Глава 2
Влад звонит в субботу днем и сообщает о том, что его друг купил новую машину, и они решили, что будет отличной идеей обкатать ее на трассе и сгонять на выходные в Москву.
От нас до столицы три часа езды, так что идея, и правда, отличная. В ней отлично все, кроме того, что в субботу мы планировали пойти в новый морской ресторан, чтобы есть устрицы. Я их ещё никогда не пробовала, и разделить с ним этот момент мне показалось отличной идеей.
Я расстроилась.
Я действительно хотела провести с ним это время.
Как назло, все мои друзья будто сговорились и на эту субботу обеспечили себя планами, в которые я и «мои» устрицы никак не вписались. Я предложила составить мне компанию целому десятку человек, но, видимо, моя звезда в этот день была в отключке, потому что у всех них нашлись планы. Даже моя сестра слиняла из дома к своей подруге, а мать отправилась на зумбу, так что я просто провалялась весь день в компании сериалов и телефона, с упоением наблюдая за соцсетями Влада.
Закончилось все тем, что с чувством собственного достоинства я отлайкала и откомментировать смайликом “класс” фото, на котором мой парень запечатлен в компании какой-то кучерявой брюнетки в клубах кальянного дыма. Брюнетка сидела у него на коленях, и им обоим было очень весело, а на локации был отмечен какой-то столичный ночной клуб.
Поездка явно удалась.
О том, “было” у них или “не было”, я думать не хочу, но это не так просто, и к утру понедельника я просыпаюсь с осознанием, что парня у меня больше нет.
Я не успела влюбиться в него по уши просто потому, что никогда такого не делаю, но мороженое, которым пыталась зажевать вот это московское дерьмо, все равно показалось мне горьким…
Горьким и резиновым.
Я отправила Владу сообщение с просьбой больше мне не звонить.
Он и не звонил.
Кажется, ему вообще плевать.
Пошел он…
— Осторожно! — верещит Васька с пассажирского сиденья, когда я резко нажимаю на тормоза своего “пежо”, и нас с ней бросает вперед.
— Ффф… — выдыхаю, нервно сжимая руками руль.
Стоп-сигналы стоящей впереди машины гаснут, и она трогается, в то время как моя машина была в миллиметре от того, чтобы поцеловать ее “задницу”.
— Ты нас чуть не убила! — возмущается сестра.
Повернув голову, взглядом прошу ее заткнуться.
У меня были слишком паршивые выходные, чтобы просить ее заткнуться вслух.
На ней красная беретка и бежевый пуховик, который два года назад принадлежал мне.
Василина надувается и умолкает, а я осторожно трогаюсь вслед за едущей впереди машиной.
У меня месячный опыт езды по городу, и я встала вообще не с той ноги, чтобы садиться за руль сегодня утром, но в нашей семье кроме меня водительских прав больше ни у кого нет, даже у отца, поэтому мне пришлось.
Мое настроение балансирует где-то между “дерьмовым” и “очень дерьмовым”. Я всю ночь ворочалась, пытаясь убедить себя в том, что “дело не во мне”...
— Если родители вдруг спросят, что я хочу на день рождения, скажи, что я хочу палетку, как у тебя… и консилер… — перебивает сестра мои мысли.
— Ты что, пользовалась моей палеткой? — требую, пытаясь справиться с тем, что лобовое стекло заливает дождь.
Дворники мельтешат по стеклу, и это очень отвлекает.
— А тебе что, жалко? — с обидой спрашивает Васька.
— Нет, — выговариваю ей. — Но я сто раз говорила, если берешь мои вещи, спрашивай. И клади их на место. Туда, откуда взяла.
— Я всегда кладу на место!
Замечательно.
— Ладно… — ерзаю по сиденью, пытаясь найти место для парковки. — Выйди здесь…
Ее школа за углом, но я лучше застрелю себя, чем за него сверну. Там всегда кошмарная толкучка из въезжающих и выезжающих машин.
— Но дождь, — протестует она.
— Вась, давай быстрее, тут парковка запрещена! — прикрикиваю я. — То есть, Лина, — исправляюсь.
— Спасибо! — хватает с заднего сиденья свою сумку. — Буду мокрая как мышь, — выскакивает из машины, хлопнув напоследок дверью.
Пока она оббегает капот, осматриваюсь в зеркала и трогаюсь, готовясь к тому, что тоже буду мокрая как мышь, но только не от дождя, а от пота, который проступает на теле от перенапряжения.
