не злюсь», — спокойно ответил Бай Цзин.
«Пагани»? Он мечтал о нём, и отец действительно купил его ему. Но эта штука была не так полезна, как «Хаммер» во время апокалипсиса.
Он не мог ехать в гору, не мог ничего перевозить, и даже если бы его оставили на обочине, никто бы его не забрал.
«Я рад, что ты не сердишься, Сяоцзин. Папа попросит кого-нибудь забрать машину и прислать её тебе через несколько дней».
«Мне тоже не нужен Pagani. Я не хочу в университет D, и мне не нравится эта специальность.
Просто пришли мне немного денег. Я хочу путешествовать, а ещё мне нужны два модифицированных военных Хаммер».
Бай Цзин обратился с просьбой, и, конечно же, не рассердился. Это был просто кто-то незначительный. После перерождения он поклялся, что, кроме Сяо Са, ничто другое не будет иметь для него значения, даже отец.
«Ладно, ладно, всё, что хочешь, папа тебе пришлёт. Но как ты можешь не ходить в школу? Разве ты раньше не любил рисовать? Ха-ха, и тебе тоже нравятся «Хаммеры»?
В армии их всего несколько. Я попрошу кого-нибудь прислать их тебе через пару дней».
«Сейчас мне не нравится рисовать. Я хочу научиться торговать акциями. Просто пришли мне ещё денег. Они мне понадобятся», — без всякого выражения ответил Бай Цзин, его сердце успокоилось.
На самом деле, если задуматься, живопись ему не очень нравилась, но почему он выбрал эту специальность? Казалось, отец и Чэнь Ма постоянно шептали ему на ухо.
Сердце Бай Цзина сжалось, в глазах вспыхнул холодный блеск. Неужели Чэнь Ма уже встречался с этой женщиной задолго до этого? Он вспомнил, что, когда его отчислили из армии, он, похоже, сбежал в том направлении, куда указала Чэнь Ма.
Позже Чэнь Ма последовал за армией и благополучно добрался до города Б. Если бы он не встретил Сяо Са, он, вероятно, давно бы умер.
«Тебе нужно научиться торговать акциями...» Голос на другом конце провода замялся.
«Ты пришлёшь мне деньги или нет? Худшее, что может случиться, — я их потеряю», — нетерпеливо сказал Бай Цзин.
Мысль о том, что его отец, как и Чэнь Ма, обожает его и любит, но на самом деле мешает его развитию и росту, заставила его похолодеть.
«Хм... Хорошо!» После минутного колебания собеседник сказал: «Если Сяоцзин принял решение, папа тебя поддержит.
Только не меняй специальность. Можешь выбрать другие предметы, если это не помешает твоей учёбе».
Бай Цзин усмехнулся. Он сразу всё понял. Хотя его отец был государственным советником, его тесть был политическим комиссаром.
Без повышения тестя отец не поднялся бы так быстро. Казалось, он тайно оказывал ему услугу. Армия и политика всегда были неразделимы.
До апокалипсиса эта женщина закрывала глаза на поведение отца. После апокалипсиса правительство стало бы простой формальностью. Пора было избавиться от этой занозы.
«Понимаю. Скорее отправляй деньги», — спокойно сказал Бай Цзин. В нём воцарилось чувство покоя, словно он от чего-то избавился.
Он не осмелился бы сказать, что ему не нужны деньги отца, но на этом их отношения и ограничивались. Разве он уже не говорил, что ему важен только Сяо Са, так зачем беспокоиться о ком-то ещё?
«Сяо Цзин, куда бы ты ни собирался отправиться в путешествие, не забудь взять с собой телохранителей.
Будь осторожен, когда выходишь из дома, и не экономь на покупках. Папа за всё заплатит».
«Спасибо, папа». Губы Бай Цзина скривились, и он повесил трубку. Он искренне не хотел слышать эти слова тревоги.
Именно такая забота когда-то поймала его в ловушку, не давая ему выбраться. Вот почему он был так недоверчив и убит горем, когда его бросили.
Он больше никогда в жизни не хотел в это верить. Он боялся, что уши заболят, если он будет слишком часто это слышать.
Тем не менее, решив серьёзную проблему, он чувствовал себя счастливым. Он знал, что отец очень щедр, и деньги, которые тот ему пришлёт, определённо не будут малы.
Хотя у него были сотни тысяч долларов, этого определённо недостаточно, чтобы прожить достойную жизнь в апокалипсисе.
