постфактум

Solitude — juno, blindheart

В VIP-комнате небольшого бара на окраине города невыносимо душно. В воздухе витает густое напряжение, кажется, протяни руку, и его можно будет потрогать.

Чонгук сидит во главе стола, внимательно изучая фотографии из материалов собственного дела, которые принёс Намджун. Сам комиссар сидит по левую руку от него и, подперев голову, задумчиво смотрит в стену. Напротив Намджуна хмурый Юнги наблюдающий за Чонгуком.

Фотографии четырёх уже мёртвых людей, совершенно ничего ему не говорят. Чон видит их впервые. Хотя чего он вообще ожидал?

— И это всё? — Чонгук смотрит на Намджуна исподлобья.

— Да, я же говорил — пока нет никаких зацепок, — вздыхает комиссар. Видимо, он тоже уже знатно от всего этого устал.

— Неужели Донхён настолько умён? — с сомнением тянет Юнги.

— Думаю, дело не в нём, — хмыкает Намджун, выпрямляясь и складывая руки на груди.

— Что ты имеешь в виду? — Чон выгибает бровь.

— Ему явно кто-то помог замести следы. Информация об этих людях просто пропала из базы данных. Ни семьи, ни места жительства — ничего. Они словно и не существовали вовсе, — поясняет Ким.

Чонгук задумчиво хмурится, достаёт из кармана сигареты и, закурив одну, откидывается на спинку стула, прокручивая меж пальцев зажигалку.

— Доюн? — предполагает Чонгук, бросив вопросительный взгляд на комиссара.

— Скорее всего, — кивает тот. — Он имеет доступ к базе данных и мог стереть все возможные следы.

— Значит, на данный момент припереть Донхёна к стенке я не могу, — Чонгук на мгновение прикрывает веки, глубоко вдыхает и выдыхает, стараясь контролировать медленно нарастающий в груди гнев.

— Получается так, — подтверждает Намджун, глядя на Чонгука с сожалением.

— И что мне делать? — невесело хмыкает Чон, оглаживая подушечкой большого пальца розу на зажигалке. — Прийти к нему и спросить в лоб, или просто ждать, когда он сам себя раскроет?

— Не думаю, что он вот так запросто тебе во всём признается, — подаёт голос Юнги. — А значит, придётся ждать. Всё равно правда где-то да вскроется.

— Согласен, — поддерживает его Намджун.

Чонгук впервые чувствует себя настолько слабым, хоть и понимает, что в этой ситуации от него мало что зависит. Заявиться к Донхёну без доказательств было бы невероятно глупо. Тот наверняка просто рассмеялся бы ему в лицо и отрицал бы свою причастность к нападению. Чонгук уже сам начинает в этом сомневаться. Может, на него покушались вообще другие люди, ведь такой вариант тоже не стоит отметать. Скрытых врагов у него на данный момент достаточно.

— Ладно, тогда на сегодня всё, — вздыхает Чонгук, делая глубокую затяжку и выпуская дым в потолок.

— Не переживай, мы обязательно в этом разберёмся. Ну а пока будь осторожен, — Намджун поднимается и, подбадривающе сжав плечо Чона, покидает VIP-комнату, кивнув на прощание Юнги.

— Как там дела с омегами из борделей? — интересуется Чонгук, решив отвлечься на другую тему.

— Ещё двое из пяти согласились дать показания в полиции, — хмуро разглядывая резной потолок, отвечает Юнги.

— Этого мало.

— Понимаю. Но, к сожалению, остальные категорически отказываются говорить с нашими парнями.

— А что насчёт нового борделя? Донхён всё-таки открыл его?

— Да, как ты знаешь, он долго оттягивал этот момент и буквально неделю назад открыл. Как сообщил наш человек, там сейчас работает шесть омег, троих из которых похитили, — качает головой Юнги.

— И ты не сообщил мне об этом? — выгибает бровь Чон, глядя на друга с недоумением.

— А разве это что-то изменило бы? — невесело хмыкает Мин. — Мы бы всё равно ничего не смогли с этим сделать. Да и ты в тот момент был не в лучшей форме, не хотел лишний раз тебя расстраивать.

Чонгук поджимает губы и согласно кивает, понимая, что Юнги полностью прав.

— Почему в последнее время всё идёт через задницу? — Чонгук задаёт скорее риторический вопрос и, откинув голову на спинку стула, устало прикрывает веки.

— Ты не можешь контролировать всё, — вздыхает Юнги. — Ты ведь обычный человек.

— А жаль, это было бы крайне удобно.

Кажется, он уже просто устал от всех этих нескончаемых проблем. Ведь даже находясь дома после ранения, Чон практически постоянно думал о работе. А это, без сомнений, выматывает.

— Не загоняйся, займись пока другими делами, — Юнги поднимается и, сжав плечо друга, так же как и Намджун, покидает комнату.

Оставшись в полном одиночестве, Чонгук тушит сигарету в стеклянной пепельнице и протяжно вздыхает. Кажется, на сегодня с него достаточно работы. Сейчас ему хочется только одного: поехать домой, увидеть Тэхёна, вдохнуть его умопомрачительный запах и просто уснуть, желательно надолго.

