Заключительный аккорд[РЕДАКТИРУЕТСЯ]

— Поздравляю, ребят, мы прожили ещё один год! — воскликнул Чонгук, когда его бокал тяжело столкнулся с поверхностью стола.

— Да, прошедший год был полон событий, — поддержал Тэхён, залпом выпивая шампанское, которое не успел выпить во время боя курантов, ибо подавился салатом.

— Надеюсь, новый год принесёт нам только радость! — улыбнулась Юна, погладив своего парня по спине. — А теперь подарочки, — девушка потерла руки и похлопала в ладоши, напомнив мне маленького ребёнка.

Подруга выбежала в коридор, широко улыбаясь, где сразу же зашелестели пакеты, с которыми Юна ворвалась в комнату. Красивые, украшенные незамысловатыми узорами.
Первый пакет она вручила мне, а второй — Чонгуку, который сразу же стал разглядывать подаренное. Я подавила смешок, вызванный столь детским поведением, и крепко обняла подругу, протянув ей свой подарок. Дальше в свои объятия меня загрёб Тэхён и вложил в мою ладонь красивую коробочку, а я в свою очередь отдала ему свой пакетик, за который он меня отблагодарил поцелуем в щеку.

Открыв коробочку, я увидела пару серёг, украшенных сверкающими камнями.

— Эй, а почему ты моей девушке серьги даришь, а?! — возмутился Чонгук, выхватив из моих рук коробку и покрутив её перед собой.

— А что я ей должен был подарить? Нижнее бельё тоже? — он фыркнул и юркнул рукой в подаренный мною пакет. — О, кольцо! Офигененько!

— Что? — уставился на меня Чонгук, раздувая ноздри.

— Это просто подарок, мистер ревнивец, — улыбнулся Тэхён и взлохматил волосы друга.

Чонгук недоверчиво взглянул на парня и пригрозил ему кулаком, а потом принялся раскрывать мой подарок. Вытащив красивый браслет и прилагающееся к нему кольцо, он поднял вопросительный взгляд на меня, а я показала ему свою левую руку, на которой находились точно такие же браслет и кольцо. Улыбнувшись, он сгрёб меня в крепкие объятия и прошептал тихое «спасибо».

Осознание того, что я нахожусь рядом с парнем моей мечты, обнимаю его и чувствую горячие руки на своём теле, успокаивало меня, укачивало, словно детская колыбель. Находясь в крепких руках, я ощущала защиту, будто я находилась за стеной, где смогла укрыться от всего. Мягкая рубашка из шёлковой ткани приятно щекотала кожу, вызывая миллионы мелких мурашек. Казалось, нервные окончания стали чувствительнее в несколько тысяч раз, потому что тёплое дыхание, мягкое прикосновение и даже мимолетный взгляд — все ощущалось очень остро. Будто Чонгук пробрался под кожу, влился в кровь и направился прямиком к самому сердцу.

— Я счастлив, — проговорил парень, усиливая хватку и прижимаясь крепче, — я счастлив, что встретил именно тебя! Я не верил в любовь, не верил, что можно так сильно привязаться к человеку и так крепко полюбить его. Я рос в семье, где не было места любви, ведь мать вышла за отца замуж из-за контракта. В первую нашу встречу я тебя возненавидел, хотел оскорбить или ещё того хуже, но потом я начал узнавать тебя. Твои глаза, твои губы, красивые руки и прекрасные пальцы — всё стало для меня родным, и жить без этого я уже не могу.

— Это так мило, Чонгук, — я закрыла глаза, пытаясь сдержать слёзы радости, — ведь я сама привязалась к тебе. Каждую секунду я думала о тебе, с кем ты и чем ты занимаешься. Я не находила себе места, когда узнала о тебе и Чеён, потому что делить тебя с кем-то ещё я не хотела. Ты стал моим единственным любимым человеком, моей надеждой, опорой и поддержкой. Спасибо тебе за всё!

— Это так мило! — протянула Юна.

— Я люблю тебя, — шепнул Чонгук, подарив нежный поцелуй, что порхнул на моих губах лёгкой бабочкой.

— Я тоже тебя люблю, — я утонула в глазах напротив, а потом и потонула в мягком поцелуе.

После этого мы направились к моей маме, чтобы я смогла вручить ей подарок, и не только я, но и Чонгук, объяснив свой поступок тем, что сильно подружился с ней. Мне показалось, что он задабривает её, но отбросила эту мысль, потому что необходимости в этом не было. Что бы мама ни говорила про его богатую семью, в душе она боготворила его, потому что парень произвёл на неё сильное первое впечатление.

Обычно нужно большое количество времени, чтобы понравится ей, но с Чонгуком что-то пошло не так. То ли его внешность киноактёра так повлияла, то внутренняя сила, полная уверенности. Но что-то заставило маму проникнуться парнем.

Когда коллеги увидели сына своего босса, дарящего моей маме подарок, они были ошеломлены, потому что обычно парень достаточно холоден к персоналу. Мама же засветилась от радости и принялась обнимать его и целовать. По лицу Чонгука было видно, что он в восторге от таких нежностей, но я, напротив, заревновала. Почему это мама так счастлива видеть его? Почему она вообще трогает его, когда её дочерью являюсь я?!
Быстро вручив свой подарок, я вывела своего парня из квартиры, потому что смотреть на эти телячьи нежности я была не намерена. Я повела его к Юнги, которому собиралась отдать подарок, что подбирала с таким усердием. Созвонившись, мы встретились на площади, где вовсю царило праздничное настроение. Люди завороженно смотрели на фейерверки, что летели в темноту неба и взрывались там миллионами блестящих звёзд. Все поздравляли друг друга и заключали в объятия.