После перерождения он поклялся не позволять Сяо Са беспокоиться о еде. Теперь, когда у него были деньги, он мог подготовить запасы.
Бай Цзин подумал о земле и тщательно её распланировал. Восемь акров, половина из которых была родниковой водой.
Он мог бы выращивать еду и фрукты, а затем разводить кур, уток, коров и овец.
А, и мне нужно вырыть небольшой пруд и развести рыбу, креветок и крабов. Таким образом, в будущем у меня будет не только мясо, но и морепродукты.
И мне нужно выращивать травы. В апокалипсисе лекарств не хватает, и даже самая лёгкая болезнь может оказаться смертельной.
Больничные лекарства – расходный материал, и они не так хороши, как выращиваемые самостоятельно.
И мне нужна кровать, чтобы я мог спокойно спать, когда устану. Было бы ещё лучше, если бы я мог переехать в свой дом.
И мне нужна ванная комната; я не хочу загрязнять водные ресурсы, купаясь в источнике.
И генератор, и кухня...
Размышляя об этом, Бай Цзин вдруг понял, что ему ещё многое нужно подготовить, и это даже без учёта места для хранения.
Однако это не мешало ему чувствовать себя счастливым. Благодаря всему этому его будущая жизнь станет более безопасной.
Но вскоре он снова начал увядать. Волна усталости нахлынула на него, напомнив, что его дух всё ещё слаб.
Казалось, что использование местной родниковой воды неизбежно, но дома он не мог этого сделать.
Бай Цзин взял ключи от машины и собрался уходить. Как только он открыл дверь и спустился по винтовой лестнице, за ним последовали четверо телохранителей.
Бай Цзин нахмурился, впервые осознав, насколько раздражают телохранители. Он не мог понять, почему ему всегда нравилось их присутствие.
«Не идите за мной», — спокойно сказал Бай Цзин. Он ясно помнил, что все шестеро его телохранителей, кроме Ван Сюэбина, покинули его.
Дело было не в том, что он затаил обиду; пережив апокалипсис, он лучше всех понимал человеческий эгоизм. Он просто не хотел, чтобы они вставали у него на пути.
«Молодой господин, так не пойдёт. Вы деликатный человек. Будьте осторожны, когда выходите. Будет удобно, если они пойдут с вами».
Прежде чем телохранитель успел что-либо сказать, до него донесся обеспокоенный голос Чэнь Ма. Затем она посмотрела на него с укоризной, в её взгляде мелькнуло неодобрение.
Лицо Бай Цзина было холодным. Защищая его, вероятно, наблюдали за ним. Он пожалел, что не понял этого раньше.
Будучи незаконнорождённым, он одновременно гордился своим положением и одновременно самоуничижался.
Хвастовство стали его привычкой. Оглядываясь назад, он понимает, что это было поистине ребячеством.
Он спокойно взглянул на Чэнь Ма и обнаружил, что прежняя обида исчезла. Если он правильно помнил, у Чэнь Ма был сын, который, похоже, учился в военном училище.
Это был год его выпуска. Если он хотел хорошую карьеру, выбор Чэнь Ма не был неожиданным. Он сам виноват, что не понял этого раньше.
Но даже если бы он больше не ненавидел её, он бы не простил. Он не считал себя настолько великодушным.
Причина, по которой он не ненавидел её, заключалась, во-первых, в неподходящем времени.
Без ловушки Чэнь Ма, как бы он смог встретить Сяо Са? Во-вторых, без его защитного зонтика, как Чэнь Ма выжила бы в апокалипсисе? Бай Цзин не нашел других чувств, кроме лёгкой жалости.
«Ван Сюэбин, следуй за мной», — сказал Бай Цзин, бросая ключи от машины Ван Сюэбину и забираясь на заднее сиденье.
Матушка Чэнь слегка вздрогнула. Взгляд молодого господина вызвал у неё неловкость. Равнодушие, холодность, глубокая жалость в этом взгляде, словно он смотрел на безжизненный предмет, наполнили её.
Она собралась с духом и внимательно осмотрелась, но ничего не нашла. Должно быть, её ослепило.
Разве молодой господин не был достаточно послушен, чтобы следовать её указаниям ? Просто выбранный им телохранитель ей не нравился, но пока он слушался, все было хорошо.
Когда она в первый раз предала молодого господина, она запаниковала. Во второй раз она чувствовала себя виноватой. В третий раз она думала о том, как загладить свою вину позже.
В четвёртый и пятый разы, когда предательство вошло в привычку, всё стало естественным. Разве она не просто работала на госпожу?