Глава 6: Собака
Вечер опустился на город медленно, плавно окрашивая небо в густые синие и фиолетовые тона. В парке зажглись фонари — их жёлтый свет резал темноту мягкими кругами, под которыми прохожие выглядели немного призрачными. Но людей было мало: большинство давно ушло по домам, оставив аллеи пустыми и тихими.
Анна шла одна. На ней была тёмная куртка, в карманах звякали ключи, а на губах играла полуулыбка. Она любила такие вечера — когда мир словно утихает, и никто не мешает ей быть собой.
На углу аллеи она остановилась, огляделась — никого. Достала из кармана тонкую пачку сигарет и зажигалку. Чиркнула кремнем — вспыхнул огонёк, озарив её лицо, и вот уже белая спираль дыма поднялась в холодный воздух.
Анна сделала глубокую затяжку. Горло обожгло, но спустя секунду пришло то самое чувство лёгкой эйфории — будто часть её напряжения растворялась в дыме. Она выдохнула и, глядя, как серое облако уносится в темноту, почувствовала, что ей даже становится спокойнее.
Она прислонилась к холодной скамейке, прикрыла глаза. В груди пульсировали обрывки воспоминаний о тренировке, о его взгляде, о словах родителей за ужином. Она будто пыталась вытолкнуть их наружу вместе с табачным дымом.
Но тишина нарушилась неожиданно.
Из темноты, с другой стороны аллеи, выскочила собака — чёрно-белый пёс средних размеров, с блестящей шерстью и слишком радостным видом для позднего вечера. Он гавкнул громко и звонко, и Анна дёрнулась, едва не выронив сигарету.
— Чёрт, — выдохнула она, прижимая руку к груди. — Ну и напугал же ты меня!
Собака подскочила ближе, виляя хвостом, и радостно ткнулась ей в колено.
Анна рассмеялась, наклонилась и потрепала его за ушами.
— Ну привет, красавчик. Что ж ты без хозяина?
Она уже собралась потянуться за новой сигаретой, но вдруг замерла. За её спиной послышался знакомый голос:
— Ты серьёзно? Вечером, одна, в парке, да ещё и с сигаретами?
Анна резко обернулась. И, конечно, это был он. Лу Гуссенс. Высокий силуэт в свете фонаря, светлые волосы слегка растрёпаны ветром, в руках баскетбольный рюкзак. Его взгляд — холодный и прямой, как всегда.
Анна мгновенно бросила сигарету на землю и придавила её кроссовком. Она выпрямилась, стараясь выглядеть так, будто ничего не произошло.
— Я... просто гуляю, — сказала она небрежно. — Разве это запрещено?
Лу скрестил руки на груди, и уголок его губ дрогнул.
— Гулять? — он прищурился. — Ты думаешь, я не видел?
Анна закатила глаза.
— Ты что, шпион за мной поставил? Или сам теперь как собака, следишь?
В ответ Лу лишь усмехнулся. Он не стал ничего объяснять — и от этого ей стало ещё хуже. Она не любила чувствовать себя пойманной с поличным.
Пёс снова залаял, отвлекая её. Он облизал её руку, потом ткнулся носом в ладонь. Анна сразу смягчилась, опустилась на колени и начала гладить его по бокам.
— Ну ты только посмотри, какой хороший! — её голос вдруг стал ласковым, тихим. Она засмеялась и поцеловала собаку в макушку. — Кто тут у нас такой милый?
Лу стоял рядом, глядя на неё, и его сердце сжалось от странного чувства. Он никогда раньше не испытывал такого. Казалось нелепым, но в тот момент он поймал себя на мысли: как можно завидовать собственной собаке?
Ему хотелось оказаться на месте этого счастливого животного, чувствовать её прикосновения, её смех, её взгляд, обращённый только к нему.
Они вместе сели на лавочку. Собака тут же устроилась рядом с Анной, положив голову ей на колени. Она продолжала гладить его, шептать что-то ласковое, и её лицо светилось — никакой дерзости, никакой колкости, только искреннее тепло.
Лу не сводил с неё глаз. Он редко видел её такой. Обычно она была громкой, насмешливой, всё время бросала вызовы. А сейчас — тёплая, настоящая.
Анна заметила его взгляд и нахмурилась.
— Что? Почему ты так смотришь? — спросила она, щурясь.
— Просто... — Лу пожал плечами. — Ты другая, когда не пытаешься из кого-то сделать посмешище.
— Другая? — переспросила она с ухмылкой. — Это ты так тонко намекаешь, что я вообще-то милее собаки?
Он усмехнулся едва заметно.
— Я не намекал. Я сказал прямо.
Анна замолчала на секунду, потом резко рассмеялась.
— Ну надо же! Сам Лу Гуссенс сделал комплимент. Дорогой дневник, это исторический момент.
Он отвернулся, но улыбка всё же мелькнула на его лице.
Они сидели молча несколько минут. Собака тихо фыркала и перекатывалась у ног Анны. Холодный воздух парка щекотал кожу, но в груди у обоих было странно тепло.
— Слушай, — вдруг сказала Анна, не глядя на него. — Только никому не рассказывай про... ну, ты понял.
— Про сигареты? — уточнил Лу.
Она резко повернулась к нему, глаза блеснули.
— Да.
— Не расскажу, — сказал он серьёзно. — Но только если ты пообещаешь, что перестанешь.
Анна усмехнулась.
— А ты кто, мой папа?
— Нет, — его голос прозвучал твёрдо. — Но я не хочу, чтобы ты угробила себя.
На секунду в её сердце кольнуло что-то похожее на растерянность. В его голосе не было осуждения. Только забота. Настоящая.
Она отвела взгляд, снова уткнулась в собаку.
— Ты слишком правильный, — пробормотала она. — Слишком правильный для этого мира.
— А ты слишком безрассудная, — ответил он спокойно.
Их взгляды снова встретились. В воздухе повисло напряжение — то самое, к которому они уже начинали привыкать. Смесь раздражения и чего-то более глубокого.
Анна, чтобы разрядить его, снова засмеялась и погладила собаку.
— Ну что, Гусь, — сказала она с насмешкой. — Ты ревнуешь к собаке?
— Может быть, — неожиданно признался он, и на его лице отразилось что-то опасно честное.
Она замерла, не ожидая такого ответа. Щёки её снова вспыхнули, но она быстро отвернулась, спрятавшись за смехом.
— Ты неисправим, Гуссенс, — сказала она, вставая с лавочки. — Ну я пошла, завтра встретимся Луа
Лу поднялся следом, глядя, как её фигура освещается фонарями и снова скрывается в темноте.
В его голове всё ещё звучала её насмешка, её смех. Но глубже, тише — оставалось другое: образ Анны, которая целует собаку и смеётся без притворства. И мысль, которая не давала покоя: может быть, он всё-таки ревнует не зря.