Новый год — это тот день, когда все люди могут улыбнуться друг другу, обняться, пожелать чего-то хорошего независимо от их социального и экономического положения. В этот день, когда землю освещают тысячи мелких огоньков гирлянды, люди близки, как никогда раньше.

— Привет, Джичу, — хриплым голосом прокричал Юнги, пытаясь быть громче музыки, и заключил меня в крепкие объятия. Даже сквозь тонкую куртку я чувствовала его хватку. — С Новым годом, малышка!

— Эй, — возмутился Чонгук, сильным кулаком ударяя Мина по плечу, но встретился лишь с его равнодушным взглядом.

— Тебя тоже с Новым годом! — крикнула в ответ я, не обращая на обидевшегося парня никакого внимания. — Я принесла тебе подарок! Я не умею хорошо подбирать их, поэтому постарайся хотя бы сделать вид, что тебе понравилось, хорошо?

— Конечно, — ответил он, вытаскивая из пакета подарок, а я задержала дыхание, следя за аристократическими пальцами, что прощупывали поверхность нотной тетради. Когда большая коробка чупа-чупсов покинула пакет, на лице Юнги расцвела искренняя детская улыбка, которую захотелось запечатлить и сохранить в памяти, чтобы потом вспоминать для поднятия настроения.

— Ты читаешь мои мысли? — спросил парень, переводя взгляд с меня на коробку и обратно. — Я пару дней назад думал о том, чтобы купить пачку оптом, ибо поштучно покупать слишком дорого, — он погладил коробку и посмотрел мимо меня, за моё плечо. — А подарок только от тебя или от вас обоих?

— С чего ты взял, что я должен тебе что-то дарить? — заговорил Чонгук, надевая на лицо маску брезгливости. — Мы с тобой даже не друзья!

— Я твой учитель! — возмутился Мин, и я захотела узнать побольше о данном факте.

— Ты лишь подсказал мне, что нота, находящаяся на третьей дополнительной линейке, это фа, — фыркнул Чонгук, показательно отводя взгляд.

— Это ценные знания, — сказал Юнги, поднимая указательный палец вверх и делая максимально серьёзное лицо, и протянул мне блестящий пакетик. — Возьми, это тебе.

Я приняла его подарок и заглянула внутрь. Там лежала красивая папка для нот, украшенная большим количеством милых мишек с красненькими жилетами, красивая ручка, на которой было выгравировано моё имя и серебряный браслет с подвесками-нотами, о котором я давно мечтала, но не могла себе позволить.

— Я надеюсь, тебе понравился подарок. Просто однажды я заметил, что твоя папка с нотами уже износилась, где-то даже края потрепались, файлы вываливались, поэтому я решил, что тебе нужна новая папка, — сказал Юнги, неловко почесав затылок.

— Это очень дорогой подарок, я даже не знаю, что сказать, — воскликнула я, чувствуя неловкость из-за существенной разницы в наших подарках.

— Мне достаточно будет одного «спасибо», — ответил парень, мягко похлопав меня по плечу.

— Спасибо, — прошептала я и крепко обняла Юнги.

За время, что я знакома с этим парнем, я поняла, что лишь с первого взгляда он кажется холодным и неприступным, ведь на деле он маленький пушистенький котёнок, с которым хочется поиграть. Когда я увидела его в зале, я и представить не могла, что Мин Юнги, взгляд которого прожигал стену напротив и чья аура уверенного в себе человека чувствовалась за километр, любил разворачивать чупа-чупсы, а особенно обожал леденцы с клубничным вкусом. Невероятно, но с виду грубый парень на самом деле мягкий мальчишка, внутри которого расцветает сад прекрасных чувств.

***

После новогодней ночи я отходила два дня, потому что приняла себя за достаточно взрослого человека и решила смешать алкоголь. Сказать, что на следующий день я чувствовала себя, будто по мне поезд проехал, а голова раскалывалась на миллионы кусочков, — ничего не сказать. На самом деле я просто отказалась слушать Чонгука, который неустанно твердил мне, что смешивать алкоголь не стоит, но я была бы не я, если бы не наплевала на его слова. Юна же чувствовала себя прекрасно, потому что предпочла непонятному коктейлю, красное полусладкое вино, от которого она очень быстро опьянела. Потом Тэхён сказал, что у них было прекрасное продолжение ночи, когда они вернулись домой, но умолчал о том, что ему пришлось отрезвлять подругу, ибо родители парня решили навестить молодых.

Не решившись в такую темноту идти домой, я осталась у Чонгука на ночевку. Хоть у него и было несколько комнат, а в общей сумме было пять кроватей, он заставил меня лечь с ним в одной комнате. Там стоял небольшой диванчик, над которым висел большой плакат-промо к новому фильму о мстителях, а в другом углу стояла одноместная кровать, пружины которой немного скрипели, навевая воспоминания о моём прежнем месте жительства.
С тех событий быстротечно прошли две недели, за которыми я не успела даже уследить. За это время произошло достаточно событий. Мин Юнги начал близко общаться с О Донхи, которая тоже была выпускницей, но заканчивала вокальное отделение. Как сказал мне парень, они встретились в гостях у общих друзей их родителей, где были единственными молодыми людьми. Соответственно, они начали общаться и узнали друг друга получше, потом обменялись номерами, договорившись погулять. Когда прошло около трёх их встреч, парень признался мне, что ему нравится общаться с этой девушкой и он чувствует себя легко, находясь рядом с ней, а она понимает его как никто другой.

