Глава 13
Сколько она ни просила, Андрос так и не дал ей блокаторы. Безумие входило в апогей, дикое животное вожделение гуляло по крови, лишая иных мыслей и желаний, кроме как отдаваться, принадлежать мужчине всецело. Наама чувствовала приближение Андроса загодя. Еще не успевала увидеть, услышать, а тело, ставшее чувствительным к мельчайшим сигналам, уже трепетало, словно натянутая струна. По коже прокатывалась томительная дрожь, низ живота наливался теплом. Она встречала его всегда влажная, распаленная. Сама стаскивала с него одежду, покрывая поцелуями мускулистое тело.
Она больше не была хозяйкой своим чувствам и желаниям. Гон менял, переиначивал все. Страх и ненависть, которые Наама ощущала к ди Небиросу, странным образом переплавились в трепет и инстинктивное желание понести от сильнейшего самца.
День за днем в его объятиях. Сгорая от страсти, тая от нежности. Да, нежности. Пусть Наама с равной благодарностью готова была принимать и удары, Андрос был нежен с ней. Даже не выпорол за побег, как грозился.
Вместо этого он целовал ее. О, как трепетно и нежно он ее целовал, скользя губами по коже, согревая дыханием чувствительные точки на теле. Как ласкал языком между ног, снова и снова доводил до сладостного изнеможения. Расчесывал, разбирая по прядям спутанные после жарких ночей волосы.
— Скажи, что любишь меня, — как-то раз потребовал он, уставившись тяжелым, выворачивающим душу взглядом.
Скрытая, почти заснувшая часть души встрепенулась. Наама открыла рот, снова закрыла. Попыталась произнести заветные слова, но не смогла выполнить приказ.
— Ну же!
Андрос подвинулся ближе, почти навалился и встряхнул ее за плечи. Она должна, обязана сказать это!
Припухшие от поцелуев губы дрогнули. В бирюзовых глазах на мгновение вспыхнул яростный протест. Вспыхнул и погас.
— Я люблю тебя, — послушно повторила демоница.
— Скажи, что простила!
— Простила.
— И останешься такой навсегда.
— Останусь.
Он зарычал и с размаху саданул кулаком о стену, разбивая в кровь костяшки.
— Врешь ведь!
— Вру, — согласилась Наама.
А потом потерлась о него всем телом и потянулась приласкать губами.
* * *
Лайлу увезли со схватками в восемь вечера. К утру она разродилась крепким прожорливым мальчиком, названым Дэмианом. В честь деда нынешнего главы клана ди Небирос. Андрос в больницу к жене не поехал, но бумаги, признающие отцовство, подписал. И велел Карро назначить встречу с лучшим юристом, специализирующимся на разводах.
Это означало, что время вышло.
Время вышло, а Карро так и не нашел способа быстро избавиться от своего патрона. Андрос, ранее разъезжавший по всей стране, теперь не покидал Грейторн Холл. Намеченный план летел в Тартар. Приходилось задействовать все свое красноречие, чтобы просто вытащить босса даже для деловых переговоров в столицу. Карро, до этого относившийся к последней из рода ди Вине с сочувствием и даже симпатией начал по-настоящему ненавидеть эту сучку. Следовало и вправду оглушить или усыпить ее перед тем, как вывозить из поместья. А ещё лучше — грохнуть прямо здесь.
Он разработал и забраковал сотни планов, а меж тем власть, деньги и положение в обществе ускользали меж пальцев. Все, ради чего он трудился годы, терпя выходки психопата ди Небироса, грозило пойти прахом.
Мало того, что Андроса очень сложно убить, это еще и надо сделать, не навлекая подозрений. Чтобы сколько ни копали, не смогли найти ничего, бросающего даже тень подозрения на его скромного секретаря или безутешную вдову.
А искать будет. Все наследнички второй очереди, все эти племянники и двоюродные-троюродные братья, родственники первой жены стервятниками налетят, только заслышав о кончине Андроса.
В идеале хорошо бы сразу представить им кандидатуру на роль убийцы. Чтобы казнили и успокоились.
Карро уже начал отчаиваться, когда ему в голову пришла простая и гениальная идея. Идея по имени «Наама ди Вине».
