СОПЕРНИКИ

Юлия

– О боже, все еще хуже, чем я думала! Что это за кошмар на тебе?

– Скарлетт! Я не ждала тебя так рано. – Я выбежала из-за стойки ресепшена и обняла подругу. Скарлетт чуть отодвинула меня в сторону, держа за плечи.

– Он коричневый?

Я взглянула на свой блейзер.

– Это униформа отеля. Я надеваю жакет, когда стою на ресепшене. А что не так?

Скарлетт явно озадачил мой вопрос.

– Он коричневый!

Я рассмеялась. Скарлетт и вправду будто сошла с обложки модного журнала, а не приехала в гостиницу после семичасового перелета. Ее светлое каре было уложено волнами в стиле ревущих двадцатых. Подруга облачилась в широкие кремовые слаксы и простую синюю шелковую блузку, но шесть или семь нитей жемчуга на шее, огромные мужские часы «Ролекс» на запястье и алые остроносые туфли выдавали в ней завзятую модницу и стилягу. Скарлетт была на целых пять дюймов ниже меня – она не дотягивала и до ста шестидесяти сантиметров, но этого, по-моему, никто не замечал, потому что она не слезала с каблуков-ходуль. Кожа у нее была такая же бледная, как у меня, однако алую помаду Скарлетт умела носить как никто. Вообще, по моему рассуждению, если мать назвала тебя Скарлетт, у тебя попросту нет выбора.

– Не все же могут выглядеть как картинка. Как долетели? Ты вроде говорила, что приедешь не одна?

– Он из аэропорта сразу поехал на совещание. Я ему сказала, что у меня неотложное свидание и ему придется справляться одному.

– Надеюсь, ты скоро, – немного обиженно сказала я. – Я очень ждала возможности посидеть с тобой в баре. Я еще не нашла другую приятельницу для пятничного «счастливого часа».

Скарлетт обняла меня за плечи.

– Свидание-то у меня с тобой! Стала бы я иначе лететь этим ужасным ранним рейсом!

Я просияла.

– Отлично! Это то, что мне надо.

Впервые за несколько дней я не чувствовала грусти: неприятно признавать, но отсутствие внимания Дани погрузило меня почти в меланхолию. Я понимала, что это глупо, но логические доводы меня не веселили. К сожалению, наши ссоры – и происходившее после ссор – были для меня отдушиной и светлым пятном на фоне будней. После ланча с Трэвисом, Даня уже два дня не показывался и даже закрывал дверь в свой офис, чего никогда не делал раньше.

Конечно, мы оба были завалены делами. Разрываясь между стройкой, профсоюзом, командами наших юристов, окопавшихся в переговорных и постоянно нас подгонявших, ультрасжатыми сроками и управлением отелем, специфику которого мы еще слабо знали, мы непонятно как успевали замечать отсутствие друг друга. Меня бесило, что это вообще выбивает меня из колеи.

Так что Скарлетт приехала в самое нужное время. Для меня нет лучшего лекарства от хандры, чем бустерная доза ее сарказма.

Взявшись за ручку одного из ее огромных чемоданов, я спросила:

– Ты надолго? Ты просила номер всего на четыре дня, а здесь вещей на два месяца.

– Дорогая, если бы я летела на два месяца, для моих чемоданов понадобился бы отдельный самолет.

Я засмеялась.

– Пошли, покажу тебе твой номер. Я тебя уже внесла в компьютер. Осваивайся, а к «счастливому часу» поднимайся в главный бар наверху. Оттуда прекрасный вид на город.

* * *

– Познакомься с моими новыми друзьями. – Скарлетт развернулась на высоком стуле, когда я вернулась в бар (меня вызвали в подвал решать, что делать с лопнувшей трубой). Рядом с подругой сидели два очень симпатичных молодых человека. При моем появлении оба встали.

– Вы, должно быть, Юлия, – улыбнулся тот, что повыше, протягивая руку. – Я Итан, а это мой деловой партнер Брайс.

Я взглянула на подругу, ожидая объяснений. Меня не было минут двадцать. Может, Скарлетт работает с ними в рамках модного показа?

– Приятно познакомиться.

– Итан и Брайс тоже в туристическом бизнесе, – объяснила Скарлетт. – Владеют частными самолетами, которые арендуют люди, недовольные коммерческим бизнес-классом. Я разрешила им купить нам коктейли. – Она подняла свой бокал и помешала в нем соломинкой. – Что еще нужно девушке, как не лучшая подруга, владеющая роскошным отелем, и два новых друга с частными самолетами? Союз, совершенный на небесах!

