10
"Ты — единственное море, в котором мой инстинкт самосохранения равен нулю… И когда я в тебе тону, то с улыбкой иду ко дну. "
Энни отпускает руку Армина и чувствует, как холод сразу обжигает согревшуюся ладонь. Они проходят мимо дежуривших кадетов через ворота и молча расходятся в разные стороны, напоследок девушка оборачивается, чтобы проводить спину Арлерта задумчивым взглядом, видимо, в голову парня приходит такая же мысль. Он стоит в нескольких метрах, засунув руки в карманы удлиненной теплой куртки, смотрит на нее, прикусив нижнюю губу, и уже решается сделать шаг навстречу и раскрывает рот, но его окликивает Эрен, машет рукой, кажется, просит подождать.
Энни возводит глаза к небу, разворачивается и уходит с застрявшим комом в горле. Она… разочарована? Но почему? Какого шага она ждала от Арлерта? Девушка трет руки, пытаясь согреть их, не получается. Вместо этого хочется снова обхватить горячую ладонь Армина и заглянуть в его насыщенно-голубые глаза. Ей нравилось, как этот мальчишка смотрел на нее — по-детски наивно, смущенно, но в то же время, он видел в ней девушку, перед которой нужно открыть дверь, не поскупиться оплатить ужин, забыв, что жалованье кадетов совсем мизерное.
Армин слишком хорош для нее, Энни кажется, что она не заслуживает его внимания, его доброты и открытости, но при этом совсем ничего не может с собой поделать. Постоянно находить его взглядом, удивляться его неуклюжести и беззлобно подначивать… все это становится обыденностью, въедается глубоко под кожу, что не вырвать, не вытащить.
Он — первый и единственный человек на этом острове, к кому она, по-своему, привязалась, хоть и миллион раз зарекалась об обратном. Ей просто комфортно с этим нескладным мальчишкой, мечтающим о море. Глупый, глупый Армин, совсем не подозревающий, что бескрайнее море — это он сам.
Энни видела море много-много раз, видела, как волны безжалостно разбивались о скалы, как морские брызги щекотали ноздри, как слабо-соленый привкус оседал на языке. Она видела море в синеве глаз Армина, и точно знала, что ее тянет на глубину.
— Энни, — голос Райнера отрезвляет, девушка замирает и ждет, пока тот не подойдёт ближе вместе с Бертольдом, — узнала?
— Есть вероятность, что этот Кенни родственник Микасы, по-крайней мере, фамилии у них одинаковые.
— Так выясни это, — говорит Браун недовольным голосом и сжимает плечо девушки.
Ярость моментально охватывает Энни, она сбрасывает чужую ладонь со своего плеча, молниеносно вцепляется в воротник куртки и притягивает Райнера к себе, выплевывая слова ему прямо в лицо.
— Не. Смей. Мне. Указывать. Я — единственная, кто расхлебывает это дерьмо, пока вы мило спите в своих кроватях и играете в солдатиков.
Энни отталкивает его, на мгновение испугавшись своей вспыльчивости, разворачивается и стремительно уходит в сторону конюшни; начинает накрапывать дождь, за спиной слышатся торопливые шаги, но девушка не обращает на них внимания, продолжая упорно идти вперед, не разбирая дороги. Ее раздражает, что только она рискует своей жизнью, покидая кадетский корпус по ночам, чтобы добыть немного информации, которая в будущем сможет помочь осуществить задуманное.
— Энни, подожди, — зовет Бертольд и уже тянет руку, чтобы остановить ее, но передумывает, и пальцы черкают воздух. Этот жест, заставляет девушку поджать губы, впервые ей не нравится, как она выглядит в глазах других.
— Чего тебе?
— Я… хотел извиниться.
— Забудь, — выдыхает она уже спокойнее и поворачивается лицом.
Бертольд выше ее на три головы, приходится задирать подбородок, чтобы не смотреть на него исподлобья. Он нерешительно мнется на месте, в темноте почти не видно его лица, но отчего-то девушка уверена, что оно красное.
Парень достает небольшой предмет и протягивает ей, приходится напрячь зрение, чтобы рассмотреть аккуратную заколку. Энни хочет отказаться от подарка, и Бертольд, будто прочитав ее сомнения, спешно добавляет:
— Армин сказал, что вам, девчонкам, нравятся такие вещи.
— Что это значит?
— Значит… что мне хотелось сделать тебе приятно.
