Снайперша

Следующее утро началось тихо. Я спустилась на завтрак, не ожидая увидеть кого-то из знакомых, но, к своему удивлению, заметила Чишию за угловым столиком. Он, как обычно, сидел с тем самым равнодушным видом, будто всё происходящее его не касалось.

Я подошла и села рядом, взяв себе кофе и тост.

— Доброе утро, — тихо сказала я.

— И тебе, — отозвался он с лёгкой полуулыбкой, даже не отрывая взгляда от чашки.

Повисла короткая пауза. Я смотрела на пар из своей кружки и, наконец, сказала:

— Знаешь, я тут думаю... Есть ли вообще смысл напоминать нашим знакомым из Пограничья, что было? Может, стоит дать им шанс просто жить. Без кошмаров, без воспоминаний, которые душат по ночам. Не знаю, как тебе, но мне сейчас... плохо.

Чишия поднял глаза. Его взгляд был спокойным, как обычно, но я заметила в нём знакомую тень.

— Иногда мне кажется, что ты читаешь мои мысли, — сказал он. — Я тоже об этом думал. Но, знаешь... я всё же поговорил бы с Арису и Усаги. Не чтобы рассказать всё, а просто так. Остальных — не трогать.

— Ты хочешь, если они вдруг помнят, то держаться вместе? — прищурилась я. — На тебя не похоже.

— Держаться вместе? Ну уж нет, — он усмехнулся. — Просто... могут быть полезны.

— Сомневаюсь, что они нам особо доверяют.

— Возможно. Но если всё начнётся заново — а ты же понимаешь, что исключать это нельзя, — вряд ли кто-то захочет остаться один.

Я кивнула, делая глоток кофе. Мы снова немного помолчали.

— Как там Куина? — спросила я. — Ты заходил к ней?

— Сейчас семь утра. Она в это время не просыпается даже по важным поводам, — с ленцой ответил он.

— Логично, — хмыкнула я. — А ты что собираешься делать дальше?

— В смысле? — приподнял он бровь.

— Ну, по жизни. Какие планы?

Он на мгновение задумался, но не ответил. И я продолжила:

— Не знаю точно. Наверное, продолжу учиться, спортом заниматься... работать. Смерть родителей как-то... произошла слишком быстро. Я думала, справлюсь лучше. Но нет. Друзей, которым могла бы доверять, особо нет. Парня тоже. В общем, я одна, если так грубо. Раньше у меня всегда были чёткие планы, а сейчас — только пустота. А у тебя?

— Опять возвращаешься к своей работе, — прокомментировал он с тем же ленивым тоном.

— Тебе не нравится, что я об этом говорю? — я подняла бровь. — Ты же успешный врач, спасающий жизни. Почти герой.

Он усмехнулся, на этот раз с оттенком горечи:

— Не всё так радужно. Когда начальство говорит, кого спасать, а кого нет — это уже не про медицину.

— Мда... — выдохнула я, не зная, что ответить.

— А с семьёй у тебя как? — спросила я после паузы.

— Не особо, — коротко ответил он. — Они тоже врачи. Слишком заняты, чтобы замечать кого-то, кроме себя.

— Понятно... — я встала. — Ладно, пойду. Спасибо за... компанию.

Он лишь кивнул, не говоря ни слова, но в его взгляде, казалось, было чуть больше, чем просто безразличие.

Я вышла из столовой, пытаясь собраться с мыслями, но в голове было странное эхо. Такое ощущение, что мысли просто отскакивают от черепа, не задевая ничего внутри. Пусто. Глухо.
Я пошла в парк — просто чтобы уйти куда-то. Неважно куда. Движение — единственное, что хоть немного напоминало, что я ещё живая.

Села на скамейку, натянула капюшон, поджала колени. Прохлада утра бодрила, но не спасала.

— Ну ты и драма-квин, — раздался голос сбоку.

Я чуть не подпрыгнула. Обернулась — Нираги. Конечно.