***

В квартире царит привычная, но сегодня какая-то по-особенному гнетущая тишина, тяжестью давящая на плечи. Она полностью соответствует состоянию Тэхёна — такая же напряжённая, как и всё его тело.

Причиной тому — давно царящий в душе хаос.

Тэхён думал, что он сильный и сможет справиться со своими чувствами к Чонгуку. Но, кажется, глубоко и слишком глупо заблуждался. Его тяга к альфе день ото дня лишь растёт. Желание быть с ним рядом круглые сутки ломает, не давая покоя.

Не спасает даже то, что в последнее время Чонгука практически не бывает дома. Тот снова весь в работе. Единственное, что он оставляет перед уходом, — это красные розы, каждый день по одной на кухонном столе в стакане, с маленькой запиской, написанной красивым почерком: «Роза для моего принца».

Чонгук уезжает рано утром и возвращается поздно ночью, когда Тэхён уже лежит в постели. Но омега до этого времени не спит, ворочается и с тревогой ждёт его. Успокаивается и выдыхает с облегчением только тогда, когда слышит уже такой родной писк дверного замка и тихие шаги в коридоре. Тэхён просто боится, что однажды с Чонгуком может снова что-то случиться, и он больше не вернётся домой.

Боится, что может навсегда его потерять.

Этот страх потери поселился в его груди и не отпускает, так же как и любовь. Любовь к этому прекрасному человеку, кажется, уже пустила прочные корни в его сердце. Она не наполнена желанными теплотой и нежностью, напротив, пропитана тоской и несбыточными желаниями. Каждый раз, думая о Чонгуке, Тэхён едва сдерживается, чтобы не разрыдаться.

Ему уже недостаточно просто видеть его и говорить с ним. Омеге отчаянно хочется быть с ним, быть в его сердце, дарить любовь и получать её в ответ. Хочется бросаться ему на шею с порога, когда тот возвращается домой. Хочется целовать эти красивые, на вид мягкие губы, с соблазнительной родинкой под нижней. Хочется обнимать его ночами, прижиматься к его крепкому телу и наслаждаться теплом. Просто хочется быть счастливым с тем, кого выбрало глупое сердце.

Но ведь всегда есть какое-то чёртово «но». И в их случае оно тоже присутствует. Это простое слово «безответно» режет больнее ножа, причиняя тупую боль где-то под рёбрами. Чонгук всё так же заботлив и добр, но, кроме роз, каких-либо намёков на симпатию с его стороны Тэхён так и не заметил. Оттого надежда в душе на безумную любовь медленно угасает.

Тоска на душе, кажется, увеличилась в несколько раз. Она мучает его ночами, лишая сна и покоя.

Вот и сейчас, практически в полночь, сидя на кухне, Тэхён пьёт уже вторую бутылку вина, пытаясь залить горечь в душе алкоголем. Но ничего не помогает, он даже не пьянеет, а руки так и чешутся набрать номер Чонгука, чтобы попросить его приехать как можно скорее. Но как бы ни хотелось, он этого не сделает.

Альфа ему ничем не обязан. И возвращаться домой, чтобы согреть его своим теплом и не дать утонуть в тоске, тоже.

Значит, нужно справляться самому, как и привык. Тэхён ведь всю жизнь один. У него даже друзей нет, к кому он мог бы прийти и излить душу.

Никого. Абсолютно.

Тэхён горько усмехается сквозь слёзы, что болезненно жгут глаза.

— Слабак, какой же я слабак, — вцепившись дрожащими пальцами в волосы, всхлипывает Тэхён.

Горькие слёзы, стекающие по щекам, дарят каплю облегчения. Разве может всё продолжаться вот так? Нет, точно нет, иначе Тэхён просто сдохнет. Может, у него ханахаки? Да, цветами он не кашляет, но боль в сердце такая, что сложно дышать. Словно там медленно распускаются чёрные бутоны, как символы его неразделённой любви. Тэхён просто задыхается без Чонгука. Погибает без него, как те самые розы на подоконнике, подаренные альфой, спустя пару дней.

«Признайся», — шепчет тихий настойчивый голосок в голове. Но омега быстро его затыкает, ведомый страхом быть отвергнутым. Ему не хочется портить своими никому не нужными чувствами то, что уже есть между ними.

Нужно срочно отвлечься, иначе мини-бар Чонгука сегодня точно опустеет.

Встряхнув головой, Тэхён смахивает пальцами слёзы со щёк и, поднявшись с бокалом вина в руке, решительно направляется в гостиную. Он мог бы, конечно, выйти из квартиры и прогуляться, чтобы проветрить голову, но рисковать не хочется.

Поэтому Ким просто выключает в гостиной свет и включает на телевизоре музыкальный канал на полную громкость. Повернувшись лицом к огромным окнам, Тэхён, глядя на расплывающиеся перед глазами яркие огни ночного города, сжимает покрепче бокал и начинает танцевать, стараясь выбросить из головы абсолютно все гнетущие мысли.

