СОПЕРНИКИ

Юлия

- Не сюда, Юля.

Я вышла из лифта на четвертом этаже - и едва не наткнулась на ходячее совершенство.

- Милохин, иди к черту!

Он вошел в лифт, откуда я только что вышла, и придержал двери.

- Ну, пробегись, если хочется. В четыреста двадцатой никого нет.

Я обернулась.

- Почему?

- Совещание перенесли в офис адвокатши «Герцогини».

Я фыркнула.

- Не морочь мне голову! Мне никто об этом не сказал. Почему совещание перенесли туда?

- Понятия не имею. Доберемся - узнаем. - Даня отпустил кнопку и отступил в кабинку. - Я поехал. Начало в девять, а трафик сейчас просто адский.

Я оглянулась на комнату для совещаний. Оживления у двери решительно не наблюдалось. Вздохнув, я зашла обратно в лифт. Даня стоял у дальней стенки, но едва дверцы закрылись, сделал шаг вперед.

- Ты чего?

- Ничего.

- Ну и отступи обратно, не стой так близко.

милохин фыркнул и не двинулся с места. Меня бесило, что я невольно отметила, как хорошо он пахнет - дразнящим ароматом дуба, чистотой, кожей дорогого ремня. Чертовы дверцы не открывались целую вечность. Едва они разъехались, я стрелой вылетела из лифта и пустилась через вестибюль к выходу, не оглядываясь.

Через сорок минут, попытавшись доехать на такси, но не продвинувшись больше чем на полквартала за десять минут, поэтому добравшись на метро с двумя пересадками (в жуткой духоте и одуряющем аромате свежей мочи), я вбежала в лобби .

- Не подскажете, на каком этаже «Бартон и Филдс»? - спросила я на ресепшене.

- На пятом. - Клерк показал на длинную очередь: - Сегодня у нас работает только один лифт.

Я уже опаздывала и не могла ждать, поэтому только и спросила:

- Лестница где?

Преодолев на каблуках высотой четыре дюйма, пять очень длинных пролетов, я подошла к двойным стеклянным дверям юридической фирмы, обслуживающей отель «Герцогиня». Секретарша кому-то помогала, передо мной ожидали очереди два человека, поэтому я успела проверить мобильный. Я очень надеялась, что начало совещания отложили, раз встречу перенесли, не уведомив меня. С другой стороны, как бы они мне сообщили? Да и Милохин, наверное, только что сюда добрался. Когда наконец подошла моя очередь, я сказала секретарше:

- Здравствуйте, я Юлия Гаврилина, у меня совещание с Элизабет Бартон.
Секретарша покачала головой.

- Миз Бартон сейчас в другом районе города. На какое время у вас встреча?

- Наше совещание действительно было назначено в отеле «Герцогиня», но его перенесли сюда.

Брови секретарши сошлись на переносице.

- Я видела, как мисс Бартон уходила, как раз когда я утром пришла на работу, но позвольте мне уточнить. Может, она вернулась, пока я уходила пить кофе... - Она нажала несколько кнопок на клавиатуре и послушала через гарнитуру, прежде чем сняла ее и сказала: - Не отвечает. Одну минуточку, я посмотрю в кабинете и в переговорной...

Через несколько минут секретарша вернулась из недр коридора вместе с женщиной в деловом костюме.

- Здравствуйте, я Серена, помощница мисс Бартон. Ваша встреча сегодня в отеле «Герцогиня», комната четыреста двадцать.

- Нет-нет, я только что оттуда. Совещание перенесли сюда.

Серена покачала головой.

- Простите, но вам кто-то дал неверную информацию. Я только что звонила Элизабет на мобильный, совещание началось почти час назад.

Волна жара поднялась во мне от пальцев ног до корней волос. Черт, я убью этого сукина сына!

* * *
- Простите, задержалась, - объявила я, входя.

Женщина, сидевшая во главе длинного стола - должно быть, Элизабет Бартон, главный юрисконсульт отеля, - взглянула на наручные часы. Ее лицо было суровым.

- Может быть, кто-нибудь из тех, кто пришел вовремя, любезно введет вас в курс дела по всему, что вы пропустили. - Она встала. - Давайте прервемся на десять минут, а когда мы вновь вернемся к обсуждению, я отвечу на все вопросы.

- Я буду счастлив восполнить пробелы мисс гаврилиной, - милохин просиял.
Поблагодарив его, Элизабет Бартон с двумя мужчинами, которых я никогда не видела, встала и вышла, оставив меня с Даней. Мне понадобилась вся сила воли, чтобы не психануть - по крайней мере, пока юристы не скрылись за дверью. Он поднялся с таким видом, будто он тоже не прочь сбегать на перерыв.

Ну нет, черта с два он так легко отделается!

Я встала в дверях, преградив ему путь.

- Ты скотина!

Он с самодовольной ухмылкой застегнул пиджак.

- А еще в Уортоне училась! В любви и на войне все средства хороши, Юлечка.

- Прекрати меня так называть!

