18
"Моё сердце меня простит,
Но я оставлю любовь позади.
И я буду по земле грустить,
И в этой грусти я буду один".
Эту ночь Армин мог смело назвать самой ужасной в его жизни. Устав ворочаться в постели, Арлерт тайком выбрался из своей комнаты и успешно пробрался на крышу, где его уже ждал завывающий ветер и тусклый свет полной луны. На трясущихся ногах он подошел к самому краю и сел на изгородь, задрав голову к небу. Армин чувствовал себя настолько пустым, словно его полностью вывернули наизнанку, выпотрошили все внутренности и вывернули обратно, на забыв щедро набить соломой. Вместо звезд он видел лишь огромную ступню титана, едва не раздавившую его, отчетливо чувствовал тот необъятный ужас перед неизбежностью, а потом... потом было облегчение, потому что его пощадили, потому что глаза того титана не были бессмысленно выпучены, потому что они были знакомого самого удивительного и редкого оттенка на свете.
Арлерт вцепляется пальцами в волосы, зажмуривает глаза и беззвучно кричит, кричит так, что голосовые связки едва не лопаются от перенапряжения. Может, все дело в сотрясении? И ему это привиделось? И это не он через несколько часов собственно-ручно оборвет чужую жизнь... Однако, в сердце еще отчаянно билась надежда, что это ошибка, что Эрену показалось, что это все... лишь глупые совпадения?
Энни не могла быть Женской Особью. Энни не могла безжалостно убить всех этих людей... Но ее уникальный стиль боя, УПМ Марко, возможность свободно покидать казарму военной полиции... доказательства были слишком размытыми и не хотели укладываться в голове, но Армин был именно тем, кто озвучил свои догадки Эрвину, он был именно тем, кто поставил под сомнение безопасность Энни. Арлерт был тем... тем, кому суждено предать собственное сердце.
- Это... Энни, - восклицает Эрен, едва Армин заходит к нему в палату.
- Ч-что? - Едва слышно переспрашивает парень, прижимаясь спиной к двери. Ему кажется, что мир в этот момент перестал существовать, а Эрен свихнулся, раз смог такое сказать. Он же... он же знает, как ему дорога Энни, да, знает, и поэтому говорит ему об этом, пока вокруг никого нет.
- Перед тем, как снести мне голову... Она собралась уходить, но резко остановилась и встала в стойку, понимаешь, Армин? - Эрен говорил так тихо, будто в случившемся винил себя, - это была ее стойка.
Арлерт сухо кивает в ответ, смотрит в одну точку широко раскрытыми глазами и не дышит, даже кровь не бегает по венам. Паззл сложился, явив, если не всю, то большую часть картины. Он сжимает кулаки так сильно, что костяшки белеют, а коротко-стриженные ногти до кровавых полумесяцев впиваются в кожу.
- Мне жаль, - произносит Эрен спустя минуту, - что... мы будем делать? Это же наша Энни... Мы должны поговорить с ней, узнать, почему...
- Нет, - перебивает его Армин, зажмуривая глаза, - мы должны обо всем рассказать Эрвину...
Арлерт вскакивает, замирает на самом краю крыши, пока кровавые слезы безжалостно текут по щекам. Он не хочет участвовать в утренней вылазке, не хочет верить, что шанс пятьдесят на пятьдесят. Армин хочет прекратить все это, чтобы происходящее оказалось самым страшным сном на свете, но все, что ему остается это ждать, ждать, откидывая все чувства и эмоции.
Скажи, Энни, что ты чувствовала, когда убивала всех этих людей? Что ты чувствовала, когда предавала всех нас, предавала меня? Армин всхлипывает, вытирает слезы кулаком, пытается отыскать в памяти хоть одно опровержение виновности Энни, но не может. Она всегда была загадкой - замкнутой, странной, любила исчезать и не отвечать на неудобные вопросы. Она всегда была сама по себе, но при этом открыто твердила, что просто хочет спасти себе жизнь.