Чонгук посетил заседание суда, где шло разбирательство о разводе его родителей, и огласил своё решение о желании остаться с отцом. Мать, конечно, была уверена, что её муж угрожал их ребёнку или принуждал его принять такое решение, но парень развеял эти сомнения. Он твёрдо решил, что хочет продолжить обучение именно в этой академии, потому что она дала ему ценный кладезь знаний. Отец принял его решение и похвалил сына, потому что был горд за него. Он не умолчал и о том, что, оставшись здесь, он принял тот факт, что станет наследником компании и продолжит дело.

— Ты уверен в своём решении? — спросила я, перебирая чёрные пряди парня, чья голова покоилась на моих коленях. — Я не говорю, что ты не прав, просто ты не должен выбирать ради кого-то, ведь это твоя жизнь и…

— Послушай, Джису, я уверен в своём решении как никогда, ведь я уже большой мальчик и знаю, что к чему. В этом городе все мои друзья, к которым я привык, здесь академия, где я получаю прекрасное образование, а ещё здесь живёт и учится моя прекрасная девушка, без которой я бы не прожил и дня! В конце концов, мне будет лучше жить с отцом, который каждый месяц перечисляет мне на карту достаточное количество денег, нежели с мамой где-то в Нью-Йорке и строить из себя недотрогу, что понравится её коллегам. Пусть отец и видит во мне лишь наследника компании и продолжателя рода, это намного лучше, нежели жить с мамой, как маленький мальчик, — сказал Чонгук, поглаживая моё предплечье, а мои щеки налились румянцем.

— Я люблю тебя, — прошептала я, поцеловав парня.

— Я тоже тебя люблю, милая, — ответил он, обвивая меня руками вокруг талии, и повернулся лицом к моему животу.

После этого разговора мы не возвращались к данной теме, потому что Чонгук расставил все точки над «и» и я в этом убедилась. Он действительно рассудительный и беспристрастный, каким показался мне в первую нашу встречу, от него веет уверенностью в себе, а одним только взглядом он способен уничтожить соперника.

Я удивлялась способности парня быть таким разным. Он совмещает в себе серьёзного мужчину, который обдумывает каждый шаг, озорного парня, который на каждый случай найдет какую-то шутку, и сексуального парня, один взгляд которого распаляет огромное желание внутри. Когда я только поступила в академию, я даже не думала о том, что судьба как-то может свести нас. Если бы мне сказали, что мы станем не только друзьями, но и возлюбленной парой, я бы рассмеялась этому человеку в лицо, потому что могло меня что-то связывать с детьми не моего круга? Не думаю.

Каждую секунду, что я смотрю на него, упиваюсь его идеальными чертами и тону в его глубоких карих глазах, я думаю о нашем будущем. Фактически у нас его нет, потому что, став совершеннолетним, Чонгук унаследует компанию, которой должен будет отдать свою жизнь, потому что он единственный ребёнок в семье. Ему не будет дела до меня. Я живу на свете не первый год и знаю, чем заканчиваются союзы, подобные нашему. Ему, как наследнику, нужна будет подходящая пара для установления отношений между компаниями, для их расширения. Чонгуку подберут невесту, что будет подходить ему по статусу.

Я осознаю это, поэтому пытаюсь запомнить каждый момент наших отношений, каждую секунду, что парень находится рядом со мной. Я хочу запомнить, как подрагивают его реснички, когда он спит на парте вместо записи нового материала, как улыбаются его глаза, когда он смотрит на маленького ребёнка, играющего в песочнице, как мягко порзают над клавишами его пальцы. Я хочу запомнить все. Хочу мышечно запомнить каждый изгиб, глазами сфотографировать россыпь родинок на спине, чтобы потом доставать из памяти и любоваться, хочу запомнить мягкость его губ, что часто трескаются от холодного ветра.
Я думала о том, что было, если бы я выбрала Юнги, а не Чонгука? Что могло произойти, если бы я последовала за своим сердцем и приняла Юнги? Вечерами я думала об этом.
Наверное, я была так же счастлива с ним: мы делили бы прекрасные воспоминания, часами сидели в его студии и записывали песни, перекусывали фастфудом и с синяками под глазами шли на учёбу. Его губы, наверное, такие же мягкие, а кожа бархатистая и блестящая. В его глазах я бы читала немые ответы на свои вопросы, находила на их глубине признания. Моё сердце не могло бы успокоиться от радости, а нервы бы оголялись при каждом его прикосновении, отправляя импульсы в голову и отдаваясь взрывами фейерверков. Я часто представляла наши отношения, но получалось как-то скудно. Может, потому что я не чувствовала к нему чего-то особенного, того, что я чувствую к Чонгуку. Но я отбросила эти мысли, потому что в данный момент, в данную секунду, я любима тем, кто пробуждает во мне немыслимые чувства. С Чонгуком я счастлива, и я хочу запомнить эти моменты, не отвлекаясь на мысли о том, что было бы и что будет. Сейчас я просто хочу насладиться моментом счастья, испытать всю краску любви, нарисовать прекрасный натюрморт чувств, чтобы отправить его в свой личный музей, а потом приходить и любоваться на него часами. Это то, чего я хочу в данный момент.

***

— Так, ребята, — сказала учительница, выдохнув остатки воздуха из лёгких и вновь его заглотнув, — впереди нас ждёт большой грандиозный конкурс, за победу в котором вы получаете шанс обучаться в известнейшей академии России. Съедутся пианисты со всей планеты, чтобы побороться, но победить должны именно вы! И ты Чонгук, и ты Джису — вы не раз доказывали свои способности! Вы надежда нашей академии! Я научила вас многому, что знала сама, а теперь настал шанс показать это другим людям.

— Такие масштабы? — задумчиво произнёс Чонгук и посмотрел на меня. — Да, шанс есть, но нужна действительно сложная программа.