Тэхён теряет счёт времени и, погрузившись глубоко в себя, не замечает ничего вокруг. Поэтому, когда музыка внезапно обрывается, резко погружая гостиную в тишину, омега вздрагивает и с прерывистым выдохом оборачивается.

Перед ним стоит Чонгук в чёрной приталенной рубашке и классических прямых брюках такого же цвета. Он выглядит непривычно напряжённым, с нахмуренными бровями и пристальным, не выражающим ни единой эмоции взглядом.

— Ты пьян? — настолько стальным голосом спрашивает он, что по загривку пробегает холодок. Однако, несмотря на это, Тэхёна данный тон не пугает, а напротив, возмущает до глубины души.

— Да, и что? — фыркает Ким, вздёрнув подбородок, и показательно делает глоток вина. Он на мгновение прикрывает веки и медленно облизывает губы, смакуя приятный полусладкий вкус на языке.

— И что?! — внезапно рявкает Чонгук.

В мгновение ока оказавшись рядом, он вырывает бокал из рук Тэхёна и со злостью, не глядя, швыряет его в стену. Звон разбитого стекла эхом разлетается в тишине квартиры. Омега вздрагивает и замирает, поражённо глядя на красное пятно, расплывающееся по серой стене. Он гулко сглатывает и переводит испуганный взгляд на Чонгука.

— Что на тебя нашло? — с дрожью выдыхает Тэхён.

— Я ведь просил тебя не пить, говорил, что если тебя что-то беспокоит, приходи ко мне. Что я поддержу тебя и помогу справиться. Что ты не одинок. Но ты снова отдаёшь предпочтение алкоголю, а не мне. Неужели я за столько времени не заслужил твоего доверия? — на последних словах голос альфы срывается, а в его глазах столько непривычной обиды, что сердце Тэхёна невольно сжимается.

Вот только омега быстро заталкивает свои чувства поглубже, позволяя гневу взять над собой контроль. Его дыхание учащается, кулаки неосознанно сжимаются. Он делает шаг вперёд и смотрит на Чонгука с лёгким презренным прищуром.

— А когда я, по-твоему, должен был прийти к тебе? — Тэхён прикладывает два пальца к губам, изображая задумчивость. — Ах да, точно! — наигранно громко вскрикивает он. — Тебя ведь постоянно нет дома. Ты вечно работаешь, Чонгук. Чуть ли не сутками напролёт. Так скажи мне, пожалуйста, в какой из этих дней, когда тебя не было в стенах этой квартиры, я должен был прийти к тебе?

— Ты мог позвонить и попросить вернуться, — Чонгук качает головой и запускает пятерню в волосы, нервно взъерошивая их. — Мог сказать, что тебя что-то беспокоит, и я бы сразу приехал.

— Разве я имею на это право? — выгибает бровь Тэхён. — Кто я такой, чтобы отвлекать тебя от работы своими глупыми проблемами?

— Они не глупые, если беспокоят тебя и вынуждают пить, — строго отчеканивает Чонгук. — Ты думаешь, я не знал, что ты всё это время продолжал пить, а не только сегодня? Что, когда ты приходил ко мне по утрам для перевязки, я не чувствовал исходящий от тебя запах алкоголя?

— Да, я пил, — кивает Тэхён и поджимает дрожащие губы. — Но каким вообще образом это касается тебя?

— Я беспокоюсь о тебе. Ты мне небезразличен. Я не хочу, чтобы ты гробил своё здоровье. Понимаешь? — настолько вкрадчиво поясняет Чонгук, словно говорит с глупым ребёнком.

Омега замирает, поражённо глядя на альфу. Открывает и закрывает рот, пытаясь придумать какой-нибудь остроумный ответ, но не находит подходящих слов. Потому просто сникает и с отчаянием шепчет:

— Алкоголь — единственное, что спасает меня, Чонгук, тем более сейчас.

— Это зависимость, Тэхён. Ты ведь понимаешь?

— Понимаю.

— Нужно избавляться от неё. Найти другой способ бороться со своими переживаниями.

Тэхён поднимает голову и с минуту молчит. Он просто пристально разглядывает Чонгука, будто видя впервые: его тёмные, глубокие глаза, наполненные сейчас чем-то новым — тёплым и нежным, перемешанным с беспокойством; его чуть пухлые, сжатые в тонкую линию губы; его волосы, немного растрёпанные от того, что альфа их взъерошивал; его точёные скулы, о которые, кажется, можно порезаться. И понимает, что больше не может молчать.

Сейчас или никогда.

Глубоко выдохнув, Тэхён делает шаг вперёд и, глядя Чонгуку прямо в глаза, порывисто произносит:

— Так стань моей зависимостью, Чонгук. Сделай так, чтобы рядом с тобой я забывал обо всём на свете. Сделай так, чтобы я жить без тебя не мог, а в моих мыслях двадцать четыре на семь был лишь твой образ. Сделай так, чтобы меня ломало без тебя, как наркомана без заветной дозы наркотика, а в твоих объятиях накрывала эйфория. Сделай так, чтобы в твоих руках я горел от страсти, а без тебя замерзал от одиночества. Сможешь?

