29 ГЛАВА~
Это мерзко и отвратительно! То, что сделал Чонгук, стало для него откровением, он никогда не мог подумать, что измена любимой женщины может так вывести из себя. Любимой? Он никогда раньше об этом не задумывался, но перед лицом опасного разоблачения не мог не признаться себе, что готов отдать все что угодно за ее безопасность.
Но какой лгуньей она оказалась! Как могла притворяться такой чистой, доброй и наивной, а за его спиной крутить роман со своим бывшим женихом?
Когда Чонгук увидел невесту в объятиях Сехуна, он просто озверел. Это он должен обнимать ее, это он должен ласкать ее шею, грудь, ее тело, а не этот мальчишка!
В этот момент мужчина был готов на все, даже убить юнца. А когда остался с Лисой наедине, то даже не слушал жалкие оправдания, ведь он все видел своими глазами.
Раз она оказалась такой развратной, то пусть и получает соответствующее обращение. Он вцепился в нее, как в живительный алкоголь, которые долгие годы скрашивал его жизнь, но с тех пор, как в ней появилась Лиса, он не пил напитков крепче кофе.
Какая же нежная у нее кожа! Какой родной, приятный запах, от которого кружится голова! Девушка будоражила его, вызывая желание лишь одним видом. И в тот момент он не посчитал нужным себя контролировать. Ее слезы, стоны и попытки сопротивления — все перекрывала красная пелена разъяренного разума, которая подстегнула к жестоким действиям.
Последние ее слова отрезвели графа. А ведь он уже готов был взять ее прямо в дворцом коридоре, в темной нише, прижав к стене. Он был уверен, что после помолвки с таким пылким женихом она не могла остаться девственной.
«Не надо, пожалуйста, я больше не хочу быть вашей невестой и женой!» — эти слова словно вылили на него ушат ледяной воды.
Он осмотрел девушку с ног до головы и поразился своей жестокости.
По щекам Лисы текли слезы, она стояла в рваном платье, прикованная магией к стене, растрепанная, униженная, раздавленная. Она не смотрела ему в глаза, да этого и не было нужно: он сам не смог бы сейчас встретиться с ней взглядом.
В этот момент ему захотелось схватить ее в объятия и залечить поцелуями, нежными, любящими, все, что он натворил, долго просить прощения, всю оставшуюся жизнь носить на руках за это безобразие, за тот ужас, который пришлось ей пережить по его вине. Но разум твердил, она не достойна сожаления. Она предала, она солгала!
Ради нее он отдал то, что сохраняло ему жизнь долгие годы. Он отдал защитный амулет. Сердце подсказывало, что он влюбился в девушку, а разум упорно твердил, что никогда не сможет простить лжи, обмана и предательства.
В тот момент Чонгук не думал, зачем амулет королеве, а просто отдал, глядя в кристалл, где его любимая женщина сознается во всем. Сомнений не оставалось, он самый большой дурак, который наступает раз за разом на одни и те же грабли.
А сейчас он начинал задумываться о планах королевы. Ее лепет про то, что она хочет быть уверенной, что гмар ее не достанет, казался очень неубедительными.
Он решил заняться этим сразу, доверив дело лучшему сотруднику, а сам подключится сразу после свадьбы, все разузнает и доложит королю.
Свадьба! Почему же он не отказался от нее? Почему пообещал девушке страшные муки в браке? Он не мог себе представить, что она будет с кем-то другим, не мог даже подумать, что та ляжет в постель к другому.
Пусть она его не любит, а теперь, скорее всего, и терпеть не может, но он от нее не откажется. Она будет принадлежать ему, будет жить в отдаленном поместье под охраной его людей, он никогда ее никому не отдаст.
Чонгук сам себя ненавидел за такие размышления, но сейчас не способен был думать связно и логично. Впервые в жизни он испытал это чувство: любовь. И не может позволить кому-то его уничтожить.
Мужчина поклялся, что больше не позволит Лисе играть со своими чувствами, не позволить лгать и обвинять. Он будет наслаждаться ее присутствием, ее телом, а большего и не надо. Да и жену главного мага казнить не посмеют, а вот Лалису Манобан лишат жизни, как только кто-то из этих двоих, королева или Сехун, проболтаются.
Он поехал в свое управление, где сразу начал раздавать приказы. Подчиненные видели, что у главного плохое настроение и старались не подливать масла в огонь, выполняли все поручения четко и быстро.
— Лапер, Хард, вы сопровождаете повсюду мистрис Лалису Манобан, не спускаете с нее глаз! А еще лучше не выпускайте ее из дома! Понятно? — рявкнул граф, и молодые люди только кивнули. Они не задавали никаких вопросов.
— Позовите Дрета! —снова отдал приказ главный маг.
Через несколько минут тот явился в кабинет Чона. Еще достаточно юный мужчина, не больше тридцати лет. Симпатичный, с немного женскими чертами лица, благодаря которым от поклонниц у него не было отбоя.
— Дрет, у меня для тебя особое задание!
Вошедший сотрудник весь обратился в слух.
— Нужен круглосуточный тайный дозор за королевой и ее секретарем Сехуном Манобаном! Глаз с них не спускать, обо всем докладывать лично мне. Я думаю, что готовится крупный прорыв купола, так что все должны быть готовы к самому страшному: массовому наплыву гмаров и обилию песка.
— Это точно? — напряженно спросил Дрет.
— Нет, но есть такие подозрения! Сколько магов у нас владеют огнем? Восемнадцать? — уточнил Чонгук.