— Не только мастерство смотрят, Чонгук, обращают внимание и на твоё участие в произведении. Как пианист, ты должен прочувствовать мелодию, оценить её и оставить прекрасное послевкусие, которое осядет на слух жюри, — женщина мягко погладила большую ладонь парня.

— Хорошо, мы постараемся, — он поклонился. — Мы отлично постарались с ансамблем, а значит, постараемся и здесь!

Я улыбнулась, вспомнив нашу прекрасную победу на конкурсе ансамблей. Мы выступали в категории «ученик-ученик». Перед нами предстало огромное количество претендентов на победу. Это были ученицы из России, которые исполняли прекрасный концерт Рахманинова, два парня из Тайваня, что исполняли сонату Бетховена, переложенную для четырёх рук, и смешанная пара из Италии, исполнявшая народную итальянскую песню. Они были сильными противниками, и на секунду я задумалась о проигрыше.

Русские девушки выглядели очень устрашающе, если принять ещё тот факт, что они порвали струну на рояле. Наша программа тоже была достойной, но инструменты были не в очень хорошем состоянии. Один рояль был слишком тихим, и из него приходилось буквально выбивать звуки. Привыкнуть к нему было крайне сложно, но мы справились. Второй рояль был достаточно хорошим: звучание было прекрасным, а акустика в зале была просто сказкой.

В итоге мы увезли с собой «Диплом лауреата первой степени» и красивый золотой кубок, который мы поставили на полку в кабинете. Как и у каждого ученика, у нас с Чонгуком была отдельная полочка для наград, и я свою решила организовать рядом с чонгуковской. Посередине и стоял наш кубок, потому что он был заработан общими усилиями.

— Я не уверена в своих силах, — прошептала я, когда мы с парнем покинули кабинет, — я боюсь, что не смогу выдержать конкуренции.

— О чем ты говоришь? — Чонгук обхватил моё лицо ладонями и приподнял его, чтобы я могла смотреть ему в глаза. — Ты прекрасный пианист, замечательный музыкант, и ты показала себя на «Сакуре» прекрасным образом, потом ты доказала это на конкурсе ансамблей. Я уверен в тебе, и я говорю, что ты сможешь! Не отказывайся от этого из-за минуты беспочвенного страха!

— Ты понимаешь, играя перед зрителями, жюри, не важно кем, я чувствую себя неуютно, я боюсь, что люди осудят меня за мою игру. Меня преследует страх, что если кто-то раскритикует меня, то я расплачусь, рассыплюсь, как зола! Когда учитель оценивает мою игру, я боюсь услышать слова «плохо» или «не так как нужно». Если кто-то осуждает мою игру, то я думаю «зачем я этим занимаюсь, ведь я не так хороша». Мне страшно.

— Ты не должна обращать внимание на это! На каждом шагу тебе будут твердить, что ты не талантливая, что ты должна бросить это дело и не мучать людей своей бездарной игрой, но ты должна закрыть на это глаза. В жизни, на пути к мечте, нам встречаются препятствия, которые мы должны преодолеть! Не дай кому-то задавить тебя. Борись, докажи им, что ты можешь ещё лучше, и тогда у них закончатся слова.

Я смахнула пелену наступающих слёз и взглянула прямо в глаза парню. Там, на дне чёрных зрачков, я увидела настоящую поддержку, силу воли. В его сильной схватке проступала истина, которую я не могла понять. Эти слова воодушевляли меня, заставляли верить в себя, но что-то, какой-то маленький человечек, сидящий в моей душе, твердил, что я бездарна, что у меня ничего не получится. Мне крайне сложно выбираться из своей зоны комфорта, и все эти комплексы, мысли, что я недостаточно талантлива, которые я вбиваю в голову, служат оболочкой, из которой я не могу выбраться. Они как большая плёнка, которую я должна прорезать острым ножом, но мой нож затупился, он не способен освободить меня.

— Спасибо, что поддерживаешь меня, Чонгук, — прошептала я, обнимая парня и вдыхая полюбившийся хвойный аромат. — Я ценю это, но мне нужно самой попробовать разобраться. Я буду заниматься усерднее, ведь только это поможет мне осознать свои силы, почувствовать свою важность.

— Ты должна найти это в себе, Джису, — Чонгук большим пальцем погладил мою щеку, после чего оставил меня одну.

***

После разговора с Чонгуком я долго думала про себя, пыталась разобраться в своих мыслях. Я понимала, что моя паника напрасна и мне просто не хватает уверенности в себе, но сомнения насчёт моего таланта не покидали меня. Проходясь пальцами по знакомым клавишам, ощущая подушечками их мягкость, я думала о себе. Если бы я была бездарной, смогла бы я победить на конкурсе?

Но талант и трудолюбие — это разные вещи. Можно быть действительно талантливым, а можно быть просто трудолюбивым. Это как вещи от Гуччи: оригинал и подделка. Они выглядят абсолютно одинаково, и обычный человек не сможет различить их, но профессионал увидит разницу: одна вещь даёт престиж, стоит огромных денег, а другая выглядит крайне смешно и стоит копейки. Порой и я чувствую себя подделкой среди талантливых ребят этой академии.

***

— Привет, — воскликнула радостная Юна и опустилась на соседний стул.

— А где твой принц? — спросила я, лениво ковыряясь в салате, о заказе которого сильно пожалела.

— Тэхён-то? Он не может выбрать, что ему заказать! — ответила подруга, закатив глаза. — Стоит там и гадает, суп лучше или салат? Сейчас он на диете, потому что, как он выразился, слишком потолстел за выходные. И знаешь, кого он винит в этом? Меня! Представляешь! Этот идиот винит меня в отсутствии своей меры! — она стукнула кулаком по столу и обиженно надула щеки. — Я к нему с любовью, суп с водорослями, суши, а он мне вон как!

