Он ударил тебя.
Больше хедканонов и переписок есть с моем тгк https://t.me/klimfap
Майки
Он замер. Рука опущена, взгляд — в пол. Он даже не сразу поднимает глаза на тебя.
— Я... нет...
Он делает шаг назад. Потом ещё. Как будто не верит, что это он.
— Я не в себе был. Это не я. Это... тьма во мне.
Он сжимает кулаки до белых костяшек. Голос дрожит, как будто он хочет что-то сказать, но не может.
— Ты... ты не должна была это видеть. Не от меня.
Он уходит. Молча. Почти убегает.
Но на следующее утро — он сидит у двери, спиной к ней. Не стучит. Просто... ждёт. Целый день. Целую ночь.
Потому что не может простить себя.
И не знает, простишь ли ты.
Кенчин
— ...Чёрт...
Он тут же отдёргивает руку, как будто обжёгся. Подбегает, хватает тебя за плечи.
— Ты в порядке?! Скажи, что ты в порядке...
Голос срывается. Он опускается на колени, смотрит в пол, стиснув зубы.
— Я не должен был... Я бы любого убил за это. А сам...
Он стучит кулаком в пол. Сильно. До крови.
— Я не оправдываюсь. Просто... я урод.
Он не просит прощения — он сам себя уже судит.
Но остаётся рядом.
Молча. Смотрит, как ты дышишь. Как двигаешься.
И даже когда ты молчишь — он принимает это. Потому что знает: теперь всё зависит только от тебя.
Баджи
— ...Твою мать...
Он застывает, глядя на тебя. Его глаза расширены. Взгляд потерянный.
— Я... ты не должна была попасть под это...
Он срывается, как всегда — резко, бурно. Но злится только на себя.
Он отворачивается, ругается, бьёт кулаком в стену.
Потом... опускается на пол и шепчет:
— Прости. Блин, прости, Т/и... Я не хотел. Никогда. Ни за что.
Он поднимает глаза, красные от сдержанных слёз:
— Можешь ударить в ответ. Уйти. Не простить.
— Но я всё равно буду рядом. Даже если больше не достоин.
Он отдаёт тебе своё кольцо с цепочки. Молча. И уходит.
Но ты знаешь — если позовёшь, он будет первым, кто прибежит. Без слов. Без условий.
Чифую
— ...Т/и?..
Его голос — как выстрел в тишине. Он отдёргивает руку, как будто ты — огонь.
— Чёрт, чёрт, чёрт, прости... — он уже на коленях перед тобой, его руки дрожат.
Он не плачет, но губы подрагивают.
— Я даже не злюсь на тебя. Я злился... на себя. На всё. И сорвался. И... сделал это.
Он хватает себя за волосы, будто хочет вырвать вину из головы.
— Я не прошу прощения, я... просто... я не имею права теперь рядом быть, да?..
Он не уходит, но и не приближается. Он сидит у стены. Молча.
И ждёт. Даже если ты будешь молчать вечно — он примет.
Казутора
Удар. Пауза.
И он замирает. Как статуя.
Смотрит на свою руку. Потом на тебя. Потом снова на руку.
— ...Я опять это сделал.
Голос — почти шёпот. Он пятится назад. Как будто боится подойти ближе. Как будто ты — призрак его вины.
— Я... я не хотел. Но это уже неважно, да?
— Я монстр. Опять. Даже с тобой.
Он смеётся — тихо, пусто. В глазах — паника, отчаяние, боль.
— Уходи от меня, Т/и. Пока не поздно.
— Пока я не разрушил и тебя, как всех остальных.
Он уходит. Но не потому что ему всё равно. А потому что он уверен — ты заслуживаешь лучше, чем он.
Хокай
Он не двигается. Стоит как вкопанный.
— Я... нарушил всё, во что верю.
Он медленно опускается на колени. Смотрит на пол. Не на тебя.
— Мне с детства говорили, что силу нельзя направлять против близких.
— А я... сделал это.
Он говорит это как исповедь. Спокойно. Тихо. Но в этом спокойствии — самое настоящее отчаяние.
— Я не достоин называться мужчиной. Ни другом. Ни человеком, если честно.
Он встаёт, медленно. Не делает ни шага ближе.
— Я оставлю тебя. Но если ты когда-нибудь... когда-нибудь захочешь поговорить — я буду рядом.
— Без права на прощение. Только с надеждой искупить.
Мицуя
Он сразу замер. Рука всё ещё в воздухе, лицо — мертвенно спокойное.
И только голос дрожит:
— ...Я это сделал?.. Серьёзно?..
Он опускает взгляд. Потом — на колени. Лоб к полу.
