𖤍16
Утро было туманным. Свет едва пробивался сквозь серую вуаль за окном, размывая границы между Прозрачным Миром и реальностью. Феликс сидел у окна, завернувшись в плед, и с интересом листал пожелтевшие страницы книги «Типология Уровней: Введение в Потраченные и Заброшенные земли». Как оказалось он не спал всю ночь. Вместо этого блондин увлечённо читал книги.
Хёнджин поставил перед ним чашку с крепким чаем.
— Это укрепит твой разум. Перед выходом в луговые зоны нужно быть максимально собранным, — сказал он, присев рядом.
— А это безопасно? Я ведь пока только учусь... — неуверенно спросил Феликс, отрываясь от книги.
— Именно поэтому мы начнём с самой безопасной зоны — с Заброшенных лугов. Там обитает лишь одна форма жизни, которая проявляет интерес к людям: Луговой шептун. Если повезёт, он тебе даже расскажет сказку, — Хёнджин усмехнулся, подмигнув.
Феликс попытался рассмеяться, но внутри у него нарастало странное волнение. Вчерашняя вспышка при прикосновении к артефакту не давала покоя. Что он тогда увидел? Что значит концовка легенды рассказанной Хёнджином? Почему Хёнджин так быстро сменил тему?
— А шептун не опасен? — переспросил он, словно надеясь, что прогулка отменится.
— Только если соврёшь ему. Он чувствует ложь. Если хоть на секунду не будешь честен с ним – он исчезнет. Иногда такие встречи не повторяются, — серьёзно ответил Хёнджин. — Но тебе не о чем волноваться. Ты умеешь говорить правду
Феликс потянулся, слабо улыбнувшись:
— Ну, попробуем…
Хёнджин провёл ритуал в малой комнате на восточной стороне дома. На полу он выложил круг из сухих колосков, в центре — зеркало, знакомое Феликсу по предыдущим занятиям. Только теперь оно было другим. Вместо серебра — бронза, вместо чёрного стекла — матовый, янтарный овал.
— Это «Око Удержанного Ветра». Оно открывает проход только в тёплые зоны. Заброшенные луга как раз такие — они как будто навсегда остались в конце августа, — пояснил Хёнджин.
Он протянул Феликсу плетёный оберег из рябины.
— Надень. Это чтобы духи трав не спутали твой образ с чужим
Феликс послушно надел. Сердце билось часто.
Хёнджин провёл рукой над зеркалом, произнёс что-то на староэльфийском, и поверхность затрепетала. Прозрачные нити света пробежали по его поверхности, расползлись и исчезли.
— Готов?
— Готов
Ощущения были не похожи ни на что, что он испытывал раньше. Его тело словно проскользнуло сквозь прохладную ткань сна. Никакой боли, только странное ощущение переливания внутри.
Когда он открыл глаза, перед ним расстилалось поле. Но не обычное. Стебли трав были чуть выше человеческого роста, отливающие золотом. Лёгкий ветер будто пел — не человеческим голосом, а еле уловимым, колеблющимся эхом.
Феликс сделал несколько шагов. Под ногами потрескивали сухие травинки. И тут он услышал шорох. Нет, не совсем шорох — будто кто-то прошептал его имя.
— Феееликс…
Он обернулся, но никого не увидел. Только трава, раскачивающаяся без ветра.
— Кто здесь?
Ответа не последовало. Лишь снова — шёпот, теперь с другой стороны:
— Знаешь ли ты, кого ты любишь?
Феликс застыл. Он вдруг понял, что вопрос не был риторическим. Не был ловушкой. Он был… необходимостью.
— Я люблю Хван Хёнджина — произнёс он тихо, но твёрдо.
Трава перед ним расступилась, будто дыхание пронеслось сквозь неё. В глубине возник силуэт. Полупрозрачный, почти без черт, и в то же время — не пугающий. Скорее — грустный. Он кивнул.
— Тогда ты найдёшь путь, — прошептал он. — Если не соврёшь себе
В его ладони появился крошечный светящийся клевер. Он подлетел к груди Феликса и растворился, оставив лёгкое покалывание и ощущение… направления.
Ли не знал, как долго он был там. Когда он моргнул, снова оказавшись в комнате, в зеркале отражался только он сам. Но на груди — чуть светился символ клевера.
Хёнджин подошёл, взял его за руки, внимательно посмотрел в глаза.
— Ты сделал первый шаг. Теперь ты видишь
Феликс кивнул, пока ещё немного ошеломлённый.