— Все верно! — подтвердил подчиненный.
— Дрет, иди к артефактору, пусть готовит амулеты силы и защиты!
— Но от гмаров они не защитят! — покачал головой Дрет.
— Зато защитят глаза от песка, да и от человеческой магии худо-бедно помогут! — задумчиво добавил Чонгук. Это все, что он мог сделать прямо сейчас.
День свадьбы приближался, а я так и не смогла себя заставить свыкнуться с этой мыслью. Два дня я не ела, я только горько плакала, закрывшись в комнате.
Несколько раз все-таки порывалась выйти из дома, чтобы поговорить с Чонгуком, рассказать о Чимине и о своем видении, но все было бесполезно. На выходе путь преграждали два бравых молодых человека, которые не позволяли мне покидать особняк по распоряжению графа.
Я ненавидела его и любила одновременно. Когда пришла в себя, там, в темной нише коридора, то поняла, что готова простить даже это, лишь бы не видеть презрение и холод в его глазах, а разве это не прямое доказательство того, что у меня к нему нечто большее, чем симпатия?
Конечно, я злилась, мне было страшно за свое будущее. Только сейчас открылась истина, в лапы какого человека я собираюсь добровольно отдаться.
Но вместе с этим я беспокоилась о нем. Ведь Чимин не дремлет, он изматывает его зельями. И пусть это только лишение мужской силы или отворот на меня, но они все равно забирают часть энергии графа, а ему никак нельзя ее терять: в любой момент в королевстве могут появиться гмары, и тогда он первый встанет на защиту наших жизней.
К началу второго дня затворничества и слез у меня был готов план побега. я не сомневалась, что маги из управления графа не почуяли во мне угрозу, поэтому не обнесли дом полным защитным заклинанием. Лишь установили на окнах и дверях маячки, которые будут сигнализировать о попытке побега. Что ж, они не учли подвал. Да, там есть маленькое окошечко, которое я с помощью нехитрой магии чуть расширю под себя.
Решила действовать в ночь перед свадьбой, другого времени не оставалось Я нашла в гардеробе штаны от амазонки и теплый, но тонкий вязаный свитер. Подозреваю, что его нужно надевать под платье на охоту, когда в лесу температура опускается ниже не только дневной температуры, стандартной по королевству, но и ниже ночной, так как некоторые растения не переносят жару, поэтому в лесах сделан особый микроклимат.
В таком черном обтягивающем одеянии я чувствовала себя особенно неуютно, зато для моего плана это подходило идеально.
В темноте ночи, когда приличной невесте положено спать, я спустилась в холл, а затем и в подвал. Хозяин так и оставил здесь свои огромные запасы вина, а мы дополнили их продуктами, которые теперь висели под потолком и лежали на полках немного заколдованные для лучшей сохранности.
Окошко было единственное, закрывалось плотно и почти примыкало к земле. Я подкатила к нему бочку, а затем, добавив немного силы в обычное заклинание для расширения горлышка, увеличила проем окна. Это очень пригодилось нам, когда преподаватель попросила достать яйцо из банки, в которую кое-как вообще помещалась рука. И ладно бы куриное, а то — яйцо ящера, которое с трудом пролезало в горлышко.
Протискиваясь в узкое отверстие, я порадовалась, что уже два дня мне не лезет кусок в горло, зато теперь в окно пролезла попа.
Через пару минут я находилась за пределами дома. Не знаю, где в этот момент были охранники, но подозреваю, что сердобольная леди Бахи приютила их в комнатах для слуг, раз они маячков понатыкали.
Скрываясь под сенью ночи, я пробралась в конюшню и взяла из стойла своего стинга. Малыш узнал хозяйку и потерся об меня влажным носом.
Я вскарабкалась на животное, пришлось отказаться от седла, чтобы не терять времени. И здесь помогли советы графа. Даже без специальных приспособлений ящер слушался меня, оставалось только сильно вцепиться в его гриву.
Мы очень быстро домчались до дома графа. Защита беспрепятственно пропустила меня, граф так и не поменял заклинание. Особняк спал. Я подняла стинга на уровень второго этажа, нашла окна своей спальни. Весь дом был опутан защитной сетью. Здесь было над чем подумать.
Внезапно я заметила, как из черного хода выскользнула фигура мужчины, закутанного в легкий плащ, но я без труда распознала в нем Чимина.
Прячась за деревьями, не упускала его из виду, следуя по пятам. Он привел меня к самой окраине парка, где стояло огромное дерево. Парень опустился около него на колени и внезапно обернулся, обводя взглядом пространство вокруг, я затаилась за девевом, стараясь не дышать. Казалось, что в этой тишине даже вздох отдается эхом.
Мужчина положил какой-то сверток между корней растений и присыпал его землей, а затем поспешил вернуться в дом. Но я осталась. А когда убедилась, что он далеко, прокралась к дереву, нашла свежую землю и немного разрыла ее. Нечто было обернуто в плотную ткань.
Чтобы из дома не заметили свет, я спряталась за дерево и оказалось между ним и стеной сада. Только тогда я зажгла пульсар над самим свертком.
Осторожно развернув его, увидела деревянную шкатулку продолговатой формы. Провела над ней рукой, чтобы удостовериться, что ее содержимое не представляет для меня магической опасности, и только после этого открыла, чтобы ахнуть и выронить ее из рук. Я стояла с зажатым ртом и смотрела на содержимое, раньше такое видела только в книгах. Ух, и вовремя я все же решила разоблачить Чимина.