Вестон снял воображаемую ниточку с рукава своего ультрадорогого пиджака.

- Хочешь, чтобы я восполнил пробелы в твоих сведениях?

- Конечно, хочу, идиот! Это по твоей вине меня здесь не было!

- Без проблем. - Он сложил руки на груди и принялся разглядывать свои ногти. - За ужином.

- Я не пойду с тобой ужинать.

- Значит, нет?

- Нет!

- Как угодно, - он пожал плечами. - Я лишь пытаюсь быть джентльменом. Если ты предпочитаешь сразу в номер, я согласен.

- Ты не обалдел?

Он наклонился ко мне. Так как я стояла у двери, отступать мне было некуда, но и вздрагивать, к его радости, я не собиралась. Поэтому я не дрогнув стояла перед идиотом, который по-прежнему замечательно пах, а он сказал мне на ухо:

- Ты же помнишь, как хорошо нам было вместе. Лучший секс из ненависти, какой у меня был.

Я процедила сквозь зубы:
- А иной секс тебе никогда и не доставался. Нормальным женщинам ты понравиться не можешь.

Он выпрямился и подмигнул.

- Зафиксируй эту злость. Скоро мы ее пустим в дело.

* * *
К восьми вечера мне смертельно хотелось выпить - день выдался бесконечный.

- Я могу заказать еду здесь или нужно сесть за столик? - спросила я бармена в ресторане отеля.

- Нет, можете и в баре заказать. Сейчас я принесу вам меню.

Бармен исчез, а я забралась на высокий стул, вытащила из своей сумочки блокнот и принялась записывать все, что говорил мой отец последние двадцать минут. Причем «говорил» - это слабо сказано: он буквально орал, когда я ответила на его звонок. Даже не поздоровался, сразу начал метать громы и молнии, выкрикивая вопрос за вопросом - сделала ли я то, сделала ли я это, причем не давал мне вставить слово.

Отец был уязвлен до глубины души, когда дедушка назначил меня управляющей «Герцогиней». Папаша предпочел бы видеть на этой должности моего сводного брата Спенсера. Не потому, что он компетентнее (за пожертвования Лиге Плюща они любого примут), просто Спенсер - папина марионетка.

Поэтому, когда на экране высветилось имя Скарлетт, я с облегчением отложила ручку, воспользовавшись возможностью перевести дух.

- У тебя сейчас час ночи? - уточнила я.

- Да, и я выжата как лимон.

Я улыбнулась. Моя подруга Скарлетт - британка до мозга костей, и я обожаю ее выражения вроде «выжата как лимон», «панталончики» и «рукоять».

- Ты не представляешь, как мне хотелось услышать твой ужасный акцент!

- Акцент?! Я говорю на литературном английском языке, дорогая, а ты изъясняешься на среднем , между Манхэттеном и русским акцентом .

Я засмеялась.

- У тебя все нормально?-спросила я

- О, взяли новую сотрудницу. Я надеялась, что она станет возможной заменой тебе как моей единственной подруге. Но в выходные мы пошли в кино, и она явилась в легинсах, через которые проступали очертания ее трусов...

Я с улыбкой покачала головой:

- Вот ужас ужасный. - Скарлетт работала в модной индустрии, и по сравнению с ней Анну Винтур можно было счесть толерантной к модным огрехам особой. - Значит, незаменимые все-таки есть?

- Выходит, что есть. Неужели Нью-Йорк тебе уже наскучил и ты решила вернуться в родной Лондон?

-вообще-то мой родной город Москва, но в детстве отец решил что Лондон нам подходит больше

Я усмехнулась.

- ойойой , не умничай,Нью-Йорк уже двадцать шесть часов испытывает мое терпение. Как новая работа?

- Ну, в первый же день я опоздала на совещание с юристом отеля, потому что представитель семьи, владеющей второй половиной гостиницы, отправил меня к черту на рога.

- А это не та самая семья, основатель которой полвека назад чпокал владелицу этого отеля, которая одновременно оказывала знаки внимания твоему деду?

- Да. - Я рассмеялась, хотя там ситуация была несколько сложнее. Полвека назад мой дед Петр Гаврилин вместе с верными друзьями Николаем Милохиным и Грейс Коупленд открыл гостиницу. Как гласит семейная легенда, дед влюбился в Грейс и они объявили о помолвке в канун Нового года, но в день венчания Грейс у алтаря объявила моему деду, что не выйдет за него, потому что любит еще и Николая милохина. Не в силах отдать предпочтение одному из них, она не решилась связать себя узами брака, потому что замужество требует посвятить сердце одному мужчине, а ее сердце, не обладает такой опцией.

