Три тьмы

Салим

– Как я и упоминал ранее, сначала нам нужно усыпить охрану снадобьем, намешанным Мирай, а дальше следуем по плану.

Голос Рустама эхом рикошетит в отдаленных уголках моей головы, потому что мысленно я нахожусь давно не здесь. Интересно, как восприняла Рай предложение о бесплатных сеансах с новым психологом? Навряд-ли, она что-то заподозрит насчет меня, но будет искать подвох в сложившейся ситуации, потому что ум у нее имеется. Я хочу общаться с ней больше, чем в пару общих фраз.

– А если они не отрубятся вовремя? Или совершенно не уснут? Это же Дунаева, я не доверяю ей.

– Пошла в жопу, Стелла.

Эстелла усмехается в ответ на ярую реакцию Мирай, показывая то, что провокация проглочена и достигла своей цели. Морган врет, говоря о том, что не доверяет Дунаевой. Они просто вредничают, такой тип отношений.

– Снотворное, я вынюхиваю нужную комнату, Карл патрулирует здание снаружи, а Лев выламывает сейф, так?

– Для патруля необходима группа людей, а не один Карл, Сэм. – Стелла вновь права.

– Чего там патрулировать? Залезу на крышу соседнего здания и воспользуюсь биноклем, что-то да замечу.

– Получается, ты будешь отлинивать во время задания.

– У тебя проблемы, Сэм? – Карл рычит на слова Сэма, на что тот встает на стол, угрожающе нависая перед ним. Началось.

– Напомните, что мы ищем в сейфе? – Мирай непринужденно засовывает жевательную резинку в рот.

– Там документы, подтверждающие невиновность тех людей, к которым Салим проникнулся.

– К каким людям? Я забыла.

– Салим, напомни ей. – Рустам обращается ко мне, но я не сразу улавливаю это. – Салим?

Почему она двигалась неестественно в тот день, когда, наконец, появилась после длительного отсутствия? Что могло заставить, нуждающегося в деньгах, человека месяц не приходить на работу? Больница, либо смерть близкого, я не рассматриваю другой причины, способной побудить Рай отказаться от работы. Она явно не из числа тех людей, кто откладывает свои обязанности просто по секундной прихоти.

– Салим?

Рустам проводит ладонью у меня перед застывшими глазами, я перевожу дыхание и пытаюсь сосредоточиться на реальности. Туго выходит, потому что голова забита одним именем.

– Хозяева магазина, чей доход исходит только от этого места. Они знакомые моей домоправительницы Луизы и я хочу помочь, потому что у них незаконно собираются отжать продуктовый.

– Господи, почему мы должны играть роль Робина Гуда? – Мирай томно вздыхает, борясь с приступом раздражения.

Впервые, я сам не могу понять, почему играю в спасателя. Неужели, моя жизнь настолько неполноценна, что я ищу проблемы чужих людей и беру их на себя? Во имя справедливости? Да, все три тьмы согласны с этим утверждением.

***

Я опускаюсь в кресло, напротив двуспальной, низкой кровати, и раскрываю книгу сказок, собираясь начать чтение, перед сном племянников, под приглушенный свет прикроватной лампы, как, вдруг, слова Данияра побуждают меня остановиться:

— Мы хотим сказку собственного происхождения, дядя.

Я перевожу взор на довольные лица этих проказников, которые выжидают, пока я исполню их просьбу. Что за собственное происхождение? Звучит интересно.

— Какую сказку? — я задаю вопрос, чтобы ребенок донес до меня свою позицию, а не отвечал моими словами.

— Ну эта, которую взрослые сами придумывают.

— О, я понял тебя, молодой господин.

Я смягчаюсь во взгляде, когда Данияр аккуратно обнимает Дамира за шею и притягивает его к себе. В отличие от старшего брата, Дамир еще не умеет разговаривать, только мычит основные слова «папа» и «мама». Второй сын Алефа гораздо спокойнее, чем первый. Мальчики подобны торнадо и море. Настолько их энергетика просачивается с детства. Это отлично, они будут дополнять друг друга, и им никогда не станет скучно.