У стойки не было свободных мест, поэтому Брайс указал мне на стул, где только что сидел сам:

– Присаживайтесь, пожалуйста.

Скарлетт перехватила мой взгляд и незаметно подвигала бровями. Молодые люди были приятными и, несомненно, успешными, но я хотела бы пообщаться с подругой наедине. Однако Скарлетт явно развлекалась в обществе новых знакомых, поэтому я улыбнулась и села.

– Что позволите вам заказать? – спросил Брайс.

К нам подошел бармен Шон и положил передо мной на стойку салфетку.

– Вам водку с диетическим клюквенным соком, мисс Гаврилина?

– Ох, как приятно это слышать! У вас появился диетический клюквенный сок?

– Да, мистер Милохин на днях особо попросил нас заказать ящик.

– Вот как? А мы добавили диетический сок в меню?

– Не слышал, – Шон пожал плечами. – Мистер Милохин просто велел нам иметь сок в запасе, потому что вы любите такой.

Странно было пить с малознакомыми мужчинами, но я списала это на некоторую отвычку. Мы с Лиэмом долго были вместе, и я еще не освоилась заново в мире свиданий… Хотя и с Даней у меня не обошлось без флирта… Однако упоминание Шона о том, что Милохин способен на такие трогательные знаки внимания, заставило меня понять, что мне неловко пить с другими вовсе не потому, что я разучилась.

Отогнав эту мысль, я ответила:

– Водка с диетическим клюквенным соком – прекрасный выбор, Шон. Спасибо.

Брайс весело заметил:

– Трудно покупать женщине коктейль в отеле, которым она владеет!

Я улыбнулась, и некоторое время мы вчетвером вели непринужденный разговор. Наконец стул слева от меня освободился, и разговор в четвером превратился в два разговора тет-а-тет.

– Как я понимаю, вы живете в Нью-Йорке? – спросил Брайс.

– Сейчас я живу в этом отеле. Моя семья недавно стала владельцами части акций «Герцогини». Последние несколько лет я жила в Лондоне и переехала сюда, чтобы взять на себя временное управление.

– Значит, закончив дела здесь, вы снова вернетесь в Лондон?

Я покачала головой.

– Вряд ли.

Брайс улыбнулся.

– Счастлив это слышать. Нью-Йорк и для меня место постоянного базирования.

Его флирт был совершенно невинным, однако я чувствовала себя виноватой. Мы с Даней не говорили о том, чтобы встречаться с кем-то еще: друг с другом мы тоже как бы не встречались. Я не была наивной и не считала, будто между нами существует нечто большее, нежели чисто физические сношения, да и те в последнее время сошли на нет. Поэтому я заставила себя отбросить комплексы и остаться, хотя больше всего мне хотелось подняться со Скарлетт в люкс и рассказать о нас с Милохиным.

Я отпила коктейль.

– А ваш офис в Нью-Йорке?

– Всего в нескольких кварталах отсюда. Но в этом отеле я еще не бывал. – Брайс оглядел бар и прозрачную стену. – Потрясающий вид. Итан хотел зайти отметить новый контракт, а я, признаться, возражал. Теперь я рад, что уступил.

Мы с Брайсом просидели так с полчаса, и беседа текла легко и непринужденно. Я узнала, что полгода назад он расстался с подругой после двух лет отношений, и призналась, что мой длительный роман тоже недавно закончился.

– Мы с ней завели собаку, – сказал Брайс. – Вернее, она выбрала собаку, а мне досталось ее кормить и выгуливать.

– Что за порода была?

– Не была, а осталась – после расставания собака досталась мне. Спринклс – шиацу. ей приспичило пушистую игрушку, однако вместе с моими вещами она привезла и Спринклс. Сказала, если я ее не возьму, отдаст ветеринарам усыпить. Как так можно? Короче, теперь у меня живет лохматая блондинка по имени Спринклс.

Я засмеялась.

– А вы собаку не хотели?