Дорога до универа занимает мучительные десять минут и, добравшись до парковки, я понимаю, что не успеваю даже накраситься, как делаю это обычно. Без макияжа я чувствую себя голой, но мысли о Владе гасят любой подъем моего настроения, так что вряд ли я стала бы краситься, даже будь у меня на это время.
Он даже не потрудился удалить ту фотографию. Или ответить на мое сообщение.
К черту его…
Мои губы поджимаются в обиде, пока расчесываю волосы и собираю их в кулек на макушке, после чего выхожу из машины, понимая, что попаду в аудиторию прямо со звонком.
На мне короткий пуховик, и ледяной ветер забирается под юбку, пока топаю к учебному корпусу через расчищенную от грязного снега площадку перед ним.
Я собираюсь пробыть здесь до двух дня и прогулять физкультуру, потому что в три у меня собеседование. Я толком не поняла, чем эта контора занимается, но они откликнулись на мое резюме мгновенно.
В начале третьего я уже в машине, и дождь, к счастью, закончился.
Через тридцать минут заезжаю на стоянку какого-то склада практически на выезде из города.
Решаю припарковаться подальше от сбившихся в кучку машин в центре парковки. Среди них большой черный джип неизвестной мне марки, который выделяется в «толпе» своими габаритами и примочками.
Он выделяется, как тиранозавр среди цыплят.
Даже я пялюсь на него с любопытством, пока, расстроенная, дожевываю свою шоколадку, не торопясь выходить из машины. Влад и его поездка испортили мне весь день. Поглощая кокосовый батончик, смотрю на широкую решетку радиатора черной громадины. Такой решеткой можно таранить стены. Стекла машины наглухо тонированные, включая лобовое, колёса впечатляющего радиуса с выведенными по кругу названиями производителя. И, несмотря на уличную грязь, тачка начищена до блеска.
Этот секрет разгадываю быстро.
На первом этаже здания расположены мойки. На фасаде ни вывесок, ни указателей.
Отстегиваю ремень и складываю в сумку разбросанные по сиденью вещи.
Помаду, расческу, телефон…
Выйдя из машины, набираю Ирину, женщину, с которой договорилась о собеседовании. Она сказала, что встретит меня, и через пять минут после звонка я вижу, как закутанный в черный кардиган женский силуэт возникает из-за угла.
— У нас такой сумасшедший дом! — тараторит Ирина, проводя меня через большой склад, заставленный картонными коробками.
Ирина — худощавая немолодая женщина с высокой укладкой, залитой лаком до состояния алюминиевой проволоки.
Мы проходим в неприметную белую дверь, после чего попадаем в безликий коридор и сворачиваем к лестнице.
— Бухгалтерия раньше сидела в бизнес-центре, — информирует женщина. — Но сейчас кризис, сама понимаешь, аренда космическая, так что нас переселили на склад. Ну, я и не против, мне, например, отсюда до дома ближе…
— Ясно… — поднимаюсь за ней по лестнице.
Самой мне отсюда до дома совсем не близко.
Ирина немного дерганная. Смотрю на нее и у меня складывается впечатление, что она находится в грандиозном запаре.
После всех этих плутаний оказываемся на втором этаже.
На ходу расстегиваю куртку и осматриваюсь.
У стены кофейный автомат. Если перегнуться через перила, внизу видно склад, заставленный картонными коробками. Между ними снуют электропогрузчики. Пахнет картоном, печеньем и конфетами, так что я уже не сомневаюсь, что там в этих коробках.
Я не страдаю географическим кретинизмом, но у меня есть сомнения в том, что я самостоятельно найду дорогу назад.
Через минуту попадаем в помещение, похожее на длинную кишку. С рабочими столами, за которыми разместилась та самая бухгалтерия. Здесь человек восемь.
Синхронный стук ногтей по клавиатуре звучит, как барабанная дробь. На окнах цветы, на полу старый линолеум.
— Здрасте… — бормочу, плавая по комнате глазами.
Топлю в голове образ Влада, кувыркающегося в койке с кудрявой брюнеткой.
Эта картинка мне неприятна.
Мне плевать на то, что меня назовут дремучей, но если я пересплю с парнем, хочу, чтобы он испытывал ко мне чуть большее, чем тупую похоть. Я слишком часто вызываю похоть у парней. С тех пор как у меня выросла грудь и задница, они липнут на меня, как мухи.