— Ладно. Жила-была...

— Мы хотим сказку про голых принцесс.

Впервые, я растерялся при общении с Данияром. Он произнес предложение четко и уверенно, точно зная значение сказанного. Что еще за голые принцессы, черт подери?

— Чего? — я выпрямляюсь, тем самым оказавшись ближе к детям.

— Эти принцессы танцуют и они голые.

Дамир улыбнулся на слова брата, как-будто, понял что-то из услышанного. Ну, парни.

— Кто рассказывал вам такие сказки?

— Дядя Арес.

Я так и знал. Я стараюсь не терять маску строгости на лице, чтобы дети не расслаблялись и не переводили все в шутку. Если Алеф с Эллой узнают, о чем, периодически, вместо сказки, слушают их сыновья перед сном, то Аресу не жить. А я не могу позволить, чтобы брату надрали зад. Я в особенности ответственен за него.

— Ваши родители знают про эти «сказки»?

— Пока нет. — Данияр слишком умен для своих четырех лет.

— С родными не торгуются, проказник.

— Личное остается личным, работа работой, дядюшка Салли.

Данияр улыбается, приставив раскрытую ладошку. Я не выдерживаю и начинаю щекотать племянников, наслаждаясь их детским смехом и попытками вырваться. После нескольких секунд забавного «мучения», я прекращаю пытку и оставляю смачные поцелуи у обоих на щечках.

— Это, чтобы имя дяди Ареса оставалось инкогнито, — Данияр общается так же с Амиром, он знает значение слова «инкогнито», — а это за то, чтобы ты не называл меня «Салли». — Я отдаю племяннику купюры, которые снял из кошелька. А дяде Акифу не поздоровится, он не упускает возможности подколоть старших братьев, щадя только Амира.

— Я буду молчать, дядя, но не могу ничего обещать насчёт Дамира.

— Дамир пока не умеет разговаривать, так что его молчание гарантировано ближайшие пол года точно, парень.

— Я могу служить его голосом. Я же хорошо понимаю брата.

— Тебе надо поменьше общаться с Сейран и близнецами, шантажист.

Я усмехаюсь и добавляю сверху еще триста долларов. Данияр знает значение купюр, а я не собирался обманывать родную душу.

Я еще раз крепко целую детей и, как только Дани раскладывает полученную сумму в именные коробки накоплений, подаренные ему и Дамиру папой, я рассказываю им сказку про принцессу, застрявшую на высокой башне и борющуюся со злым драконом одной, она не надеется на спасение от принца. Ведь, принцесса не имеет права рисковать своей жизнью, отдаваясь ожиданию. Важна каждая секунда. Под этой принцессой я подразумеваю Рай. Почему-то, я уверен, что она справляется со злом, которое проникло в ее жизнь несправедливо. А я и есть тот самый принц, которому нужно пошевелиться.

***

Примерно, через сорок минут, дети уснули. Поправив их одеяло и бережно поцеловав каждого в лоб, я выключил ночник и вышел из комнаты. Я получаю удовольствие и умиротворение в роли дяди. У меня есть свое место в их взрослении и в жизни, и я не имею права оплошать.

— У тебя они быстрее всех засыпают.

Арес записывает мое время в таблицу, которую они создали с Сейран, на магнитно-маркерной доске. Там есть график для каждого члена семьи, где расписано, кто и в какой день укладывает детей. Я пока лидирую в топе. Забавно. Конечно, это все шутки, но мне нравится семейная, командная работа.

— Кто последний? — я разливаю кипяток по кружкам, заваривая нам с Аресом чай. Мы оба любим засиживаться на кухне и разговаривать по душам, часами напролет.

— Папа.