— Так и надо, — внезапно возле нас появился Чонгук, на подносе которого стоял суп с фасолью и стакан сока. — Откорми его, чтобы другие на него не смотрели. Меня, Джису, например, не кормит, но ей не за что переживать, ведь я никогда не посмотрю на других девушек.

— Ну, да, так я тебе и поверила, — я фыркнула, засунув ложку салата в рот, но скривилась и выплюнула его. — Блин, я ещё никогда так сильно не жалела о своём выборе! Деньги потрачены впустую!

— Боже, ты взяла этот ужасный салат? — Чонгук брезгливо посмотрел на мой обед. — Его же никто не берет! Он как дерьмо на вкус!

— Ой, спасибо, а я и не поняла! — сказала я, запивая ужасный вкус минеральной водой. — Просто меня торопили, а я не знала, что выбрать. Попросила салат, а мне наложили что-то другое.

— Ладно, так и быть, я поделюсь с тобой супом, — промурлыкал Чонгук, блаженно закрывая глаза, — я завтракал дома.

— Ой, принцесса выбрала себе обед, неужели! — воскликнула Юна, посмотрев на присаживающегося рядом с ней Тэхёна. — Мы думали, года пройдут!

— Ой, не иронизируй! — махнул рукой Ким, раскладывая свой обед на столе. — Мне пришлось ругаться с поваром, чтобы она наложила мне нужный салат. Она мне пихала тот дерьмовый, после которого Джихун отравился.

Услышав последнюю фразу, я с волнением посмотрела на парня, потому что была жутким эметофобом. Я предпочла бы смерть, нежели рвоту. Не знаю почему, но тошнота, ощущение этого ужасного привкуса ужасали меня. Даже если кого-то тошнило в ближайших пяти метрах, я плотно закрывала уши, дабы не слышать тех ужасных звуков.

— Привет, — Юнги оповестил нас о своём появлении и сел около Чонгука. — Как дела?

— Отлично, — проговорил Тэхён с набитым ртом, за что получил от Юны.

— Ешь молча, — пригрозила она, просверлив парня взглядом.

— Я слышал, что вас отправляют на конкурс, — сказал Юнги, медленно прожевав рис. — Вы надежда академии.

— Ага, конечно, — буркнула я, вновь поднеся ко рту этот ужасный салат. Что за самовольность рук?

— Она просто не уверена в себе, — ответил Чонгук, поднеся к моему рту ложку с супом. — Давай, ам!

— Я не маленький ребёнок, — недовольно прошептала я, но Чон одним взглядом заставил меня помолчать.

— Они достали уже, — воскликнул Тэхён, которого, похоже, прорвало за все время, что он с нами сидит. — Милуются и милуются! Не потерпим разврата в стенах родной академии! Я соберу пикет против вас!

— Ты закончил? — спокойно спросила Юна, уничтожительным взглядом посмотрев на парня, а тот ответил положительно кивком головы. — Вот и ешь!

Мы спокойно пообедали и разошлись по своим занятиям. Мы с Чонгуком пошли на химию, в мой персональный ад, потому что сейчас мы проходим изомерию, и я даже представления не имею, что это такое! Похоже, учитель чувствует это и поэтому постоянно вызывает меня к доске, потому что по-другому моё положение у доски каждый урок я объяснить не могу. Как ни старался мне объяснить правила Чонгук, я ничего не понимала, поэтому просто забила и поплыла по течению. Это течение привело меня к тройке, поэтому пришлось усиленно учить параграфы. Если честно, для меня это было набором слов, поэтому я просто заучивала текст наизусть, но не понимала его смысла.

Дальше шла математика, а точнее геометрия, в которой я утонула с головой. Странные грани, чертежи, которых я даже не понимаю, убивали меня, заставляли стонать от безысходности. Когда в начале года мы просто изучали плоскости и их пересечения, то было все как-то проще, но когда пошли тетраэдры, параллелепипеды, кубы, то я мысленно похоронила себя. За контрольные я получала тройки и четверки и вытаскивала себя благодаря алгебре, в которой я очень хорошо разбиралась.

Потом наступила полнейшая тьма, которая по-человечески называется географией. Определённо, мне стыдно, ведь единственная река, которую я смогу сказать на карте, это река Хан. Возможно, я знаю города Южной и Северной Кореи, но зачем мне знать форму правления в США и их маленькие города. Нефть, газ, остальные полезные ископаемые, расположенные на территории нашей страны, не заучиваются у меня.

Дальше у меня был перерыв длинною в два урока, после которого был урок фортепиано. На нем мы выбрали окончательную программу для конкурса, вычли хронометраж. Оказалось, что меня выбирала комиссия академии, а номинировал меня директор, который почему-то оказался уверен в моих силах. Поддержали мою кандидатуру все, чему я была сильно удивлена.

После плодотворного занятия у меня болели подушечки пальцев, а голова раскалывалась на две части. Мы добивали программу четыре часа без перерыва, и я, безусловно, запомню этот урок. Живот предательски урчал, а из соседнего ларька в открытое окно пробирался приятный сладкий запах свежих булочек.

После уроков я с опущенными плечами, с пустым животом и раскалывающейся головой пошла домой. Там меня ждал сюрприз в виде моего старосты — Ким Намджуна, что тихонько сидел на краю соседской кровати. Оказалось, что пришёл он не по мою душу. Парень пришёл к моей соседке, которая в это время напевала какую-то мелодию на кухне, откуда шёл приятный запах чего-то жареного.