* * *
Большинство гостей распрощались и покинули поместье. Задержался только ди Саллос, чтобы обсудить за вечерним виски в гостиной детали намечающейся сделки.
Карро тоже было сделал вид, что уезжает, но, заглянув в курительный салон под предлогом сигары на дорогу, заявил слугам, что передумал и собирается дождаться ди Саллоса.
В поместье Карро хорошо знали, считали почти домочадцем, поэтому внезапная смена планов не вызвала никаких подозрений. Выкурив сигару, демон быстро и скрытно покинул салон через дверь, ведущую на веранду.
Самая сложна и рискованная часть его плана — путь к покоям Наамы ди Вине — прошла без задоринки. У двери Карро замер. Натянул тонкие перчатки, бросил мимолетный взгляд в карманное зеркальце и пригладил волосы.
Он был смазлив и знал, как вести себя, чтобы понравится женщинам, но Наама была той ещё задачкой. Слишком сложная, непредсказуемая. Поди пойми, какие мысли таятся за презрительно сощуренными глазами и обманчиво равнодушным лицом. С любящими деньги кокетками вроде Лайлы куда проще.
Но он должен ее обаять, убедить в своей искренности. До этой минуты Карро действовал из-за кулис, загребал жар чужими руками. Сейчас, войдя в эту дверь, он вручит свою жизнь в руки женщины.
От этого было неуютно.
Он еще раз мысленно перебрал все обрывки гулявших между слугами сплетен, которые доходили до него о ее отношениях с ди Небиросом. Насилие под экстазоном. Несколько попыток убийства, одно самоубийство. Побег. Вспомнил затравленное и злое выражение, которое не раз ловил во взгляде Наамы, устремленном на Андроса, когда демоница, по странной прихоти своего владельца, выполняла роль хозяйки дома.
Она должна согласится. Она же ди Вине, в конце концов!
Он тихонько приоткрыл дверь и скользнул внутрь.
В комнате пахло благовониями. Сладкий запах экзотических цветов, смешанный с чем-то мускусным, терпким, пощекотал ноздри, рождая странную тяжесть внизу живота. Карро неуверенно шагнул вперед, и ноги утонули в пушистом ковре.
— Госпожа ди Вине, — шепотом окликнул он.
В соседней комнате кто-то завозился. Послышался звук, словно на пол упал небольшой предмет. Карро сделал ещё шаг.
Надо покончить с этим быстрее и валить, пока никто не застал его здесь! Остальное Наама сделает сама.
— Госпожа ди Вине, это я — Карро! Я не причиню вам вреда.
В руке он держал свой подарок — стилет длиной в ладонь. Упрятанное в ножны лезвие щедро покрывал слой «белой смерти».
Скрипнула дверь, ведущая в соседнюю комнату, впустила женщину в небрежно завязанном пеньюаре. Ее черные волосы разметались по плечам, глаза сверкали, как два драгоценных камня, алые губы так и манили попробовать их на вкус.
Странный мускусный запах усилился. Карро замер. Сердце вдруг заколотилось, как бешеное, ток крови отдавался в ушах глухими ударами. Он сделал глубокий вдох, пытаясь прийти в себя и почувствовал, как разум ускользает окончательно.
Демон отбросил стилет, как что-то ненужное, малозначимое. И с рычанием шагнул навстречу, движимый один сумасшедшим желанием — овладеть ею, ворваться, взять...
* * *
Обострившийся инстинкт подсказал: в соседней комнате кто-то есть до того, как Наама услышала голос.
В первый миг она радостно встрепенулась. Андрос ушел несколько часов назад, но плотский голод уже давал о себе знать: тело жаждало хозяйских ласк, губ, рук...
Но уже в следующее мгновение демоница поняла, что ошиблась. Тот, кто пришел не был Андросом. Желание не вспыхнуло внутри, рассыпаясь колючими сладкими искрами, лишь слегка играло в крови.
Мужчина, но не Андрос? Как интересно. Откуда? По велению ди Небироса к ней не пускали мужчин.