Мы усмехаемся, вспоминая, как папа укладывает детей. Он резвиться с ними, потом первый и засыпает, после приходится маме укладывать внуков, пока мы осторожно будим отца и помогаем ему, полусонным, дойти до их с мамой спальной. У этих моментов есть свой бесценный шарм. Я хочу, чтобы в нашей огромной семье появились дети каждого из нас, а у Алефа их стало больше, чем двое.

— Голые принцессы? — я ставлю кружку с ароматным чаем Аресу на кухонный островок и забираюсь на высокий стул, напротив. Я не буду спрашивать причину, брат сам расскажет, если посчитает нужным.

— У нас же растут мужики, а моя роль рассказать и показать им эту сторону жизни. — Арес криво усмехается, пожимая плечами. Справедливо.

— Но не с такого же раннего возраста?

— В самый раз.

— Дамиру нет и двух.

— Ничего, будет.

Я хлопаю Ареса по плечу, одаривая его ласковым взглядом.

— Мне кажется, я буду тем самым членом семьи Асхабовых, кто будет стоять в сторонке и радоваться, наблюдая за семьями своих братьев и сестер.

— Не говори так. — Я сжимаю плечо Ареса в знак своей безмолвной поддержки. Я всегда рядом. Мне невыносимо видеть его таким разбитым.

— Я не смогу жить с той, в руках которой мое сердце не затрепещет от счастья, а значит, я не женюсь. Заводить детей не из любви - нечестно. Отсюда итог, я останусь без семьи.

— Не останешься.

— Я всегда заражаюсь твоей уверенностью, но это не тот случай, брат. Я потерял ее навсегда, понимаешь? — не потерял, Арес. Поверь мне и на этот раз. — А зачем мне другая, если я люблю Афину? Со школы люблю. Правда, осознал это уже позже, когда она исчезла.

— Ты не вспомнил ничего из выпускного вечера?

— Каждый раз, ты завершаешь тему об Афине этим вопросом. Я говорил тебе, что напился, помню только то, что пригласил ее на танец, потом пустота.

Да, ты считаешь пустотой весомую причину. Поэтому, я не одобряю излишнее употребление алкоголя, приемлемо лишь на праздники и то, нежелательно, для меня.

— Арес, важно, чтобы ты вспомнил то, что было дальше. Таким образом, ты найдешь причину исчезновения девушки.

— Почему ты так уверенно говоришь?

Я собираюсь ответить брату, как близнецы расслабленной походкой заходят на кухню и садятся за островок. Я благодарен братьям за то, что они появились, как никак, вовремя.  Хотя, я специально выдвигаю утверждения, чтобы помочь Аресу быстрее добраться до правды, но, если он реально ничего не помнит, то эта тема может затянуться. Невозможно забыть то, что ты сотворил, даже будучи в пьяном бреду. Память имеет свойство возвращаться, а прошло достаточно времени для этого.

— Чего не спите? — Амир берет у меня кружку с чаем, а Акиф отпивает с кружки Ареса.

— Тот же вопрос вам, и убери руки от моего напитка. — Арес играючи бьет Акифа по пальцам, на что тот начинает кусаться. — Паскудина.

— Сам такой. А не спим мы, потому что не спиться.

— Действительно. — Я не удивлен ответу младшего близнеца. Он всегда лаконичен в своих словах и поступках. Мне нравится прямота Акифа.

— А вы всегда уединяетесь и проводите вместе дополнительное время. Не стыдно?

— Амир, ты стыдишь старших братьев? Сейчас получишь подзатыльник. — Я тоже краток и не люблю церемониться. — А ты с близнецом не разлей вода, так что.

— Так это близнец. — Акиф отламывает печенье с предсказанием, читает содержимое и ругается себе под нос. — Тут сказано, что необходимо проявить терпение, в жопу такое предсказание!

Мы переглядываемся, расплываясь в смешках. Акифу, действительно, не достает килограммов терпеливости. Мне интересно взглянуть на его суженную, на их тандем.