Тэхён замирает, прерывисто дыша после столь эмоциональной речи. Сам находится в шоке, что всё-таки осмелился признаться. В комнате повисает напряжённая тишина. Чонгук смотрит на него немного потерянно и то открывает, то закрывает рот, словно не зная, что сказать. Тэхён, глядя на него, желает прямо сейчас провалиться сквозь землю от стыда. Кажется, реакции нет слишком долго. Настолько долго, что от волнения учащается пульс, а сердце бьётся настолько громко и быстро, будто норовя остановиться и наконец избавить своего хозяина от страданий.

— Что значат все эти слова, Тэхён? — тяжело сглотнув, с лёгкой хрипотцой в голосе спрашивает Чон, отчего-то поджимая губы, и более настойчиво, повысив тон, добавляет: — Что это значит?!

— Что я люблю тебя, Чонгук, люблю, понимаешь?! — с отчаянием выкрикивает Тэхён и всхлипывает, ощущая, как обжигающие дорожки слёз стекают по щекам. — Всё это время я, даже находясь рядом с тобой, тосковал по тебе. Потому и не мог рассказать.

Он роняет голову на грудь, более не выдерживая пристального взгляда альфы. Сейчас Чонгук точно оттолкнет его и назовёт его чувства глупостью. Но внезапно, вопреки ожиданиям, тот приближается практически вплотную, нежно и даже как-то трепетно обхватывает лицо Кима ладонями, настойчиво приподнимая голову.

— Боже, Тэхён, — с дрожью в голосе шепчет Чонгук, бегая взглядом по раскрасневшемуся от волнения и слёз лицу омеги. — Прошу тебя, не плачь.

Тэхён, как громом поражённый, замирает, широко распахнув глаза, когда Чонгук неожиданно принимается осыпать его влажное лицо лёгкими, трепетными поцелуями. Щёки, лоб, уголки губ и даже нос не остаются без внимания. Сердце делает кульбит и ускоряет ритм, забившись в груди словно раненая птица в клетке, а по телу пробегает дрожь.

— Я тоже люблю тебя, очень сильно люблю, Тэхён, — судорожно шепчет, заглянув в блестящие от слёз глаза. — Я не хочу, чтобы ты был зависим от меня. Я лишь хочу, чтобы ты был счастлив рядом со мной.

— Чонгук, — шокированно выдыхает Тэхён, приоткрыв губы. Взгляд альфы сразу падает на них, и он гулко сглатывает.

— Позволишь? — с неприсущей для него неуверенностью спрашивает Чонгук.

— Да, — прерывисто шепчет омега, и в следующее мгновение его губы накрывают чужие — мягкие, обжигающие, какими он их себе и представлял.

DO ІТ — Beneld, BURY

Долгожданный поцелуй наполнен щемящей нежностью, с привкусом лёгкой горечи и соли. Тэхён судорожно всхлипывает, обнимая альфу за плечи, и прижимается к нему всем телом, словно боясь, что всё закончится, а это приятное мгновение окажется лишь сладким сном.

Чонгук обвивает его талию руками, продолжая целовать уже более настойчиво. Их прерывистое дыхание смешивается воедино, а мир за пределами словно перестаёт существовать. У Тэхёна в груди сейчас столько чувств и эмоций, что, кажется, выдержать их все просто невозможно. Но Тэхён держится. Цепляется за Чонгука как за спасательный круг, вот только всё равно будто тонет.

Тонет в собственных ощущениях.

Возбуждение обжигающим пламенем проходится по венам, отдаваясь лёгкой, приятно-болезненной пульсацией в паху. Его член медленно наливается кровью, твердея, и, не выдержав, Тэхён едва заметно потирает им о бёдра альфы, испуская хриплый стон ему в губы.

Чонгук судорожно выдыхает, прижимает его ещё ближе к себе и углубляет поцелуй, проникая языком в рот. Ласкает его так, что колени подкашиваются. Нарастающее томление сковывает всё тело, вынуждая хотеть большего. Ему недостаточно просто поцелуя, он хочет большего. Хочет Чонгука.

Разорвав поцелуй, Тэхён заглядывает тяжело дышащему альфе в глаза, наполненные возбуждением, и с придыханием шепчет:

— Я хочу тебя, Чонгук.

— Ты уверен, что завтра не пожалеешь об этом? — хрипло спрашивает Чон, жадно разглядывая раскрасневшееся лицо омеги.

— Уверен, — выдыхает Ким.

Чонгук кивает и, обхватив ладонями шею Тэхёна, снова вовлекает его в поцелуй, куда более несдержанный и страстный. Он медленно подталкивает его к дивану и, осторожно уложив на него, нависает сверху, едва заметно поморщившись. Тэхён отстраняется от его губ и с беспокойством заглядывает в лицо.

— Тебе больно.

— Потерплю, — отмахивается Чон и склоняется ниже, намереваясь продолжить начатое, но Тэхён не позволяет. Он мягко толкает альфу в плечи и усаживает на диван, а сам, с горящими от смущения щеками, седлает его бёдра.