— Не обращай внимания на бардак, — Ирина подводит меня к одинокому столу, заваленному бумагами.
На полу вокруг стола громоздятся коробки, и их там целая гора.
— Вот это все нужно описать и сдать в архив, — быстро поясняет женщина. — У нас налоговая проверка на носу, времени в обрез. Если ты согласна, можешь хоть завтра приступать. Приходить можешь, когда тебе удобно, но нужно закончить до конца месяца.
Это “собеседование” наверняка станет самым легким в моей жизни. Теперь, по крайней мере, понятно, почему конкурс был таким маленьким.
Глядя на папки за ее спиной, я чувствую желание убраться отсюда подальше, но мне нужна работа. И платят они хорошо.
— Я согласна, — отвечаю скрепя сердце. — Могу завтра приступить.
— Отлично! — восклицает она. — Тогда завтра подготовлю для тебя договор. Зайдем к юристам, оставишь им копию своего паспорта…
Я еле успеваю переставлять ноги, чтобы успеть за ее перемещениями.
Выходим из бухгалтерии, и на меня снова обрушиваются запахи печенья.
Идущая впереди Ирина вдруг резко меняет направление, выкрикивая:
— Юрий Альбертович!
Наткнувшись на ее спину, оборачиваюсь.
Метрах в двадцати по коридору удаляются двое мужчин, которые синхронно останавливаются и поворачивают головы.
Мои внутренности переворачиваются и смешиваются, потому что один из них — это представительный мужчина в возрасте и с очень благородными чертами ухоженного лица. Седина в его волосах не менее благородная, как и внимательный взгляд, который он направляет на нас.
А вот второй…
Черт, черт, черт…
Широкоплечий брюнет, одетый в синий пуховик, джинсы и кроссовки. Чертами его лица я готова подавиться, ведь это старший брат Влада, Даниил Милохин.
— Сейчас, минуту, — Ирина несётся к ним навстречу.
От неожиданности застываю, как вкопанная.
Особенно когда взгляд старшего Милохина невзначай задевает мое лицо и перемещается на Ирину, но, резко повернув голову, он снова возвращает его на меня.
Мое сердце подпрыгивает, а потом учащается пульс, будто прямо сейчас я бегу стометровку.
Вместо того чтобы думать о том, видел ли он ленту новостей своего брата, я пытаюсь вспомнить, во что одета, но эти мысли несвязные. В итоге я просто смотрю на него в ответ с совершенно пустой головой, не понимая, почему меня так тянет на него пялиться.
Именно поэтому я в мельчайших подробностях вижу, как мрачнеет его лицо, а потом он отворачивается и забывает о моем присутствии.
От разочарования у меня будто свет гаснет, но мысли мгновенно встают на место, и я хочу дать себе затрещину.
Я чуть не свалилась в обморок от взгляда Данила Милохина. Ну, не дура ли? Я что, забыла, кто он такой?
Высокомерный козел.
Моему сердцу плевать, оно продолжает бухать о ребра.
Вытираю о край юбки вспотевшие ладони и смотрю куда угодно, только бы не на него.
До меня доносятся приглушенные голоса Ирины и второго мужчины, но сконцентрироваться на его лице не получается. Вместо этого смотрю в потолок.
— Пойдем, — объявляет она, снова оказавшись рядом.
Иду за ней, не оглядываясь, но желание сделать это выкручивает шею.
Ни за что.
— Как удачно мы шефа встретили. Он все согласовал, так что я сегодня подпишу у него твой договор и завтра выдам задаток…
Шеф?!
— Это… вот тот мужчина в пальто? — лепечу и морщусь, потому что не хочу быть уличенной в заинтересованности.
— Да. Это наш собственник с сыном, — свободно делится она информацией.
Твою мать…
Это отец Влада?
Мы скрываемся за дверью какого-то кабинета, и я механически оборачиваюсь, но коридор уже пуст.
Пока юристы сканируют мой паспорт, я лихорадочно думаю о том, стоит ли мне вообще появляться здесь снова.
Внутренний голос настойчиво велит вырвать у мужчины в клетчатой рубашке свой паспорт и поискать себе другую работу, но мой внутренний черт бунтует, ядовито обзывая трусливой задницей.
Я готова проглотить эти оскорбления, но по каким-то непонятным причинам молча наблюдаю за тем, как под крышкой сканера туда-сюда носится полоска зеленоватого света.
— Сама найдешь дорогу? — спрашивает Ирина, когда возвращаемся в коридор.