— Привет, — поздоровалась я, вешая куртку в шкаф и ставя телефон на зарядку.

— Привет, — ответил парень, демонстрируя красивые ямочки на щеках. — Сохи твоя соседка?

— Да, — ответила я, открывая пришедшее сообщение от Чонгука. — А ты?

— Что?

— В гости зашёл?

— Да, — ответил он, поджав губы.

— Слушай, прости за грубость, просто я жутко устала сегодня. По мне будто трактор проехался, — я неловко потерла переносицу.

Я не успела сказать ещё что-то, потому что у меня зазвонил телефон, и на экране высветилось «Чонгук». Я не смогла сдержать улыбки и, тихо извинившись перед Намджуном, и ответила на звонок.

— Как поживает мой талантливый пианист, который так похабно себя оскорбляет, — в трубке раздался приятный мужской голос, и я была уверена, что парень улыбался.

— Плохо, — простонала я, сложив губы в трубочку.

— А что случилось?

— Я убита физически и морально, потому что мне пришлось заниматься четыре часа, после которых мой желудок превратился в огромного кита, просящего еды.

— Ладно, в следующий раз я буду приносить тебе еду, чтобы ты не проголодалась, — ответил парень, а по моему телу разлилось приятное тепло.

— Спасибо.

Мы говорили о всякой всячине, а Чонгук восхищался какой-то мужской группой, которая камбэкнулась вчера, напевал мне её песню и уверял, что я останусь в восторге после прослушивания. Когда я отказалась от прослушивания музыки, то услышала от Чонгука неутешительный вердикт.

— Ты теряешь многое, отказываясь от этого, — сказал Чонгук.

— Ты говоришь как наркоман, — ответила я, — это странно. И вообще, представь, что я начну слушать их музыку и сохнуть по каждому участнику в отдельности. Тогда я буду плакать, что не смогу потрогать их и выйти за них замуж. В моих глазах ты перестанешь быть идеальным, и я тебя брошу, — сказала я и сразу же услышала чужое возмущение.

— Ты утрируешь, — ответил он после некоторой паузы.

— Нисколько.

На этой теме наш разговор закончился, и, сказав Чонгуку, как сильно я его люблю, закончила вызов. Намджун уже сидел на кухне и смеялся над чем-то вместе с Сохи, которая сидела с торчащими в разные стороны волосами и напоминала мне домовёнка. Её звонкий смех прерывался только тогда, когда девушка отпивала из крышки ароматный чай.

— Я помешала тебе? — спросила я у Намджуна, на что он только улыбнулся и отрицательно мотнул головой.

— С кем ты там встречаешься? — спросила Сохи, заговорчески улыбнувшись. — Что за любитель корейской музыки?

— Да так, — махнула рукой я и налила себе чай.

Выпив две кружки чая и почувствовав себя шариком, я решила приготовиться к завтрашнему дню. Из домашнего задания было только сольфеджио и химия. Второе я решила просто не делать: зачем портить тетрадь лишними неправильными записями. Над сольфеджио я трудилась часа два, потому что тему мы уже прошли, а понять её я не успела. Закончив, я посмотрела на своё творение: кое-где пропали линейки из-за постоянных стираний, нота ми была похожа на ре.

После выполнения домашнего задания я поужинала, поговорила с мамой и легла спать, получив перед этим СМС-ку с милым пожеланием спокойной ночи.

***

На следующий день мы с ребятами встретились в коридоре академии, чтобы поделиться новостями, накопившимися за вчерашний день. Я пришла первой, чему была сильно удивлена, потому что чаще всего друзья ждали только меня. Подозрительно было то, что академия буквально окунулась в смертельную тишину, потому что не было слышно ничего. Сначала я думала, что меня охватила какая-то паранойя, но всё встало на места, когда я вспомнила кое о чём. Сохи как-то говорила, что через несколько дней у них должен будет состояться экзамен по классическому танцу, а в дни экзаменов на первом этаже академии то же самое, что и на кладбище, — полнейшая тишина.

Мысленно ударив себя, я быстрыми шагами отправилась на второй этаж. Когда я поднималась по лестнице, на мой телефон пришла СМС-ка от Юны, которая вновь упрекала меня в опоздании.

Как и ожидалось, все стояли на втором этаже. Кто-то слушал музыку, медленно покачивая головой в такт, кто-то распускал новые сплетни про новую ученицу, а кто-то читал книгу, усевшись в укромном уголке недалеко от окна.

Тэхён, Юна, Чонгук и Юнги стояли около кабинета информатики о чём-то увлечённо говорили. Юна привычно размахивала руками, грозясь ударить ими по лицу своего парня, Чонгук печатал что-то в телефоне, стараясь в это время принимать участие в разговоре, Тэхён сражался с летящими в его сторону руками, закрывая своё лицо и голову, а Юнги привычно сосал чупа-чупс, вытаскивая его, чтобы высказать свою точку зрения.

Посмотрев на эту шумную компанию, я ощутила приятное тепло в груди. Я не могла поверить, что эти прекрасные, талантливые люди, — мои друзья. Неужели я действительно могу обнять их, рассказать им о своих проблемах, найти поддержку в их крепких объятиях? Они действительно замечательные, хоть и любят порой озвучивать свои пошлые мысли, дразнить друг друга.

— Ты опять опоздала, — это первое, что я услышала от своей подруги, вместо правильного «привет», предполагаемого этикетом.

— Да, каюсь, — фыркнула я, крепко обняв её и поцеловав в розовую щёку.

— Иди сюда, — Чонгук протянул руки и надул губы, приобретя схожесть с маленьким ребёнком, который просит у взрослого сладостей.