— Ты такой заботливый, — шепчет Чонгук с улыбкой и, снова обхватив Тэхёна за шею, притягивает ближе и целует. Жадно, напористо, выбивая весь воздух из лёгких.

Горячие ладони Чонгука, проникнув под тонкую ткань рубашки, мягко оглаживают его талию, пуская по телу крупную дрожь. Тэхён отбрасывает всякое смущение и тихо стонет в поцелуй, от удовольствия прикрывая веки. Так хорошо ему ещё ни с одним альфой не было. Руки Чонгука словно созданы для него — они так правильно ложатся на изгибы его тела. Плавно спускаются к ягодицам, настойчиво сжимая их, отчего по спине пробегают стайки мурашек.

Но когда Чонгук начинает осторожно, одну за одной, расстёгивать пуговицы на его рубашке, Тэхён замирает.

— Давай не будем её снимать, — разорвав поцелуй, со смущением просит Тэхён.

— Почему? — альфа поднимает на него озадаченный взгляд.

— Шрам, я не могу… — нервно сглатывает Ким, отводя взгляд. Он не хочет, чтобы Чонгук чувствовал отвращение во время их близости.

— Ты прекрасен, Тэхён, — с непоколебимой уверенностью произносит Чонгук и настойчиво начинает стягивать с его плеч рубашку. Омега пытается ухватиться за неё дрожащими пальцами, чтобы прикрыться, но не успевает, и та уже мягким облачком оседает на полу.

Чонгук нежно обхватывает талию Тэхёна руками и чуть приподнимает его. Ким кусает губы, наблюдая за тем, с каким восхищением альфа проходится взглядом по его обнажённому торсу. Он вздрагивает, когда Чон мягкими, нежными поцелуями-бабочками осыпает его живот, именно в том месте, где расположен большой, явно непривлекательный шрам.

— Ты прекрасен, Тэхён, помни об этом и не смей смущаться, — шепчет Чонгук, вскинув голову. В его тёмных глазах омега видит столько восхищения и любви, что сердце сжимается. В груди разливается щемящая волна тепла, и он неуверенно кивает, растянув губы в дрожащей улыбке.

Чонгук улыбается в ответ и, осторожно обхватив его талию руками, прижимает к себе, вовлекая в поцелуй. Тэхён сдавленно стонет, закатывая глаза от удовольствия. Даже поцелуи Чонгука невероятно нежные, наполненные заботой, словно он боится сделать больно.

Ослабевшими пальцами Тэхён медленно расстёгивает пуговицы на рубашке Чонгука и, сняв её, откидывает в сторону. Чуть отстранившись, он с восторгом скользит взглядом по крепкому торсу альфы. Хоть он и видел его обнажённым, но всё равно не может отказать себе в удовольствии полюбоваться этой красотой. Ведь сейчас Ким может смотреть на него не украдкой, а так, как и хотелось — долго и жадно. Руки сами тянутся к широкой груди. Тэхён с каким-то благоговением проводит по ней кончиками пальцев, ощущая каждую неровность и жар бархатной кожи.

Чонгук не мешает ему этого делать, не торопит, а просто с нежной улыбкой наблюдает за ним. Набравшись смелости, Тэхён медленно наклоняется и утыкается носом ему в шею, жадно вдыхая усилившийся, пропитанный возбуждением запах кедра. От него голова кругом идёт. Соскользнув чуть ниже, омега, не сдержавшись, проводит языком по его груди, скользит выше к ключицам, наслаждаясь солоноватым вкусом кожи и тихим сдавленным стоном, сорвавшимся с губ альфы.

Тот дышит тяжело, прерывисто и выглядит напряжённым. Тэхён понимает: Чон сгорает от нетерпения, так же как и он сам. Поэтому омега приподнимается, решительно обхватывает шею альфы ладонями и целует. Целует так отчаянно, вкладывая в этот поцелуй все свои чувства, словно стремясь показать Чонгуку, насколько сильно тосковал по нему, насколько сильно хотел быть рядом всё это время.

Двигая бёдрами, он потирается своим уже стоящим колом членом о член Чонгук, желая как можно скорее почувствовать его в себе. Тэхён уверен, что в руках этого альфы получит небывалое наслаждение.

Словно прочитав чужие мысли, Чонгук неспешно расстёгивает его брюки. Поняв, чего от него хотят, Тэхён поднимается с его колен и стягивает брюки вместе с бельём. Ему немного неловко, щёки под пристальным, жадным взглядом, наполненным страстью, заливает румянец, но он не позволяет смущению взять над собой верх. Вместо этого Ким расстёгивает брюки альфы и помогает ему избавиться от всех элементов одежды. При виде большого напряжённого члена с выпирающими по всей длине венами Тэхён шумно сглатывает.

— Иди ко мне, — хрипло зовёт Чонгук, похлопав себя по коленям.

Тэхён поднимает голову и, глядя альфе прямо в глаза, медленно опускается на его бёдра, чувствуя упирающееся в ягодицы возбуждение. Тело покрывается мурашками от предвкушения.