Мои мысли все еще в агонии, а перед глазами фигурирует лицо с тяжеловатым подбородком и карими глазами.
— Не уверена, — отвечаю, переминаясь с ноги на ногу.
— Вот дверь, — кивает мне за спину. — Вниз по лестнице, потом направо и еще раз направо, потом через склад по прямой. Ну, я побежала…
Разумеется, я ни одного слова не запомнила, поэтому потратила десять минут жизни на то, чтобы выбраться с этого проклятого склада.
Заводя машину, кошусь на большой эксклюзивный джип, уже не сомневаясь в том, кому он принадлежит. Здесь нет больше ни одного авто, которое своей выпендрежностью могло бы соперничать с этим.
Что ж, вкус у него отличный!
Всю дорогу до дома я нервирую окружающих меня водителей своей медленной ездой и тем, что торможу на светофорах еще до того, как загорается желтый.
Глядя перед собой, я пытаюсь не анализировать тот факт, что он меня узнал. Кажется, он узнал и в тот день, когда застукал нас с Владом.
Это ничего не значит.
Как и то, что придурок очень в моем вкусе. Сама не знаю, что меня так цепляет. Внешность или этот спокойный, рассудительный взгляд.
Это неважно.
В универе каждая собака, включая мою одноклассницу, знает, что у него есть девушка. Они встречаются ещё со школы, и у них все серьезно.
Очевидно, это любовь. А он просто «мистер совершенство», потому что в отличие от брата, не имеет все, что движется.
Уголки моих губ опускаются, но я трясу головой, чтобы прогнать из головы образ Данила Милохина.
Въезжая во двор своего дома, я обнаруживаю там машину Влада. Она припаркована точно напротив моего подъезда, а водитель вышагивает вдоль нее с телефоном в руках.
Когда видит мой «Пежо», останавливается.
На нем стильная кожаная куртка, подбитая белым мехом, и чёрные джинсы, которые сидят потрясно.
Я удивлена настолько, что вот так с разбега не могу решить, рада этому или нет.
На его лице нет никаких отпечатков бурных выходных. Волосы в идеальном беспорядке отброшены со лба, взгляд полон раскаяния.
— Привет, малыш… — говорит виновато, когда оказываюсь рядом.
Я пытаюсь на него злиться, но в голове все еще болтается его брат. Вот что действительно меня злит. Меня влечёт к парню, у которого есть девушка. И судя по всему, любимая!
— Что ты тут делаешь? — оставляю между нами метр и поправляю висящую на плече сумку.
— Пфф… — взъерошив свои волосы, просовывает ладони в карманы. — Слушай… я облажался, — заглядывает мне в глаза как маленький потерявшийся мамонтенок. — Блин… — тихо смеется, продолжая смотреть мне в глаза. — Извини, малыш. Я пьяный был… я только вчера вечером эту фотку вообще увидел. Я почистил ленту…
— Жаль, я не могу почистить себе память, — смотрю на него и мне невесело. — Если тебе все равно с кем…
— Не все равно, — обрывает меня. — Слушай. Ты мне нравишься. Очень. Давай мириться…
— Влад, свободные отношения меня не интересуют, — говорю ему вкрадчиво. — Генитальный герпес тоже.
— Че? — запрокинув голову, он хохочет.
Я вижу, как по тротуару движется моя соседка. Теперь об этой встрече будет знать моя мать, а я не хочу это ни с кем обсуждать.
Когда он снова смотрит на меня, его голубые глаза горят.
Я чувствую, как загораются мои щеки.
— Я себя берегу, — сообщает. — Короче… я тоже против венерички. Давай так. У нас все серьезно. Я больше не лажаю, ты больше не злишься.
Он смотрит на меня исподлобья.
Смотрю на него в ответ, пытаясь решить, стоит ли ему доверять или нет.
Поняв, что я барахтаюсь в нерешительности, Влад протягивает руку и цепляет пальцами язычок на молнии моей куртки. Тянет за него, заставляя меня сделать полшага вперед.
Его полные губы слегка улыбаются. Это чертовски сексуальная улыбка.
Я бы могла в него влюбиться. По-настоящему. Влюбиться и придушить свое неуместное влечение к его старшему брату.
Именно поэтому я не сопротивляюсь, когда теплые губы Влада накрывают мои.
— Юлька… — шепчет, смыкая руки на моей талии. — Какая же ты сладкая.