1
1942 год, 23 октября, вторая мировая война. Она никого не щадила, ни детей, не женщин, а особенно солдатов. После бомбардировок в Сталинграде, город превратился в руины, хотя убежище можно было найти в подвалах бывших домов, которые ещё сохранились под грудами камней.
Октябрь вышел довольно холодным, особенно в конце, когда появлялись первые заморозки,мокрый снег. Немцы не были готовы к суровым зимам в Советской России, из за чего они замерзали, так как их одежда была подстроена под европейские зимы, это делало положение русских хоть как-то лучше, хотя и не сильно. Из за нехватки времени, немцы часто оставляли недобитых русских живыми, они не успевали убедиться, что партизаны убиты. Из за чего, они делали себе только хуже в будущем, возможно, не заметив, что один из русских солдат жив, Рудольф никогда бы не познакомился с ним..с ним..
В одну из перестрелок, немцы думали, что убили всех русских, после чего пошли в перед, дальше, не желая останавливаться ещё дольше и подвергать свой отряд опастности. — kommen Sie! Der Offizier bat darum, schneller in Deckung zu gehen, es wird bald Nacht, es wird noch kälter.. Diese russischen Kreaturen werden leider in der Kälte überleben.— сказал один из немецких солдат, держа в руках пистолет-пулемет MP-40, мужчине было лет 30-35, не меньше, голос был уже хриплым и уставшим, что не удивительно при таких условиях. Рудольф сузил глаза, смотря на мертвые трупы, которые в скором возможно будут гнить или их похонят их соратники? Может быть, а может они так и останутся, отдаваться природе, земле.. — Rudolph! Was stehst du da? Oder nimm lieber die russische Ohrmuschel da drüben, es wird zumindest wärmer sein.— Рудольф слегка дернулся, когда его окликнул один из товарищей. Ушанка? Да, действительно, многие немцы забирали шапки-ушанки у мертвых партизанов, это был как " Трофей" , хотя на самом деле, брали их из за холода. Брюнет кивнул, после чего развернулся и пошел в мёртвому солдату, у которого была эта шапка. Его кожаные сапоги шли по замершей грязи, от чего был своеобразный звук. Немецкая шинель немного сковывала движения, от чего Рудольф хмурился, было неудобно в этом ходить, от слова совсем. Подойдя к трупу, как думал Рудольф, он услышал тихий стон, стон боли. Брюнет посмотрел на лицо солдата, тот был полусознательном состоянии, словно пытаясь прийти в себя, отчаянно цепляясь за свою жизнь. Обернувшись на своих товарищей, которые медленно уходили, Рудольф наклонился к парню, закрывая его рот рукой, чтоб не издавал звуков, после чего продолжил, с характерным немецким акцентом:— тихо, русский. Я тебе не хочу зла, молчи, молчи если хочешь выжить. Лежи, я скоро приду. — Рудольф убрал руку с лица парнишки, после чего забрал ушанку, но положил на парня ещё тёплого, но мёртвого солдата. Хоть ненадолго, но как то спасет раненного от холода, конечно, если он не умрет от потери крови...
Рудольф догнал своих товарищей, нацепив на голову теперь уже его шапку. Руки он спрятал в карманы своей шинели, которая хоть и немного, но грела. Вздохнув, брюнет сжал в руках фотографию, уже помятую, но родную для него. На фото были две девочки, близняшки, они сидели на коленях отца и улыбались,— Warten Sie auf mich.. Meine Mädchen.. Töchter.. ( дождитесь меня, девочки мои, дочери.) — пробормотал про себя немец, на секунду прикрыв глаза, но потом он открыл и прибавил шагу.
Уже в убежище, немцы слегка расслабились, они смогут передохнуть хотя бы пару минут. В далеке, все еще были слышны выстрелы пушек. Где то далеко, сражались и другие немцы и русские, откуда знать, сколько принесет потерь та или иная битва с обеих сторон, и кто победит в этом бою.