Кстати, о суженной. Как там Рай? Поела ли она? Тепло ли ей дома? Спит ли сейчас или нет? Еще ни одной душе не удавалось так долго засидеться в центре моих мыслей. Я должен действовать и привести события к тому, чтобы Рай стала моей девушкой. Мне не терпится показать ее всему миру под статусом «моя», держа ее крепко за руку. Я всегда был терпеливым до жути, но не сейчас. Нет, нельзя торопиться, я не хочу напугать ее, но буду присутствовать в жизни драгоценноглазки и всячески помогать, когда это будет необходимо. Рядом с Рай, на меня вуалью ниспадает умиротворение. Будто, сапфирка и Рай это один и тот же человек, которую судьба вернула мне, чтобы я смог жить полноценно. Я схожу с ума и вижу то, что хочу видеть, или...

— Чего не спим, братья Асхабовы?

От мыслей меня вырывает громкий голос Силаса, они с Алефом прошли на кухню и заняли места на островке.

— Сделайте, кто-нибудь, мне стакан горячего молока с медом, умоляю. — Сил проводит рукой по лбу, после опирается локтями на мраморную поверхность гарнитуры.

— Выглядишь хреново, хорошо, что, хотя бы, вес набрал.

— Арес прав. Что за любовь такая? Рядом с Мари мне чертовски блаженно, это не несет меня на дно.

— Но ты же страдаешь от мысли, что она далеко, и вам не удастся быть вместе? — Алеф спокоен и точно держит логическую цепочку задаваемых вопросов в голове.

— Первое - да, но успокаивает мысль, что нам осталось мало до воссоединения, девчонки заканчивают вуз в конце июня и, после, я одену помолвочное колечко Мари на палец.

— Ты забыл Магомедовых и наших родителей, которые против. — Я уверен, что Алеф начинает раздражать Амира.

Я ловко слезаю с высокого, барного стула и примыкаю к чайнику с плитой, готовя теплые напитки братьям перед сном. Думаю, беседа затянется на всю ночь, а мне это греет душу, потому что каждое наше собрание проливает свет во всем плохом, что происходит в нашей жизни.

— Я пойду против мира, но она будет моей.

— Мужик сказал, мужик сделал, не то, что этот тормоз.

— Акиф, я выбью тебе зубы.

Силас скалится на младшего близнеца, а этому засранцу все равно, он получает заряд адреналина, выводя людей на эмоции.

— Ты только угрожаешь, но на деле опять ничего.

Зарычав, Сил собирается дотянуться до Акифа, но его держит Алефа под руку, а Арес и Амир заслонили Акифа с обеих сторон, как в защитный кокон. Забавно.

— Я не пустословлю, заноза в заднице, лишь не хочу расстраивать родителей, когда им придется уделить тебе финансы на импланты.

Не выдержав всплеска смешков, некоторых из нас прорывает на смех, я в их числе. Чуть было не пролил кипяток, что такое.

— Да-да. Сиане ты тоже не пустословишь, лишь женился на другой.

— Бл*.

— Акиф, рот.

— Нихера, Алеф. Нихера.

Я передаю каждому по чаю, Силасу молоко с медом, как он и сестры любят, и занимаю свое прежнее место. Кажется, обсуждения набирают неприятный и опасный поворот событий.

— Все, закройте тему. — Алеф пресекает ссору братьев, окинув их сталью во взгляде черных глаз. — Салим, спасибо за чай.

Я киваю на благодарности, отпив свой, который заметно остыл. Арес понимает меня, поэтому подливает кипяток в наши с ним кружки, возобновив ароматный дым.

— Кстати, о Селине. Давайте придумаем, как сорвать этот сорняк с нашего сада Асхабовых.

— Арес, ты умеешь проводить такие сравнения. — Амир удивленно смотрит на старшего брата, он же не знает, что Бог войны увлекается чтением стихов.

— Чего тут не уметь то?

