"неловкое прикосновение"
• Университет, кабинет для совместной работы
Комната для проектов была полупустой.
Только щёлканье клавиатур, шорох бумаги и редкие голоса студентов, работающих в группах.
Курсед сидел, вытянувшись на стуле,
а рядом стоял Акума — немного сгорбившись,
одной рукой держась за край стола,
другой указывая на диаграмму на экране.
— Вот здесь, — тихо сказал он, — если ты добавишь промежуточные расчёты, логика выравнивается. Смотри.
Пальцы Акумы аккуратно коснулись тачпада ноутбука Курседа,
открывая вкладку с формулами.
Курсед смотрел не на экран.
Он смотрел на него.
На то, как у Акумы чёлка падает на глаза,
на то, как он всегда держит руки чуть напряжённо,
будто готов в любой момент отдёрнуть.
Почему ты стоишь так близко?
Почему я ничего не хочу с этим делать?
И вдруг — толчок.
Кто-то сзади неудачно прошёл мимо, задев Акуму плечом.
Акума потерял равновесие и —
в следующее мгновение —
упал вперёд, прямо на Курседа,
ладонью вцепившись в его плечо,
телом слегка навалившись на него.
Их лица оказались слишком близко.
Глаза в глаза.
Дыхание к дыханию.
Мгновение тишины.
Удар сердца.
У Курседа всё внутри сжалось.
Словно… что-то хрупкое коснулось его границ.
Словно то, что он так долго отрицал —
оказалось прямо перед ним.
И пахло мятной жвачкой и слабым ароматом ванильных духов.
Акума резко отпрянул.
— Прости… я… — он отвёл взгляд,
горячий румянец растекался по его щекам.
— Я не удержался.
Он сделал шаг назад, будто боялся остаться слишком близко ещё хоть секунду.
Слишком уязвимым.
Слишком реальным.
Курсед моргнул, выдыхая.
— Всё нормально, — сказал он спокойно.
Слишком спокойно для себя самого.
Он почувствовал, как кожа под рубашкой всё ещё ощущает прикосновение.
Как плечо, за которое вцепился Акума, будто… пульсирует.
— Не извиняйся, — добавил он уже мягче. — Это не ты виноват. Это просто…
он на мгновение замолчал
— …толпа.
Акума кивнул, всё ещё не поднимая взгляд.
Пауза между ними длилась вечность.
А потом Акума снова подошёл к столу,
немного дальше, чем раньше,
и продолжил объяснение уже глухим голосом.
Но Курсед не слушал.
Он смотрел.
Не на экран.
А на его руки.
На то, как они дрожали едва заметно.
И думал:
"Почему мне захотелось, чтобы он не отпрянул?.."
Он не знал, что именно толкнуло его на это.
Может быть, то, как Акума дрожал, уткнувшись ночью в его грудь.
Или падение — лицо в лицо, дыхание в дыхание.
Слишком близко. Слишком живо.
Теперь Курсед ловил себя на том, что ищет этой близости.
Он начинал сидеть ближе к нему на занятиях.
Так, чтобы их плечи невзначай касались.
То нога, то рукав.
Он будто делал это… невзначай.
В спортзале — случайно дотрагивался до руки, подавая бутылку воды.
Наклонялся слишком близко, когда смотрел в экран его ноутбука.
И внимательно наблюдал.
Акума сначала молчал.
Но его взгляд — он говорил.
Каждый раз, когда Курсед подходил слишком близко —
Акума словно замирал.
Задерживал дыхание.
Иногда его глаза прятались под длинной чёлкой,
иногда он отводил взгляд в сторону.
Но не отстранялся.
Не убегал.
Не отталкивал.
Курсед начал действовать всё смелее.
Однажды, в библиотеке, он наклонился над Акумой, просматривая его записи по философии.
И его голос прозвучал прямо у уха того:
— У тебя красивый почерк, кстати.
Акума вздрогнул.
На секунду его ручка остановилась.
А потом тихо, чуть охрипшим голосом сказал:
— Спасибо…
Но не обернулся.
Не пошутил в ответ.
Просто сидел, опустив взгляд вниз, будто сдерживал что-то внутри.
Вечером, в общем зале общежития, когда Курсед увидел Акуму на диване, он подошёл и сел рядом.
На этот раз — почти вплотную.
Они смотрели глупое шоу по ТВ.
Почти никто не обращал внимания.
Но Курсед чувствовал, как тело Акумы напряжено, будто струна.
Он чуть наклонился к нему, будто что-то спросить,
а вместо этого просто остался ближе.
И шепнул:
— Всё нормально?
Акума медленно повернул голову.
И в этот момент их взгляды пересеклись.
Медленно. Прямо. Без масок.
На короткое, хрупкое мгновение —
всё остановилось.
— Нормально, — наконец сказал Акума. — Просто ты... часто стал сидеть так рядом.
Курсед почти усмехнулся, но не отводил взгляда.
— Это мешает?
Пауза.
Акума чуть прищурился.
Будто хотел что-то сказать.
Но просто покачал головой.
— Нет.
Тогда Курсед просто остался сидеть так же близко.
И смотрел вперёд.
А внутри — буря.
Желание, страх, странная дрожь,
и ощущение, будто что-то меняется.
Невозвратно.