Она выглянула и увидела Карро. Тот стоял в центре комнаты какой-то напряженный, потерянный. Голодная сущность внутри демоницы недовольно заурчала. Карро никогда не вызывал у Наамы желания, казался слишком лощеным и неискренним. А ещё он выглядел слабым.
Слабый самец — плохо. Слабое потомство.
Но в этот момент фиалковые глаза демона остановились на ней, и внезапно расширившиеся зрачки заполнили радужку. Карро отшвырнул что-то, что держал в руках и шагнул вперед. Наама в ответ оскалилась, зарычала и попятилась.
Она не хотела его. Ни как Наама ди Вине, ни как безымянная, покорная самка. Лицемерный хлыщ — услужливый и слабый, слабый...
Наама успела отскочить и захлопнуть створку перед его носом. Подбежала к креслу, в отчаянии протащила его по полу, чтобы подпереть дверь. Жаккард обивки выскальзывал из пальцев, ножки цеплялись за густой ворс ковра.
Дверь за спиной распахнулась с грохотом, будто ее вынесли с ноги. Наама затравленно обернулась, и это все, что она успела сделать. Налетевший вихрь подхватил ее понес к небрежно заправленной кровати. Она ощутила укус на шее чуть повыше засоса, который утром поставил Андрос. Карро тоже желал пометить свою добычу.
— Нет, нет, — бормотала она, не желая уступать.
Сначала Андрос, потом его секретарь. Дальше кто? Дворецкий? Или помощник конюха?
Но тело во власти инстинкта не хотело бороться. Этот самец был слабее, хуже того, другого. Но он тоже был демоном, желал ее и имел возможность, а значит и право воспользоваться ею. По крови растекалось привычное предвкушение и собачья рабская покорность.
Он распахнул на ней пеньюар, прижался губами к груди, больно укусил за сосок и навалился сверху на трепещущее от желания тело.
— Я не хочу!
— Врешь! — прорычал он, одной рукой тиская грудь, а второй пытаясь разобраться с пуговицами на ширинке. — Всегда хотел засадить тебе, сучка. Гордая, да? Я для тебя недостаточно хорош?
Он приподнялся над ней и с размаху отвесил пощечину. Наама ахнула и схватилась рукой за щеку.
Ей приходилось терпеть куда более болезненные побои. Например, после ареста. Или укусы плети Андроса в тот раз, когда он применил ее в полную силу после покушения. Но отчего-то именно этот полный презрения удар по лицу, призванный унизить, указать ей ее место, поразил и шокировал демоницу настолько, что заставил забыть об инстинкте, велевшем раздвинуть ноги перед любым мужчиной.
Она ударила в ответ, целя коленом насильнику между ног. И попала. Карро взвыл и скорчился, прижимая ладонь к низу живота. Наама дернулась в попытке выбраться из-под его тела, уйти, пока демон не пришел в себя и не отыгрался на ней.
Сначала никак не получалось — Карро всем весом давил на ноги и бедра. А затем вдруг резко стало легко, словно тело мужчины воспарило над кроватью. Над головой послышалось знакомое яростное рычание. Наама вскинула голову и увидела Андроса. Тот стоял над кроватью, легко удерживая Карро на весу и душил его. На лице демона читалась такая же невозможная, дикая ярость, как в тот раз, когда он понял, что Наама хотела отравить его.
Воспоминание разбудило тот давний страх, пробившись даже сквозь одурманенное гоном сознание. Наама перекатилась на другую сторону кровати, кувырнулась на пол в стремлении уйти как можно дальше от обезумевшего чудовища.
— Убью! — проревел Андрос.
Карро прохрипел что-то в ответ. И словно взорвался в руках Андроса изнутри, обретая истинную демоническую форму.
Но Наама этого уже не видела. Не видела, как два огромных, крылатых и хвостатых монстра дерутся, полосуя друг друга когтями и зубами, как разносят зеркала, мебель, люстру. Как взлетают и падают на пол, вгрызаясь друг в друга и урча от ненависти. В первобытном, животном инстинкте уничтожить, порвать соперника и овладеть самкой.