– Хотел, но я представлял себе скорее черного лабрадора по кличке Фред, – Брайс пожал плечами. – Спринклс постоянно лает, но я к ней привык. Она спит на моей подушке и принимается лизать мне ухо в пять утра. Честно говоря, это единственная ласка, которая мне достается.
Я веселилась, но улыбка сползла с моего лица, когда я увидела человека, направляющегося ко мне. Даня не улыбался. Широкими шагами он быстро преодолевал разделявшее нас расстояние.

– На ресепшене сказали, что ты здесь. Я не знал, что у тебя свидание, – последнее слово Даня не произнес, а будто сплюнул.

– Я не на… То есть я не собиралась… Мы не… – Я помотала головой. Указав на обернувшуюся Скарлетт, я нашлась: – Мы со Скарлетт пришли на «счастливый час».

Даня мельком взглянул на Скарлетт, коротко кивнул и вновь впился в меня разъяренным взглядом.

– Ты разбиралась с лопнувшей трубой в прачечной?

– Да, а что? Пришел слесарь, и я вернулась сюда, к Скарлетт. Все в порядке?

Даня покосился на Брайса и снова взглянул на меня.

– Слесарь требует, чтобы ты подписала смету ремонта, раз его вызвала ты. Я сказал, что сам могу подписать, но в его глазах ты единственная, кто в состоянии принять такое решение.

Я встала.

– Сейчас иду.

Даня еще раз оглядел нашу компанию и сжал челюсти.

– Скарлетт, – он кивнул на прощание, развернулся и решительно вымылся из бара.

– Х-м-м… – протянула я. – Я вернусь, как только смогу.

Брайс тоже встал.

– Это ваш управляющий? Как-то грубовато он с вами разговаривал. Хотите, я провожу вас к этому слесарю?

Я выставила вперед руки:

– Нет, я сама. Надеюсь, это ненадолго.

В подвале, где находилась прачечная, Дани нигде не было видно. Когда он вошёл в бар и увидел меня у стойки, занятой разговором с другим мужчиной, я сперва почувствовала себя виноватой. Но пока ехала на лифте, настроение у меня изменилось.

Вот засранец!

Да как он смеет прилюдно закатывать мне сцену?!

Он со мной даже не разговаривает последние дни!

Вопиюще непрофессиональное поведение с его стороны!

Словом, когда дверцы лифта разъехались, выпустив меня в подвал, незаслуженное чувство вины уже переплавилось в ярость. Оглушительно стуча каблуками по бетонному полу, я подошла к прачечной и распахнула дверь.

Найдя там Даню, я бросила на него убийственный взгляд и с фальшивой улыбкой подошла к слесарю – обычно я так улыбаюсь в присутствии папаши.

– Здравствуйте. Мистер Милохин сказал, вам нужно мое одобрение сметы ремонта?

Слесарь стоял на коленях на полу, складывая инструменты. С щелчком закрыв крышку металлического ящика, он встал и протянул мне клочок бумаги.

– Я пока поставил заглушки и временно перекрыл воду к двум крайним стиралкам, но у вас вверху трубы в конец проржавели. – Он указал на потолок, где несколько квадратов были сняты и изъеденные ржавчиной трубы красовались во всей красе. – Похоже, их не меняли со дня постройки – двадцать лет назад надо было новые ставить. Вам еще повезло, что крупных прорывов не было. Я вам написал, сколько будет стоить переподключить все машинки к водопроводу, а сколько только за то, чтобы те две крайние снова заработали.

Отлично. Теперь еще и гнилые трубы.

Пробежав листок глазами, я взглянула на итоговую сумму. У моей семьи существует база данных примерных цен на большинство ремонтных работ. Управляющие вправе одобрить цену до 5 % больше средней, в зависимости от серьезности починки. Трубы здесь прорывало и раньше, поэтому я сверилась со средней стоимостью замены прохудившейся трубы в прачечной. В смете, которую я держала в руках, мастер лишнего не запросил, но я не представляла, во сколько может обойтись полная замена труб.

Я посмотрела на Даню:

– У тебя есть какие-нибудь мысли на этот счет?

Не глядя на меня, он ответил:

– Я встал на стиралку и осмотрел трубы под потолком. Латать смысла нет, там все гнилое. Цена справедливая.

Я кивнула и обратилась к слесарю:

– Когда вы сможете начать?

– Во вторник. Вы обойдетесь без двух стиралок или мне надо завтра прийти и подключить, когда откроется магазин сантехники?

Я покачала головой. В «Герцогине» по меньшей мере двадцать стиралок и столько же сушек.

– Не надо, до вторника потерпим.

