Поцелуй ненависти

Предупреждение‼️
Перед чтением этой главы хочу оповестить, что в тексте будет описание убийства и много крови, а также упоминание о наркотических препаратах. Особо впечатлительным не стоит читать такое.

                                POV Амелия

У меня было отличное детство с любящими родителями. Мой отец работал электриком в небольшой компании, а мама была воспитателем в детском саду. Я была окружена их любовью и нежностью. Не смотря на то, что у нас семья не высокого достатка, я все равно получала любимые вкусности и всякие другие приятности. Это не были дорогие куклы или набор детской косметики, которую все девочки в начальной школе так сильно хотели заполучить. Моя одежда не была куплена в дорогих бутиках из рядов последней коллекции. Мы закупались одеждой в небольшом частном магазинчике, который был через дорогу от нашего дома. Там работала мамина подруга и поэтому, мы могли даже взять что-то в долг. Но папа всегда гасил все долги, как только была такая возможность. Отдавал все, хоть и не сразу.

На выходные мы с папой всегда катались на рыбалку. Ставили небольшую палатку, разжигали огонь и отлично проводили время вместе. Я обожала своего отца, ведь он мог превратить скучный день в самое лучшее времяпровождение, которое невозможно забыть. Без денег и чьей-то помощи. И я гордилась, что у меня есть такой папа.

Я любила наблюдать за своими родителями, которые безумно любили друг друга, по сути не имея ничего грандиозного за своими спинами. Они любили друг друга просто за то, что они есть. Их любви завидовали наши соседи по улице. У многих одноклассников в основном всегда был только один родитель – неполная семья. Я же никогда не представляла, что чувствуют дети, которые имеют только одного родителя: только маму или только папу. Но часто продолжала слышать, что в последнее время такие случаи участились. Моя лучшая подруга Роксана – была той, кто выросла без отца. Ведь он оставил их семью, как только девочка родилась. Она уже в выпускном классе, но еще ни разу не слышала что-то о папе. И вроде она уже свыклась, но каждый девочке нужен папа. Без них слишком трудно и мне удалось в этом убедиться.

Когда мне исполнилось тринадцать, мой отец попал под сокращение и компания, в которой он работал, просто исчезла. Мы понимали, что нас ждут времена еще тяжелее, чем были, ведь чтобы папа нашел новую работу нужно время.

Мама начала брать двойные смены на работе, чтобы хоть как-то нам держаться на плаву. В свободное от школы время я тоже старалась хоть немного подзаработать. Но кто бы дал такую возможность тринадцатилетней девочке?

Я срезала цветы в нашем огороде и делала из них букеты: большие, маленькие, яркие и не сильно. Брала толстую картонку в сарае и стелила на нее всякие ткани, садилась около дороги или каких-либо магазинов, где всегда было много народу, и пыталась продать. Могла просидеть там весь день, не кушая и не вставая с места – мне было важно помочь своей семье. Любая копейка была нужна.

Мама ругалась на меня за это, ведь я еще ребенок и не должна тратить свое свободное время на попытку заработать, но по-другому я не могла – мне хотелось помочь.

Спустя год, как папу сократили, ему так и не удалось найти работу. Первые полгода он усердно искал: бегал по всем возможным конторам, подавал заявки в электронном виде на различных сайтах о поиске вакансии. Пока ждал хоть одного ответа, подрабатывал грузчиком, где мог. Одноразовая работа – мало денег, надорванная спина и сильная усталость. Он стал выпивать, сначала только на выходных, а затем каждую новую неделю прибавлялся день и так продолжалось. Мы с мамой лишь смотрели на него с сожалением и не знали, как помочь. Ему трудно, что он не может держать свою семью в необходимом достатке.

Папа стал все больше выпивать, засыпая под утро в старом потертом кресле напротив телевизора. Постоянно был нервным и даже стал ворчать, хотя раньше таким не был. Я видела, как маме трудно на это смотреть, она приходила уставшая с работы, и дома ждал папа, который тоже неплохо так трепал нервы. Он перестал выходить на улицу и полностью забыл о попытках устроиться на работу.