Я не смогла сдержать улыбки, поэтому сразу же утонула в его крепких объятиях. Сердце бешено застучало, а бабочки мгновенно запорхали, царапая мою кожу, стоило мне вдохнуть приятный аромат его парфюма и ощутить руки на своей талии. Крепко прижавшись к нему, я услышала его размеренное сердцебиение, которое никак не совпадало с моих хаотичным сердцебиением. Я пальцами, еле осязаемо, провела по его позвоночнику, коснувшись пальцами каждого позвонка в отдельности. Тонкая чёрная кофта, которую он сегодня надел, дала мне возможность прочувствовать все изгибы его тела.

— Слушай, я хочу с тобой поговорить, — прошептал парень, опаляя дыханием мою кожу, и отвёл в сторону окна. — Помнишь, перед празднованием нового года я заикнулся о совместной жизни? Я не хочу тебя торопить или смущать, наоборот, я хочу, чтобы тебе было комфортно. Я имею ввиду, не хочешь ли ты жить со мной? — я не знала, что ответить, поэтому между нами повисла неловкая тишина, которую прервал Чонгук: — Безусловно, это серьёзный шаг в отношениях, а мы не так давно вместе, но я тебя люблю! Не принимай меня за какого-нибудь извращенца, нет. Я не трону тебя, пока ты не захочешь, я даже согласен спать на другой кровати.

— Постой, просто… — я пыталась настроиться, хотя данные слова завели в меня тупик. — Я тоже тебя люблю, но я не уверена, что мама разрешит. Не подумай, что я доступная и меня легко уговорить, просто… Чёрт!

— Да, я понял, — он улыбнулся, взял мою руку и переплёл наши пальцы. — Мне важно знать, что это взаимно. Я боялся, что ты оттолкнёшь меня, назовёшь извращенцем и не будешь разговарить со мной несколько дней.

— Что? — я улыбнулась, увидев еле проступающий румянец на щеках парня. Плохой парень смущается? — Нет, я бы не сделала так. Я просто очень быстро привязываюсь к людям и начинаю им доверять, из-за чего делаю самой себе больно.

— Я не принесу тебе боли, ведь я тебя люблю, — он провёл большим пальцем по моей щеке, из-за чего по моему телу мгновенно пробежали мурашки.

— Я надеюсь, — прошептала я. — Я поговорю с мамой.

Стоя так близко друг к другу и ощущая тепло друг друга, я почувствовала интимность данного момента. Казалось, будто люди, что до этого шумели на этаже, пропали на некоторое время, оставив нас одних. На моём сердце расцветали прекрасные цветы, лепестки которых я чувствовала: они обжигали мою глотку, щекотали мою грудь, опадали тяжестью на диафрагму, мешая дышать. Они создали прекрасный дуэт с клокочущими бабочками, изрисовывая мой внутренний мир прекрасными ранками. Они создавали произведение искусства, которое никто не сможет увидеть. Я была счастлива, но боялась, что эти раны будут кровоточить, а у цветов появятся шипы, которые будут царапать меня изнутри, когда всё закончится. Я не хочу собирать остатки себя, склеивать своё сердце, освобождать лёгкие от лепестков, залетевших от разрывающей боли.

***

После занятий я прямиком пошла к маме, чтобы серьёзно поговорить с ней и выпросить разрешение на совместное проживание с Чонгуком. Дома её не оказалось, поэтому я пошла к ней в компанию, чтобы встретить её и помочь дойти до дома.

Спросив у секретаря нужный этаж и быстро поднявшись туда, я увидела огромное количество кабинетов, из которой доносились звуки мыши, клавиш и принтеров. Я не знала, где искать именно мамин кабинет, поэтому просто встала около белоснежных скамеек и стала ожидать.

Прошло около часа, а звуки не прекращались, а значит, и рабочий день ещё продолжался. Я тихо простонала, усаживаясь на мягкую обивку скамьи и вытаскивая на ходу телефон. Я решила написать Чонгуку, чтобы хоть как-то сократить это тяжкое время ожидания.

Вы:
Привет)
Ты не занят? 

Я услышала знакомую мелодию, поэтому повернула голову в сторону источника. Я увидела Чонгука, одетого в чёрную кожаную куртку и рваные джинсы, который быстрым размашистым шагом направлялся в мою сторону. Я заметила, как молодая работница, вышедшая в этот момент из кабинета, задержала дыхание и проводила парня мечтательным взглядом. Мне стало жутко неприятно, и захотелось закрыть его, чтобы больше никто, кроме меня, его не видел.

— О, привет, — он остановился около меня и улыбнулся, вытащив телефон из заднего кармана джинс. — А ты что здесь делаешь?

— Я жду маму, но, кажется, рабочий день никогда не закончится! — я опустила голову, чувствуя прилив крови к ней. — А ты зачем пришёл?

— Я к отцу, — сказал Чонгук, облизнув нижнюю губу.

Молодая девушка всё ещё стояла и сверлила спину моего парня взглядом, поэтому я мгновенно поднялась на ноги и крепко обняла Чонгука, скрещивая пальцы на его спине. Она должна понять, что парень принадлежит только мне! Как собаки метят территорию, так и я помечу своего парня!

— Ты чего? — спросил он, мягко поглаживая мою спину.

— Чтобы другие девушки на тебя не засматривались, — сказала я и посмотрела туда, где раньше стояла девушка, но теперь там было пусто.

— Ты ревнуешь? — спросил он, подняв свои густые брови и широко улыбнувшись. — Ты похожа на ребёнка! Такая же милая и замечательная, хочется прямо затискать!