Обняв омегу за талию, Чонгук прижимает его ближе к себе, вовлекая в поцелуй. Одну руку заводит ему за спину. Тэхён вздрагивает и судорожно выдыхает, когда Чон неспешно вводит в него один палец. Тело моментально откликается на ласку, расслабляется, став податливым и мягким, словно пластилин, из которого альфа может лепить всё, что душе угодно. Потому что Тэхён не против, абсолютно нет.

Тихие стоны один за одним вырываются из груди. Чонгук медленно двигает пальцем, задевая чувствительную точку внутри, отчего омега каждый раз вздрагивает, словно от лёгких разрядов тока. Ему катастрофически не хватает кислорода, поэтому он разрывает поцелуй и, уткнувшись альфе в шею, жадно дышит, стараясь хоть немного прийти в себя. Но, кажется, это просто невозможно. Тем более, когда Чонгук добавляет третий палец и начинает двигать рукой активнее. Тэхён закусывает губу и хрипло стонет, выгибаясь всем телом. Ему хорошо, но так мало.

— Прошу, войди в меня, — прерывисто шепчет, покрывая судорожными поцелуями горячую кожу его шеи.

Чонгук, без лишних слов, вынимает из него пальцы, осторожно приподнимает его за бёдра и, опуская, медленно насаживает на свой напряжённый член. Тэхёна в этот момент словно током прошибает, он выгибается всем телом, протяжно хрипло стонет и заламывает брови от невероятного наслаждения. Поудобнее оперевшись локтями в плечи альфы, Тэхён чуть приподнимается и начинает двигаться самостоятельно. В его тёмных глазах он видит отражение собственного необузданного желания. Дыхание обоих сбитое, зрачки расширены, а раскрасневшиеся щёки говорят красноречивее любых слов. Ими овладела страсть, пожирающая все внутренности всепоглощающим пламенем.

Мысли путаются, в голове какой-то туман, заставляющий забыть обо всём на свете. Каждая клеточка тела омеги вибрирует от чистейшего наслаждения. Их желание кажется диким и первобытным, но в то же время нежным и наполненным любовью.

Взаимной.

Тэхён ускоряется, приподнимаясь и опускаясь на член по самое основание. Ладони Чонгука скользят по его телу, то мягко оглаживая, то до лёгкой боли сжимая. Тэхён теряется в этих ощущениях. Откидывает голову назад, отдаёт всего себя этому альфе и стонет громко, хрипло. Слышит сдавленные гортанные стоны Чонгука и получает от этого ещё больше удовольствия.

Потому что Чонгуку приятно, как и ему. Им хорошо. Несмотря на тяжёлое, смешанное воедино дыхание и мелкие капельки пота, проступившие на коже, — хорошо.

Так, как никогда и ни с кем.

Взгляд Чонгука прикован к нему. В нём читаются жажда и неподдельное восхищение. Он тянется рукой к его шее, сжимает её и притягивает к себе, вовлекая в жадный, влажный поцелуй. Стоны звучат всё громче, движения бёдер всё хаотичнее и быстрее, в желании получить долгожданную разрядку. Лаская язык Чонгука своим, Тэхён напрягается, как натянутая струна, чувствуя приближающийся оргазм.

Всё тело горит огнём, в груди бушует ураган эмоций. Тэхён разрывает поцелуй, выгибается и с громким протяжным стоном кончает, пачкая живот альфы своей спермой. Сил больше нет, но он держится, двигается, доводя Чонгука до крайности, и вот наконец тот резко приподнимает его за бёдра и бурно кончает, испуская гортанный низкий стон, полный наслаждения.

Сил больше нет, Тэхён падает на его грудь и, уткнувшись носом ему в шею, загнанно дышит, пытаясь прийти в себя. Чонгук откидывает голову на спинку дивана и прерывисто выдыхает.

— Кажется, у меня нет слов, — хрипло шепчет Чонгук и издаёт сдавленный тихий смешок.

— У меня тоже, — едва слышно отвечает Тэхён, поудобнее укладывая голову на его крепком плече.

— Хотя нет, всё же есть, — игривым голосом протягивает Чонгук. — Это было потрясающе.

Тэхёну на это ответить нечего, потому что он полностью согласен. Оставшихся сил хватает только на слабый кивок в знак подтверждения.

Прикусив нижнюю губу, Тэхён блаженно прикрывает веки, наслаждаясь нежными поглаживаниями кончиками пальцев по спине. По коже бегут приятные мурашки, а сердце наполняется теплом. Так уютно и комфортно в этих объятиях, что и вставать не хочется.

— Можно я буду спать здесь? — лениво шепчет Тэхён, потираясь кончиком носа о его шею.

— Нет, — с улыбкой в голосе говорит Чон и, оставив влажный поцелуй на обнажённом плече омеги, добавляет: — Если ты не против, то я хотел бы, чтобы ты спал сегодня со мной, в моей постели, у меня под боком.

— Не против, — смущённо улыбается Тэхён, закусывая нижнюю губу.

Он сейчас так счастлив, что, кажется, глупая улыбка ещё долго будет красоваться на его лице.