Слесарь кивнул.

– Как скажете, тогда до будущей недели.

Даня открыл дверь прачечной и жестом предложил ему проходить первому, хотя сам за ним не пошел, а только указал вперед:

– Лифт по коридору справа. Хорошего вечера.

Едва дождавшись, когда слесарь немного отойдет, Даня захлопнул дверь.

Мы остались в прачечной вдвоем, и в помещении вдруг стало нестерпимо тесно. Довольно долго Даня стоял лицом к двери, ко мне спиной. Никто из нас не говорил ни слова. В прачечной было так тихо, что я слышала тиканье настенных часов. Казалось, таймер бомбы, которая вот-вот взорвется, ведет обратный отсчет.

Тик-так. Тик-так. Тик-так.

Тишина.

Тик-так. Тик-так. Тик-так.

Я поняла, что не дышала, только когда Даня взялся за ручку двери. Тут у меня вырвался вздох облегчения.

Но слишком рано.

Вместо того чтобы нажать на ручку, милохин повернул барашек замка.

Громкий лязг металлического стержня, въехавшего в паз, эхом отозвался в прачечной. Пульс у меня мгновенно стал в десять раз чаще.

Даня повернулся. Ничего не говоря, он снял пиджак, бросил на одну из сушилок и начал закатывать рукава. Я не отрываясь следила за его жилистыми предплечьями, пока мое сердце, по ощущениям, рикошетом отскакивало от грудной клетки.

Подвернув один рукав, Даня принялся за второй.

– Значит, ты собиралась трахнуться с красавчиком из бара, Фифи?

Я яростно уставилась на него.

– А какое тебе дело, если бы даже и собиралась?

– Я же избалованный, ты сама так сказала. А мы, избалованные, не любим делиться игрушками.

– Так я, по-твоему, игрушка? Ах ты, засранец!

Даня спокойно подвернул второй рукав и наконец взглянул на меня. Улыбку, осветившую его до безобразия красивое лицо, я бы назвала зловещей.

– Ты куда больше, чем игрушка. Ты, по сути дела, все. Вот почему я тобой делиться не намерен.

Я сложила руки на груди:

– Ну, это не тебе решать!

Даня двинулся навстречу. Меня сотрясала неподконтрольная дрожь.

– Ты права, не мне решать, кому ты отдаешь свое тело. – Он накрутил на палец прядь моих волос и дернул, глядя мне в глаза. – Но ты же не хочешь быть ни с кем, кроме меня!

Я хотела поспорить, но мы оба знали, куда это нас заведет. Поэтому я выпрямилась и решила направить беседу в конструктивное русло:

– Почему ты меня несколько дней избегаешь?

Даня отвел глаза, словно обдумывая мой вопрос.

– Потому что ты хорошая девушка и заслуживаешь лучшего, чем плейбой-алкоголик.

– Ты не алкоголик. Ты бросил пить четырнадцать месяцев назад.

Он покачал головой.

– Алкоголик всегда остается алкоголиком.

– Это формальность, определение понятия. Ты больше не пьешь, вот что важно.

Он смотрел мне в глаза. Сексуальное напряжение между нами было почти нестерпимым, но Даня меня слушал. А я еще не закончила.
– А насчет плейбоя… Ты сейчас спишь с другими женщинами?

Даня покачал головой.

– Ну вот, значит, сейчас ты не плейбой и не пьяница, с этим разобрались. Есть еще причины, отчего ты меня избегаешь?

Даня поднял на меня взгляд:

– Ты заслуживаешь лучшего.

– А если я не хочу лучшего? Я, между прочим, единственный ребенок в семье. Если кто и эгоист, так это я. Ты вот не любишь, чтобы трогали твои игрушки, а я если чего захотела, того и подай!

Глаза Дани не отрывались от моих губ. Он протянул руку и пальцем провел по бьющейся на моей шее жилке до самой ключицы.

– Прекрасно. Но никакого секса с другими мужчинами, пока твоя избалованная задница получает, что ей угодно!

Я прищурилась.

– Прекрасно.

– Снимай трусики, Фифи.

Я заморгала.

Даня хрипло повторил с нажимом на каждое слово:

– Снимай. Свои. Трусы.

