Глава 3
Утренний режим сна был постоянным. Каждый день я просыпалась или в шесть или в семь часов утра. В каникулы это было ни к чему, а вот в понедельник очень даже. Но когда я посмотрела на пейзаж за окном, показалось, будто я не проспала и двух часов. Там, за окном, было так же темно, как и тогда, когда я ложилась спать. Это чувство было странным.
Пришлось стянуть с себя нагретое одеяло и встать теплыми ступнями
на холодный, дощатый пол. Накинув халат, я сонной походкой отправилась в ванную комнату, а после на кухню. Мама так же спала у себя в комнате, а раньше она просыпалась, чтобы накормить меня, и только потом лечь спать. Со временем эта традиция была забыта. Со временем и здоровьем...
На завтрак я выпила только горячий чай, ну а дальше пошла переодеваться в школу. Особенной школьной формы у нас не было. Насколько я помню, все ходили в свободной одежде. Именно поэтому я одела чёрные штаны, чёрный топ и огромную кофту на молнии (по нашему зипка, но тогда таких кофт не было). Мама всегда удивлялась моему вкусу. Она говорила, что я, такая весёлая и добрая, ношу черные вещи. И как бы я не старалась убедить маму в том, что мне просто нравится, она все равно не понимала. Со временем она привыкла к моему стилю, теперь это её не так смущает.
Будучи готовой к школе, я одела ту же самую белоснежную куртку, обулась и отворила скрипучую дверь, вдыхая полной грудью жгучий морозный воздух. Закрыв ее на три замка, я дернула за ручку. Так папа всегда проверял закрыл ли он дверь или нет.
Дорога до школы, казалось, длилась век. Несмотря на то, что здесь я не была уже как два года, дорогу я всё
же помнила. Рыхлый снег хрустел
под ногами, осталяя за собой след маленькой ножки. На улице всё так же темно. Посветлеет, предположительно, к второму или третьему уроку. Но такая атмосфера мне даже нравилась, не считая страха. Он хоть был и не большой, притаившийся где-то глубоко в моём теле, но он присутствовал.
Лес выл, а верхушки деревьев качались под его мелодию. Лес здесь всегда жил своей жизнью. Я уже привыкла к ночным шорохам за окном или к хрустящим веткам. Возможно кто-то или что-то специально ломало ветви под моим окном, нагоняя страх. Но я всё спускала на вечный ветер и шум леса.
А вот и виднеются фонарные столбы около знакомого здания. Сама школа была не большой, это не удивительно. В поселках такие школы бывают в разы меньше. Но, наверняка, обучают нас одинаково. Только вот учительский коллектив везде разный. Где-то учителя добрее, где-то строже. Кто-то просто относится к учёбе ответственно и хочет учить этому детей. Насчет детей я ничего не могу сказать, ведь дети везде одинаковые. Они делятся на две группы: отличники и похуисты. Нет, не двоичники, а именно те, кому плевать на учёбу. Обычно такие люди учатся на тройки и четвёрки. Есть еще и двоичники, но таких я редко встречала.
Школа на первый взгляд не изменилась, такая же развалюха с огромным количеством детей и учителей, держащих ответственность за них. И словно переместившись на два года назад, я почувствовала ту самую комфортную атмосферу. Где-то там ходила сплетница Смирнова, бросая на каждого школьника холодный взгляд. Взгляд этот воплощал что-то типо: "Не переживай, скоро и о тебе все заговорят в этой школе благодаря мне".
На мое удивление, с Катей мы сдружились, ну не прям чтобы лучшие подруги, но общались мы хорошо. Можно подумать, что я с ней подружилась, чтобы не быть очередной жертвой сплетней Катьки. Нет, это не так. Дело в том, что учусь я достаточно хорошо, чтобы носить звание "Хорошист". Лилие Павловне я сразу понравилась, ну а Катя заметила это в первую очередь. Раньше я думала, что это она со мной подружилась ради выгоды. К примеру помочь с домашним заданием или дать ответы на контрольную, ведь несмотря на то, что Смирнова дочь нашей учительницы, Лилия Павловна достаточно строго относится к учёбе. И я думаю, что она не позволила бы своей дочери давать ответы на контрольную просто так. По её словам нужно было учиться, зубрить, в общем, делать всё, чтобы сдать экзамены и поступить.