— Привет, милый утренний кошмар, — устало бросила я. — Прямо вовремя. Мне как раз не хватало твоей токсичной энергии.

Он ухмыльнулся и бухнулся рядом, громко, с вызовом. Как всегда.

— А ты что думала? Спокойное утро в этом мире? Неа. Не сегодня, Стейси.

— Я просто хотела тишины.

— А я — кофе. Но жизнь, увы, не доставка на дом.

Я молча смотрела перед собой. Он, как ни странно, тоже молчал пару секунд. Потом, глядя в сторону, сказал:

— Ты серьёзно хочешь забыть всё, что было? Всё это?

— Иногда — да. Иногда — нет. Это... странно. Как будто я не до конца понимаю, где кончается Пограничье и начинается настоящая я.

Он кивнул, всё так же не глядя на меня.

— Угу. А я вот понял, что даже если постараюсь забыть — не выйдет. Оно уже вшито в меня.

— Даже если постараешься? Это на тебя не похоже. Я думала, ты всё просто сжигаешь к чёртовой матери и идёшь дальше.

— Люди меняются, — пожал плечами он. — Или делают вид.

Я чуть усмехнулась.

— Ты всё ещё тот же. Злой, едкий... но, наверное, один из немногих, кого я могу назвать другом.

Он резко повернулся в мою сторону. Усмешка исчезла. В глазах — что-то другое. Жёсткое. Почти колючее.

— Другом? — повторил он тихо, с едва заметным напряжением. — Мило. Почти трогательно.

— А что? — я насторожилась.

— Да ничего, — он снова отвернулся, но в голосе больше не было лёгкости. — Просто смешно. После всего. Друг. Ха.

— Ты же не думал, что ты мне кто-то больше? — спросила я, чуть приподняв бровь.

Он посмотрел на меня быстро, почти зло, но сразу отвёл взгляд.

— Забей. Я просто пришёл покурить. Не знал, что тут философский клуб.

— Нираги...

— Не начинай, — перебил он. — Ты же всё уже решила, да? Умная, сильная, независимая. Друзья, планы, спортзал. Всё по полочкам. Ну и супер. Я тебе только мешаю.

— Не в этом дело, — я вздохнула. — Просто... всё сложно.

— Знаешь, что самое смешное? — он встал, стряхнув пыль с штанов. — Даже в этом «реальном» мире ты всё равно ходишь по кругу. Всё те же страхи. Всё те же тупые разговоры.

Он отвернулся, готовясь уйти, но задержался на секунду и бросил через плечо:

— Только не называй меня больше другом, ладно? Лучше вообще никак.

И пошёл прочь, не оглядываясь. А я осталась сидеть, чувствуя, как внутри всё сжалось.
Наверное, я знала, что за этим «никак» скрывается куда больше, чем он позволяет себе показать.

Я сидела на той же скамейке ещё долго. Люди проходили мимо, кто-то выгуливал собаку, кто-то торопился на работу — обычная жизнь. Такая простая, будто и не было ни игр, ни выстрелов, ни крови.
А у меня перед глазами — его взгляд. Холодный. Уколотый. Как будто я сама ткнула его в самую болезненную точку. Словом. Одним.

Друг.
Это ведь ничего не значило, да? Просто слово. Но для него — как будто приговор.

Я пыталась убедить себя, что всё сказала правильно. Что это был защитный жест. Что близость — опасна. Особенно с такими, как он. Но где-то глубоко внутри... скребло.
Может, мне просто хотелось, чтобы кто-то остался рядом. Не как друг. Не как тень прошлого. А просто — остался.

Позже вечером я вышла на балкон. Ночь была тёплой, даже удивительно — для начала весны. Ветер трепал волосы, и я просто стояла, вглядываясь в город.

Тишина.
И вдруг — знакомые шаги за спиной. Я даже не повернулась — сразу узнала.

— Не извиняйся, — сказала я, глядя вперёд. — Я не жду этого.