Дед с Милохиным боролись за Грейс не один год, но ни одному не удалось похитить половинку ее сердца у соперника, и в конце концов каждый пошел своей дорогой. Мой дед и милохин превратились в непримиримых соперников и посвятили жизнь созданию собственных гостиничных империй, вылезая из кожи вон, чтобы превзойти друг друга, а Грейс сосредоточилась на одном отеле класса люкс. Все трое добились завидных успехов: Гаврилины и Милохины являются владельцами двух крупнейших сетей гостиниц в Соединенных Штатах, а «Герцогиня» со своими великолепными видами на Центральный парк за полвека превратилась в один из самых престижных эксклюзивных отелей в мире, ни в чем не уступая «Временам года» и «Плазе».
Три недели назад, когда после долгой борьбы с раком Грейс Коупленд скончалась, моя семья с легким шоком узнала, что она завещала по сорок девять процентов отеля моему деду и Николаю . Оставшиеся два процента она отписала благотворительному фонду, который незамедлительно выставил акции на аукцион. Заветные проценты достанутся той семье, которая предложит больше, и превратят гаврилиных или милохиных во владельцев контрольного пакета в пятьдесят один процент.

Грейс Коупленд так и не вышла замуж, и ее последняя воля напоминала эффектную развязку древнегреческой трагедии, хотя непосвященные сочли бы безумием оставлять отель стоимостью сотни миллионов долларов двум старикам, которые пятьдесят лет не разговаривают друг с другом.

- Твоя семейка сумасшедшая, - сообщила мне Скарлетт. - Ты согласна?

- Целиком и полностью, - подтвердила я.

Мы поговорили немного о ее последнем кавалере и планах на отпуск, и Скарлетт со вздохом призналась:

- Кстати, я звоню сказать тебе одну новость. Ты сейчас где?

- В гостинице. В отеле «Герцогиня», половиной которого теперь владеет моя семья.

- У тебя в номере есть алкоголь?

Я нахмурилась.

- Конечно, но я не в номере, а в баре. А что?

- Тебе понадобится клюкнуть после того, что ты услышишь.

- Насчет чего?

- Насчет Лиэма.

Лиэм - это мой бывший. Начинающий драматург из Западного Лондона. Мы расстались месяц назад, и, хотя что ни делается, все к лучшему, звук его имени отдался у меня в груди болезненным эхом.

- А что с ним?

- Я его сегодня видела...

- Ну?

- В засос целовавшимся с Мариэль.

- С какой еще Мариэль?

- По-моему, мы с тобой знаем только одну Мариэль.

Да ладно!..

- С моей кузиной Мариэль?!

- Представляешь, какая дрянь?

Я почувствовала во рту желчную горечь. Как она могла? Мы же так хорошо общались, пока я жила в Лондоне!

- Это еще не все.

- Ну-ну?

- Я спросила общую знакомую, сколько они уже это самое, так она ответила - полгода.

Меня замутило. Три или четыре месяца назад, у него в машине на заднем сиденье я нашла красный тренчкот «Бёрберри». Он сказал, что это оставила его сестра. Тогда мне и в голову не пришло, что у Мариэль тоже имеется красный тренчкот...

Наверное, я очень долго молчала, потому что Скарлетт осторожно спросила:

- Ты меня слушаешь?

Я шумно выдохнула.

- Да.

- Мне очень жаль, Юль. Но я рассудила - лучше тебе знать, чтобы ты не расстилалась перед этой шлюхой.

А ведь я хотела отсюда позвонить Мариэль. Хорошо, времени не было.

- Спасибо, что ты мне сказала.

- Я всегда на твоей стороне.

Я грустно улыбнулась.

- Знаю. Спасибо, Скарлетт.

- Но хорошая новость у меня тоже есть.

Мне уже не верилось, что меня что-то способно развеселить.

- Какая?

- Я уволила одну из моих старших редакторов - выяснилось, что она затирала некоторых дизайнеров из-за их этнической принадлежности...

- И это твоя хорошая новость?

- Не совсем. Хорошая новость в том, что на ней была масса поручений и мне пришлось взвалить их на себя...

- По-моему, ты слабо знакома с понятием хорошей новости, Скарлетт.

- Я же не успела сказать, что одно из этих дел - репортаж о модном показе в Нью-Йорке через две недели!

Я встрепенулась:

- То есть ты прилетишь в Нью-Йорк?

- Вот именно! Так что забронируй мне номер в твоем непомерно дорогом отеле, которым вы обязаны члену твоего дедули. Даты я тебе позже сброшу.

Мы попрощались. Бармен подал мне меню.

- Мне пока водки с клюквенным соком, пожалуйста.

- Сию минуту.

Когда он вернулся, чтобы принять заказ, я машинально назвала салат, но не успел бармен отойти, как я его остановила:

- Постойте, можно поменять?

- Разумеется. Что прикажете?

К черту калории!

- Принесите мне чизбургер - с беконом, если есть. И салат коулслоу. И еще жареную картошку.

Он улыбнулся.

- Тяжелый день?

Я кивнула.

- Водку оставляем.

Водка с клюквой пошла на удивление гладко. Я сидела у бара, перечитывая гневные советы, которыми меня окатил папаша, думала, как двоюродная сестрица Мариэль путалась с Лиэмом за моей спиной, и медленно закипала от злости. Непроизвольной реакцией на сообщение Скарлетт стала обида, но где-то между первой и второй стопками водки обида переплавилась в бешенство.