Не видела, потому что пулей добравшись до двери, выскочила в другую комнату, забившись в самый дальний угол, за диван с резными ножками. Съежилась, спряталась, охватив себя ладонями за обнаженные плечи. По телу прокатывалась крупная нервная дрожь, взгляд неотступно следил за дверным проемом. Всякий раз, когда из-за стены доносился особенно громкий грохот или рев, она вздрагивала и инстинктивно взывала к отсеченной сущности демона. Бессмысленно, безнадежно, но слишком страшно это было — оставаться в слабом человеческом теле — нагом, беззащитном, лишенном когтей и чешуи.
Бесплодные попытки. Отрезанную половину души не пришьешь заново.
* * *
Звуки сражения за стеной то затихали, то возобновлялись с прежней силой и страх медленно отступал. Наама поерзала и вдруг поняла, что ей неудобно. Она сидела на чем-то небольшом, но твердом. И это что-то болезненно впивалось в ягодицы.
Приподнявшись, Наама пошарила рукой и извлекла из под себя небольшой кинжал упакованный в неброские ножны. Глаза демоницы изумленно расширились. Она бросила опасливый взгляд на дверь, за которой еще раздавались звуки сражения, снова перевела на свою находку.
Откуда это здесь? Неужели Андрос специально подкинул, чтобы испытать ее?
Наама потянула за рукоять, обнажила полированную сталь, густо покрытую полупрозрачной вязкой мазью. В ноздри ударил гнилостный запах с тонкой ноткой миндаля.
Это же...
Она бросила еще один опасливый неверящий взгляд на дверной проем и вдруг поняла, что звуки сражения уже минуту как затихли. В покоях стояла оглушительная по сравнению с недавней какофонией тишина.
Демоница снова склонилась над сталью, вдохнула запах. Ошибки быть не могло. «Белая смерть». Нейротоксин, самый убийственный и быстрый среди известных в империи. С таким оружием не обязательно бить в сердце, достаточно слегка оцарапать, чтобы яд проник в кровь...
Наама медленно поднялась, сжимая в руках кинжал. Сделала неуверенный шаг в сторону спальни. Оттуда не доносилось ни звука. Может ли оказаться так, что ди Небиросы просто поубивали друг друга, сражаясь за право обладать ее телом?
Разум подсказывал — вряд ли. Демоническая сущность Андроса была зверски сильной. Среди ныне живущих демонов вызов ему мог бросить разве что сам император.
Значит, он жив. Возможно, ранен, без сознания.
Ежась и стискивая побелевшими пальцами рукоять оружия, она подобралась к двери. Перед глазами раскинулось жуткое зрелище полностью разгромленной комнаты. Не осталось ни единого целого предмета меблировки. Поломанная в щепки мебель, разнесенные в мелкую стеклянную крошку зеркала и хрусталь усеивали ковер. Стену напротив прочертили наискось шесть глубоких борозд, обои висели клочьями, в разрывах проглядывала серая штукатурка.
В дальнем углу под потолком начинался кровавый след, который тянулся к низу. На другом конце следа в луже крови лежал Карро ди Небирос с разорванной глоткой. Сломанное крыло торчало под неестественным углом, разорванные перепонки клочьями висели на костях.
А в самом центре на ковре, зажимая рукой рваную рану в животе, уже в человеческом обличие лежал Андрос.
Глаза ещё обшаривали комнату, словно пытаясь оценить размер нанесенного урона, а сознание уже отметило, что в отличие от своего секретаря Андрос жив. Демоны не умирают от подобных травм. Пара дней на восстановление с регенератором. Да и без регенератора хватит пары недель, чтобы рана затянулась, не оставив даже шрама.
Демон на полу шевельнулся и в упор взглянул на нее снизу вверх. Наама вздрогнула, поняв, что все это время он был в сознании.
— На-а-ама, — прохрипел он.
— Да, это я, — откликнулась она.
Дурман, вызванный гоном, словно покинул ее сознание под воздействием сильнейших эмоций и проснувшихся воспоминаний. Она снова вспомнила разгромленную комнату, себя привязанную к кровати, полыхающие от плети ягодицы, тяжесть навалившегося сзади тела и разрывающую боль от проникновения сзади.
И лежавший на полу мужчина был виноват в этой боли, этом крайнем унижении, ночных кошмарах, от которых она до сих пор иногда просыпалась с криками. Он был виноват во всем. Отобрал силу, гордость, право решать, даже самоуважение. Все присвоил, взял против ее воли...
