Лабиринт
Оказавшись за пределами той ужасной комнаты, чуть не погубившей их жизни, можно было бы спокойно выдохнуть, если бы не одно «но». Перед Хюррем и Ибрагимом растянулся длинный коридор, ведущий в тёмную неизвестность. Неизвестность, которая хранит в себе наверняка страшные тайны. Куда приведёт их эта дорога? К смерти или свободе, которую они так жаждут обрести? Шаг, второй, третий. Робко, уверенно. Треск, слабо мерцавших факелов. Гуляющий, прохладный ветерок, который то и дело заставляет ёжиться или чуть подрагивать. Липкие лапы страха, пробирающиеся прямиком в душу и сердце. С каждым шагом всё дальше, молча. Какие-либо слова здесь пока лишние. Момент погрузиться в себя, всё обдумать, предположить, найти объяснение. Почему именно они? За что? А главное кто? Есть ли шанс выбраться? Какова будет цена за свободу, жизнь? Или их участь призраками бродить по нескончаемому коридору? Вопросы, вихрем, водоворотом, кружащееся в голове. Ответы. Где же, как же их отыскать? По стенам скользят их тёмные тени. Тишина, которую нарушают шаги. И которая давит до взрыва мозга.
— О, Аллах! Ну, сколько нам ещё бродить? — не сдержалась.
— Откуда мне знать? — вопрос с неким рыком.
Нервы натянуты как струна и кажется, будто она скоро порвётся. В недрах души наружу не спеша пробирается ярость. Желание найти того, кто всё это подстроил, и задушить голыми руками, после отдав безжалостным водам Босфора.
— Ибрагим, смотри!
Пелена раздумий спала моментально. Теперь взгляд ясен. В руках Хюррем пожелтевший то ли от времени, то ли от света, пергамент.
— Что это?
— Не знаю. Висело на стене.
Тонкие женские пальцы ловко развернули листок. В глаза тут же бросился текст, написанный корявым подчерком. Из уст госпожи полилось содержимое текста.
«Добро пожаловать в лабиринт, который стал или только станет вашим персональным адом. Я был бы рад представиться, но думаю, вам гораздо важнее выбраться. Не так ли? Что ж, путь к заветному выходу будет непрост, опасен. Не могу гарантировать вам возможность выбраться. Но подчеркну, что вероятность есть. Не беспокойтесь. Вы не одни. Я рядом. Буду жадно наблюдать за тем, как вы оба будете ломать себя и переходить дозволенные рамки. Если вы действительно сильны и непобедимы, как об этом говорят многие, если сможете сохранить себе жизнь, то шансы на свободу велики. Только вот моя охота на вас в этом случае не окончиться. Вы — моя самая главная добыча. Второстепенная — все, кто вам дороги...»
Ярый удар кулаком в стену. Тяжёлое дыхание, эхом разносящееся по коридору. Паша на пределе. Пальцы Хюррем медленно разжались, из-за чего лист не спеша, полетел вниз. Упёршись в холодную стену, аккуратно сползла вниз.
— Что нам теперь делать? К-кто он? — голос дрожит. К горлу подступает жёсткий ком.
— Не знаю. Я уже ничего не знаю! — очередной удар в стену. Тупая боль, растекающаяся по руке, до самой ключицы. От безысходности присоединяется к госпоже и откидывает голову назад.
Прохлада от стены и пола проходит через каждый участок тела. Дыхание в унисон. Безмолвие. Слабы морально и физически. Нет сил. Нет их источника. Есть надежда, которая, как известно, умирает последней. Жалкое, унизительное положение. Что же за мерзавец или гений, сумевший так их опустить? Удастся ли с ним встретиться? Посмотреть в глаза? И хладнокровно, за всё содеянное, воздать по заслугам.
***
В Топкапы не спокойно. Уже каждый второй знал о бесследной пропаже Великого визиря и жены Султана. На каждом углу слышно тихое перешёптывание о ситуации и догадки касательные судьбы паши и госпожи. Калфам и евнухам не удавалось успокоить наглых сплетниц, которые своими словами делали только больнее близким пропавших. Когда Михримах и Хатидже одновременно узнали о случившемся, то наотрез отказывались верить, пока не получили подтверждения от Султана. Полились слёзы, много слёз.
