Удушающий пейзаж

—Папа, мы что, погибнем?!—истошно орал шестилетний мальчик.
Тот день навсегда врезался в память Генри. Две детали, которые ему запомнились более всего, — это тот крик его ребёнка и пейзаж.

Генри и его сын жили совсем недалеко от берега моря в небольшой хижине. Генри посчитал, что такая местность с морским воздухом и чистым морем в шаговой доступности пойдёт на пользу здоровью мальчика. Но жили они там, конечно же, не всегда, хотя Генри не раз думал об обратном. Сам бы он с удовольствием жил на отшибе от городской жизни, подальше от мегаполисов, их суеты, воздуха, загрязнённого выхлопными газами, шумных машин и множества других минусов. По правде говоря, Генри настолько ненавидел большие города, что уже давно не бывал в них. Но и в какой-нибудь деревушке постоянно жить с маленьким мальчиком было не очень хорошей идеей: многие соседские дети жили здесь только на каникулах, да и с возрастом пришлось бы отдать сына в школу, с чем в деревнях были проблемы, а потом ему бы стало здесь совсем скучно.
И только ради сына Генри жил в небольшом городке — не мегаполис со всеми вышеперечисленными минусами, но и далеко не идеальный вариант. Вскоре мужчина получил в наследство эту хижину на берегу моря и с тех пор расценивал ее как отличный компромисс.
«Я знаю, как ты ненавидишь шумные и людные места, поэтому оставил тебе этот домик. Прости, негустое богатство, но надеюсь, ты будешь в нем счастлив»,— написал дядюшка в своём письме и был совершенно прав.
—Ну, сынок, теперь мы с тобой будем иногда бывать на море!
Многие знакомые ребята мальчика, особенно с обеспеченными родителями, часто бывали на отдыхе на разных курортах, поэтому для мальчика из довольно бедной семьи эта новость была невероятной.
—Круто! А как это будет? Мы будем жить в отеле и кушать в ресторанах? Но ведь это очень дорого, как же мы это потянем?
—Нет, малыш,—весело ответил отец,—мы будем жить в своём собственном домике, правда он будет маленьким, и будем сами ловить и готовить свежайшую рыбу.
Для ребёнка из более приличной семьи это показалось бы не очень весёлыми каникулами, однако мальчишка был в восторге.
Вскоре они впервые поехали в этот скромный уголок. Для более взрослого ребёнка место казалось бы пугающе скучным: в радиусе около ста метров не было ничего, кроме их домика, песка и моря. Немного дальше было ещё несколько домиков, а через пару километров начиналось нечто отдалённо похожее на привычную нам цивилизацию. Пара магазинов и медицинский пункт в наличии имелись, а значит можно чувствовать себя в безопасности.
Морской пейзаж захватил дух мальчика, и первое время он радостно бегал по песку и забегал в воду. Отец придумал для него много весёлых игр в воде, но сам он больше предпочитал сидеть в хижине и читать. Особенно во время штормов.
К сожалению, штормы в этой местности были довольно частым явлением, однако Генри тщательно следил за прогнозами погоды по радио и обращал внимание на много различных знаков в небе и море, которые хорошо знал.
В штормовое время Генри, как уже было сказано, читал и, каким бы странным не показалось это занятие в сочетании со взрослым крепким мужчиной, ещё вязал. А мальчик так же увлекался книгами и рисовал море и те вещи и пейзажи, которые остались далеко за этим местом.
—Скучаешь по городу?—спросил Генри во время их первых «морских каникул».
В тот момент они были в своей хижине уже около месяца, и мальчику начало чуть-чуть надоедать.
—Да,—ответил мальчик, рисуя яркий лесной пейзаж. За окном тем временем был мрачный шторм.
«А вот я совсем не скучаю»,—совершенно искренне подумал Генри, но сочувственно потрепал сына по голове и пообещал:
—Если хочешь, скоро уедем отсюда.
—Хочу!—радостно согласился мальчишка, но совесть кольнула его, и он добавил:
—Но ведь тебе здесь нравится...