Папаша может идти к чертям - я работаю на деда точно так же, как и он.

У Мариэль дешевые наращенные волосы и писклявый гнусавый голос.

В задницу Мариэль.

Лиэм? А пошел он дальше всех. Я полтора года жизни потратила на этого Артура Миллера в кардигане, и знаете что? Пьесы Лиэма миллеровским и в подметки не годятся. Слишком пафосные, совсем как их автор.

Я залпом махнула полстопки водки. Ну что ж, события, похоже, достигли дна. Теперь жизнь обязана начать налаживаться.

Однако не прошло и нескольких секунд, как снизу постучали: на соседний барный стул свой зад пристроил милохин младший

- Привет, Юленька!
* * *
- Гляжу, последние шесть лет тебя сильно помотали.

милохин заказал лимонную воду с газом и беззастенчиво пялился на меня, хотя я упорно глядела перед собой, подчеркнуто игнорируя его присутствие.

- Иди на фиг, милохин.

- А я жил в свое удовольствие - спасибо, что поинтересовалась. После школы - Гарвард, хотя ты наверняка в курсе. Магистратуру по деловому администрированию окончил в Колумбийском универе и начал работать в семейном бизнесе. Сейчас я уже вице-президент.

- Ой-ей-ей, мне восхищаться, что ты по блату получил солидную должность?

Он улыбнулся.

- Зачем, ты можешь восхищаться многим другим. Ты же помнишь, как я выглядел обнаженным, а, юль? Я очень похорошел с восемнадцати лет. Как будешь готова, пойдем ко мне в номер, дам посмотреть.

Я повернулась к нему и смерила нехорошим взглядом.

- По-моему, ты забыл нечто важное, что тоже имело место за шесть лет. У тебя явно была серьезная травма башки, раз ты живешь в мире фантазий и не в состоянии считывать эмоции окружающих.

Улыбаться этот гад не перестал.

- Если леди горячится, значит, она старается скрыть свои истинные чувства.

Я даже застонала от бессилия и бешенства.

Подоспел бармен с моим заказом.

- Что-нибудь еще прикажете?

- Большой баллон репеллента от тараканов!

Бармен огляделся:

- Как тараканы? Где?!

Я махнула рукой.

- Простите. Нигде. Нет тараканов. Это я попыталась сострить.

Даня сочувственно поглядел на бармена.

- Мы только учимся острить. Ей еще многое предстоит освоить.

Бармен юмора не понял, но счел за лучшее уйти. Пока я брала себе кетчуп, Даня украл у меня ломтик жареной картошки с тарелки.

- Не трогай мою еду! - осадила я его взглядом.

- Тут еды на пятерых. Ты реально все это съесть собралась?

- Ты на что намекаешь?

- Ни на что, просто куда столько мяса такой мелкой фигурке... Хотя ты любишь побольше мяска, - ухмыльнулся он. - шесть лет назад точно любила.

Я вытаращила глаза и, взяв с тарелки чизбургер, запустила в него зубы, вдруг почувствовав волчий голод. Поганец рядом со мной явно нашел зрелище завораживающим.

Я прикрыла губы салфеткой и сказала с полным чизбургера ртом:

- Перестань пялиться, как я ем.

Он, что неудивительно, и не подумал перестать. За полчаса я смела все, что было на тарелке, и с жадностью выпила еще водки. Даня все порывался завести светский разговор, но я его обрывала. Мой мочевой пузырь начал подавать сигналы бедствия. Не желая балансировать над унитазом с гигантской сумкой, ноутбуком и планингом, я нехотя попросила поганца присмотреть за вещами.
- Охотно буду охранять твое барахлишко.

Я снова выразительно на него поглядела, встала и покачнулась. Похоже, я опьянела сильнее, чем мне казалось.

- Эй, ты поосторожнее. - милохин
подхватил меня под локоть и удержал. Его рука была теплой, сильной и... Боже, я точно перепила, раз в голову лезут такие мысли.

Я вырвала локоть из его хватки.

- Подумаешь, каблук подвернулся! Я в порядке. Пригляди за вещами.

В туалете я облегчилась и вымыла руки. Взглянув в зеркало, заметила, что под глазом размазалась тушь. Стерла лишнее и поправила волосы - по привычке, я вовсе не собиралась прихорашиваться ради милохина

Когда вернулась к бару, мой заклятый враг чем-то отвлекся, для разнообразия оставив меня в покое. Я присела, обратив внимание, что передо мной стоит новая порция спиртного.

- Шугаринг, значит? - протянул Даня, не глядя на меня. - А чем он отличается от обычной депиляции?

Я сморщилась.

- Чего?

Он потыкал пальцем в какую-то книжку, раскрытую перед ним на стойке.

- А сахар съедобный? Ну, когда тебя отполируют в лучшем виде, можно и слизать? Или он с химикалиями?

Я подалась к нему, разглядывая, что он там читает. Глаза сами собой полезли из орбит.

- Сейчас же отдал сюда! Ну ты и скотина!