Я покрылась гусиной кожей. Положительно, мне надо глянуть голову на просвет. Приятный во всех отношениях мужчина – не Милохин – сидит в баре наверху, дожидаясь продолжения знакомства, а я торчу в разоренном подвале с человеком, который только что назвал меня игрушкой! Однако я, наклонившись, дрожащими руками полезла под юбку. Поддев согнутыми пальцами кружевную ткань, я, извиваясь, спустила трусики по ногам и позволила им упасть на пол, эффектно выступив из них сперва одной ногой, потом другой.

Глаза Дани заблестели. Он боком протиснулся мимо меня к одной из стиралок и повернул диск. Машинка заурчала. Повернувшись ко мне, Даня провел языком по нижней губе, оглядывая меня всю.

– Задирай юбку.

Я вскинула на него глаза:

– Что?

– Выше зада. Задирай.

Я поколебалась, но, честно говоря, я была так возбуждена, что готова была почти на что угодно. Взявшись за подол, я подтянула юбку, пока материал не собрался складками у талии. Стоя так, что все ниже талии было на виду, я чувствовала себя открытой во многих смыслах.

Даня подхватил меня за талию, приподнял и понес к включенной стиралке, на которую меня и усадил.

– Раздвинь ноги.

Я немного развела колени.

Даня медленно покачал головой.

– Шире. Свесь ноги по бокам. Оседлай ее для меня.

В этот момент пустая стиралка начала вибрировать. Сначала медленно, но быстро набрала скорость и принялась подскакивать

Даня прочел на моем лице беспокойство и улыбнулся.

– Все нормально. Пустая машинка на цикле отжима тебя не сбросит, поэтому разведи для меня ножки.

Это, наверное, самая странная вещь, какую я делала в жизни, однако я подчинилась и развела ноги достаточно широко, оказавшись верхом на стиралке.

Даня улыбнулся.

– А теперь наклонись немного вперед.

Я ухватилась за край машинки и перенесла свой вес с задницы на бедра. Нежная кожа между ног коснулась холодного металла, но я быстро поняла, для чего Даня хотел, чтобы я наклонилась.

О боже!

Ого!..

Глаза у меня полезли из орбит.

Пустая стиралка вибрировала и вздрагивала. Когда я наклонилась вперед, все ощущения пришлись на мое самое чувствительное место. Я будто держала вибратор между ног, только лучше. Впервые в жизни я почувствовала, как импульс пришелся на все восемь тысяч нервных окончаний одновременно. Рот у меня приоткрылся, кожа заблестела от пота.

Глаза Дани не отрывались от моего лица. Жар, исходивший от него, туманил разум. Я была уверена, что это лишь часть прелюдии, но он отошел к отключенным машинкам в дальнем конце прачечной и забрался на одну из них.

– Что… ты делаешь? – выговорила я. С такой вибрацией между ног я едва могла формулировать связные предложения.

Даня поднял руки и начал прилаживать на место квадраты, которые снял слесарь.

– Потолок чиню.

– Сейчас? – пронзительно взвизгнула я.

Он усмехнулся.

– Поверь, нам обоим нужно несколько минут. При виде тебя рядом с этим козлом у меня мозги плавиться начали. Машинка даст тебе прелюдию, которую от меня ты бы не увидела. Ты и понятия не имеешь, какими пинками мне хочется прогнать мысль об этом красавчике из бара из твоей головы, а я и так на взводе и не продержался бы достаточно долго.

Я была не в состоянии спорить – мне было невероятно хорошо, поэтому я закрыла глаза, решив отдаться бешеной скачке. Спустя несколько минут я почувствовала на шее дыхание Дани.

– Мы по-прежнему играем по твоим правилам?

Я растерялась, потому что в какую бы игру мы ни играли, правила выдумывал милохин.

Видимо, он прочел немой вопрос у меня на лице. Заправив мне волосы за ухо, он пояснил:

– Никаких поцелуев и только сзади?

В тот момент я по-настоящему хотела, чтобы он меня поцеловал, однако хорошо понимала, что это плохая идея. Поэтому я сглотнула и кивнула.

Губы Дани сжались в плоскую линию, подбородок стал квадратным, однако он коротко кивнул, снял меня с машинки и поставил на ноги.

– Повернись. Нагнись и ляг на машинку.
Юбка у меня опустилась, и он снова задрал ее на бедра. Звук пряжки его ремня, расстегиваемой молнии и шелест фольги от разрываемого пакетика с кондомом сконцентрировали напряжение внизу живота. Даня лег на меня, накрыв собой мою спину, и я почувствовала давление внизу… Чуть укусив меня за ухо, Даня проворчал:

– Вот чертовы правила секса… Держись крепче.