— Тогда пойдём примем душ и в постель, — в его голосе отчётливо слышатся игривые нотки. — Или мне понести тебя на руках?

— Ни в коем случае! — возмущается Тэхён и, как ошпаренный, подскакивает на ноги. — Ты сегодня и так слишком сильно напрягал ногу.

— И не только ногу, — дерзко ухмыляется Чонгук, поигрывая бровями.

— Пошляк, — смеётся Тэхён, смущённо отводя взгляд.

Схватив свои вещи с пола, омега, опустив голову, чуть ли не бегом, сверкая обнажёнными ягодицами, устремляется наверх.

— В мою ванную, Тэхён! — кричит Чонгук ему в спину и, чуть прихрамывая, медленно поднимается следом.

— Хорошо, — отвечает омега и скрывается за тёмной дверью.

***

Спальню заливает мягкий тёплый свет настольной лампы. В воздухе витают смешавшиеся запахи магнолии и кедра, а тишина кажется как никогда уютной.

Тэхён лежит на чёрных шёлковых простынях, прижавшись к боку Чонгука, а голова покоится у него на груди. Прикрыв веки, он слушает размеренный стук его сердца и довольно вздыхает. Как же хорошо от осознания, что отныне ему больше не придётся страдать, думая о Чонгуке. Ведь теперь Ким имеет полное право подойти к нему, обнять и поцеловать, тогда когда захочется. А хотеться ему будет часто, он в этом уверен.

Вот только, несмотря на всё хорошее, внутри появляется тревога перед будущим.

— Тебя что-то беспокоит? — тихо спрашивает Чонгук, нежно поглаживая плечо Тэхёна кончиками пальцев. Снова эта проницательность. Кажется, скрыть что-то от Чона просто невозможно.

— Мы ведь теперь вместе? — немного неуверенно начинает Тэхён и, нервно сглотнув, уточняет: — То есть мы пара?

— Конечно, — с улыбкой в голосе отвечает Чонгук и, чуть приподняв голову, оставляет нежный поцелуй на макушке омеги, словно закрепляя эти слова. — Только если ты не против.

— Нет, я ведь так долго этого хотел, — делится Ким, смущённо улыбаясь. — Просто я переживаю.

— О чём?

— Контракт. Осталось четыре месяца, и после отец явно потребует моего возвращения, — Тэхён поджимает губы и прижимается к Чонгуку плотнее, словно уже сейчас кто-то войдёт в эту комнату и заберёт его.

— Плевать на контракт, — со сталью в голосе говорит Чон. — Отныне ты мой омега, и никто не посмеет забрать тебя у меня. Даже твой отец.

— Ты ведь понимаешь, что он просто так не отступится?

— Понимаю, — твёрдо и уверенно.

— Не боишься?

— Чего мне бояться? — удивляется Чон. — Неужели мой принц думает, что его дракон струсит противостоять, уж прости, какому-то Ким Донхёну?

Последние слова были сказаны с пренебрежением, но Тэхёна это никоим образом не задевает. Ему плевать на отца, он переживает только за Чонгука. Ведь однажды его уже ранили, и только по воле судьбы не убили, а что, если в следующий раз всё закончится трагедией? От этой мысли по загривку пробегает холодок.

— Нет, я уверен, что мой дракон способен победить любого, — с улыбкой говорит Тэхён и, чуть приподнявшись на локте, заглядывает в серьёзное лицо альфы. — Но прошу тебя, будь осторожен.

Чонгук улыбается, касается ладонью его щеки и, мягко поглаживая её большим пальцем, тихо шепчет:

— Обещаю.

Тэхён выдыхает с облегчением и, склонившись, прикрывает веки, мягко накрывая губы Чонгука своими.

***

Настойчивая вибрация телефона, лежащего на тумбе у кровати, вырывает Чонгука из блаженного сна. Он недовольно морщится и, бубня себе под нос проклятия, адресованные звонящему, осторожно выбирается из цепких объятий Тэхёна, стараясь его не разбудить.

Поднявшись, Чонгук бросает на спящего Тэхёна взгляд, наполненный нежностью, и, забрав телефон, выходит из комнаты.

— Да, — хрипло отвечает он вполголоса, стоя в одних трусах посреди коридора.

— Доброе утречко, — бодро восклицает по ту сторону Юнги. Чонгук закатывает глаза.

— Доброе, — не совсем дружелюбно произносит Чон. — Что-то срочное?

— Сегодня поставка из Японии, приезжает какая-то важная шишка, хочет видеть тебя лично, — куда более серьёзным голосом говорит Юнги.

На фоне у него слышатся весёлые голоса Чимина и Суёна. Сердце Чонгука сжимается от тоски. Он так и не съездил в особняк. Сегодня следует это исправить. Хоть на пару часов, но сына увидеть жизненно необходимо.

Видимо, теперь он будет разрываться между Тэхёном и Суёном. Кажется, нужно срочно их познакомить, чтобы проводить время вместе.

— Хорошо, я приеду, — немного запоздало отвечает Чонгук, когда Юнги многозначительно кашляет.