— Отлично. Я всё равно не собирался, — спокойно отозвался Нираги. Он встал рядом, опёрся локтями на перила. — Но ты же знаешь, что ты странная.

— Спасибо. Это самый тёплый комплимент за сегодня.

Он криво усмехнулся, но не посмотрел на меня. Мы стояли рядом, почти касаясь плечами, но будто с двух разных планет.

— Я немного перегнул, — сказал он наконец. — Но ты тоже.

— Я знаю, — тихо ответила я. — Просто ты умеешь злить меня так быстро, как никто.

— Потому что я говорю то, что другие боятся.

— Или потому что тебе плевать, заденешь ты кого-то или нет.

Он посмотрел на меня наконец. Взгляд был не резкий — скорее, изучающий. Чуть уставший.

— А тебе хочется, чтобы мне было не плевать?

Я замерла. Сердце странно сжалось, как будто от холода, хотя вокруг — всё то же тепло.

— Мне просто хочется, чтобы хоть кто-то рядом понимал. Без вопросов. Без претензий. Просто... был.

Нираги кивнул. Потом медленно вытащил из кармана маленький брелок — тот, что у него был ещё в Пограничье.

— Я его не выкинул, — пробормотал он. — Напоминание. О том, что мы были другими. Может, даже... кем-то большим, чем просто выжившими.

Я смотрела на него в полутьме. И, возможно, впервые за долгое время — не боялась его молчания.

— Нираги... я не знаю, как правильно.

— Да и не надо, — сказал он, чуть ближе наклоняясь. — Мы же не из тех, кто живёт «по правильному».

Пауза.
Ветер сорвал с перил обрывок листа. Где-то внизу проехала машина. А мы просто стояли рядом.
Без правильных слов. Без чёткого «да» или «нет». Но, может, именно в этом и было что-то настоящее.

Мы всё ещё стояли на балконе. Казалось, что даже город затаил дыхание. Никаких слов. Только тишина, редкие звуки машин внизу и стук моего собственного сердца, слишком громкий в этой тишине.

Нираги не отводил взгляда.
Я пыталась сохранить спокойствие, не показать, как дрожат пальцы. Но он всегда видел больше, чем я хотела показывать.

— Почему ты так смотришь? — выдавила я наконец, тихо, почти шёпотом.

Он чуть наклонил голову, уголки губ дрогнули. Но усмешки не было. Только взгляд — пристальный, жадный, будто он решал что-то внутри себя.

— Потому что, — сказал он медленно, — впервые за долгое время ты не строишь из себя недотрогу. Не защищаешься. Не шутишь. Просто... настоящая.

Я моргнула. Что-то сжалось внутри. Я хотела что-то ответить — саркастичное, обесценивающее, как обычно. Но не смогла.

— Не привыкай, — хрипло сказала я. — Завтра всё вернётся обратно. Я снова стану стервой. Ты снова будешь бесить меня.

— Может, — ответил он. — А может — нет.

И прежде чем я успела понять, к чему он ведёт, он шагнул ближе. Медленно. Почти неслышно. Ветер чуть тронул его волосы, а потом... он поцеловал меня.

Это не был мягкий, нежный поцелуй, как в дешёвых драмах. Он был резким, голодным, будто в нём копилось слишком долго.
Я должна была отстраниться. Сказать «ты чего». Уйти. Врезать ему, в конце концов.

Но я не сделала ничего. Я только закрыла глаза и позволила себе секунду забыть обо всём: страхи, прошлое, правила, маски.

Когда он отстранился, между нами осталось всего пара сантиметров. Его лоб касался моего. Дыхание сбивалось, как будто мы оба только что выбежали из огня.

— Если завтра всё снова станет холодным — это твоё решение, — сказал он тихо. — Но сегодня... я хотя бы попробовал.

Я молчала.
Сказать «это была ошибка» — было бы ложью. Сказать «я не чувствую ничего» — самообманом.
Так что я просто стояла рядом, позволяя ему остаться рядом со мной, хоть на этот миг.

/ураа, хоть что-то у них интересное случилось/