Или к примеру Полина. Эта девочка действительно была талантом и авторитетом для всех. Скрипачка, отличница и любимица всех учителей. Я никогда не завидовала ей и не презирала. Наоборот, я была только рада её успехам. Иногда после школы мы с Морозовой отправлялись к ней домой, чтобы поиграть дуэтом. В прошлом я занималась на фортепиано. Мой папа учил меня сольфеджио и специальности. А Полю учил играть наш учитель музыки. Ему не кому было преподавать уроки, кроме девченки, а Морозовой только в радость. Её дедушка угощал нас тортом, когда я в очередной раз заходила в гости. Он называл меня "родной", так как я часто бывала у них в доме.
Когда мы уехали наша с Полиной связь резко оборвалась. Никто не писал письма. Мы отстранились друг от друга. Странно, что после такой долгой и крепкой дружбы можно все сломать по щелчку пальца.
На школьном крыльце стояла компания старшеклассников, из которых я никого не узнала. На вид они были в классе одиннадцатом. В целом были только парни, девочек почти не было. Но даже та компания девочек смотрела на меня сверху с какой-то неистовой ненавистью. А ведь я только появилась в школе. Они знать не знают кто я такая.
Школьный коридор совсем не изменился. Те же обшарпанные стены, где местами отвалилась краска. Школьники бегают по раздевалкам и ждут своих друзей, дабы подняться на нужный этаж.
Я направилась к раздевалке девятого "Б" класса. На моё удивление никого в раздевалке не было. Только одна девочка, стоявшая ко мне спиной. Она аккуратно складывала зимнюю обувь в мешочек.
В раздевалке было темно, только открытая дверь немного освещала пространство.
Приглядевшись, я увидела знакомые ноги, а затем платье и черные, как уголь, волосы. Пораскинув мозгами, я поняла, что это та, которая не писала мне все эти годы. Та, что провела со мной всё моё детство.
- Полин, - нежно позвала ее я. Девушка не замедлительно повернулась в сторону зова. Ее руки невольно отпустили мешок. Глаза её стали по пять копеек. Нижняя губа задрожала, предупреждая о наступающих слезах. Она кинулась на меня с объятиями и тихо зарыдала. Я чуть улыбнулась такой реакции и приобняла ее в ответ. Девушка покачивала меня из стороны в сторону, обнимая крепче. Поняв, что если я её не успокою, скорее всего здесь будет потоп. - Ну всё, всё, - я поглаживала ее по спине, успокаивая. - Всё хорошо. Теперь я рядом, - говорила я, посмеиваясь. А ведь она совсем не изменилась. Подросла только и всё.
Те же наполненные счастьем глаза, нежные руки и добрый взгляд.
Брюнетка отстранилась от меня и заглянула заплаканными глазами в
душу, будто бы ищя подтверждение моим словам. Она не верит?
- Я даже не знаю, что мне сказать, - она перехватывала дыхание на каждом слове. Я расхохоталась её словам.
- Ну тогда давай я начну, - протараторила я. - Мы переехали сюда с мамой, в тот же дом, помнишь его? - вопросительно посмотрела на неё я. Она бешено кивала мне, попутно утирая слезы с румяных щечек. - А переехали мы сюда из-за смерти отца, - улыбка исчезла. Пришло осознание. Полина лишь сочувственно кивнула и еще раз приобняла.
- Мне очень жаль, Лиз, - грустно проговорила она. - Всё наладится, вот увидишь, - в глазах Полины вселилась надежда. Надежда на то, что мы теперь не будем настолько далеко друг от друга. Меня тоже тешила эта надежда.
Ненавистный звонок прозвенел. О, я прекрасно помню, что я ненавидела звонок на урок и обожала звонок на перемену, Но ведь они никак не отличаются по звуку, они отличаются смыслом. Я закатила глаза, что посвящалось трели звонка.
- Я его помню, - улыбнулась я и возмутительно указала пальцем на висящий в коридоре звонок. На мои слова Поля рассмеялась. А я же стала стягивать куртку с себя. Решив, что не буду переобуваться, всё равно ведь кроссовки. Мы с Морозовой побежали на урок.