Этот поганец взял мой ежедневник и не стесняясь его листал. Я схватила ежедневник, и милохин выставил вперед руки.

- Неудивительно, что ты психованная, - у тебя месячные через несколько дней. Ты майдол пробовала? Реклама все уши прожужжала...
Я затолкала планинг в сумку и замахала бармену, гаркнув не своим голосом:

- Можно счет?

Бармен подошел.

- Записать на ваш номер?

Забросив ремень баула на плечо, я встала.

- Нет. Лучше запишите-ка на счет номера этого засранца, - я показала большим пальцем на Милохина. - И прибавьте от меня сотню чаевых.

Бармен взглянул на Даню и пожал плечами.

- Без проблем.

Фыркнув, я пошла к лифтам, не дожидаясь мистера Совершенство и не заботясь, нравится ему платить по счету или нет. Я нетерпеливо тыкала пальцем в кнопку вызова. Алкоголь немного уменьшил мой гнев, но теперь ярость стремительно возвращалась, намереваясь взять реванш. Меня так и тянуло запустить чем-нибудь тяжелым.

Сперва в Лиэма.

Затем в папашу.

И в этого гада Милохина - два раза!

К счастью, дверцы лифта разъехались прежде, чем я выместила бешенство на каком-нибудь безвинном постояльце отеля. Я стукнула по кнопке восьмого этажа, гадая, есть ли в мини-баре вино.

- Да что за фигня? - Я вдавила кнопку еще раз. Кнопка светилась, но кабина стояла на месте. Я нажала в третий раз, и дверцы наконец двинулись навстречу друг другу, но встретиться им помешал ботинок.

Мужская туфля с перфорированным мыском.

Дверцы снова разъехались, открыв сияющую физиономию милохина.

Кровь во мне закипела.

- Ей-богу, если ты сюда зайдешь, я за себя не отвечаю. Шутки кончились.

Он все-таки вошел в лифт.

- Да ладно тебе, Юленька! Что случилось? Я же просто дурачусь. Юмора не понимаешь?

Про себя я сосчитала до десяти - не помогло. Да пошло оно все в задницу! Он хочет спровоцировать меня на истерику? Ну, он ее сейчас получит. Дверцы наконец закрылись, я повернулась и пошла на даню, загнав его в угол. При виде моего лица он все-таки проявил благоразумие и слегка занервничал.

- Ах, ты хочешь знать, что случилось? Я тебе скажу, что случилось. Отец думает, что я ни на что не годна, потому что у меня нет причиндалов, болтающихся между ног. Мужчина, на которого я потратила полтора года жизни, изменял мне с одной из моих кузин - прямо семейная традиция какая-то! Я ненавижу Нью-Йорк. Я презираю семейство милохиных. А ты решил, раз у тебя большой член, тебе все позволено?! - Я отчеканила, тыча пальцем ему в грудь при каждом слове: - Я! Устала! От! Мужчин! От отца! От Лиэма! От тебя! От всех дебилоидов до единого! Оставь меня в покое, сукин ты сын!

Выдохшись, я отвернулась, ожидая, что двери вот-вот откроются, но, взглянув на кнопочную панель, поняла, что мы еще не начинали движения. Прекрасно, мать вашу, просто лучше некуда! Я остервенело застучала по нужной кнопке, потом закрыла глаза и принялась глубоко дышать, чтобы успокоиться. На третьем вздохе я почувствовала сзади тепло тела милохина - он подошел почти вплотную - и продолжила пытаться его игнорировать.

Но поганец источал будоражащие флюиды.

Как ему это удается? Какой одеколон держится сколько, уже двенадцать часов? После того как он заставил меня побегать сегодня утром, от меня, наверное, разило как от бомжа... Меня положительно бесило, что от этого паразита милохина веяло так головокружительно и сексуально.

Он придвинулся еще ближе, и его дыхание защекотало мне шею.

- Значит, - хрипло прошептал он, - ты находишь, что у меня большой член?

Я повернулась и уставилась на него в упор. Сегодня утром он был чисто выбрит, но сейчас тень свежей щетины подчеркивала его волевой подбородок, придавая негодяю вид киношного злодея. Костюм, подчеркивавший широкие плечи, стоил, наверное, больше, чем весь гардероб Лиэма, состоявший в основном из свитеров. Данила милохин был воплощением всего, что я ненавидела в мужчинах, - богатый, красивый, дерзкий, самоуверенный и бесстрашный. Лиэм бы его возненавидел. Мой отец его уже ненавидел. Пока это шло Дане в плюс.

Пока я пыталась справиться с реакцией моего тела на его запах и на то, как мне нравится щетина на его подбородке, он медленно положил руку мне на бедро. Сперва мне показалось, что он меня поддерживает, как когда я оступилась в баре. Неужели меня шатает? Надо же, а я и не заметила.

Однако, когда рука передвинулась мне на задницу, непониманию места не осталось. милохин не пытался помочь мне устоять на ногах. Первой реакцией было заорать на него, но отчего-то у меня перехватило горло.