Отец даже перестал ходить на рыбалку, хотя я ждала выходных ради похода на берег или в лес. Неожиданно резко в нашей семье стало все так пусто, неуютно и грустно. Мама, которая вечно улыбалась лишь от наступления нового дня, вдруг перестала радоваться вообще. Я могла увидеть ее улыбку лишь, когда она обращалась ко мне. А папа, который всегда был очень веселым и общительным, от чего люди так и тянулись к нему, вдруг стал молчаливым и угрюмым, лишился всех друзей.

Я всегда была активным ребенком, мне хотелось постоянно чем-то заниматься, даже если я нахожусь одна. Скука сводила меня с ума, поэтому я могла начать танцевать прям на улице или громко смеяться от очередных шуток своих подруг. Никогда не стеснялась, и меня не интересовало мнение окружающих о себе. В школе я была зачинщиком каких-либо мероприятий на праздниках или просто посиделок классом где-то. Наш класс считался самым дружным, ну а я самой не усидчивой на месте. Да, в нашей школе были драки и скандалы, но это было так редко, что я могу пересчитать их пальцами на одной руке. Все всегда помогали друг другу и были очень дружны.

Спустя какое-то время муж маминой подруги предложил устроить моего папу куда-то там к себе. Было сложно заставить отца подумать об этом, ведь из-за алкоголя он уже даже не мог сказать: какое число на дворе. Он все еще жил тем днем, когда его сократили.

Нам с мамой удалось привести его в чувства, и он даже обрадовался такому предложению старого знакомого. И вот наконец-то все вроде встало на свои места. Мама на работе и снова вернулась к прежнему графику лишь в одну смену, а папа катался вахтами – месяц на работе, а месяц дома. Две такие его зарплаты и мама стала работать меньше. Она стала больше времени проводить в теплице и приводила наш двор в порядок. Мы даже съездили на море, о котором я давно мечтала. И моя мечта сбылась, мы отлично провели там время, и домой очень не хотелось, но новый учебный год требовал моего возвращения в город.

Папа снова уехал на вахту, но уже на два месяца. А мы с мамой остались одни. К своим шестнадцати годам я рисовала слишком много, и стала выкладывать свои рисунки в социальные сети, и как-то один парень написал мне, что ему понравились мои работы, и он хотел бы попросить сделать ему индивидуальный эскиз для татуировки, предложил уж очень неплохую цену за это. А я не смогла отказать. И с того момента начался мой небольшой заработок. Хоть и не постоянный, но я приносила пользу своей семье.

Мама решила открыть свой цветочный магазин, ведь это ее стихия, а папа поддержал эту идею и отправил всю свою зарплату нам, от чего ему пришлось остаться там еще на месяц, ведь он сказал, что без денег домой не поедет.

А я помогала маме с открытием, пока у меня были осенние каникулы, и поняла, что мои способности могут пригодиться в работе с цветами, ведь я красиво складываю цветочные композиции. Подработок стало больше, и мы могли назваться семьей уже среднего достатка.

Наконец-то приехал папа и сообщил, что у него будет небольшой отпуск. Я была рада, что мы проведем время вместе, ведь я ужасно скучала за ним. Но все пошло совсем не так, как я хотела.

Он снова пил и это были крепкие напитки. Каждый день у мусорки стояли десятки бутылок, в гостиной ужасно пахло сигаретным дымом, хотя раньше папа курил всегда на улице. У него стала проявляться агрессия, которой никогда не было в нашей семье. Крики на маму с ровного места, а затем и на меня. Мы не узнавали его и стали даже бояться. А я теперь уже закрывала дверь своей комнаты на замок, ведь мне снились кошмары, где папа пытается убить меня.

Мама снова перестала улыбаться и пожалела, что ушла из детского сада, ведь могла находиться там целый день и не видеть папу, а теперь она сидит дома и ее никуда не выпускают.