— Он был таким… печальным. Но добрым. И голос… будто лесная песня
— Это был Шептун. Он появляется только тем, кто чист в чувствах. Ты сказал правду — и он дал тебе Путеводный Клевер. Это многое значит
Феликс улыбнулся.
— Пошли кушать?
— Конечно, герой. Сегодня — ты заслужил обед из пирога с лавандой и мёдом.
Они смеялись, шли на кухню, но за смехом в Хёнджине оставалась капля беспокойства. Он не сказал Феликсу, что только один из пятидесяти учеников получает Путевой Клевер на первом испытании.
В этом — и надежда и страх одновременно.
Потому что, чем ярче и способнее прорицатель, тем ближе тьма, что за ним следует за ним по пятам.
— Хёнджина, а на каком этаже побывал ты когда впервые был в семнадцатом секторе? — с интересом спросил блондин.
— Сонные лощины
— А тебе было страшно?
— Честно говоря очень — Хёнджин вёл себя довольно странно. Он не смотрел в глаза младшего и говорил достаточно торопливо. — В тех местах можно уснуть навсегда если быть неосторожным. Я не знаю было ли такое раньше, надеюсь, что нет
— Что с тобой?
— Ох... Всё отлично, не переживай
— Ты странный. Сегодня сам на себя не похож
— Не говори ерунды. Я это я
Феликс всё ещё не сводил с него глаз.
— Ладно… Если ты не хочешь говорить, то я не настаиваю. Но знай, я рядом, — сказал он тихо, убирая чашку в раковину.
Хёнджин кивнул, будто взвешивал его слова.
— Спасибо. Мне нужно будет уйти на полчаса. Проверю, всё ли в порядке с зеркалом. Его реакция… была слишком яркой и достаточно странной
— Что ты имеешь в виду?
— Ты видел Шептуна слишком отчётливо. Обычно их восприятие более абстрактное. Твои чувства, эмоции — они усиливают воздействие. Это хорошо… но и опасно. Не все сущности любят, когда в них смотрят прямо. Особенно Боги... Никогда не смотри на Бога
Он взял свой артефактный браслет, набрасывая на плечи чёрную мантию с рунами по подолу.
— Пока меня не будет — можешь полистать старые дневники. Они в шкафу, в нашей комнате. Но, — он поднял палец, — Никаких зеркал. И не вздумай прикасаться к кристаллу в ящике
Феликс сделал вид, что обиделся.
— Да ладно тебе. Я же уже умный и дисциплинированный
— Умный — да. Дисциплинированный — под вопросом
Хёнджин ушёл закрыв за собой дверь.
Феликс вдохнул — дом словно вдохнул вместе с ним. Всё замерло, но не до конца. Воздух дрожал. Как будто стены его квартиры прислушивались к нему.
Он открыл сундук.
Дневники были в кожаных обложках, каждая — с выгравированным символом: круг перекрещённый ветвями, спираль, треугольник с вороньим пером. Один особенно выделялся — он был обгоревший по краям, но внутри хранил подробные записи.
«...сон был странным. Я стоял на берегу девятого этажа. Там, где начинается Топь. Но вместо праха жуткое зловоние. Маленькие существа, что похожи на прогнившие корни деревьев пытались напасть на меня. И кто-то шептал моё имя …»
Феликс глотнул слюну. Страница дрожала в руках.
Следующая запись была датирована за два года до их с Хёнджином знакомства.
«Феликс снова приходит ко мне во снах. Я знал его и чувствовал, что — это он. Слишком яркий. Слишком чистый. Слишком… смертный. Мне нельзя к нему привязываться. Мне нельзя снова терять его...»
Ли замер. Страницы пахли травами и чем-то ещё — тлеющей правдой.
— Он видел меня ещё до того, как мы познакомились?.. Но как это возможно?
Он отложил дневник, голова гудела от мыслей.
В этот момент зеркало на стене мигнуло. Не то «Око Удержанного Ветра», а другое — вытянутое вертикально, в тёмной раме.
Из его глубины вырвался голос — чужой, низкий, шершавый.
«Пока ты спишь, Прорицатель… мы видим тебя. Пока ты любишь — ты уязвим. А Хёнджин… он ведь тоже боится. Не тебя — себя рядом с тобой»
Зеркало потухло, будто и не оживало вовсе.
Феликс отшатнулся, сердце колотилось.
Он точно знал – это не сон. Это было предупреждение.
_______________________________________
Продолжение следует...