Я неосторожно оторвала взгляд от его подбородка и заглянула в голубые глаза. В них вспыхивал и трепетал жар, превращая их в почти серые, а взгляд не отрывался от моих губ.

Нет.
Ни за что.

Этого не произойдет.

Второго раза не будет.

Сердце оглушительно стучало в груди, а кровь в ушах шумела так громко, что я будто издалека услышала звоночек лифта, прибывшего на мой этаж. К счастью, это заставило меня опомниться.

- Я... мне надо идти.

Мне понадобились все силы, чтобы ставить одну ногу перед другой, но я прошла по коридору до моего номера.

Но...

Я была не одна.

Даня снова оказался сзади - близко, слишком близко. Я копалась в сумке в поисках ключа от номера, когда вокруг моей талии скользнула рука и потерлась о пояс юбки. Я понимала, что нужно задавить эту фигню в зародыше, но тело будто обезумело от прикосновения. Дыхание стало частым и сбивчивым.

Рука милохина поднялась по животу до края бюстгальтера. Я сглотнула, зная, что нужно что-то сказать, пока не стало слишком поздно.

- Я тебя презираю, - прошипела я.

В ответ Даня накрыл ладонью мою левую грудь и сжал.

- Я презираю тебя и ту штучку, которая сейчас изображает жалкую, вполсилы, эрекцию, упирающуюся мне в зад.

он наклонился ко мне и добрался и до другой груди.

- Наши чувства взаимны, Юленька . Но ты хорошо помнишь - та штучка, которую я зову членом, намного больше, чем пипетка твоего драматурга. Того самого мелкого драматурга, чей мелкий член сейчас, наверное, находится в твоей кузине.

Я стиснула зубы. Чертов Лиэм!

- Зато у него нет неприличных болезней, а ты небось чего только не подцепил, пока окучивал Лас-Вегас!

В ответ Даня с силой прижал бедра к моей заднице. Его горячая эрекция казалась стальным стержнем, готовым проткнуть ему брюки.

Но - о боже! - как это было приятно!

Мы словно вернулись на шесть лет назад. Даня был снаряжен природой как конь и даже в восемнадцать лет прекрасно знал, что с этим делать.

- Идем в номер, - прорычал он. - Я хочу отыметь тебя жестко, чтобы тебе было больно сидеть на завтрашних совещаниях.

Я закрыла глаза. Во мне шла борьба. Я знала, что связываться с милохиным - колоссальная ошибка, на которую наложится вражда между нашими семьями. Но черт побери, тело словно охвачено огнем.

Нам же необязательно дружить.

И даже нравиться друг другу.

Я могу использовать его разок, получить хорошую разрядку и снова держать его на расстоянии.

Но я не должна этого делать.

Это плохая идея.

Даня ущипнул меня за сосок, и сквозь меня будто проскочила искра.

Да пошло оно все не скажу куда!

И Лиэм!

И папаша мой!

И Даня ! Причем буквально.

- Базовые правила, - хрипло выдохнула я. - Никаких поцелуев. И берешь только сзади. Ты не кончаешь, пока не кончу я, иначе, с божьей помощью, я оторву у тебя то, что торчит между ног. И ты наденешь чертов презерватив, потому что я не хочу подцепить то, от чего тебя сейчас лечат антибиотиками!

милохин укусил меня за ухо.

- Тихо. У меня тоже правила.

- Правила? У тебя? Не смеши мои тапочки!

- Не жди, что я потом останусь: ты кончаешь, я кончаю, я ухожу. В таком порядке. Ты молчишь, можешь разве что сказать, как тебе хорошо на моем члене. Эти туфли с острыми, как не знаю что, каблуками останутся на тебе. Да, и если ты кончишь больше одного раза, завтра зачешешь волосы повыше.

Я была настолько возбуждена, что даже не задумалась, на что соглашаюсь. Я просто хотела этого... Я хотела его. И немедленно.

- Прекрасно, - отрезала я. - А теперь идем покончим с этим.

Даня взял у меня карту-ключ, открыл номер, завел меня туда - не очень нежно - и прижал к стене. Ну вот, не успели мы войти, а моя щека уже приплюснута к обоям.

- Вынимай мой член, - прорычал он.

Меня всегда возмущало, когда мной командуют, тем более этот наглец.

- Я тебе что, Гудини? Мне обернуться нужно.

Твердая, будто железная, грудь милохина придавила меня со спины. Он отступил на полшага. Я развернулась, взялась за его толстый напряженный член и стиснула через брюки. Сильно.

Даня зашипел.

- Сам вынимай свой член, - процедила я.

На его губах появилась коварная улыбка. милохин расстегнул пояс, дернул вниз молнию, схватил меня за руку и сунул под свои трусы.

О боже.

Я еще никогда не была так возбуждена, но я не собиралась признаваться в этом какому-то милохину . Обуздав расходившиеся эмоции, я, в упор глядя Дане в глаза, резко дернула рукой вверх и вниз.