—Нельзя вечно жить на отшибе,—искренне сказал Генри, поскольку понимал, что даже ему иногда нужно жить в цивилизованном месте и общаться с людьми.—Особенно такому любопытному маленькому мальчику как ты.
Мальчик рассмеялся и обнял отца.
—Я буду рад вернуться в город, но давай ещё несколько дней побудем здесь? Я хочу, чтобы ты ещё насладился морем.
Такая забота очень растрогала отца, и по его щеке прокаталась слезинка.
Но через несколько дней они не смогли уехать. Шторм не прекращался, а, наоборот, становился все сильнее. В такую погоду необходимо было сидеть дома, и мальчик совсем пал духом.
—Зато такого ты больше нигде не увидишь!—старался приободрить сына Генри, однако мальчику было скучно и страшно.—Сможешь рассказывать друзьям, как ты пережил недельный шторм, он был сильным и страшным, но ты смог стойко его пережить и вернуться домой!
Такая мысль приободрила мальчишку. Однако ему не суждено было вернуться домой и похвастаться друзьям.
На шестой день шторм стал сильнее всех предыдущих дней, вместе взятых. Мальчик не на шутку испугался, да и Генри сам себе признался, что ему тоже страшно.
—Не переживай,—снова старался отец приободрить своего мальчишку, однако голос его был неуверенным.—Мы же с тобой смелые ребята! Мужчины!
—Я не чувствую себя смелым...—честно признался мальчишка.
—О, нет, когда мы с тобой переживём этот ужасный шторм, ты будешь самым смелым парнем в нашем городе!
Однако даже у Генри уже не было уверенности в сказанном.
—Даже смелее тебя?—робко поинтересовался мальчик.
—Конечно! Я ведь уже такой взрослый, многое повидал в жизни, и никто не воспримет меня как смельчака. А ты ещё маленький мальчик, и это скажется на твоей репутации.
—Репу... что?
—Ну, мнение окружения о тебе. Оно может быть хорошим и не очень. Но если ты будешь чрезмерно хвастаться своими достижениями и событиями, мнение скорее ухудшится, чем улучшится. Так что помни, что всегда нужно сохранять скромность.
—Хорошо,—ответил мальчик, и в его голосе слышалось осознание какой-то очень важной и глубокой истины.
Этот разговор понемногу успокоил мужчин — совсем большого и совсем маленького —и они сидели в обнимку у окна.
—Может быть, задернуть шторы?—спросил Генри, понимая, что зрелище довольно страшное.
—Нет... я ведь должен смело встретить шторм! К тому же, запомню цвета и нарисую потом.
Иссиня-чёрные и серебристые облака с белыми вспышками молний возвышались над грязно-серыми волнами. Вид был довольно пугающим, но в то же время таким завораживающим и красивым!
—А ты можешь тоже запомнить вид? Я не уверен, что у меня получится подробно, и ты мог бы мне помочь,—со стеснительностью попросил мальчик.
—Да, конечно.
И только картинка надежно отпечаталась в мозгу Генри, как огромная, нет, гигантская волна внезапно поднялась и быстро направилась в сторону хижины.
—О, боже!—хором крикнули отец и сын.
—Не бойся, малыш,—поспешно сказал отец, наплевав на испуг и стремясь успокоить и как-то защитить сына, пусть и практически не имел понятия о том, как это сделать.—Наша хижина достаточно далеко от моря. Все будет хорошо.
—Папа, но она... такая маленькая...
—Что же ты предлагаешь сделать? Выбежать и найти убежище понадёжнее? Милый, пока мы будем бежать, тебя снесет ветром прямо в это море.
Генри произнёс эту речь ласково, но в то же время резко, дав сыну понять, что в этой ситуации так поступать неразумно, и тем самым совершенно разбив хоть какую-то надежду. Мальчик прекрасно это понял, но отчаяние поглотило его, и тот заплакал.
—Папа, Папа, я больше не могу здесь сидеть!!! Мне очень страшно!
Словно услышав его и пожелав испугать ещё больше, ещё одна гигантская волна — возможно, на этот раз она была больше предыдущей — обрушилась на берег со страшным ревом.
—Папа, мы что, погибнем?!— истошно заорал мальчишка.
