10s
22.09
Узкоколейная дорога да многоточие, шел по тем рейсам Столыпина вагон, а дух его был белогвардейский, и сидели в этом вагоне не переселенцы, а уже молодые диссиденты и другая нечясть, враги государства и государя нашего. Черный дельфин, белый лебедь, красная утка, одна романтика прям да и только. Ходишь мой отец ты под ЧК, ни к чему хорошему это не приведет, прекращай иначе черный воронок.
Стихи читать теперь мне в одного, я бы выпил яду, да только вот Мефистофель помешал, прям как у Маяковского и в пролет не брошусь, и не выпью яда, и курок над виском не смогу нажать. Но услышал я тот выстрел, как ты на курок нажал, видимо снова ИВС, ПКТ, карты и общяки, снова суетятся в хате урки, да только у тебя вот монастырь весь в куполах. А помнишь как ты мне твердил, что читатель слеп и глуп, и незачем создавать великое из множества и на века, когда эти мысли никто не оценить, но я пытаюсь тебя переубедить до сих пор. Картина нарисованная маслом, Пьяцца Навона, сложная архитектура, не переубедил черт возьми, а твою душу греет теперь казематы и апрель. Феникс или Феликс выбирай сам, один бессмертный, а другой железный, но помните мир бесконечен и держится на этой тоненькой нити, а может и висит на ляссе. Иду в твое королевство, как пилигрим по земле, прийдя посмотрю на тебя через призму времени, и скажу Гелиогабал солнце нам дай.