Крики, ссоры и скандалы – каждое утро одно и то же. Морально это уже надоедало, и мне постоянно снились страшные вещи, от которых я просыпалась и кричала в холодном поту. Появилась вечная тревожность, я переживала за свою маму, ведь папа стал бить ее. Я всегда считала себя очень смелой девочкой, которая никогда и ничего не боится, но папа буквально стал моим самым главным страхом.

Один раз я решила позвонить нашей соседке и попросить помощи, но я не успела и слова сказать, как меня за волосы оттащили в сторону и дали сильную пощечину. Папа впервые поднял на меня руку, и это было еще не самым страшным.

Как-то я шла в свою комнату и дверь в комнату родителей была приоткрыта. Отец сидел на кровати немного повернутый боком и держал шприц на изгибе локтя. Закрыл глаза, будто почувствовал наслаждение, а я закрыла рот ладонью, дабы он не услышал мои всхлипы, ведь я понимала, что именно он делает.

Потом я сидела и читала статьи про наркотики, никогда не думала, что буду интересоваться этим, но, а что мне делать? Неконтролируемая агрессия, перепады настроения, кожа бледнее, чем обычно, расширенные зрачки и синяки под глазами, резкая худоба, потеря аппетита – все сходилось, и теперь я знала: в чем дело.

Я перестала ходить в школу, ведь мне было страшно оставлять маму одну, делилась с подругой только необходимой информацией, мне было важно, чтобы она знала, что я в порядке.

И мы подошли к самому роковому дню в моей жизни - то, что изменило не только меня, но и мою жизнь.

Я проснулась от грохота в гостиной и не сразу поняла, что вообще происходит. Открываю дверь и выбегаю из комнаты. Мама лежала на полу, держась за левый бок. Ее волосы были запутаны, а на лице свежие ссадины, слезы катились по ее щекам. Папа стоял над ней. Лицо его не выражало никаких эмоций. Лишь хладнокровие. Он пнул ее ногой, заставляя вскрикнуть от боли.

– Папа! Хватит! – я хватаю его за руку и пытаюсь заставить отойти от мамы.

Он лишь дергает плечом и отталкивает меня, я падаю к дивану и чувствую острую боль в плече, ведь ударилась об деревянную спинку. Слезы текут по моим щекам и я, игнорируя больное место, пытаюсь ползти к маме:

— Уходи, – шепчет она. – Ты должна спастись.

Я отрицательно качаю головой показывая, что я не оставлю ее тут одну. Да, я могла бы побежать к соседям и попросить помощи, но где гарантия, что от рук отца не пострадает еще кто-нибудь? Мы выберемся вместе с ней и это я обещаю.

Отец ворчит что-то себе под нос и уходит в сторону кухни, а я подскакиваю с места и помогаю маме подняться. Все ее тело покрыто синяками, и я представить не могу, как ей больно. Но нам нужно покинуть этот дом. Забрасываю ее руку себе на плечи и даю ей возможность полностью облокотиться на меня, мы медленно подходим к входной двери и я свободной рукой поворачиваю замки, вынуждая их открыться.

Облегченно выдыхаю, когда начинаю открывать дверь, но слышу крик мамы, а затем ее тело обмякает. Поворачиваю голову и вижу, кровь на спине мамы, она впитывается в ткань ее платья. А папа стоит позади нас слишком близко, сжимая рукоять ножа в своей ладони, по острому лезвию капает темно-красная жидкость, а я чувствую дрожь по всему телу. Мама еще дышит, но она слишком слаба, мне нужно помочь ей.

Аккуратно опускаю ее на пол, и отец замахивается в мою сторону, я вовремя успеваю увернуться. Обдумываю идеи в своей голове, чтобы придумать, как отвлечь его и избавить от оружия, понимаю, что нужно действовать быстрее, ведь не знаю: справится ли мама с этой адской болью. Ее глаза слабо моргают, и она не шевелится, лишь наблюдает за нами.

– Ты ничего не сможешь сделать, – отец смеется. – Еще совсем ребенок.