Только теперь Армин понимает, что она хотела спасти жизнь не от титанов, а от кого-то другого, еще более страшного и беспощадного, но от кого, черт возьми? Арлерт чувствует, как у него начинает кружиться голова, как перед глазами плывет, и он едва не падает вниз, чудом удерживает равновесие и плюхается на задницу. Он лежит, раскинув руки в сторону, пока лунный диск насмехается на его беспомощностью и разбитым сердцем. Если бы она тогда все рассказала ему, они бы обязательно вместе что-нибудь придумали, они бы обязательно справились, они были бы вместе...
Армин проваливается в беспокойный сон, где воспаленный мозг радостно подкидывает ему жаркие поцелуи, переплетенные пальца и жмущиеся друг к другу разгоряченные тела.
***
Шаг - вдох, выдох - шаг. Поворот, прижаться спиной к холодной кладке стены, вжаться в нее так сильно, чтобы камни впились в лопатки, и ждать. Минуты тянулись мучительно долго, в отличие от гулко бьющегося сердца в груди, что неумолимо бежало вперед, туда, где его ждут, Армин был в этом уверен, иначе она бы не пощадила его.
- Энни, - он не узнает свой голос, но узнает ее, пробегающую мимо, - привет.
Между ними несколько метров, темный и узкий проулок, а также недосказанность, что привела к этой ситуации. Армин никогда не умел врать, не умел быть лидером, не знал, каково это - жертвовать чем-то ради чего-то. Но сегодня, сейчас, ему нужно постараться перехитрить самую умную и прекрасную девушку на свете, самого опытного и сильного бойца, и при этом остаться в живых. Если Энни сделала свой выбор, и на самом деле является Женской Особью, то сегодня он тоже сделает свой выбор, даже если назад дороги уже не будет.
Долг или чувства? Ответ очевиден.
- Как живется среди военной полиции? - Армин старается, чтобы его голос звучал непринужденно, но Энни так смотрит на него, что коленки невольно подгибаются. Арлерт не чувствует, знает, что она вот-вот готова сорваться с места и броситься к нему, еще немного и он распахнет руки, чтобы заключить ее в объятия и все простить.
- А-армин? - Ее голос звучит так удивленно, словно перед ней призрак стоит, - зачем ты здесь? И во что ты вырядился?
- Маскируюсь под стражника, даже трос-маневр умудрился спрятать под плащом.
Армин задирает плащ, демонстрирует баллоны с газом, прикладывая все усилия, чтобы руки не дрожали.
- Зачем это?
- Энни, не могла бы ты помочь Эрену убраться из города?
- Убраться... куда? Неужто за этими стенами есть место, где может укрыться беглый преступник?
- Нам нужно временно залечь на дно, у нас нет желания скрываться от закона. Тем более, что исчезновение расценится, как предательство, нам необходимо время, чтобы собрать сведения, для оправдания Эрена.
- Сведения, способные оправдать? Какая информация может заставить их передумать?
Армин хотел прикусить себе язык, потому что говорить с Энни и дальше было тошно. Он никогда не видел ее такой... напуганной. Ему хотелось просто прижать ее к себе и успокоить, заверить, что все будет хорошо. Нет, не будет. Армин прекрасно это знал, но продолжал тонуть в рвущих душу противоречиях.
- Прости, не могу сказать.
- И ты прости, - она опускает голову, - я вам не помощница. Делайте, что хотите, этого разговора не было.
Леонхарт отворачивается, намереваясь уйти.
- Энни, я умоляю, они же убьют его. Люди заботятся только о своей безопасности, и даже не понимают, что тем самым ведут человечество к гибели. Я понимаю, что звучит избито, но это правда, у нас просто нет иного выхода, само собой, мы сделаем все, чтобы ты не пострадала, чтобы преодолеть контрольный пункт стен Сины, нам нужен свой человек.
- Неужели я в твоих глазах настолько хороший человек?
Ее слова бьют по сердцу, потому что - да, потому что - всегда, он будет считать ее хорошей, потому что... он видел, какой она может быть, потому что видел то, что было сокрыто от других, и да он сделает все, чтобы ее смогли оправдать.