— Время умирать, ди Небирос, — сказала Наама, обнажая кинжал.
— Вот как? — его губы скривились в горькой усмешке. — Значит, не простила?
Под пронзительным, словно прожигающим насквозь взглядом, она заколебалась.
В памяти всплыли последние недели. Его поцелуи — обжигающие и сладкие, как горячий глинтвейн. Ласки — то грубоватые, то нежные. Признание, похожее на белый флаг, выброшенный проигравшей стороной. Андрос так долго и яростно добивался абсолютной власти над ее телом и душой, но ни разу не воспользовался ею, когда получил. Напротив — вручил в ответ власть над собой, в знак то ли поражения, то ли высшего доверия.
Некстати подумалось: убив ди Небироса, она убьет и себя. Раба, поднявшего руку на хозяина, ждет смерть.
Демон заметил ее нерешительность и на властном породистом лице снова вспыхнула надежда.
— Не делай этого. Я люблю тебя. Тебя, ведьма... Только тебя.
Он говорил и говорил, не отрывая от нее взгляда. Ловил мельчайшие оттенки выражения лица. Наама всхлипнула. В груди что-то рвалось, было больно от того, что его слова — правда. От того, что он действительно любит ее, любил всегда, с первой встречи. Неправильно, жестоко и жадно, с желанием обладать, подчинить или уничтожить. Любил, как умел.
Полно: бывает ли иначе у демонов? Наама не слышала, чтобы кто-то из сородичей был счастлив в любви. Быть демоном — это разрушать и разрушаться, любовь слишком хрупкий цветок, она умирает раньше, чем успевает осознать себя, не в силах выдержать испепеляющий вихрь демонической страсти. В живых остаются лишь такие жизнестойкие колючие уродцы, как у ди Небироса.
— Будь со мной... моей, — просил мужчина, лишивший ее всего, а Наама стискивала рукоять оружия и молчала. Слезы катились по лицу.
Он все же добился своего. Влез под кожу, оставил в душе шрамы, которые не стереть, стал ее частью. Иначе, отчего так больно сейчас решать? Отчего кажется, будто она с корнем выдирает вросший в сердце сорняк, а сердце кровоточит и ноет от боли?
Кто-то из них двоих все равно умрет сегодня в этой комнате. Оставив Андроса в живых, она убьет себя. Откажется от борьбы, признает, что он был прав, когда связывал, насиловал и порол.
Предаст себя...
Она должна убить его. Уничтожить свой кошмар. Иначе не сможет уважать себя. Так и останется на всю жизнь сломленной игрушкой.
Сердце отмерило десять ударов. И время вышло.
— Не все можно простить и оправдать любовью, — тяжело выговорила Наама, поднимая кинжал.
— Ты выбрала.
Распростертое на ковре тело вздрогнуло, меняясь, облекаясь в панцирь из жесткой черной чешуи. Сверкнули когти, резкий удар хвоста под ноги заставил споткнуться и чуть было не упасть.
— На колени, сучка, — прорычал демон, оскалив полную клыков пасть.
Наама содрогнулась, еле удерживаясь, чтобы не рухнуть на колени. Занесла руку, чтобы ударить — узкий, похожий на шило стилет пробьет даже чешую демона, достаточно небольшого пореза, чтобы яд попал в кровь. Вскинула голову, разглядывая противника...
Он был огромный. Хищный, смертоносный, безжалостный. Ужасный и прекрасный одновременно. Она никогда не встречала демонов подобного размера и силы. Распутная похотливая тварь, прятавшаяся внутри, замурлыкала от восторга, желания подползти ближе, лечь у ног, ласкать его, отдаться...
Заснувший было инстинкт самки в гоне снова вскипел в крови при виде демонической ипостаси Андроса. Заставил замереть. Толкнул изнутри восхищением, жаждой склониться перед волей сильного самца.
При виде открытого неповиновения глаза демона блеснули яростью.
— Я сказал на колени! Нож оставь.
И Наама, всхлипнув, выпустила стилет из ослабевшей руки, перед тем как встать на колени перед своим хозяином.