Он играется ножом, перебирая пальцами деревянную рукоять, и наблюдает за мной. Я не узнаю его, это будто чужой мужчина, которого я никогда раньше не видела. Неужели, наркотики творят такое с людьми? Я хочу, чтобы это все было очередным ночным кошмаром. Хочу перестать испытывать такое тревожное состояние и перестать бояться за жизнь близких.

– Папа, отпусти нас, – слезы льются по моим щекам, попадая мне на губы. Истерика будто сейчас настигнет меня, руки дрожат. А дыхание становится трудно контролировать. – Это же я, и мама. Мы семья, – я прикладываю руку к своей груди. Дышать тяжело, боюсь потерять сознание.

– Вы уже давно не моя семья, – он качает головой и нападает. Я пропускаю этот момент, ведь пыталась вернуть свое ровное дыхание.

Чувствую холодный металл на коже, а затем острую боль, из-за которой хочется кричать, меня бросает в холодный пот, и я слышу, как сильно бьется мое сердце – оно борется за жизнь.

На правом боку виднеется не глубокий, но болезненный порез. Прижимаю ладонь к ране и ощущаю липкую, теплую жидкость. В нос сразу ударяет запах противного железа. Крови слишком много для такого маленького пореза, голова начинает кружиться, и я прижимаюсь к ближайшей стене и медленно скатываюсь по ней, шипя от боли.

– Оставь ее, – слышу тихий голос мамы. – Ты зол на меня, – ей тяжело говорить и она прикрывает глаза, совсем ненадолго. – Избавься от меня. Только без оружия, – она кивает на нож.

А я не понимаю, что она задумала. В глазах мутнеет, но это скорее всего от шока, ведь боль я перестаю чувствовать из-за наплывшего адреналина.

Отец смеется и откидывает нож в сторону, он глухим стуком ударяется об кафель, оставляя немного размазанные следы крови. Мама улыбается мне, будто прощаясь, я отказываюсь это принимать. Она не умрет. Я не позволю.

– Ничтожество, – папа поднимает хрупкое тело мамы и хватает ее шею двумя руками, начинает сжимать.

Она брыкается, пинает ногами и перехватывает его ладони своими руками, но у нее нет сил, сейчас она слишком слаба. Ее лицо становится красным, а глаза начинают закрываться. Я встаю и поднимаю нож с пола, руки ужасно дрожат. Меня охватывает злость и такая яростная, что я забываю, что этот мужчина мой отец.

Подхожу вплотную и ударяю ножом куда-то в поясницу, отец замирает, и его руки медленно на шее мамы расслабляются, от чего она начинает кашлять и жадно хватать воздух ртом.

Папа оборачивается ко мне и лишь улыбается, будто я сделала что-то забавное. А я уже не могу смотреть на него, как на человека. Вспоминаю все, что он творил с нами и снова наношу удар, но уже в живот. Он морщится и уже не в силах устоять на ногах, ведь я делала не просто порез – а толкала нож в плоть, до того момента, пока она не ударялась о рукоятку. Отец падает, а я опускаюсь на колени и наношу удары снова и снова. Забывая обо всем, перед глазами лишь, то, как он обращался с мамой, как обращался со мной. Я кричу и режу его тело, слезы катятся по щекам и капают на его окровавленное тело. Он уже давно не дышит, но я не могу прекратить. Руки будто не слушаются, а моя человечность словно исчезла, ведь я бы никогда не совершила такое жестокое убийство.

– Хватит! – меня обхватывают за плечи мамины руки. – Остановись! Он уже мертв, – она громко рыдает и это заставляет меня остановиться.

Смотрю на свои руки, они пропитаны кровью папы, которая доходит почти до локтей, откидываю нож в сторону и только сейчас понимаю, что натворила. Мама обнимает меня, и мы громко начинаем рыдать. Никогда не думала, что способна на такое. Смотрю на тело отца и не верю, что я могла так изуродовать его. Это была не я. Выглядело так, будто я смотрю на себя со стороны. Стало страшно, что такой светлый и жизнерадостный человек, как я, смогла сделать такое.

Помню, как зашла в свою комнату и из шкафчика достала нитки с иголкой. Зашила порез, оставленный отцом, и даже не почувствовала боли. Все было криво и на скорую руку, но мне было важно залатать рану.