Так мы просидели ещё часа два. Оказывается, сегодня у них был продлённый рабочий день, который закончился только в семь часов. Но я не пожалела, что провела это время с Чонгуком, потому что мы стали ещё ближе: он рассказал о своём детстве, о своей одержимости бабочкам и даже поделился своими мыслями о татуировке с данным видом насекомого. Он даже предложил нам сделать их парными, но я деликатно отказалась. Возможно, в далёком будущем я украшу своё тело прекрасными рисунками, но не сейчас.
Из-за двери кабинета директора выглянул симпатичный мужчина лет тридцати пяти и спросил у подошедшей девушки о Чонгуке. Это был его отец, Чон Дживон. Подтянутый мужчина, одетый в элегантный чёрный костюм с идеально белой рубашкой с серебряными вставками под пиджаком, выглядел достаточно молодо для своего возраста. Он был в самом расцвете сил.

Красивая форма пухлых губ персикового цвета, миндалевидные глаза, обрамленные густыми черными ресницами и темными бровями, с мелкими морщинками, ровный ряд белоснежных зубов. Его взгляд уверенно скользил по помещению коридора, выглядывая интересующую его фигуру. У него был взгляд настоящего альфы, под которым человек невольно ломался, забывал своё имя, повиновался ему. Уверенные шаги в нашу сторону источали уверенность.

Я была ошеломлена невероятной схожесть отца и сына. Они были похожи не только внешне, но и внутренне.

— Привет, я думал, ты зайдёшь пораньше, — бархатный голос, точно как и у его сына, прорезал тишину.

— Да, я собирался, — Чонгук неловко почесал затылок, а я застыла, пытаясь выдержать тяжёлый взгляд господина Чона. — Джису тоже пришла за мамой, а я решил составить ей компанию, чтобы ей не было скучно.

— Познакомь нас тогда, сын, — в последнем слове было столько холода и власти, что я невольно сжалась и забыла, как нужно разговаривать.

— Джису, это мой отец, Чон Дживон, — Чонгук мягко улыбнулся, и я немного расслабилась. — Папа, это моя девушка — Джису.

— Приятно познакомиться, — мне была протянута большая мужская рука, на которой я заметила сверкающее от света кольцо с изображением льва: точно такое было и у Чонгука.

— Мне тоже, господин Чон, — я поклонилась, после чего мягко пожала руку мужчины.

— Я не думал, что мой сын когда-нибудь остепенится, — он улыбнулся, но его лицо сохраняло прежнюю холодность. — Каждый день я видел его с новой пассией, которая исчезала сразу же после очередной ночи. Я прав?

— Ладно, — Чонгук прокашлялся, после чего мягко коснулся моего плеча, обратившись к отцу, — мне нужно с тобой поговорить. Пойдём в кабинет.

Напоследок улыбнувшись мне самой милой улыбкой из своего арсенала, Чонгук удалился в кабинет отца. После их ухода я заметила на себе удивлённые взгляды работников компании, собирающихся домой.

После знакомства с главой компании, Чон Дживоном, на душе у меня остался какой-то неприятный осадок. Господин Чон был привлекательным мужчиной, не спорю, властным и беспристрастным, но звенящие холодом ноты в его голосе меня пугали. Уверенные телодвижения, холодный взгляд, сканирующий меня вдоль и поперёк, — всё это пугало меня. Мужчина был похож на хищника, который уверенно охраняет свою территорию от врагов, готовясь напасть в любой момент.

— Ты что здесь делаешь? — знакомый голос раздался позади меня, и я увидела маму, которая выглядела уставшей.

— Я решила тебя встретить, — я улыбнулась и кинулась в объятия, чтобы почувствовать такие знакомые руки, родной запах. — Ещё я хотела поговорить с тобой.

— Хорошо, сейчас я соберусь, и мы пойдём, — она вновь скрылась в кабинете, из которого вышла через пять минут.

На улице уже смеркалось, на небе появлялись первые зачатки звёзд, а воздух стал заметно холоднее, поэтому я сильнее замоталась в тонкую куртку, которая уже слабо грела. Мы шли в полнейшей тишине, слушая звуки оживающего города. Яркие огни освещали заполненные машинами дороги. Душа радовалась, видя столь прекрасные пейзажи: заходящее за невысокую гору солнце, оставляющее после себя красное зарево, тёмные тучи плыли по небу, собираясь в большие стаи.

— О чём ты хотела поговорить? — спросила мама, нарушая тишину.

— Ты же знаешь, что я уже не маленькая девочка, поэтому имею право выбирать то, что считаю лучшим для себя, — я не знала, с чего начать данный разговор, поэтому решила начать с чего-то далёкого.

— Что ты хочешь этим сказать? — она повернулась ко мне и посмотрела прямо в глаза.

— Чонгук предложил мне переехать к нему, — с каждым словом мой голос становился тише, ибо меняющийся взгляд мамы мне не понравился.

— У тебя что, дома нет? — её голос стал стальным и жёстким, подстать её тяжёлому взгляду, которым она одаривала меня.

— Есть, но… — я знала этот тон, поэтому понимала, что разрешения она вряд ли даст.

— Вот и всё! Ты ещё маленькая, чтобы ночевать в одной квартире с мальчиками! — она погрозила мне указательным пальцем, после чего одним рывком за руку притянула ближе к себе. — Если я узнаю, что ты живёшь у него без моего ведома, то будешь жить со мной, спать на одной кровати со мной, ты поняла?!

— Да, — буркнула я, освобождая запястье. — Я смогу хоть иногда у него ночевать?

— Может быть, — она пошла дальше, одарив меня мимолётным взглядом. — При условии, что твой ухажёр придёт сам тебя отпрашивать. Посмотрим, насколько крепка его любовь!