— Арес прав, давайте объединим силы и избавимся от нее. Она выжимает все жизненные соки. — Акиф бубнит слова, одновременно пережевывая конфету, которую отобрал с вазы.

Скоро я разберусь с подрезом этого сорняка. Дни Селины Айдын сочтены в этом особняке. Я не Салим Асхабов, если не выкину ее отсюда навсегда и бесповоротно.

***

Несмотря на то, что я перевел работу с пациентами в онлайн-режим, это не помешало мне приехать с утра в офис и дожидаться Рай, когда она выйдет из соседнего кабинета, после сеанса с психологом, моим коллегой — Жаном Бадаевым. Я доверяю его профессионализму, именно поэтому направил ему работу с дорогим мне человеком.

Я обрадовался, получив сообщение от Жана о том, что Рай обратилась к нему. Значит, она не будет лишена психологической поддержки, что важно для меня.

Я смотрю на настенные часы и, понимая, что осталось пять минут до конца сеанса, беру кожаный кейс с документами и размеренной походкой выхожу из своего кабинета. Специально мешкаюсь у замочной скважины, пока не вижу драгоценноглазку, она прощается с Жаном и медленно  поворачивается, как-раз, в мою сторону. Выход находится с моей стороны.

— Рай?

Я уверенно обращаюсь к ней, так как, проходя мимо меня, она настолько блуждает в паутине своих мыслей, что не замечает никого и ничего вокруг. Меня начинает напрягать ее состояние, я должен все выяснить, но, при этом, не нарушая ее личное пространство.

— Салим? Вот так неожиданно...

Я не буду отвечать поддельным удивлением, я спланировал наше столкновение.

— Как вы?

— Хорошо, — она кротко кивает, моя милая девочка. — А вы как?

Оживаю каждый раз, когда слышу твой блаженный голос.

— Отлично. Что вы здесь делаете? — здесь приемная двух психологов, моя и Жана, глупо задавать подобный вопрос, но я не хочу вгонять ее в неловкое положение, если она не захочет сказать правду о цели своего визита.

— Я провела первый сеанс у нового специалиста, а вы?

Я могу расслабиться в том плане, что Рай не скрыла от меня правду. Она доверяет мне, ну или не таит ни от кого то, что посещает психолога, что тоже имеет место быть.

— А я работаю. Я тоже психолог.

— Ничего себе. — Рай находит подтверждение моих слов, смотря на табличку, прибитую к двери моего кабинета. — Салим Амирханович...

Невольный шепот, вырвавшийся из ее чувственных губ, побуждает мое сердце сжаться в груди и отправить мне болезненный, но, в то же время, возбуждающий импульс по всему телу. Я хочу прижать эту хрупкую девушку к груди и никуда не отпускать.

— Как вам Жан? Он мой коллега. — Я с трудом отрываюсь от своих представлений и нарушаю паузу между нами. Я всегда буду честен с Рай.

— Мы нашли с ним контакт. Мне комфортно с ним.

— Я рад знать это. — Губы Рай дрогнули в мягкой улыбке, она смущенно опускает глаза на свои кроссовки. Моя сладкая девочка. Стесняется моего присутствия, это мило, но временно. Скоро я уберу это стеснение и заменю его безудержным желанием. — Позволите мне пригласить вас на кофе?

— Что? Я... — голос Рай дрогнул в удивлении. Я смею предполагать, что ранее никто не приглашал ее на кофе. Никто из мужского пола, и эта мысль окрыляет меня по-иному. Никто не удостоился чести оказаться наедине с драгоценноглазкой, задавать ей вопросы личного характера и получать ответы, никто не достоин, кроме меня. 

— Прошу, не отказывайтесь. Я искренен в своих намерениях. — Еще никогда я не просил никого о чем-либо.

Что же ты творишь со мной? Я открываю новые черты характера в себе, например, нетерпеливость, или уязвимость.

— Ладно. Я согласна.