Рудольф смотрел куда то в даль,о чем он только думал? Собирался помогать своему врагу, который наверное уже мёртв. За такие бы выходки его давно растреляли,а семье позор, а возможно и дочерей убьют, а те ещё дети.. В этом году пошли в первый класс, а он и не смог этого застать, убивая русских. На душе было тяжёло.. Он помнил что сказал этому парню, совсем ещё юноше, который хочет или хотел жить, вернуться к семье, к матери, отцу. “Лежи, я скоро приду.”- это крутилось в голове брюнета, он обещал ему помочь и тот наверное ждёт, что тот хотя бы просто придет, сдержит своё слово..
Стиснув зубы, Рудольф посмотрел на свою винтовку Mauser 98k, поджав губу , он постучал пальцами по ней, слегка при задумавшись, в последний раз все взвешивая..
После перекуса, из своего пайка где было мясо, хлеб, перловка, он оставил немного, он помнил слова своей покойной матери, та призывала его хоть к малой, но доброте, даже к своим врагам, она была доброй женщиной, и Рудольф был ей благодарен, всем сердцем, он даже в честь неё назвал одну из своих близняшек- Ханной. Он положил оставшееся от пайка еду в свою патронную сумку, чтоб его не заподозрили, потом же он положил туда нитки, иголку, которую давно брал у медсестры, когда у его собрата было пулевое ранение, а потом у него забыли это забрать, наконец пригодилось. Когда его товарищи были заняты, он тихо прошмыгнул в коридор штаба. Сейчас ему надо было незаметно улизнуть, у него оставалось ещё немного Шнапса после пайка, значит он сможет обработать раны этого парня, конечно, если он не умер ещё..
Сглотнув комок в горле, он вышел из штаба под предлогом покурить, часовой нечего против не сказал, многие солдаты уходили недалеко чтоб покурить, особенно после какого то боя.
В сумерках было тяжело найти то место, особенно в грудах развалин после бомбардировок, но всё же, сегодня удача была на стороне немца. Подойдя к тому самому телу, он убрал его и приложил руку к шее блондина, — Es gibt einen Puls... Du hast einen Jungen im Hemd geboren.( Пульс есть... Ты в рубашке родился парень. ) — немец не хотел терять ещё времени, он поднял юношу на руки и оглянулся, он искал безопасное место, от холода и немцев с партизанами. Наконец ему в глаза попалась полу разрушенное здание, он подошёл и увидел подвал, вроде надежный. Он спустился вниз и посадил блондина на пол, после чего снял его гимнастёрку, желая оценить тяжесть ранений. Нахмурив брови он снял свою шинель и растелил на полу, куда позже переложил русского. Глаза уже немного привыкли к темноте, но все же, нужен хоть какой-то источник света. Он вышел из подвала и обошёл дом.
В развалинах он нашёл полу использованную свечу, хоть что-то. Он спустился вниз и зажёг её, поставив рядом с телом блондина. Достав из сумки флягу с шапсом, он обработал свои руки, после чего принялся и за парнишку.
Свеча горела, немного потрескивая, но это и возвращало к реальности всего происходящего. Он помогает врагу... Анекдот какой-то, ариец помогает партизану. Зашивать раны пришлось долго, но к счастью пули не прошли на вылет и не зашли глубоко, он смог их вытащить. Закончив последний стижок, он заметил, как этот русский пялился на него, нахмурив брови он перегрыз нитку и положил иголку в сумку. Потом он опять посмотрел на партизана, заметив его усталый и измученный вид, он достал свой паёк и положил рядом с телом блондина, — потом поешь, сейчас спи. — на русском сказал брюнет, после чего отпил остатки от шапса. Опять взглянув на партизана, он хмыкнул, тот уже сопит. Уголки губ на пару секунд поднялись, а потом снова опустились- усмешка, а из за чего непонятно, может от беззащитности русского, может от абсурдности его поступка? Может..