Слышу сирены полиции, а затем и скорой помощи. Нас забирают. Задают слишком много вопросов, а я не могу проронить и слова. Рот отказывается открываться, а язык двигаться. Помню, как сидела и смотрела в одну точку, передо мной сидел сотрудник скорой помощи и пытался выяснить мое самочувствие, а я смотрела в пол, не моргая, и даже не думая о том, что мне и правда нужна помощь.

Я должна была попасть в колонию для несовершеннолетних, но попала в психиатрическую больницу. Всего на неделю. Мне сделали все необходимые тесты и анализы и в суде доказали, что в состоянии аффекта и при тревожном расстройстве, которое было уже на пике – меня могут отправить в колонию на целый год, и затем в тюрьму на пять лет. Но Дарен, который работал в полиции, вел это дело, слишком проникся нашей историей и что вообще с нами сделали, и поэтому он сделал все возможное, чтобы я просто была под наблюдением у психиатра и мамины показания тоже дальше свои плоды. А после всего лечения мной занялся уже психолог, который очень хорошо помог мне и я благодарна этой женщине.

Мне было страшно, что мама возненавидит меня за то, что я сделала с папой. Но она лишь поблагодарила меня за спасение и мы не возвращаемся к этому разговору уже почти как год. Чувство вины преследовало меня еще долго, но если бы ситуация повторилась, я бы сделала это снова. Зная, что только так я могу спасти свою маму – даже бы не думала о последствиях. Кривой, неровный шрам иногда ноет, заставляя меня вспомнить о том страшном дне, и мне снова становится не по себе, но я говорила об этом с психологом, это все психосоматика – все в моей голове.

Слухи о том, что я сотворила, быстро разлетелись по нашему району. Многие стали вздрагивать, когда видели меня на улице. А мои друзья со школы не осуждали, а поняли мою ситуацию, а я убедилась, что общаюсь с самыми лучшими людьми.

Мама решила перевести меня на домашнее обучение, чтобы я реже выходила на улицу и чтобы не слушала всякие сплетни про себя. Она боялась, что моя тревожность вернется и придется снова обращаться к психиатру. Но я все равно выходила, ведь не могу постоянно сидеть дома. Мой характер стал немного серьезнее, и я была уже не такой светлой, но по-прежнему оставалась человеком.

Я стала замечать, как мама сближается с Дареном, и буквально расцветает рядом с ним, а он смотрит на нее с горящими глазами. Я не была против, ведь мне хотелось, чтобы она была счастлива.

Мы приняли решение переехать, и я понимаю маму, которая просто хочет жить спокойно и не вспоминать этот дом, где мы отмыли кровь, но все равно продолжали видеть ее. Он держал нас в страхе, и нам пришлось продать его. Я приняла решение поменять имя и фамилию, а мама меня в этом лишь поддержала и помогла с этим. Это было уже под влиянием антидепрессантов, но я не жалею о своем решении, ведь когда я слышу свое прежнее имя, будто возвращаюсь в тот день и проживаю это снова и снова.

Мы переехали в новый отдаленный от нас район, к незнакомым людям и домам. У мамы снова появились теплица и огород, и она снова начала излучать тот самый свет, от которого на душе тепло и безопасно. Еще и если живешь с копом, который относится ко мне как к своей дочери, не смотря на такой короткий промежуток времени от нашего знакомства.

Я прихожу к отцу на могилу и смотрю на фотографию, которую сделала я на свой телефон, когда мы последний раз ездили на рыбалку, еще до того как он стал таким чужим. Сажусь на лавочку и ощущение, будто там похоронен чужой человек, там нет моего папы. Я начинаю нервничать и кусаю губы до крови – только так я могу понять, что это все не кажется и находится не только в моей голове. Боль заставляет меня держаться на плаву хотя бы немножко.

        Благодарю за прочтение🫶
Жду вашего мнения, а также звездочку, чтобы продвинуть книгу🌟
тгк: maritmnv 🤍 где все о персонажах и дате выхода глав.