— Я рос с мыслями, что сильный — это тот, кто защищает. А я...
Он осматривает тебя, ищет след удара, его трясёт.
— Т/и, скажи, что ты не боишься меня. Пожалуйста. Только не бойся.
Он остаётся рядом. Не подходит, не просит прощения громко.
Он докажет, что достоин быть рядом, не словами, а действиями.
Шьёт тебе повязку на руку. Подкидывает еду под дверь. Делает всё, что может — молча, пока ты не дашь сигнал, что можно говорить.
Ханма
— ...Оу.
Он смотрит на тебя, и впервые — без улыбки.
— Ты это не заслужила.
Он садится на пол, откидывается к стене. Достаёт сигарету, но не зажигает.
— Я думал, со мной всё уже ясно: сломанный, пустой, импульсивный. Но с тобой я хотел быть другим. Хотел хотя бы... притвориться нормальным.
Он смеётся. Сухо. Без веселья.
— Видимо, не вышло, да?
Он встаёт, подходит ближе, смотрит тебе в глаза.
— Я не прошу прощения. Я просто... хотел бы ударить себя вместо тебя.
Пауза.
— Если дашь шанс — останусь. Если нет — исчезну. Только скажи.
Инуи
Он не говорит ничего. Вообще.
Только делает шаг назад, потом ещё. В лице — камень, но руки дрожат.
— ...Прости.
Это звучит почти беззвучно. Он отворачивается.
Долго не появляется. Долго не пишет. Даже Кокуной говорит, что не знает, где он.
А потом ты находишь у себя на подоконнике коробку — с перевязочными материалами, любимыми конфетами и запиской:
«Ты не должна терпеть даже случайную боль.
Если когда-нибудь простишь — я буду рядом. Без слов. Без претензий. Только как щит.»
Коконой
— ...Чёрт.
Он отскакивает, будто его ударили током. Смотрит на тебя, как на что-то хрупкое, что он сам разбил.
— Это не ты виновата. Это я. Я... я слишком привык решать всё силой.
— Но не с тобой... Не с тобой, Т/и...
Он проводит рукой по волосам, нервничает, пытается что-то сказать — и не может.
— Я не умею просить прощения. Только платить. Исправлять делом.
— Хочешь — исчезну. Хочешь — останусь и докажу, что это был самый большой просчёт в моей жизни.
Он остаётся рядом. Делает тебе чай. Убирается в комнате. Делает всё, чтобы ты не чувствовала себя одинокой.
И да, он не простит себя.
Пока ты сама не скажешь: «Я готова тебя снова видеть рядом».
Ран
Он мгновенно останавливается, будто его током ударило. Холодный взгляд становится ещё холоднее, но в нём — искра потрясения.
— ...Это недопустимо.
Он не говорит больше. Просто молча уходит, не озвучивая слов, но их вес висит в воздухе.
Он внутренне грызёт себя за потерю контроля. Знает, что этот момент запомнится ему надолго.
Риндо
Глаза расширяются, дыхание сбивается. Он быстро делает шаг назад.
— ...Это было... слишком.
Его голос дрожит, впервые уязвимый.
Он тихо шепчет:
— Я не хочу быть таким. Ни с кем.
Он смотрит на тебя с болью и страхом, будто боится, что разрушил всё.
Санзу
Он садится рядом, избегая взгляда. Голос спокойный, почти мягкий, но в нём — искренняя грусть.
— Прости, я не хотел. Ты не заслуживаешь этого.
Он не оправдывается, просто кладёт руку тебе на плечо — осторожно.
— Позволь исправить. Позволь быть тем, кто защищает, а не причиняет боль.
Изана
Он мгновенно напрягается, взгляд становится холодным, но в нем появляется редкая тревога.
— ...Это был мой самый большой промах.
Он не оправдывается, но голос дрожит.
— Я всегда стремился быть сильным, но не таким.
Он делает шаг назад, будто хочет уйти, но остается.
— Позволь мне доказать, что я лучше, чем этот момент.
Шиничиро
Он сжимает кулаки, лицо краснеет от злости и стыда одновременно.
— Чёрт, я не хотел.
Голос громкий, почти крик.
— Я не могу позволить себе так поступать, особенно с тобой.
Он глубоко вздыхает, опускает голову.
— Прости. Я сломался, но обещаю исправиться.
Вакаса
Он тихо смотрит на тебя, глаза полны сожаления.
— ...Я не должен был.
Голос мягкий, но решительный.
— Это моя вина. Я буду работать над собой, чтобы больше никогда не причинять тебе боль.
Он осторожно протягивает руку, предлагая помощь и поддержку.