Глаза милохина загорелись. Проведя языком по нижней губе, он проговорил напряженным голосом:

- Ну что ж, назовем это один - один за то, что ты навязала мне счет за твой ужин и выпивку.

Я нахмурилась, не совсем понимая, о чем он говорит, но Даня двумя руками схватился за мою шелковую блузку и дернул. Тонкая ткань разорвалась, пуговицы запрыгали по полу.

- Эта блузка стоит четыреста долларов, козел!

- Ну, значит, мне придется купить тебе еще несколько ужинов.
Его большие руки мяли мою грудь. Большими пальцами он сдвинул вниз кружево лифчика, и груди с готовностью вывалились из бюстгальтера.

Даня сильно ущипнул меня за сосок, ожидая реакции. Меня пронзила острая боль, однако я не дала ему возможности насладиться моей слабостью.

- Это что, типа страшная месть? - съязвила я.

Он зарычал, наклонился и припал к моему соску губами. Схватившись за подол моей юбки, он рывком задрал ее до талии.

- Ты влажная для меня, Юля?

Если милохин действительно ждал ответа, то времени он мне не дал. Не успела я сформулировать очередной саркастический выпад, как его пальцы оттянули резинку моих трусов и проникли под ткань. Он погладил меня вверх-вниз, а затем неожиданно ввел пальцы внутрь.

Я задохнулась, и выражение животного удовлетворения промелькнуло на лице Дани . Негодяй добился, чего хотел, - заставил меня потерять контроль над собой и отреагировать. Это давало ему некое главенство, и мы оба это понимали.

- Ты совсем мокрая. - Он начал накачивать меня пальцами. - Ты исходишь влагой с самого самолета, правда, маленькая задира?

Тело мое было настолько на грани, что мне показалось - я сейчас кончу прямо на его руке, чего со мной еще не случалось. С Лиэмом точно нет.

Лиэм!

Ублюдок...

К черту его.

Мой гнев рос пропорционально возбуждению. Не в силах сосредоточиться ни на чем другом, кроме ощущений, которые Даня доставлял мне рукой, я совершенно забыла, что все еще держусь за его член.

Я сжала пальцы.

- Доставай уже чертов презерватив!

милохин стиснул челюсть. Пошарив в кармане, он умудрился достать его из бумажника одной рукой. Ухватившись за край квадратика зубами, он надорвал упаковку.

- Отвернись, чтобы мне не пришлось смотреть на тебя!
Он убрал руку из моих трусов и резко развернул меня лицом к стене.

Я повернула голову и бросила через плечо:

- Не разочаруй.

- Нагнись, - он нажал мне на спину, согнув пополам. - Держись за стену двумя руками, иначе будешь стучаться о нее головой.

Он вздернул мою юбку сзади и, подхватив меня под живот, заставил приподняться на цыпочки. Потными от ожидания ладонями я уперлась в стену, когда громкий треск отдался эхом от стен гостиничного номера. Звук я услышала прежде, чем ощутила жжение на ягодице.

- Что за...

Не успела я договорить, как милохин с размаху вошел в меня. Это внезапное грубое вторжение будто вышибло воздух из моих легких. Он погрузился до основания, и мне пришлось раздвинуть ноги шире, чтобы ослабить некоторый дискомфорт. Я чувствовала, как бедра Даня , прижатые к моему заду, начали дрожать.

- Какая узкая, - прохрипел он. - Какая охренительно узкая...

Руку он переложил со спины на бедро, впившись пальцами мне в кожу.

- А теперь будь хорошей девочкой и скажи, что тебе хорошо, Юленька.

Я прикусила губу и постаралась выровнять дыхание. Так хорошо мне не было целую вечность - даже после одного этого движения. Но признаваться в этом я не собиралась.

- Еще чего, - пропыхтела я. - К твоему сведению, перепихон включает возвратно-поступательные движения, а не так чтобы просто стоять столбом.

- Ах, ты хочешь поиграть?

Я подалась вперед, соскользнув с него на три четверти, и резко подала назад, полностью нанизавшись на него. Это вызвало приятнейшую боль, от которой ожило все тело.

- Заткнись и пошевеливайся, - сказала я ему.

Даня зарычал и схватил меня за волосы. Потянув за них твердой рукой, он снова вошел в меня и замер.

- Ого, как ты виляешь задницей! Надо заставить тебя делать всю работу, а я буду стоять и смотреть на шоу.

- милохин!!!

- Да, мэм? - усмехнулся он.
Но наконец он заткнулся, черт бы его побрал, и принялся за дело. Это было жестко и быстро, отчаянно и зло, однако поразительно приятно. Не помню, чтобы я когда-нибудь заводилась так быстро - уж точно не за последние полтора года, когда мистер Албертсон «занимался со мной любовью».

Эта мысль - мысль о Лиэме - направила весь мой гнев на мужчину, который как раз долбил меня изнутри. Хотя Даня и так старался вовсю, я начала двигаться синхронно, удлиняя каждое движение.