- Хороший... просто... не люблю я слова про хороших и плохих людей, дело в том, что, как мне кажется, они указывают лишь на удобных и неудобных тебе людей, ведь если подумать, идеально-хороших совсем не существует, поэтому, Энни, если ты не согласишься нам помочь, лично для меня ты никогда не станешь хорошей.
Энни молча снимает ружье и ставит к стене. Подходит к нему вплотную, заглядывает в глаза печально-задумчивым взглядом, но даже так, в глубине радужек Армин может прочитать что-то похожее на сожаление. Она закрывает глаза и невесомо прикасается к его губам, всего на мгновение... проводит пальцами по холодной щеке и выдыхает:
- Ладно, я помогу.
Энни отворачивается, незаметно надевая кольцо на палец. Она знает, что Армин пришел не просто так, да и врать он совсем не научился, от этого на душе так тепло, что хочется навсегда сохранить в памяти это чувство. В прошлый раз она облажалась, глупо раскрыла себя перед Эреном, а теперь ее личное наказание пришло за ней.
***
- Нам сюда, - говорит Армин и сворачивает в проулок, останавливается возле входа в подземный туннель. Энни бы похвалила его за сообразительность, если бы не оказалась в ловушке. Она знала, что рано или поздно за ней придут, и была готова к этому, единственное, к чему она не была готова - что за ней придет вот этот мальчишка с небесно-голубыми глазами.
Армин спускается вниз, за ним - Эрен и Микаса. Энни уверена, что судьба сыграла с ней, действительно, злую шутку. Ее единственный шанс выжить - схватить сейчас Эрена и вернуться домой, дело усложняет Аккерман, что в тот раз, что в этот. Прибить бы эту девчонку, да остается только завидовать ее стремлению защитить близкого человека.
- Энни, чего застряла? - Спрашивает Эрен, - только не говори, что боишься темноты?
Все это время Армин не дышит, смотрит неотрывно на девичий силует, сжимает дрожащей рукой рычаг привода. Давай же Энни, докажи, что ты не виновна, докажи, что там за стеной был кто-то другой. Пожалуйста, Энни.
- Именно боюсь, - ее голос начинает дрожать, она сводит брови к переносице, вглядываясь в никуда, - я не смелая и не отчаянная, мне страшно умирать. Я и не надеялась, что вам дано понять слабую девушку.
- Хороша слабая девушка, способная в один присест уложить мужика на обе лопатки, хорош дурачиться, - равнодушно бросает Эрен и продолжает спускаться, в то время, как Армин намертво прилип к месту.
- Нет. Я никуда не пойду. Там страшно. Раз собрались идти туда, на мою помощь не рассчитывайте.
- Ты с ума сошла? - Взрывается Йегер, - сейчас же спускайся!
Арлерт слышит в его голосе мольбу, он тоже не может принять тот факт, что Энни - предательница.
- Эрен, хватит орать, - наседает на него Микаса.
- А почему бы не поорать? Ведь нам так и не встретилось ни одной живой души...
Это конец. Армин сглатывает, понимая, что их раскрыли, но с какого момента? Неужели она с самого начала знала, что ее ведут в ловушку, тогда почему она пошла? Эрен...
- Вот ведь, это так больно... Армин... с каких же пор ты стал смотреть на меня таким взглядом? - Ее голос ломается, и Арлерт готов поклясться, что это худший звук в мире, она смотрит на него, прямо на него, и в ее взгляде читается вся боль, копившаяся в ней годами. Но почему, Энни? Не ты ли первая предала нас?
- Энни, почему... откуда у тебя оказался привод Марко? Я помнил на нем каждую вмятину, потому что сам помогал собирать, я узнал его сразу же.
- Вот же повезло... что я его нашла.
- Значит, убийство двух пойманных титанов тоже твоих рук дело?
- Кто знает, - задумчиво отвечает она, - почему же ты ни с кем не поделился, раз заподозрил неладное еще месяц назад?
- Потому что я... отказываюсь в это верить! Уж лучше считать, что мои глаза меня обманывают, ведь это абсурд. Энни... сама виновата, что в тот момент не стала меня убивать. Вот почему все обернулось именно так.
