Глава 12
Под утро мы возвращаемся в родной мне город. Солнце только-только начинает подниматься из-за горизонта. Дует лёгкий осенний ветерок и щекочет кожу на щеках. Звонкое чириканье воробьев радует слух.
Мы подъезжаем к знакомой Аттикусу ведьме и стучим в дверь стильного дома, отделанного в белых оттенках. Из-за дверного косяка выглядывает темноволосая, кудрявая старушка низкого роста. На темнокожем лице видны маленькие морщинки. На вид ей лет шестьдесят.
– О-о-о Атти, проходите, – ласковым старческим голосом протягивает она, улыбаясь Аттикусу.
Ее улыбка показалась мне наигранной и неестественной. Старушка будто бы выдавливала ее из себя. Может, мне просто показалось, но я мысленно сделала пометку насчет этой ведьмы. Старушка открывает дверь по шире и, осмотрев всех оценивающим взглядом, останавливается на мне. На её лице снова появляется улыбка. На этот раз настоящая.
Я отвожу взгляд в сторону и захожу в просторный дом, присоединяясь к своей компании. Здесь пахнет свечами и различными травами, которые беспорядочно перемешаны в воздухе
Дом хоть и выглядит на первый взгляд богатым, но внутри он обставлен довольно просто. Как и у всех старушек.
– С чем пришли? – Старушка проходит по комнате и садится на одну из свободных подушек на полу.
– Нам нужно заклинание на воскрешение, – подаёт голос Аттикус, демонстративно сев, как у себя дома.
Старушка косится на него, будто бы он сморозил какую-то ересь.
– Но ты же знаешь, что для этого нужен предмет, заколдованный этим человеком?
– Этот предмет я, – отрезает Аттикус.
– Тогда хорошо, – улыбается она. – Пройдем в другую комнату, и я сделаю заклинание. – Она встаёт с подушки и направляется в комнату, откуда доносится запах растений куда сильнее, чем здесь. Возле выхода, она внезапно оборачивается и обращается к Аттикусу: – Ты обычно берёшь какую-то плату. – Она морщится. – Что-то поменялось?
Вставая, Аттикус поднимает глаза на старуху, и я замечаю, что между ними происходит немой диалог.
– Для жизни другого человека сделаю бесплатно, – улыбается он и вместе с ней скрывается в другой комнате, закрыв за собой дверь.
Проходит около десяти минут. Мы сидим в гробовой тишине без присутствия Аттикуса. За дверью слышны лишь слова заклинания ведьмы и тяжкое дыхание Аттикуса. Внезапно раздается звук рвущейся плоти, а за ним и глухой удар о пол. Ведьма умолкает.
Дверь открывается, и из неё выходит мокрый и измученный Аттикус. На его груди вырисовывается большой и глубокий порез. Он приваливается к стене возле двери и закрывает глаза. Следом в комнату заходит сама ведьма, ведя под руку нашего друга.
– Логан! – вскрикивает Моника, отбрасывая кусок ткани своей майки, которую так усердно теребила, и бежит в его объятия. Я тоже вскакиваю. Он живой...
– Ты жив! – тут же говорю я и подбегаю к ним, сталкиваясь так, отчего мы вместе летим на пол.
– А теперь рассказываете, что произошло за то время, пока меня не было, – смеется он и пытается подняться с пола после того, как мы соизволили с него слезть.
– Конечно! Расскажем все в мельчайших подробностях! – подскакивает Моника и хватает его за руку. – Пойдём! По дороге всё узнаешь!
Они выходят из дома под громкий смех оставшихся. Моника оправилась после своей недолгой депрессии. Глаза ее начали светиться, а улыбка сиять. После этого я понимаю, что ей очень сильно дорог Логан.
Дэйв не знал толком Логана и не особо радуется его воскрешению. На его лице видна лишь слабая улыбка. Он, в отличие от Логана, всё время серьёзен. Любит взвешивать ситуацию с разных точек зрения. Наверняка тут долго находится и поведал немало странностей. Чье-то воскрешение для него обычное дело.
Он кидает на нас со старухой взгляд и тоже выходит из дома. Я хотела пойти за ними, но ведьма неожиданно хватает меня за руку.
– Послушай меня. – Она притягивает меня поближе и отпускает. – У нас мало времени, поэтому скажу самое главное: если ты умрёшь от клинка и воскреснешь как Логан, то клинок станет твоим. Аттикус мне не друг, я жажду его смерти и хочу, чтобы ты сделала это за меня. Это будет как бы плата за воскрешение Логана. Я вижу, что ты тоже хочешь убить Аттикуса. Сделай это ради Логана.
– Но откуда вы зн...
– Всё, иди. – Она поворачивает меня к выходу и подталкивает за порог, а затем закрывает дверь.
Я быстро думаю о её плане. Она может врать. Хочет помочь Аттикусу и заморочить мне голову? Я видела их немой разговор, словно они быстро о чем-то договорились. Но ее фальшивая улыбка, которую она бросила на Аттикуса в самом начале...
И тут мою голову посещает интересная догадка: Аттикус не особенный, как говорил Логан. Он просто умер от клинка кого-то другого и воскрес. Ему помогла эта ведьма, и теперь она жалеет? Но с чего бы ей жалеть? Ее могли только... заставить.
«Ведьме можно верить», – говорю я сама себе. Аттикус мог ее заставить. Мог пригрозить или поставить перед выбором: «Умрет твой близкий или ты воскрешаешь меня». Это похоже на него.
Ее план звучит гениально. Аттикус убьет меня, я воскресну и получу клинок. Мои три силы наверняка вернутся ко мне.
Я догоняю друзей. Они стоят возле черной машины и что-то яростно рассказывают Логану. Аттикуса же среди них уже нет.
– Довезите меня до мудреца и уезжайте, – говорю я, поравнявшись с ними.
– Что тебе там вдруг нужно? – не понимает Моника. – Может помочь? – Моника явно обеспокоена моим неожиданным решением.
– Помощь мне не нужна, – ловко отмахиваюсь от второго вопроса я. – Просто довезите, пожалуйста.
Они переглядываются, и мы все вместе садимся в машину. По дороге они все ещё что-то рассказывают Логану. Иногда я вливаюсь в разговор, но явного участия не принимаю. Машина останавливается, и я выхожу. Они трогаются с места и скрываются за ближайшим поворотом.
Я перехожу дорогу и останавливаюсь напротив двери дома мудреца. Стучу, и мне сразу же открывают.
– Присаживайся, – говорит старик после того, как я зашла в дом. Сам он наливает мне чай с ромашкой. – Так как мы с тобой уже дружим, я наливаю тебе чай, – поясняет свои действия старик и протягивает мне отвар. Я немного косо смотрю на напиток. – Не бойся, он не отравлен, – добавляет он, и я делаю неуверенный глоток и ставлю чашку на стол. Тёплая жидкость растекается во рту и немного обжигает горло, когда я решаю сглотнуть напиток. Сделав оценивающую гримасу, я кладу руки на колени.
– Итак, у меня есть к вам одна очень серьёзная просьба...