Обычно для оргазма мне приходилось постараться, как за рулем гоночной машины: я надеялась получить наслаждение, прежде чем выдохнется мой партнер. Но не сегодня. Сейчас оргазм стал скорее столкновением на первом круге, накрыв меня с невиданной силой. Тело вибрировало, у меня вырвался громкий стон.

- Черт, - милохин ускорил свои фрикции, - я чувствую, как ты сжимаешь мой член. - Он вошел раз, второй и на третьем разе испустил неистовый рык и погрузился еще глубже. Мое тело охватывало его так туго, что я чувствовала пульсацию внутри, когда он разряжался.

Мы простояли так довольно долго, тяжело дыша и постепенно приходя в себя. Слезы щипали уголки глаз. За последний месяц во мне накопилось столько бессильного гнева и досады, а теперь будто вдруг вылетела пробка, и мне показалось, что сейчас подавленные эмоции вырвутся и затопят все вокруг. М-да, нашли момент... Решив ни под каким видом не выдать Дане, что грядет наводнение, я справилась с комком в горле и сделала то, что в обществе милохина получалось у меня без усилий: повела себя как поганка.

- Мы закончили? Тогда можешь уходить.

- Не уйду, пока ты не скажешь мне, как тебе понравилось на моем...

Я попыталась выпрямиться, но Даня положил ладони мне на лопатки и придержал.

- Пусти!

- Сперва скажи. Скажи, как тебе понравился мой член.

- Не дождешься. А теперь отпусти, а то я сейчас закричу на весь отель, и сюда сбежится охрана.

- Дорогая, ты только что кричала , но всем оказалось наплевать. - Однако милохин отодвинулся и помог мне выпрямиться.

Было бы лучше, если бы он оставил меня стоять, ежась от холодного воздуха, быстро заменившего его тепло. Но вместо этого он, убедившись, что я твердо стою на ногах, одернул мне юбку.

- Ты в порядке?

Я кивнула, пряча глаза. Мне и без того было скверно от наплыва эмоций. Меньше всего сейчас нужны нежности от Данилы милохин

Он ушел в ванную, а я воспользовалась моментом и привела себя в порядок. Волосы у меня растрепались, груди вывалились из сдвинутого вниз лифчика. Я поправила и то и другое и взяла из мини-бара бутылку воды, ожидая, когда Даня выйдет из ванной. Ждать пришлось недолго.

Стремясь избежать неловкого прощания, я отошла к окну в противоположной стене, глазея непонятно на что. Я надеялась, что он просто помашет рукой и выскользнет за дверь.

Но Милохина никогда не делали того, что хотели Гаврилины.

Даня подошел и встал сзади. Он взял у меня бутылку воды и отпил, после чего накрутил на палец прядь моих волос.

- Мне нравятся твои волосы - длиннее, чем ты носила в школе, и волнистые. Неужели ты их выпрямляла?

Я посмотрела на него как на идиота.

- Да, я их выпрямляла. Спасибо, что напомнил - мне пора стричься. Срежу все это покороче.

- А какого они у тебя цвета? Каштанового? Я имею в виду про родной цвет волос.

Морщины у меня на лбу стали резче от замешательства:

- Понятия не имею.

Он ухмыльнулся:

- Знаешь, когда ты злишься, у тебя глаза из зеленых становятся почти серыми.

- В твоем детском саду сегодня цвета объясняли?

Даня снова поднес воду к губам и высосал до дна. Пустую бутылку он подал мне.

- Готова ко второму раунду?

Я ответила, глядя в окно:

- Второго раунда не будет. Ни сейчас, ни потом. Убирайся, милохин.

Хотя я старалась не смотреть на него, в оконном стекле отразилась его лукавая улыбка.

- Хочешь пари? - спросил он.

- Не льсти себе. Мне нужна была разрядка, ты подвернулся под руку. Все прошло более-менее и в привычку не превратится.

- Более-менее? За это определение в следующий раз я заставлю тебя умолять.

Я вытаращила глаза.

- Пошел вон. Это было огромной ошибкой.

- Ошибкой? Ах да, я и забыл, что ты любишь тщедушных ботаников, которые по самые уши в литературе и прочей фигне. Хочешь, я освежу в памяти стишки и продекламирую в следующий раз, когда мы будем трахаться?

- Вон!!!

Даня слегка покачал головой.

- Окей... Но, как сказал Шекспир, лучше потерять тех, кого отымел, чем вовсе в жизни не потрахаться

Я едва не улыбнулась.

- По-моему, Шекспир такого не говорил.

Даня пожал плечами.

- Он все равно был зануда.

- Спокойной ночи, милохин .

- Какая жалость. Заменять меня твоими пальчиками вполовину хуже второго раунда.

- У тебя мания величия.

- Пока, Юленька . Рад был снова повидаться.

- А я нет.

Даня пошел к выходу. Скрипнула открываемая дверь, и в оконном стекле мне было видно, как он обернулся и несколько секунд смотрел на меня. Затем он ушел.

Я закрыла глаза и покачала головой.

Когда я открыла глаза, до меня вдруг дошло, что я натворила за последние полчаса.

Боже, что я наделала?!