* * *

Помните, как в первый раз вы вернулись домой после попойки с сопливыми приятелями и застали родителей сидящими в гостиной? Вы не знали, не то приветственно помахать и быстро смыться в свою комнату, не то это вызовет подозрения. Но если подойти и присесть на диван, родители обратят внимание, что от вас несет как из бочки, или же вас выдаст заплетающийся язык.

Так вот, мне уже стукнуло двадцать девять, и Скарлетт мне не мама с папой, но именно так я себя чувствовала, возвращаясь в бар из прачечной.

Я отсутствовала больше часа и даже не знала, дождалась ли меня Скарлетт. Но подруга сидела у стойки, и я с облегчением увидела, что она одна.

Скарлетт сидела ко мне спиной, поэтому я пригладила волосы и постаралась вести себя как обычно.

– Прошу прощения, дело оказалось более кропотливым, чем я ожидала…

Скарлетт отмахнулась.

– Никаких проблем. Наши друзья ушли всего пять минут назад, так что я не скучала.

Забравшись на пустой стул рядом с ней, я незаметно перевела дух. Похоже, папа с мамой ничего не заметили.

– Ты, наверное, есть хочешь? – начала я.

– Я съела… – Скарлетт замолчала, вглядываясь мне в лицо, и вдруг глаза у нее расширились: – Боже мой, ты только что трахалась с этим гигантским стаканом тестостерона!

Первым побуждением было все отрицать, но щеки у меня запылали, еще когда я перебирала варианты объяснений.

Скарлетт зааплодировала.

– Я едва тебя искать не пошла – выражение лица у этого красавца было просто смертоносным.- Хорошо, что я не отправилась на поиски, а то наткнулась бы на него в процессе направления гнева в нужное русло.

Я закрыла лицо руками и замотала головой.

– Кажется, я схожу с ума.

– Я бы тоже не отказалась сойти с ума ради такого парня. У него, случайно, нет разъяренного друга на мою долю?

Подошел бармен.

– Еще водки с клюквой, мисс Гаврилина?

Я уже хотела согласиться – выпить мне бы не помешало, но Скарлетт меня опередила. Подавшись вперед, она негромко прощебетала бармену:

– Шон, дорогой, не будешь ли ты столь любезен продать нам бутылку вина, которое я пью, бутылку водки и один диетический сок? Я давно не видела лучшую подругу, и нам не повредит пижамная вечеринка в ее номере.

Шон улыбнулся.

– У меня к вам встречное предложение: я пришлю ваш заказ в номер.

Скарлетт перегнулась через стойку и поцеловала Шона в щеку, оставив отпечаток алой помады.

– Люблю Америку! Спасибо, милый.

Я поблагодарила бармена и достала из сумки полсотни:

– Пожалуйста, запишите все на мой счет.

– Незачем, – Шон пожал плечами. – Джентльмены оставили свой счет открытым и предупредили, чтобы все, что вы выпьете и скушаете, было включено в их счет.

Вот когда я почувствовала себя паршиво. Тем не менее мы со Скарлетт разошлись по номерам – она хотела переодеться у себя. Четверть часа спустя она постучалась ко мне в пижаме-фути с портретами актеров из «Утиной династии».

Я засмеялась.

– Никогда не пойму, почему иконы стиля, презирающие телевизор, так любят подобные пижамы!

– Ты просто завидуешь, что она мне идет. – Скарлетт вошла и села на диван.

В номер уже доставили поднос с бутылкой вина, двумя серебряными шейкерами с охлажденными напитками, невскрытой бутылкой водки «Тито», бутылкой диетического клюквенного сока и разнообразными закусками – орешками, солеными крендельками, сыром и крекерами.

Скарлетт сразу взяла горсть кешью и бросила парочку в рот, прежде чем наполнить бокалы.
– Вот почему ты в Лондоне не жила в одной из своих гостиниц? Смотри, я ведь привыкну к такому обслуживанию! Особенно если там найдется жеребец, который позаботится обо всех трубах – и отеля, и моих.

Взяв свой бокал с журнального столика, я села напротив Скарлетт, подобрав под себя ноги.

– Поверь, это только кажется гламурным. Жизнь в отеле быстро превращается в унылое одинокое прозябание.

