глава 4. химия и хрупкость
После разговора с продюсером Ксюша не пришла на следующий репетиционный день. Отправила короткое сообщение менеджеру:
"Плохо себя чувствую. Возьму выходной. Прости."
На самом деле, ей просто нужно было остаться в тишине.
Она весь день лежала на полу своей маленькой квартиры, глядя в потолок. В голове крутились фразы Лазарева, взгляд продюсера, шипение Леры, взрывная ревность в глазах Даня, который теперь почти не разговаривал с ней. Всё было слишком.
К вечеру — звонок.
"Сергей Л."
Она не брала. Он написал.
"Ты не заболела. Ты испугалась."
"Я не обвиняю. Но если ты убежишь — потом будет хуже."
"Завтра вечером. После репетиции. Я буду в студии один. Хочешь — приходи."
Ксюша долго смотрела на эти сообщения. Потом просто выключила телефон.
⸻
На следующий день она вернулась. Визажистский кейс держался в её руке чуть крепче, чем обычно. Внутри снова была броня — идеальный макияж, сдержанность, молчание.
Маша и Соня отнеслись тепло. Даня — без эмоций. Артемий что-то пробормотал, но не поднимал взгляд. Лера — бросала короткие острые фразы, как иглы.
— Ну что, фаворит вернулся в лагерь смертных?
Ксюша промолчала. Просто работала. Даже не смотрела в сторону коридора, где иногда мелькала фигура Лазарева.
⸻
После репетиции, когда все начали расходиться, она не ушла. Осталась в гримёрке, как будто "что-то забыла". На самом деле — решала. Долго. Пока не услышала, как в коридоре щёлкнула дверь студии.
Она пошла.
⸻
В студии пахло деревом, проводами и чем-то ещё — мужским. Сергей сидел за фортепиано. На нём была простая серая футболка, волосы чуть растрепаны, взгляд — уставший, но не жёсткий.
Он посмотрел на неё, как будто не удивился.
— Всё-таки пришла.
— Я не знаю, зачем.
— А я знаю. — Он встал. — Потому что здесь, вдвоём, проще. Без продюсеров. Без танцоров. Без фильтров.
Ксюша прошла ближе. Сердце стучало. Ритм — не сценический. Личный.
— Мы оба взрослые люди, — тихо сказала она. — Мы знаем, что ничего хорошего из этого не выйдет.
— Не выйдет, — согласился он. — Но всё уже вышло. Понимаешь?
Он подошёл ближе, и между ними снова возникла та химия — настойчивая, физическая, как статическое электричество. Рука коснулась её подбородка. Потом — шеи. И, наконец — он поцеловал её.
Это был не тот поцелуй, который украдкой. Не вспышка. Это был осознанный выбор. Медленный. Глубокий. Почти нежный. Как будто он не поцеловал её, а остановил в ней бурю.
И в этот момент — раздался хлопок. Дверь.
Они отскочили друг от друга. В проёме стояла Лера. Глаза — холоднее льда. В руке — телефон. Камера? Или просто случайность?
— Ага, — медленно сказала она. — Вот почему теперь в гримёрке нужно записываться на приём, да?
— Лера... — начал Сергей, но она уже развернулась.
— Не надо. Всё ясно. Я — не слепая. И не дура.
Дверь хлопнула за ней так громко, как будто лопнуло стекло. А потом — тишина. Слишком долгая.
— Это всё. Теперь она расскажет всем, — сказала Ксюша. — Это... вышло из-под контроля.
Сергей медленно опустился на край сцены. Глаза его были всё такими же — красивыми, сильными. Но впервые — по-настоящему уставшими.
— Не волнуйся. Я справлюсь. Я всегда справлялся. Только теперь... не знаю, хочу ли.
⸻
А в это время Лера стояла в коридоре, держа телефон в руке. На экране мигало:
"Сохранено: видео. 28 секунд."
Рядом появился Даня. Он взглянул на неё — и, не спрашивая, сказал:
— Удали.
— Нет.
— Ты хочешь уничтожить её?
— А ты, — прищурилась Лера, — хочешь быть героем?
— Я просто не хочу быть змеёй. Даже если змея — она.
Лера ничего не сказала. Просто ушла, оставив его в полутёмном коридоре — с тревогой, растущей быстрее, чем эхо их шагов.