Энни принимает подарок и скупо кивает в знак благодарности. Вещица ей, правда, нравится, Армин не прогадал, но почему он вдруг решил помочь Бертольду? Неужели, она, действительно выдумала сказку и поверила в нее? Арлерт добр ко всем, она — не исключение, она — одна из…
***
Утро следующего дня начинается с проливного дождя и грозы, разрезающей почти черное небо нежно-розовой вспышкой. Тренировки откладываются, и солдаты уныло собираются к завтраку, выходить из казармы в такую погоду не хочется, но и сидеть голодным нет никакого желания. Армин сонно зевает и плетется за Эреном, этой ночью он снова плохо спал, ворочался и буравил потолок взглядом. Отчего-то Арлерт чувствовал себя виноватым, особенно когда вспоминал разочарованый взгляд Энни, будто та ждала от него какого-то шага, только какого? Вопрос остается открытым, ведь мысль об еще одном поцелуе сразу кажется нелепой, и Армин откидывает ее в сторону.
До столовой они добегают за пару минут и успевают изрядно намокнуть, садятся за столик, где их уже дожидаются Микаса и Саша, и отогреваются чаем.
— Этот дождь все портит, мы должны больше тренироваться.
— А я считаю, что лишний выходной не повредит, — заявляет Саша.
— Микаса, скажи ей!
— Эрен, — строго начинает девушка и пододвигает ему свой стакан с чаем, — ты можешь заболеть.
Армин наслаждается домашней атмосферой, воцарившейся за их столиком, наигранными возмущениями Эрена и шуточками Саши. В такие минуты титаны кажутся не более, чем мифом, страшной байкой для детей. Арлерту хочется, чтобы такие беззаботные дни тянулись как можно дольше, но всему хорошему рано или поздно приходит конец.
Армин ухватывается взглядом за капюшон толстовки, рука замирает в воздухе, так и не донеся ложку с кашей ко рту. Волосы Энни заколоты крабиком, подаренным Бертольдом. Это замечание — будто насмешка за прошлый вечер. Щеки невольно начинают гореть, парень опускает голову, пряча лицо за волосами. Собственная реакция так напоминает поведение маленького ребенка, у которого родители отняли игрушку, что желудок скручивается в тугой узел, и аппетит пропадает.
Армин извиняется перед друзьями и отдает обрадовавшейся Саше свою порцию каши, он спешит покинуть столовую, но не знает, где бы найти уединенное место, чтобы никто не смог помешать привести мысли и чувства в порядок. У дверей парень оборачивается и видит, что Энни села за стол к Райнеру и Бертольду. Она делала так и раньше, пускай и довольно редко, но в этот раз ее действия отчего-то кромсали душу. Ее губы едва шевелились, она что-то тихо говорила, наклонившись слишком близко к лицам товарищей. Армин был уверен, что с такого расстояния Бертольд мог рассмотреть ее ресницы. Почему именно эта мысль посетила светловолосую голову, было неясно.
Поэтому оказавшись в коридоре, Арлерт вспомнил про маленькую библиотеку на втором этаже, и решил заныкаться среди стеллажей, пока бушующее сердце не войдет в нормальный ритм.
***
— Кенни ничего не знает про Микасу, — тихо говорит Энни, — вероятнее всего у него вообще нет близких родственников.
— Что-нибудь еще? Кому он верен?
— Самому себе, — пожимает плечами девушка. Впечатлений после встречи с Аккерманом было более, чем достаточно. Во-первых, она продрогла, шастаясь по городу ночью в тонкой украденной юбке и такой же накидке, а во-вторых, мерзкое костлявое ощущение чужой грубой ладони на своем плече смогло испугать ее.
Ей повезло, что он медленно бегал. Энни редко чувствовала страх, обычно она гнала его прочь, но эта ночь была по-настоящему кошмарной.
Энни наспех доедает жидкую кашу, запивает чаем и мечтает рухнуть на кровать. Веки слипаются после бессонных суток, но вернуться в казарму девушка не может, убежденная, что там сейчас слишком шумно. Ее внимание привлекает узкая лесенка в коридоре, ведущая на второй этаж, и Леонхарт вспоминает про библиотеку — там она точно сможет поспать, ведь никому в голову не взбредет провести свой выходной среди пыльных книг…
… никому, кроме Армина Арлерта.
Энни замечает его сразу, стоит только приоткрыть дверь, а вот он совсем не обращает на нее внимания, уткнувшись лицом в книгу. Леонхарт бесшумно закрывает за собой дверь и прислоняется спиной к стеллажу. В комнате витает запах старости, пыли и пергамента, на крошечном столике стоит несколько зажженных свечей, рядом на полу сидит Арлерт, поглощенный чтением. Энни с интересом рассматривает его лицо — пляшущие тени от ресниц и свечи, сведенные к переносице брови, сжатые губы. Так он выглядит старше своих лет, серьезнее.
Наконец, ей надоедает стоять, и Энни подходит к нему, садится рядом и кладет голову ему на плечо. Армин дергается, замечая постороннее присутствие.
— Эн-ни?
— Помолчи, Армин.
Девушка устало закрывает глаза, жмется ближе, забирая тепло, и ни о чем не думает. Сон почти сразу забирает ее в свои объятия.