Теперь Генри не смог успокоить мальчика и явно почувствовал, что сейчас по-настоящему опасно. На секунду он пожалел, что в их маленьком домике нет связи, но понял, что даже если бы она была, то не работала бы в такой страшный момент.
Внезапно все стало представляться Генри живым и жаждущим жизни. Исчезнувшая связь как будто благоразумно оставалась дома. Их маленькая хижина начинала скрипеть, как будто ей тоже было страшно и она стонала от отчаяния. Солнце желало освещать все вокруг, но грозные тучи не давали ему прохода.
Мальчишка уже в открытую плакал, ничуть не скрывая своих слез. Он даже не плакал, он бился в истерике.
Каждая следующая волна была больше предыдущей. Море хотело уничтожить все живое и неживое в округе, и ему было наплевать на желания других. Сейчас желание сына убежать не казалось Генри таким уж неразумным. По крайней мере, выбор невелик: либо они останутся в этой ненадёжной хижине, и волны точно все затопят, либо они убегут и обретут хоть малейший шанс развития событий в другом направлении.
Генри схватил сына и выбежал прочь из проклятых четырёх стен, в которых не оставалось ничего, кроме бесконечного страха. Мальчик решил бежать сам, но получалось это у него не очень хорошо: он был заметно медленнее отца, постоянно спотыкался и падал.
Волны становились все больше и страшнее. И сильнее.
Очередная волна полностью накрыла хижину и уничтожила укромный уголок отца и сына. На миг они остановились, охваченные этим зрелищем, но Генри первым опомнился и потащил сына за собой. Но его маленькая ручка выскользнула из руки отца. Они разминулись всего на секунду, и этого хватило, чтобы мальчишка начал бежать к хижине, как к умершему другу, чтобы проститься с ним.
—НЕТ!—заорал Генри и кинулся следом.
Но было поздно. Ещё одна волна накрыла мальчика, похоронив его рядом с их хижиной.
«Папа, мы что, погибнем?!»
«А ты можешь тоже запомнить вид? Я не уверен, что у меня получится подробно, и ты мог бы мне помочь.»
Крик его сына и этот отвратительный вид навсегда врезались в память Генри.

Генри ненавидел жить в городах, потому что его жена умерла на большой дороге под машиной. С тех пор он избегает крупные населенные пункты.
Но теперь он ненавидел и такие тихие места на отшибе. Генри уже не мог чувствовать себя комфортно ни в одном месте. Везде он видел слишком много опасностей, убивших или имевших потенциал убить его родных.
«Впрочем, чего мне теперь бояться?—думал Генри в его с сыном родной деревне. Теперь только в его.—А зачем мне вообще теперь жить? Только они были у меня. Теперь у меня нет ничего. Абсолютно ничего. Даже места, в котором мне будет комфортно.»
И он принял решение. Генри поехал в то место на отшибе с маленькой уютной хижиной, где можно было хорошо и спокойно провести каникулы, но теперь уже ни хижины, ни тем более спокойствия там не было.
В тот день снова был шторм. Генри вспомнил тот пейзаж и сравнил его с нынешним. Сейчас шторм был гораздо спокойнее, да и штормом по сравнению с тем ужасом это назвать было сложно. Однако цвета были те же. Иссиня-чёрные и серебристые облака. Грязно-серые волны. Самые отвратительные цвета в мире.
—Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ!—заорал Генри настолько громко, что даже сквозь сильный шум волн его было слышно. Было не очень понятно, к кому он обращается: к морю, к своей жизни или миру в целом.
Наверное, если бы Генри ненавидел конкретно море, он бы не отдал ему себя. Мужчина медленно подходил к берегу, ожидая большой и сильной волны.
—Давай же...—тихо взмолил он море забрать его.
Словно услышав мужчину, море выдало огромную волну —такую же огромную, как тогда — и поглотило Генри.
У него был шанс спастись, причём довольно большой. Но ему это было не нужно. Не осталось ничего, что помогло бы Генри жить.
В последний миг его жизни раздался сильный крик или рёв. Либо это были волны, либо это из Генри вырвалось все отчаяние, накопленное со смертью близких.