— Отлично, буду ждать тебя в порту, — и сбрасывает вызов.

Чонгук протяжно вздыхает. Он так хотел провести это утро с Тэхёном, но, видимо, не судьба.

Спустившись на первый этаж, Чонгук выходит из квартиры, где у двери его уже ждёт охрана с алой розой. Он попросил их покупать каждое утро по одной, так как у самого вряд ли хватило бы времени съездить в цветочный.

Забрав её, Чон возвращается в спальню. Тэхён всё ещё сладко спит, в той же позе на боку, укрытый одеялом до груди. Чонгук, осторожно стараясь не будить его раньше времени, укладывается рядом, подперев голову рукой, а розу кладёт на одеяло. Он просто с улыбкой на губах любуется безмятежным лицом своего омеги. Даже не верится, что отныне Тэхён — его омега.

Разве мог Чонгук предположить, забирая Тэхёна из того ресторана в качестве залога, что в итоге полюбит его? Настолько сильно, что при взгляде на него весь остальной мир становится лишь расфокусированным фоном. Что его улыбка и бархатный смех будут согревать сердце. А его запах… будоражить всё нутро настолько, что будет хотеться жадно дышать им круглые сутки.

Их секс, произошедший вчера абсолютно неожиданно, всё ещё кажется приятным сном. Вот только ощущение чужих губ на своих, прикосновения нежных пальцев к горячей коже и громкие стоны, словно до сих пор звучащие в голове, явно говорят о том, что всё было реальным. Чонгук впервые испытал такое удовольствие, занимаясь сексом с омегой. Ни муж, ни любовники никогда не дарили ему такого сумасводящего наслаждения.

Чонгук мягко касается лица Тэхёна кончиками пальцев, оглаживая скулы, и плавно скользит к розовым губам. Не может сдержаться, наклоняется и нежно целует. Омега морщится, просыпаясь, и сразу улыбается, приоткрывая веки, а Чонгук, глядя в эти бездонные серые сонные глаза, кажется, тонет. Спасаться не желает ни в коем случае.

— Доброе утро, — хрипло шепчет Тэхён, потягиваясь всем телом, и издаёт тихий блаженный стон.

Это определённо лучшее утро в жизни Чонгука.

— Доброе, — тепло улыбается он и, взяв розу, протягивает ему. — Роза для моего принца.

Омега принимает её, подносит ярко-красный бутон к носу, глубоко вдыхает и, смущённо улыбаясь, шепчет:

— Спасибо.

— Выспался? — Чон не может сдержаться и жадным взглядом скользит по обнажённому торсу омеги. Воспоминания о том, как он вчера сжимал это стройное тело в своих руках, яркими картинками проносятся перед глазами, вызывая лёгкое возбуждение. Чонгук тяжело сглатывает, заставляя себя вернуть взгляд к его лицу.

— Нет, — вздыхает Тэхён, поджав губы, и, отложив розу на прикроватную тумбу, ложится ближе к Чонгуку, обнимая его за талию.

Чонгук обнимает его в ответ, нежно поглаживает по спине кончиками пальцев и просто наслаждается. Как же хочется полежать так ещё несколько часов и просто ни о чём не думать.

— Я уеду, и ты сможешь поспать ещё, — тихо говорит Чонгук, поджимая губы.

— Работа? — как-то уж слишком обречённо вздыхает Ким и прижимается лбом к его груди.

— Да, но я постараюсь вернуться как можно раньше.

— Слабо верится, — усмехается Тэхён.

— Понимаю, — кивает Чон. — Но обещаю: скоро у меня будет больше свободного времени.

— Надеюсь, — Тэхён приподнимается, с улыбкой заглядывает альфе в глаза и неожиданно сам целует его — мягко и трепетно. Так непривычно, но чертовски приятно.

Чонгук судорожно выдыхает, едва сдерживая свои руки, которые так и тянутся обнять его, прижать к себе и не отпускать.

Тэхён разрывает поцелуй, смотрит прямо в глаза и развязно слизывает их общую слюну с губ, словно проверяя выдержку Чона на прочность, а она, между прочим, не железная. Затем он просто перекатывается на другую половину кровати и скрывается под одеялом.

— Это было жестоко, — притворно обиженно бросает Чон.

— Тебя ждёт работа, а я сплю, — со смешком отвечает Тэхён.

Вздох, который в этот момент испускает Чонгук, самый тяжёлый в его жизни. Он ещё пару мгновений смотрит на торчащую из-под одеяла тёмную макушку и всё же поднимается, понимая, что время не стоит на месте.

Всего час у него уходит на то, чтобы принять душ и облачиться в тёмно-серый костюм. Он выходит из гардеробной, но просто так уйти не может. Тэхён слишком манит.

Подойдя к кровати, Чонгук счастливо вздыхает, глядя на умиротворённое лицо омеги, и, склонившись, оставляет на его щеке нежный поцелуй. Пользуясь случаем, вдыхает поглубже аромат магнолии, и только после этого, прихватив телефон, выходит из спальни, плотно прикрыв за собой дверь.