– Ты отнюдь не выглядела одинокой, когда вернулась в ресторан! Серьезно, юль, Лиэм сто раз останавливался в нашем доме, но я не припомню, чтобы ты когда-нибудь выглядела отыметой с таким чувством!

– Потому что секс с Лиэмом никогда не был и вполовину так хорош, как с Милохиным.

Скарлетт заулыбалась.

– Я несказанно рада за тебя. Это именно то, что тебе надо.

Я приподняла бровь.

– Миловаться с заклятым врагом моей семьи и одновременно пытаться перебить их предложение миноритарию, чтобы в итоге оттереть его от управления отелем?

– Во-первых, что еще за «миловаться»? Я понимаю, что ты русская, но не семьдесят же тебе лет! Давай отнесемся к тому, что происходит, с должным уважением. Путаться, трахаться, сношаться – я стерплю даже «дрючиться» из этого отстойного сериала «Берег Джерси»! Во-вторых, мания кровной вражды у твоего деда, а не у тебя. Этот яростный Милохин младший что-нибудь тебе сделал? Не считая, как я подозреваю, множественных оргазмов?

– Нет, но мы постоянно цапаемся как кошка с собакой.

Скарлетт отпила вина, глядя на меня поверх бокала.

– Дружба для хорошего секса необязательна.

– Я знаю, но…

С той минуты, как Скарлетт догадалась, что происходит, улыбка не гасла на ее лице, но тут она отставила бокал на столик и покачала головой.

– У тебя к нему возникли нежные чувства?

Я замотала головой:

– Нет, конечно! Точно нет! Короче, я не знаю.

Скарлетт вздохнула.

– Было бы легче, если бы ты отделяла мух от котлет.

– Поверь, я пыталась. И ведь как все хорошо начиналось! Сперва он мне абсолютно не нравился – то есть нравился, но местами… и чисто физически. Всякий раз, как мы скандалили, у нас начинался бурный, яростный секс. Даня – последний, с кем я согласилась бы встречаться. Если забыть о том, что мы соперники в бизнесе и наши семейки враждуют уже полвека, он плейбой, он невыносимый зазнайка, у него не самая стабильная психика, а переживаний ему выпало побольше, чем мне.

– Ты уже шесть лет ищешь идеального мужчину. Как результаты?

Я неодобрительно посмотрела на подругу.

– Спасибо.

– Ты считала, что Лиэм подходит тебе по всем пунктам, а я с самого начала видела, что он эгоистичный слизняк. Когда мы куда-нибудь выбирались, это всякий раз было в то время, когда ему удобно, и в том месте, где ему нравилось. Он никогда не спрашивал, чего хочешь ты. Мы не обсуждали ваши постельные дела, но я рискну предположить, что и в этом плане он оказался эгоистом.

Скарлетт не ошиблась. Ближе к расставанию уже стало событием, если Лиэм уделял прелюдии больше трех минут. А оральные ласки с его стороны были просто подарком на Валентинов день, хотя он прекрасно знал, что оргазмы, которые я от этого получаю, не сравнимы ни с чем другим. Я работала в будни, он работал по выходным, однако допоздна мы засиживались только в те дни, когда ему не надо было на завтра рано вставать. Обо мне речь не шла.

– Нет, ну безусловно, Даня в сексе гораздо внимательнее. Он чувствует и угадывает, как мне нравится. У Лиэма была своя маленькая рутина, которая его устраивала, а иногда и меня тоже. Но я могу списать разницу на богатый опыт. По головам я не считала, но у Дани было раз в сто больше женщин, чем у Лиэма.

Скарлетт указала на мой бокал.

– Как это на вкус с диетической клюквой?

– О, прекрасно, разницу совсем не ощущаешь. – Я протянула ей бокал: – Хочешь попробовать?

Скарлетт наклонила голову:

– А Лиэм хоть раз набивал холодильник тем, что ты любишь?

Я знала, к чему она гнет.

– Это было очень предупредительно со стороны Дани, но…

– Юлия, послушай, я не знаю этого человека и могу сильно ошибаться, но у меня впечатление, что если ты дашь себе труд подумать, то увидишь за мелочами вроде диетического сока и возможности дать тебе первой кончить нечто важное. То же относится и к Лиэму. Вспомни хорошенько, для него ты всегда была вторым номером. На первом месте у Лиэма был он сам.