— Джихангир, давай, хотя бы ещё пару, — Михримах протягивала, напротив сидевшему младшему брату, ложку.
Шехзаде скрестил руки на груди и, надувшись, отвернулся.
— Я ни буду есть пока не придёт мама.
Юная госпожа положила ложку обратно в тарелку и придвинулась к брату ближе, положив руки тому на колени.
— Когда мама придёт, то очень расстроится, что пока её не было, ты ничего не кушал. Ты хочешь, чтобы мама грустила?
Джихангир покачал головой и повернулся обратно к сестре, смотря ей в глаза с надеждой и даже некой мольбой.
— А когда она придёт?
Михримах изобразила лёгкую улыбку и ответила:
— Скоро. А пока, тебе нужно всё съесть.
***
Сулейман с камнем на сердце переступил порог дома, в котором последний раз находились его друг и жена. Их исчезновение резануло по сердцу хуже меча. От него будто отделилась какая-то часть, и он как бы стал наполовину пустым. Шаг, за шагом, Сулейман в сопровождении стражи и Матракчи дошёл до середины дома. Оглянулся по сторонам в надежде что-то найти. Ничего. Никаких следов. Абсолютно. Как же так? Почему Всевышний заставляет страдать, преодолевать путь тяжких мучений? Как теперь воссоединиться с близкими ему людьми? Что с ними? Живы или мертвы? Отныне ему не обрести покой. Не уснуть.
— Повелитель.
Султан дёрнулся и обернулся на голос. Перед ним, склонивголову, стоял один из стражников.
— Мы обнаружили кольцо госпожи.
В руках показалась драгоценность, которую несколько лет назад Сулейман изготовил собственными руками. Падишах забрал кольцо и уставился в него взглядом, предаваясь воспоминаниям.
***
Тёплые, такие родные, нежные руки поглаживают щёки, смахивая маленькие слезинки. В глазах читается безграничная любовь. Шёпотом повторяет вновь и вновь.
— Я с тобой. Не плачь. Будь сильной! Ради нас!
— Не могу. Помоги мне.
— Сможешь!
— Нет. Пожалуйста.
— Сможешь!
Лёгкий толчок, покачивание. Ещё один. Кто-то что-то еле слышно говорит. С трудом удаётся открыть тяжёлые веки. Всё размытое собирается воедино. Голос слышно отчётливее.
— Хюррем.
Только сейчас удаётся почувствовать опору под головой. Но что случилось? Только что перед ней стояла мама, а сейчас стена. Взгляд метнулся из стороны в сторону. Неужели уснула? Всё был сон? Подняла голову, на которую как будто давил кирпич.
— Наконец-то. Я думал, уже не проснёшься, — раздался голос паши совсем рядом.
Хасеки повернула голову и прошлась взглядом по Ибрагиму, как и она сидевшему на полу.
— Погоди. Я что уснула на твоём плече?
На его лице проявилась какая-то болезненная улыбка.
— Весело, не правда ли?
— Очень. Почему не разбудил?
Визирь пожал плечами.
— Ты говорила во сне. Кошмар?
— Не думаю, что для тебя это так важно.
На этом госпожа приняла решение встать. Когда оказалась на ногах, то чуть пошатнулась. По ногам растекалась ноющая боль. Организм требовал еды и воды, а так же нормального полноценного сна.
— Пить хочется.
Ибрагим последовал примеру Хюррем и поднялся с пола тоже.
— Значит нужно искать выход быстрее.
Очередное петляние по уже ненавистному коридору. Ощущение, что эти стены вскоре станут родными. Как же глупо было оказаться в этой ситуации с заклятым врагом. А сейчас получается, вы можете умереть вместе. От такогозаключения хочется залиться истеричным смехом и смеяться, смеяться, смеяться.
— Стой.
Паша придержал за руку, тем самым выводя из раздумий. Хюррем поморгала несколько раз, как бы приходя в себя, и обнаружила, что они добрались до ещё одной двери.
— Интересно, что на этот раз? — задала вопрос, который остался без ответа.