Он сказал это, он выплеснул на нее все то, что не давало покоя - эгоистично и жалко, словно она сейчас же раскается. Наивный мальчишка, влюбившийся во вражескую девчонку. Скажи, Энни, ты ведь знала все с самого начала? Но все равно позволила мне приблизиться к тебе, почему...
- Н-да, это неизбежно, - горько вздыхает девушка, - но я и не представляла, что именно ты загонишь меня в угол. И почему же я... не убила тебя...
Остановилось. Ровно в этот миг, на этих словах, его сердце остановилось.
- Энни, ты что говоришь? - Кричит Эрен, - у тебя все еще есть шанс доказать, что это все дебильная шутка! Просто спустись сюда!
Почему, Эрен, ты это делаешь? Армин не может даже пошевелиться, тогда почему лучший друг так рвется защитить ее? Защитить то, что так дорого ему - Армину.
- Я не могу туда войти, клеймо позора не должно висеть на воине.
- Ты оглохла? Говорю же, иди сюда!
- Поговори с нами, Энни! - Будто оживает Армин, а перед глазами - белая вспышка. Он же ее сейчас потеряет! Это же... его Энни!
- Хватит, я достаточно наслушалась, - рычит Микаса, сбрасывая плащ, - довольно, я порежу тебя на мелкие кусочки!
Энни бросает последний взгляд на ярко-голубое небо, запоминает, как тихо шелестел ветер в эту минуту, как оглушительно-громко упало на землю собственное вырванное из груди сердце. Даже, если она проиграет, это будет неважно. Это все будет уже неважно! Это... закончится, прекратится... Энни не будет каждый день просыпаться в поту и слезах, не будет винить себя за смерть Марко и многих других, она не будет жалеть, что позволила себе впервые в жизни влюбиться, и позволила этому чувству сгубить себя.
Леонхарт смеется, смеется громко, что от собственного смеха закладывает уши. Это чувство... облегчения, долгожданной свободы, как первый полет на УПМ, как первый поцелуй, как то, к чему она так долго стремилась.
- Армин, - продолжая улыбаться, говорит она, обнимая себя одной рукой, - я так счастлива, что оказалась хорошей в твоих глазах.
Энни говорит искренне, говорит то, что так давно сидело в ней и грызло изнутри.
- Ты выиграл свою партию, наши тренировки не прошли впустую. Только вот... моя партия только начинается...
Армин вздрагивает, когда она подносит палец к губам, зрачки сужаются от ужаса и паники, и он готов броситься к ней, несмотря ни на что, но рука сама дает сигнал, нажимая курок, и сигнальная дымка, разрезает воздух.
- Прости меня, Энни, - шепчет Армин, и по его щекам текут слезы.
***
Армин без сил падает на колени возле кристалла с Энни и не верит своим глазам. Арлерт ничего не слышит и не чувствует, кажется, кто-то зовет его, трясет за плечо и пытается оттащить назад, но он рефлекторно вырывается, бьет кулаками по гладкой поверхности, разбивая их в кровь.
- Зачем... зачем?!
У него охрип голос, каждый крик будто дерет глотку. В сознании не хочет укладываться мысль, что Энни не могут извлечь из камня. Вокруг валяется куча сломанных клинков, топоров и прочей ерунды. В голове бьется мысль, что девушка застряла в этом камне навсегда, что она больше никогда не увидит солнечного света, а он не услышит ее голоса.
Еще никогда победа не казалась такой горькой и бессмысленной. Армин шмыгает носом, безразличным взглядом смотрит на алые подтеки на холодной поверхности кристалла, скользит вверх к умиротворенной маске, что теперь навсегда застыла на ее лице. Красивая. Даже сейчас Энни была самой красивой и любимой девушкой на свете... но им суждено было встретиться не в то время, и не в том месте. Они выбрали долг, забыв о собственном сердце, и програли.
Армин встает, задирает голову наверх, щурится из-за ослепительно-яркого солнечного света и на выдохе произносит:
- Спи спокойно, Энни.