Я смягчаюсь во взгляде, пропуская даму вперед к выходу.

***

— Вы работаете с пациентами десять лет? Это удивительно, учитывая ваш возраст.

— Я учился и параллельно делал первые шаги на практике.

Официант ставит перед нами тарелки с кусочками медовика и вновь оставляет нас наедине.

Рай расслаблена в моей компании, я заметил, как ее скованность постепенно испарилась. Я радуюсь тому, что не противен ей, и даже могу быть приятен.

— Это прекрасно, когда ты делаешь что-то значимое в своей жизни.

Драгоценноглазка отпивает кофе и, задержав дыхание, смакует вкус латте. Пенка на ее верхней губе воспаляет во мне желание облизнуть ее, а после испробовать эти губы в страстном поцелуе. Я не в силах контролировать свое неистовое желание, приказывающее мне отдаться буре эмоций и полностью забыть про рациональность.

Выпрямившись, я пытаюсь так открыто не пялиться на нее, что туго выходит. Салим, где твоя непробиваемая воля? Видимо, она пробиваемая.

— Как на вкус?

— Неплохо, на основе напитка стоят зерна высшего сорта - Сидамо Мока.

— Сидамо Мока?

— Да. Попробуйте кофе.

Не смею не повиноваться. Я делаю глоток и задерживаю содержимое во рту, пытаясь детальнее ощутить вкус языком.

— Чувствуете медовую сладость?

— Ненавязчивую.

— Еще оттенок бергамота.

Я искренне улыбаюсь на изучающий вид Рай, вновь подмечая ее благородную красоту. Она ослепительно-красива в моих глазах. Объективно, субъективно, во всех смыслах. Еще и умная. Я нашел свое сокровище.

— Что забавного? М?

Она тоже держится, чтобы не растянуть губы в улыбке. Момент сближения пойман, искры между нами позволяют осознать это.

— Я скорее поражен вашим профессионализмом, Рай. Вы можете стать королевой сети кофеен. — Ты уже стала королевой моего сердца.

Я никогда не думал, что могу быть романтичным.

— Ах, нет. Моя мечта стать адвокатом, но жизнь не всегда вознаграждает легкими путями к желаемому.

— Что произошло?

— Обстоятельства вынудили меня бросить учебу... Этот десерт выглядит аппетитно, не хотите испробовать?

Рай попыталась сменить тему, она отчерпнула вилкой кончик кондитерского изделия и засунула в рот податливое тесто, напитанное сладким сиропом. А я уже полностью погрузился в задумки о причине оставленной учебы. Рай из неблагополучной семьи? Нет, я не буду гадать. Надо узнать правду.

То, что я замечаю потом, наполняет мои дыхательные пути свинцом, а после кулак невольно сжимается, позволяя ядовитому пламени гнева ударить мне в мозг. Это что еще за синяк на кисти руки, просачивающийся сквозь длинный рукав блузки Рай? Я раскромсаю кости тому, кто стоит за этим.

***

Проводив Рай на такси, после кофепития в соседнем ресторане, я пешком возвращаюсь в здание приемной и захожу к Жану.

— Салим.

Мы пожимаем друг другу руки и он призывает меня присесть на кресло напротив, но я тороплюсь и сообщу то, что мне нужно, стоя.

— Я должен присутствовать на следующем сеансе Рай. Инкогнито.

— Нет, это против профессиональной этики. — Хотя Жан пытается сохранить непроницаемость лица, я вижу, как мое предложение пробудило в нем массу вопросов.

— Да, иначе я донесу на тебя. Сверху узнают, что ты выписываешь лекарство пациентам без лицензии.

— Салим, ты играешь нечестно.

Знаю, но я пребываю в гневе и в тревожности от того, что увидел. Мне нужно спасать любимую, пусть потом я наткнусь на ее ярость, зато она окажется в безопасности.

— Ладно. Твоя взяла, Асхабов.